воскресенье, 26 ноября 2017 г.

Ссылки на закачку бесплатных балачковых книжек и книг о Кубани в формате FB2 (читалка тоже на закачку)
https://cloud.mail.ru/public/KPuV/zj7XpCQLw  Читалка формата FB2
https://cloud.mail.ru/public/2QY4/DecUnbiXQ  Концевич Г.М. "Чумаки в народных песнях"
https://cloud.mail.ru/public/BoMV/4hPseoxEJ  Науменко В.Г. Гейман А.А. Рассказы балачкою
https://cloud.mail.ru/public/B5bx/jFA93bSS3  Мащенко С.М. «Отрывок воспоминаний»
https://cloud.mail.ru/public/39p6/hy58VcZtz Пивень А.Е.«Зборник-4»
https://cloud.mail.ru/public/9KFi/bNysao43e Дикарев М. А. "Риздвяни сьвяткы в станыци Павливський Ейського оддилу, на Чорномории"
https://cloud.mail.ru/public/AK81/RHEHysC3t  Кирилов Петр «Черноморская свадьба»
https://cloud.mail.ru/public/HGZf/34qwtJ3Dh Пивень А.Е.«Как черт украл гетманскую грамоту»
https://cloud.mail.ru/public/8urx/wGvX35xTQ  Пивень А.Е.«Зборник-1»
https://cloud.mail.ru/public/LZEN/haryAvTSH  Пивень А.Е.«Зборник-2»
https://cloud.mail.ru/public/wiQv/RrbG1KvWJ  Пивень А.Е.«Зборник-3»
https://cloud.mail.ru/public/A5SU/iEbEXrB41  Зборник-5 Пивня А.Е.
https://cloud.mail.ru/public/8M95/cGKutFWUi Васыль Мова (Лыманськый) «Поэмы»
https://cloud.mail.ru/public/MJR4/MqEEQHNQg Васыль Мова (Лыманськый) «Вирши»
https://cloud.mail.ru/public/9tu7/vUUoNEYGb  Васыль Мова (Лыманськый) «Малюнкы з натуры»
https://cloud.mail.ru/public/4o9F/8yV3XVQdf Руденко А.В. «Тоди — ой!»
https://cloud.mail.ru/public/PLeA/62t4K6bBx Руденко А.В.«444 анекдота балачкой»
https://cloud.mail.ru/public/N69N/dsNDP1SDJ Руденко А.В.«Кубанская Булгария»
https://cloud.mail.ru/public/JnGU/1yQryjccy   Руденко А.В.«Кубанская поэзия балачкой»
https://cloud.mail.ru/public/MDu2/JpKjz5MyW  Руденко А.В.«1000 поговорок балачкой»
https://cloud.mail.ru/public/N3rk/UQgUcxfVB  Руденко А.В.«Шо»
https://cloud.mail.ru/public/6NoJ/3ZkHHg92H  Руденко А.В.«Та ты шо?!»
https://cloud.mail.ru/public/BwcJ/E7xrryXZk  Руденко А.В.«Так отож»
https://cloud.mail.ru/public/Knij/xn9Bz72gT   Руденко А.В.«Тосты. Рецепты. Анекдоты. Балачкой»
https://cloud.mail.ru/public/6auu/faJU8Xq6J  Руденко А.В.«Тю»
https://cloud.mail.ru/public/B98j/zaFQAxb4t  Руденко А.В.«Зеленая республика в Черноморье в 1920г.»
https://cloud.mail.ru/public/7VN5/Bct92KbRh  Воронович Н.В. «Меж двух огней»
https://cloud.mail.ru/public/4cM3/dXEqUehKs  Воронович Н.В. «Зеленая книга»
https://cloud.mail.ru/public/C1jx/fe2Vg5CmQ Мигрин И.И. «Похождения или история жизни Ивана Мигрина»
Что было на Кубани после Кубрата согласно генеалогии гуннских ханов

