Плиев Исса Александрович
Под гвардейским знаменем
стр.155
А в марте 1942 года был сформирован 17-й казачий кавалерийский корпус. В него вошли добровольческие сотни кубанских и донских казаков, а также многие представители горских народов Северного Кавказа. Дивизии — две кубанских и две донских — были зачислены в кадровый состав Красной Армии и приняты на полное государственное обеспечение, вооружены и пополнены кадровыми командирами и политработниками. Командиром корпуса был назначен генерал-майор М. Ф. Малеев. В июне 1942 года его сменил генерал-майор Н. Я.
Кириченко. Комиссар корпуса — полковой комиссар А. А. Очкин. Первое и довольно удачное боевое крещение кавкорпуса произошло в конце июля 1942 года в низовьях реки Кагальник. Дивизий кавкорпуса здесь на Кубани совершили бессмертный подвиг, который вошел в историю Отечественной войны славной страницей. Действия соединений корпуса на южном берегу реки Ей в районе станиц Кущевская, Шкуринская, Канеловская, Старощербиновская были проведены успешно. Тут казаки показали обнаглевшим фашистским захватчикам свой высокий патриотизм, наглядно продемонстрировали несгибаемую волю и решимость мужественно защищать Советскую Родину. В этом районе соединения корпуса не только остановили на время стремительное наступление врага, но и переходили в контратаки. В напряженных боях части корпуса перемололи вражеские 4-ю горнострелковую дивизию и полк СС «Белая лилия», казачьими клинками кубанцев и донцов была изрублена и 101-я пехотная дивизия «Зеленая роза». О том, какое «впечатление» осталось у фашистов от этих
первых встреч, рассказывали сами захватчики, попавшие в плен к казакам. Об этом свидетельствовали документы и письма,
найденные в карманах убитых в бою врагов. На поле боя, например, под Шкуринской в числе других двух тысяч убитых сложил голову и солдат Курц. В назидание потомкам он оставил в своем ранце такое неотправленное «завещание»: «Все, что я слыхал о казаках времен четырнадцатого года, бледнеет перед теми ужасами, которые мы испытываем при встрече с казаками теперь. Одно воспоминание казачьей атаки повергает меня в ужас и заставляет дрожать. По ночам я галлюцинирую казаками. Казаки — что какой-то вихрь, который сметает на своем пути все препятствия и преграды. Мы боимся казаков, как возмездия всевышнего...»
http://militera.lib.ru/memo/russian/pliev_ia05/index.html
Под гвардейским знаменем
стр.155
А в марте 1942 года был сформирован 17-й казачий кавалерийский корпус. В него вошли добровольческие сотни кубанских и донских казаков, а также многие представители горских народов Северного Кавказа. Дивизии — две кубанских и две донских — были зачислены в кадровый состав Красной Армии и приняты на полное государственное обеспечение, вооружены и пополнены кадровыми командирами и политработниками. Командиром корпуса был назначен генерал-майор М. Ф. Малеев. В июне 1942 года его сменил генерал-майор Н. Я.
Кириченко. Комиссар корпуса — полковой комиссар А. А. Очкин. Первое и довольно удачное боевое крещение кавкорпуса произошло в конце июля 1942 года в низовьях реки Кагальник. Дивизий кавкорпуса здесь на Кубани совершили бессмертный подвиг, который вошел в историю Отечественной войны славной страницей. Действия соединений корпуса на южном берегу реки Ей в районе станиц Кущевская, Шкуринская, Канеловская, Старощербиновская были проведены успешно. Тут казаки показали обнаглевшим фашистским захватчикам свой высокий патриотизм, наглядно продемонстрировали несгибаемую волю и решимость мужественно защищать Советскую Родину. В этом районе соединения корпуса не только остановили на время стремительное наступление врага, но и переходили в контратаки. В напряженных боях части корпуса перемололи вражеские 4-ю горнострелковую дивизию и полк СС «Белая лилия», казачьими клинками кубанцев и донцов была изрублена и 101-я пехотная дивизия «Зеленая роза». О том, какое «впечатление» осталось у фашистов от этих
первых встреч, рассказывали сами захватчики, попавшие в плен к казакам. Об этом свидетельствовали документы и письма,
найденные в карманах убитых в бою врагов. На поле боя, например, под Шкуринской в числе других двух тысяч убитых сложил голову и солдат Курц. В назидание потомкам он оставил в своем ранце такое неотправленное «завещание»: «Все, что я слыхал о казаках времен четырнадцатого года, бледнеет перед теми ужасами, которые мы испытываем при встрече с казаками теперь. Одно воспоминание казачьей атаки повергает меня в ужас и заставляет дрожать. По ночам я галлюцинирую казаками. Казаки — что какой-то вихрь, который сметает на своем пути все препятствия и преграды. Мы боимся казаков, как возмездия всевышнего...»
http://militera.lib.ru/memo/russian/pliev_ia05/index.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий