Макаренко П.Л.

 

Трагедия Казачества

 

(Очерк на тему: Казачество и Россия)

 

ЧАСТЬ V

 

(Апрель-ноябрь 1920 г.)

 

Глава XXI

 

(цитата)

 

     Этим успех советских войск не ограничился. Тот же генерал Врангель свидетельствует, что «одновременно красные продолжали распространяться на левом берегу Днепра. Заняли Завадовку, Горностаевку и Капры Западные, двинулись на Рубановку, овладели районом Константиновка-Дмитриевка и городом Алешки. Части конного корпуса (генерала Барбовича, примеч. Ред.) отошли на Успенскую» — в 55 верстах восточнее Каховки. Иначе говоря, красные перешли р. Днепр на фронте длиною около ста верст и от левого берега Днепра распространились верст на 30 на юго-восток и на восток. Эти, весьма значительные и очень опасные для антибольшевистской армии, успехи красных на северном и западном участках Крымского фронта снова обратили взоры ген. Врангеля к казакам. Стало ясным вновь, что только казаки могут спасти положение всего фронта. Поэтому генерал Врангель, перейдя к обороне на западном и восточном участках фронта, приказал к северному участку сосредоточить кулак из Донских казачьих конных дивизий и быстро разгромить северную группу красных, чтобы потом освободить силы для удара в Каховском направлении…

    Каково было (положение к 9-му августа на иных красных фронтах: 1) на реке Висле Мозырская группа красных, ХVI-Я, III-я, ХV-я и IV-я советские армии подверглись со стороны польских армий полному разгрому и большевистские части массово сдавались в плен полякам, или рассеивались по лесам, или переходили прусскую границу 1и интернировались в Германии, или в полном беспорядке отступали на восток, ближе к этнографическим пределам России (гл. ХVIII); 2) на фронте казачьей повстанческой армии на Кубани советские войска были разбиты и казачьи части продвигались к Армавиру (гл. XIX); 3) на фронте десантной группы ген. Улагая красные в течение предыдущих дней августа не смогли воспрепятствовать захвату казаками узловой станции Тимошевской и вообще испытывали страх перед возможностью захвата казаками города Екатеринодара и всеобщего восстания Кубанских казаков. Все свои резервы красное командование тогда бросало на Кубань и потому не могло моментально вновь значительно усилить ХIII-ю сов. Армию…

    К тому времени Советская Россия ликвидировала десанты на Кубани оттеснила от Майкопа, Лабинской и Армавира повстанческую казачью армию в горы и начала самыми жесточайшими мерами ликвидировать повстанческое движение на Кубани вообще... Значительная часть сил красных, сосредоточенных в июле-августе на Кубани, освобождалась для применения их на других фронтах. На западном фронте Советская Россия делала очень большие усилия, чтобы остановить продвижение польских войск на восток. Но эти стремления красной Москвы не давали ей желательных результатов... Видя полную невозможность восстановить численный состав и боеспособность своих армий противопольского фронта, красная Москва весьма охотно шла на мир с Польшей. 'Более затруднительным было положение Врангеля, потерявшего надежду на устройство своей базы на Казачьей Земле. Тем не менее, он полагал, что далеко еще не все потеряно... Наряду с явной неудачей, была и положительная сторона десанта на Кубань. «Единственное, что дал нам десант, это значительное пополнение десантного отряда людьми и лошадьми. Число присоединившихся казаков исчислялось десятью тысячами. Это число не только покрывало тяжелые потери последних дней на северном фронте, но и давало значительный излишек», говорит Врангель (163)…

     Наряду со спешным проведением реорганизации армии, ген. Врангель повел дипломатическую подготовку для обеспечения успешного развития новой операции. При этих условиях естественным шагом с его стороны было обращение его к Правительству Франции. Представитель Врангеля в Париже Маклаков получил в то время из Крыма следующую телеграмму: «Прошу Вас и ген. Миллера (военный представитель Врангеля в Париже) объяснить Французскому Правительству и командованию: За последнее время большевики, учитывая стратегическое и моральное значение южного фронта, перебросили значительные силы в Крым и на Кубань... Встретив значительное сопротивление со стороны большевиков на Кубани, наши части могли действовать лишь медленно, имея перед собой во много раз превосходившие их силы противника. Продолжать операцию на Кубани можно было при этих условиях только оставив Северную Таврию и отойдя на Перекоп. Но за последнее время общая обстановка коренным образом изменилась. У поляков обнаружились неожиданные и крупные успехи и, в связи с ними, польские операции должны получить развитие в южном направлении…

     В этой обстановке Главнокомандующий счел невыгодным и невозможным сосредоточивать свои силы на восточном направлении, ради чего ему пришлось бы оставить Северную (материковую) Таврию. Наоборот, он решил временно отложить кубанскую операцию и отбить наступление красных на Таврию, что ему и удалось вполне. Этим обеспечена надлежащая исходная позиция для операций в западном направлении; в этом направлении, при условии соответствующей операции со стороны поляков и других противобольшевицких сил, может быть создан единый фронт с целью полного уничтожения большевистских военных сил и низвержения советской власти. Масштаб и значение этих вопросов столь велики, что обсуждение их в особом совещании компетентных лиц представлялось бы чрезвычайно важным. Если бы Французское правительство согласилось с этим, то Главнокомандующий готов был бы прибыть в Париж, чтобы личным своим участием содействовать установлению необходимых условий и плана согласованных общих действий…

    30 августа (12 сентября) Маклаков телеграфировал в Крым: «Французское Правительство и Фош принципиально сочувствуют Вашей постановке вопроса, но осуществление ее пойдет медленнее, чем нужно. Мешает кроме сложности вопроса каникулярное время... Сговор Ваш с поляками при участии Франции признается желательным... Из разговоров с Замойским (польский посол в Париже) убеждаюсь, что политическое соглашение с поляками возможно... Безучастное и даже враждебное отношение к этому прочих держав затрудняет быстрое решение... Фош принимает горячее участие, очень советует Вам не торопиться с наступлением, стараясь прочно организовать тыл»...

     Среди целого ряда мероприятий ген. Врангеля, направленных к поддержанию уверенности союзников в прочности положения русского дела в Крыму и обеспечения помощи извне, была предпринята Врангелем, вместе с представителями военных миссий Франции, Польши, Америки, Англии, Японии и Сербии и военными корреспондентами иностранных и русских газет, поездка по фронту. В эту поездку из Севастополя отправились 30 августа. 31-го августа осмотрели Сивашско-Таганашские укрепленные позиции. Перекопские укрепления показаны не были, так как находились в плохом состоянии. Потом на станции Акимовка осматривали авиационный парк и «оттянутую в резерв славную Кубанскую дивизию генерала Бабиева...

     Дивизия Бабиева прошла отлично. После смотра казаки джигитовали, чем привели в полное восхищение иностранных гостей», говорит Врангель (Записки, 184). «Показанная в заключение смотра ловкая джигитовка произвела огромное оживление среди чинов миссий и сотрудников иностранной прессы. Особенный восторг вызвало проделанное Ку бандами «умыкание» невесты. Картина мчавшихся карьером «похитителей» со схваченной на полном ходу коня крестьянской девушкой и погоня за ними с удалым гиканьем и стрельбой истощила, кажется, добрую половину пленок у всех семи корреспондентов европейской и американской печати» (Архив русской революции, т. V-й, стр. 54). Понятно, что Врангель показывал иностранцам лихую кубанскую конницу — как русскую кавалерию.

 

10 января 1939 года

журнал «ВК»

255-й номер

стр. 11-17