Батбаян, старший сын Кубрат Хана  Правил в Кавказской Булгарии после смерти отца. После распада государства остался на Кавказе - «на земле предков» - и покорился хазарам. В этой связи весьма показательны родословные князей Черкасских. Согласно генеалогиям, их родоначальником был Акаб-гу. Это тюркский титул в переносном значении означавший «западный правитель, наместник». Этот Ак-Йабгу в этносословных преданиях более известен и под другим именем Инал (Инал-тегин, Инал-Хан, Инал-мурза и т.д.). Установлено, что историческим прототипом Инала был реально существовавший представитель хазарской администрации, выполнявший функции западного наместника кагана. Кроме того, важно отметить, что, по устной традиции, деятельность Инала приходится на VII-VIII вв. («спустя 150 лет после Магомета»). В родословиях отцом Инала назван Хурпатайя, имеющий ханскую генеалогию и связи с византийским императором. В нем легко узнаваем Кубрат Хан.
Таким образом, есть все основания полагать, что под Иналом черкесских родословий скрывается старший сын Кубрат Хана - Бат-Баян. Как указывает Феофан, писавший свою хронику в 680 г, Бат-Баян в его время, «храня завет отца своего», оставался «на земле предков» - на Кавказе. При этом он являлся «правителем первой Булгарии» и платил дань хазарам. Иначе говоря, его официальный статус в хазарской административной иерархии действительно мог определяться термином «ак-йабгу» в значении «вассальный князь-наместник» Западного крыла Хазарской империи. На Восточном Кавказе (Кавказская Гунния) в это время соправителем хазарских каганов был Алп-Илитвер, приходившийся Бат-Баяну родственником (дядей) по отцу. О высокородном происхождении Инала говорит и титул «тегин», прилагаемый к его имени. Как известно, у булгар он применялся по отношению к братьям или сыновьям хана. Тегин (принц) при назначении его командующим армией или наместником в какой-то части империи получал титул «йабгу». К Бат-Баю можно отнести слова черкесского предания: «Он правил в течение долгого времени, был известен по всему Кавказу и дальше за его пределами и был удачлив в войнах».
По генеалогии, приводимой П.С. Палласом, у Инала было двое сыновей, которые носили имена Комук (по Ю. Клапроту) и Кази. От первого происходили князья Малой, а от второго - Большой Кабарды.
Oгe Хан - gотомок Батбая, сына Кубрат Хана был вождем восставших в конце IX в. кабаров.
Эдил-Хас - (Этелкоз), сын Oгe Хана и его сын Алмас (по-венгерски - Алмош) были предводителями венгров (маджар), пробивавших в междуречье Дона и Днепра. Алмас был женат на знатной хазарке.
Арпад, сын Алмаса, внук Эдил-Хаса, был назначен хазарским каганом полноправным главою племенного объединения кабаров, секелей и мадьяр, был женат, как и отец, на знатной хазарке. Под предводительством Арпада эти племена в 896 г. переселились в междуречье Дуная и Тиссы и основали здесь свое государство, которое существует по сегодняшний день и называется Хунгария (Венгрия). Сам Арпад, правивший в Венгрии в 889-907 гг., положил начало династии венгерских королей. Эта династия правила в Венгрии до 1301 г.
Йинал-тегин — это наследник джаббуйи, и у каждого предводителя тюрок — царя или дехкана — есть йинал, то есть наследник.
Князь Инал провёл реформу внутреннего управления Черкесией, ввёл институт 40 судей и другими своими действиями способствовал консолидации адыгов.
Адыго-абхазская топонимика сохранила названия, связанные с князем. Местом его резиденции называется район к югу от Кизилташского лимана на Тамани. Место погребения — Инал-къуба, в абхазском обществе Псху в верховьях реки Бзыбь. На Черноморском побережье Кавказа, где проживают адыги из племени шапсугов (Туапсинский район Краснодарского края) существует бухта Инал. В Зольском районе Республики Кабардино-Балкария, недалеко от горы Канжал, находится гора Инал. Топонимы, связанные с именем Инала, есть также в Карачаево-Черкесии у средневекого Хумаринского городища.

1-я часть
Плетнева С.А.
Кочевники южнорусских степей
в эпоху  средневековья
IV-XIII века
Воронеж, 2003

"Кубанские" и "Донские" руны. Подтверждение смешанного типа населения Хазарии. Кроме аланских катакомб и балгарских ямок есть многочисленная кремация в урнах. Булгарская Фанагория километр шириной вдоль моря, 200 метров глубиной. Полуземлянки, каменные стены "елочкой", гнездовое расположение жилищ. Лощеная керамика. Тротуары, крытые битой черепицей и костями животных. Степные рыцари. Миф о кентаврах для оседлых земледельцев.  К нашествию на запад приводили засухи, гражданские войны и т.д.
По пути Орда вбирала все население "на небольшое ядро наслаивались пласты разноязыких и разнокультурных этносов. Так в европейские степи попадал уже не тот первоначально двинувшийся в нашествие народ, а полиэтничное, но мощное образование (союз орд)". Культура и язык могли бсолютно измениться в походе. Неизменными оставались воееные атрибуты, т.к. это давало силу непобедимости Орде. Верования из-за полиэиничности носили "частный" характер.  Термин - разнообрядность. Предводителей хоронили в защищенных местах (дно реки или в ровной степи). Освоение земель. Термин - "период обретения родины". Курени. Кош. Орда (до 40000 чел.). Обычай баранты (барамты) - набеги и грабежи соседей. Союз Орд - империя. "Всадническая" культура.
Погребения европейских гуннов разительно отличаются от погребений древних хунну.
Человеческие портреты на бляшках позволяют судить о типах народов. Высокое социальное положение женщин в Орде. Палаш - вторая половина VI века и первая пол. VII. Подтверждает существование империи Кубрата Великая Булгария. Часть булгар осталась в Приазовье и вошли в состав Хазарии. Вторая стадия оседлости у кубанских и дунайских булгар. Кладка кирпича и камней "елочкой". Византийские монеты с пробитыми дырочками - на украшения, зачем кочевнику деньги ) "Кочевнический" орнамент. Кенотаф - ритуальное захоронение без тела. Возможно, Перещепинское захоронение было на дне отведенной реки. Пояс - звание и должность. Перещепинский комплекс позволяет судить о формировании новой яркой культуры. Поминальные храмы с жертвенными ямами и площадками для пирушек. "Брожение" этносов Хазарии. "Ровики" в курганах. Камышевые гробики. Чирюртовский могильник - древнехристианская часовня с крестами. Подавляющее количество булгар и алан влилось в хазарское "сообщество". Юртообрзные жилища с открытым огнем. Славянизированное население. Руны - не магия, а пока нечитаемое письмо, отличное от тюркского. В Хазарии только каган имел право строить из кирпича. Хазарская черта - отсутствие фундамента. Степной канон жилища - турлук на каркасе, камышевая крыша и открытый очаг.
==========================
9-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.133-134

ЛЕМИШКА

— Давай зараз!
Песочница полетела в бойцов. Послышался петушиный крик.
— Ах, матери його чорт, не попав... Як бы ще знайты яке-небудь кидало, — волновалось “начальство», не находя ничего подходящего под рукой.
— Оттакечки усяк раз трапицьця, як що треба, николы и ид руку не попадецьця, — благоразумно рассуждал приятель.
Завертайченко решил помочь горю.
— Я их разжену зараз, господин полковник, — проговорил он.
— Хто там такий! — взволновалось «начальство», видимо, недовольное, что было захвачено за деятельностью, не подходящею к его высокому положению.
— Ты якого биса, неначе злодий, потыхеньку крадешься? Должен, как зайдешь, зараз «здравия желаю» казаты, щоб начальство почуло... Може я чье-небудь важне дило роблю, а тебе и не бачу... Колы я тебе, дурню, навчу службу як слид шануваты... Ну, мени, Остапе Семеновичу, з цими дурнями важко... Як мени важко — и не приведи Матерь Пречистая Богородиця... Що им ни балакай, ничогисенько, чортовы лодыри, не втямлять... Ну, що скажешь?
— Усе благополушно...
— Ну и ступай к бису...
Остап Семенович в это время, глядя в окно, сообщил:
— Вже попер рябый до своей хаты...
Издали послышалось победоносное «кукареку».
— Дозвольте, пан полковник, доложить насчет одного криминала, — проговорил Завертайченко, видя, что происшествие, столь заинтересовавшее «начальство», кончилось благополучно.
Из-под густых усов «начальства» вылетело облако табачного дыма и послышалось снисходительное:
— Докладай!
— Шов я по вулыци, дывлюсь — богато народу зибралось... Пидходю — аж Лемишка...
— Якый Лемишка?
— А смушкарь.
— Це втора хата биля Чайкиного шинку?
— Той самый.
— Ну!
— Бачу, узяв Лемишка очерет з хаты поскидав на землю и замитно мени зробылось, що хоче вин хату зализом вкрываты...
— Зализом?
— Ей же Богу, зализом!
— Де ж вин те зализо узяв?
— Цего не можу знаты. Може купыв, а може и вкрав де небудь...
— Ах, бисовои души, смушкарь! Ничого никому не казавши, яко соби позволив!.. Де ж вин?
— Та я його привив.
— А ну покличь!
Завертайченко отворил дверь и крикнул:
— Лемишка!
Преступник вошел.
(продолжение следует)
========================================
10-я часть
(окончание)
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.135-136

ЛЕМИШКА

— Здравия желаю, пан полковник!
— Це правда, чортив сыну, що ты хотив зализом хату крыты?
— Та я мерекав, що так краше буде...
— Ах ты, сто чортив твому багькови... Мерекав! А ты не мерекав, як уси зачнуть чим попало хаты крыты, що тоди буде... Ты зализом, а другий — поветью, а инший дурень рядном... що тоди з города зробыцьця? А що тоди з города зробыцьця — пытаю? Та тоди вы уси, чортовы выдумщики, побила б вас лиха годына, з города смиття зробыте... А мени за вас усих отвичать... Був город, як город и нате вам, люди добры, смитья зробылось... И видкиля це узялось, и придуматы не можу... Учора кушнирь те же выдумав... Усюды плетни як плетни, терны як терны, у всякого доброго чоловика перелаз, щоб свиньи по двору не вешталыся, одним словом — благородный порядок.... Ни, кушнарю це не нравицьця... Узяв, бисова душа, сторяскую рошоточку зробыв и каже: «Не буду никого перелазом пускаты... Нехай поштены люди по калюжам лазяють...» Це учора, а сегодня смушкарь з зализом заявивсь... Який це порядок, матери вашои чорт! Як ты смушкарь, то и ший шапки, як ты кушнирь — и доглядай кушнирьске дило. А це що таке: кушнирь столярьску рошотку робе, а смушкарь зализом хату крые... Усякий чорт вередуе, як бис у гребли...
— Звинить, пожалуста, пан полковник!..
— Я тебе звыню... Я тебе звыню, чортов сын. Отведы, Завертайченко, та всыпь ему тридцать лозунов. Пора це дило кинчать. Пора хочь який-небудь порядок завести...
Лемишка повалился в ноги.
— Бери его, чего дывышься!
Лемишку увели.
Воротившись домой, Лемишка не спал всю ночь. На вопросы Явдохи он не отвечал ни одного слова. Чувство обиды, чувство незаслуженного оскорбления мучительно отзывалось в его сердце. «За вищо?» — возникал вопрос в душе оскорбленного человека. «Що ж, що я Лемишка, що ж, що я смушкарь, — чоловик маленький? Хоть який горобец не маленький, а и той сердце мае...
Ни, — цего не буде... Коли так то нехай непокрыта стоятимет... Хочь на споди буду лежаты, а не дам в вичи плюваты...»
Прошел месяц, другой... Шли дожди, а Лемишка сидел под непокрытой хатой и шил шапки. На насмешки соседей Лемишка отвечал презрительным молчанием.
Вскоре и последние замолчали, видя, что пред ними не прежний гордый Лемишка, а грустный и убитый горем человек.
«Начальство» тоже по временам интересовалось судьбою Лемишкиной крыши. Когда Завертайченко по утрам являлся с докладом, «начальство» иногда спрашивало:
— А що Лемишка, ще й доси хаты не покрыв?
— И доси...
— Ты ж пытав, що вин каже?
— Одно каже: зализом крыты не можно, а на очерет — нема грошей...
— Уперта свинья!
— Там такий, що не приведи Господи! Як йду — то усякий раз на мене дывыцця, неначе собака на высывки...
— Отто, клятый смушкарь...
Через некоторое время стало известно, что город посетит высшее начальство. Требовалось придать улицам приличную внешность и порядок. Вспомнили о Лемишкиной крыше, мимо которой должен был совершиться въезд
— Чорты его батька знае, що тутечки и робыты? — рассуждало «начальство». — Не можно ж, щоб на дорози хаты без крыши стоялы! Який це буде порядок? Хиба не можуть сказаты: «Що вы тут, чортовы лодыри, робыте, коли це у вас хаты без покрышек стоять...» Тай беспреминно и скажут... Не промовишь тоди, який це вередливый бисов сын Лемишка, щоб его куры загребли...
Последствием этих размышлений была беседа с Завертайченко, которому поручалось переговорить с Лемишкой и если уж нельзя будет остановиться на камыше, то делать нечего — «нехай зализом крые, абы скорийше».
Через неделю Лемищкина хата была покрыта железом и отливала всякими колерами. Нужно ли добавлять, что при встрече приезжей власти и «начальство», и Завертайченко были в новых папахах, сшитых из самого лучшего смушка.
Прошло много десятков лет. Давно покоятся вечным сном и Лемишка, и «начальство» и Завертайченко...
На месте убогой Лемишкиной хаты теперь красуется огромное здание, покрытое цинком. Сквозь громадные зеркальные окна внутри виднеются роскошные магазины, залитые электричеством...
И никто не вспомнит о Лемишке...
1899 г
=======================
Фролов Б. Е.
Холодное оружие кубанских казаков
Краснодар, 2009
Балачка в книге: шабля турецка; черноморцы говорили шабля турецкого калибера в значении стиля или образца; табанная шабля - черный булат, шабля простая - заводская, без декора. Битье кием как основное наказание в Черномории (101 удар). "Виницкие" пистолеты - из Италии. Аглицкое сукно. Юпка - короткая куртка. Кожух (нагольный и крытый), свыта, серяк=кирея=кобеняк - свыта с капюшоном. Сутыка - полушубок, отороченный мехом. Кучма, магерка, чабанка, малахай, капелюха, кабардинка - виды шапок. Способное оружие - исправное для войны. Причиндалы - гаджеты. Парат. Форменная шабля - для парада.

суббота, 25 ноября 2017 г.

Степи Европы в эпоху средневековья kubanofan@gmail.com ataman
Том 4-5. Хазарское время
Комар А.В.
Перещепинский комплекс
2006
Любопытная книга, частично про Кубанскую Булгарию. Однолезвийный позолоченный меч из клада принадлежал левше, но, возможно, просто использовался при рубке сверху вниз, как шашка или катана (7 век!!!). Хазары не как народ, а слово "тысяча" из иранского, древнетюркского, армянского языков, т.е. территориальный состав государства. Правитель кубанских булгар назывался "хан сюбиги", дословно, глава войска, первый среди равных, эхо дружинной демократии. Второй человек назывался кап хан, замещал функции писаря у запорожцев (генштаб). Дальше шли боилы, жупаны, тарканы. багаины. Схожего деления власти в Тюркском каганате не было. По "армянской географии" часть древних булгар осталась на Кубани. Монограммы на перстнях из клада переводят как Кубрат, Бахатур, Бори (волк). Хазары, булгары и славяне вместе воевали против соседей. Часть золота из клада награблена во время походов Византии и булгар против Персии в Закавказье.
http://bookfi.net/book/1483657 
Степи Европы в эпоху средневековья
Том 5
Хазарское время
Комар А.В. Кубышев А.И. Орлов Р.С.
Погребения кочевников VI-VII вв. из северо-западного Приазовья
с.276
Ранговое значение бляшек и поясного ремня у тюрок общепризнано, но В.Н. Добжанский обратил внимание на руническую надпись, где подчеркивается ранговое значение конкретных типов бляшек: "На поясе мы водрузили луновидную пряжку. Так как у него была доблесть, то у хана достиг мой бег пряжки тутука". В данном случае военная доблесть бега и его подданных обусловила их синхронный ранговый рост, вследствии чего бег получил титул тутука и право на ношение "пряжки тутука", а автор надписи получил право на ношение луновидной бляшки. Тюркские "луновидные" (точнее, сердцевидные) бляшки этого времени, изображенные на изваяниях и найденные в погребениях, напоминают европейские щитовидные бляшки с круглым вырезом...Золотые детали пояса свидетельствовали не только о доблести или знатности воина, но и, пожалуй, о более важном обстоятельстве — службе его собственника правителю (хану, кагану)...
В целом, пояса "геральдичесого" стиля позволяют выделить 4 главных воинских ранга: 1 - пояса без бляшек, но с серебряными основными наконечниками, 1-2 наконечника дополнительных ремешков и 1 с Т-образной бляшкой; 2 - пояс с 1-2 щитовидными бляшками; 3 - пояс из трех щитовидных бляшек; 4 - пояс с золотыми деталями с грануляцией. Первые три ранга отражают градацию рядовых воинов, и только представители IV ранга принадлежали к знатным военачальникам или должностным лицам.
Согласно иерархии рангов, отраженной в Бугутской надписи, нижняя наиболее массовая прослойка воинов у тюрков именовалась просто "конные воины", затем следовали тудуны и куркапыны ("держащие пояс"), выше - тарханы и шады. Поскольку в перечне не упомянуты главы родов и племен - беги, мы с большей долей вероятности можем определить данную иерархию как происходящую от военной. Термин елик баши (командир 50). вероятно, не случайно звучит одинаково с древнетюркским елик (правитель), т.е. это также должность знатных воинов - тарханов. 1 бляшка - десятник, 4 - командир полусотни. Традиция деления отрядов на 10, 40, 50, 100, 1000, 10000.
http://bookfi.net/book/1483657 
Виталий Бардадым
«Жизнь генерала Шкуро»
(отрывок)
В Таганроге начальник английской военной миссии генерал Хольман уведомил Шкуро, что ему, доблестному русскому воину, будет вручен орден Бани. Генерал Шкуро прибыл в английскую миссию, где был торжественно встречен британским почетным караулом. Генерал Хольман обратился к гостю с речью:
— Этот высокий орден жалуется вам Его Величеством, — сказал он, возлагая на Андрея Григорьевича награду, — за ваши заслуги по борьбе с большевиками как мировым злом.
Взволнованный, Шкуро ответил кратким словом благодарности за то, что его работа оценена. Полковник Звягинцев переводил его слова на английский язык. Вдоль стен были выстроены все офицеры английской миссии, которые горячо приветствовали и поздравляли русского с наградой.
«Чрезвычайно тронутый вниманием и высокой оценкой моей деятельности английским королем, — пишет Андрей Григорьевич
Шкуро, — я решил никогда не расставаться с этим орденом:..» И действительно не расставался. Но в 1945 году англичане предали А.Г.Шкуро, рыцаря и кавалера Его Величества Короля Англии. Генерал оказался в плену у большевиков. И те насильно отобрали у него эту честно заслуженную боевую награду...
 http://bookfi.net/book/1478967
2-я часть (окончание)
Пивень А.Е.
Судди слобидськи — пьяныци мырськи
с.102-103

 — Я, кажэ, здалэка прыйихав.
Нэ обидав, и нэ снидав;
Ходымтэ, поглядым дорогу,
Куплю кварту, йий-же Богу!
А судди, нэ змагавшысь,
За шапкы побравшысь,
У старшыны нэ спросылысь,
А вжэ в шынку опынылысь;
Та й сыдять там, кружають,
Та людэй у суд дожыдають.
Оглядився дали старшына,
Що суддив на мисти нэма,
Та своему дэсятчыку и прыказуе,
Ще й крипко йому наказуе:
 — Бижы, Грыцько, суддив зажены,
Та гляды и сам там нэ ковтны, —
Бо ужэ обидняя годына,
А воны ще никого й нэ судылы!
Идуть судди из шынку, тыняються,
Та дорогою об дошкы обпыраються,
Поспишають людэй судыть,
А сами тилькэ вмиють горилку пыть!
Старшый суддя сив, узяв кныгу у рукы,
Та карандашэм по чорнильныци й стука,
А други судди поруч посидалы,
Рукамы бороды попидпэралы;
А жалобщык розказуе пэрэд нымы,
Пиднявшы у гору плэчыма:
 — Докы мэни, господа судди, стоять
Та тильке отут слыну ковтать, —
Пора ужэ мое дило розибрать!
А суддя старшый як зыкнэ,
Та на жалобщыка як крыкнэ:
 — А цыть, лышэнь! Нэ базикай!
Та оскорбыв чоловика!
Вин — хазяин, а ты — лэдащо!
Хоч и быв тэбэ, так було й за що!
Тоби трэба пэрэд ным покорыться,
Та у ногы йому уклоныться!
А як нэ хочэшь його просыть,
Та нэ будэм змырщыны пыть,
Та довэдэться тыждэнь у холодний сыдить!
А дали почнуть и свидкив штрахуваты,
Та у холодну йих сажаты...
Однэ, другэ дило розибралы,
Та вжэ й шапкы в рукы побралы,
А дали у шынку опынылысь,
Та ще й кажуть: «Як мы з диламы забарылысь!»
Тоди в шынку вси дила кинчають,
Змырщыну пьють та гуляють,
З богатымы заодно коверзують,
А з бидных тилькэ всэ глузують;
И до тых пир там кружають,
Що и в свий двир ужэ нэ попадають,
А дэ кому впасты случыться,
Там йому добрэ и спыться!
А як проснэться, туды-сюды оглядаеться,
Та й додому тыхэнько попхаеться.
Ужэ й трэти пивни спивалы,
А жинкы суддив додому дожыдалы.
Добувся суддя вэлыкой славы,
Прыйшов додому та й сив на лави,
А жинка излазыть из пэчи,
Та й говорыть до його таки рэчы:
 — А дэ ты, бисив сыну, шлявся,
Та цилисиньку нич тягався?
 — Цыть, жинко!.. Дила багато мы наскладалы,
Що аж до самого свита розбыралы!..
 — Зроду я тому нэ повирю,
Анахтымова ты нэвиро!
Бо й товарыш твий Кырыло
Обдутый, мов барыло!
Вин був умисти с тобою,
А спав на грэбли пид вэрбою,
А ты, мабудь, у будяках,
Бо вся голова в рэпьяхах!
 — Оцэ яка сь зла лычына
Посмиялась за очыма!
Як я законы толкував;
Так хто-сь у шапку рэпьяхив наклав;
А я иты додому поспишыв,
Та нэдывлячысь на голову й надив...
 — Годи тоди брэхнею оправдаться,
Лизь ужэ на пичь высыпляться!
Бо с тиеи суботы
Ищэ бильше будэ вам роботы!
Щоб ище бильшэ смиху нэ наробылы!
Щоб усього чисто у рэпьяхы нэ облипылы!

Августа, 23 дня, 1911 року.
Станыця Незамаивка, Куб. обл.

среда, 22 ноября 2017 г.

Торба смеха и мешок хохота
Краснодар, 1995
Пивень А.Е.
Дурни люды

Жылы соби дэсь дид с бабою, и був у йих тильки одын сын Стэпан. Дид та баба булы вже дуже стари та таки булы й дурни. Не жыв з нымы Стэпан, а тильки мучывся через йих дуристь. Раз топыла баба пич, а дид прынис у хату дров, та якось и упустыв одын дрючок до долу. Баба як заплаче.
— Чого ты плачеш? — пытае дид.
— Як же мени не плакать,— каже баба,— що як-бы мы булы оженылы Стэпана та був у нас маленькый унучок, так оцэ, диду, ты-б його дрючком убыв.
— Ох, правда,— каже дид, — та давай и соби плакать.
Сыдять, рэвуть у двох на всю хату. Увийшов у хату Стэпан, розпытався, чого воны плачуть, та й зовсим розсердывсь.
— Нема мени спокою з вамы! — каже йим. — Пиду по свиту блукать, дурных людэй шукать. як найду дурнишых за вас, так тоди тильки вэрнусь до дому.
Узяв Иван у торбу хлиба, у рукы ципок, та й пишов соби свит-за-очи... Идэ, та й идэ. Прыйшов у одно сэло, а назустричь йому жэнэ стара баба квочку з курчатамы, бье квочку хворостыною, та на вэсь рот лае:
— Ач, сяка-така птыця! Навэла курчат цилу кучу, а чым ты йих годуватымэш, колы нэ мае у тэбэ ни цыцечки, ни пыптычка!
Лупыть хворостыною та одно лае.
Прыслухавсь Стэпан до бабыной лайкы, поздоровкавсь, та й каже:
— А чы есть у вас, бабусю, пшоно?
— Есть, сыночку, а на-що тоби?
— Ось прынэсить сюда, а я курчатам посыплю.
Прынэсла баба пшона, посыпав Стэпан на зэмлю, а квочка з курчатамы и зачалы йисты.
Зрадыла баба та давай йому дякувать.
— От спасыби тоби, сыночку, що навчыв, а я цього нэ знала!
Пишов Стэпан дали. Тильки поривнявся з одниею хатою, колы слухае, аж у хати крычыть якый-сь чоловик нэ своим голосом.
Ускочыв Стэпан у хату, та й дывытьця.
А там сэрэд хаты стоить чоловик, а на голови у його надитый новий мишок из билого полотна, и коло його стоить жинка та з усиеи мочи бье його рублем по голови.
— А що цэ вы робытэ, добри люды? — пытае Иван.
— Та це я, — каже жинка, — зроду сорочок нэ шыла; а чоловикови моему забажалось новой сорочкы. Так я оцэ пошыла йому та надила на його, та й хочу пробыть рублем зверху таку дирку, щоб голова пролазыла.
— Пострывайтэ, титко, — каже Стэпан, — нэ быйтэ, я вам покажу, як дирку зробыть.
Узяв сокыру, прорубав у мишку диркы для головы и для рук, та й надив на чоловика. Так ти люды так зрадилы, що Стэпан научив йих сорочкы шыть, що нагодувалы його добрэ, ще й грошей далы.
Пишов дали Стэпан; идэ та й идэ, колы дывытьця, коло однеи хаты стойить баба и дэржыть бузивка за налыгач, а дид с усиеи сылы лупыть його ломакою. Здывувався Стэпан, поздоровкавсь, та й пытае:
— На що цэ вы бьетэ цього бычка, добри людэ?
— Та выросла, — каже дид, — у нас на хати трава добра, так оцэ хочем туды бузивка загнать, щоб траву пойив, а вин иты нэ хоче.
Найшов Стэпан косу, выкосыв на хати траву, та й скыдав додолу, а бычок и йисть. Подякувалы його дид з бабою за науку, а Стэпан пишов соби дали. Идэ та й идэ, колы зырк на одну хату, аж сыдыть на хати старый дид бэз штанив, а голи ногы из стрыхи у ныз звисыв; а внызу пид хатою стоить баба и дэржить у руках штаны — ростопырыла.
Здывувався ще бильше Стэпан на таку кумедию, пидийшов, поздоровкавсь та й пытае:
— А що цэ вы, дидусю, робыть хочэтэ?
— Та цэ я, — каже з хаты дид, — зроду штанив нэ носыв, а тэпэр на старисть баба пошыла, так нэ добэрэм толку, як йих надивать. Та оце вже баба надумала: лизь, каже, на хату, я штаны растопырю, а ты прямо и плыгнешь у штаны.
— Нэ плыгайтэ, дидусю, — кажэ Стэпан, — бо ще вбьетэсь, а лучше злизтэ, так я вам и так покажу, як штаны надивать.
Злиз дид з хаты, а Стэпан и показав йому, що слид.
Дужэ дякуалы йому дид з бабою, оставлялы ночувать, та тильки Стэпан нэ схотив оставатьця, а завэрнувсь до дому.
«Багацько ще дурных людэй на свити; есть и дурниши за мого батька та матир», — думав Стэпан, та й остався жыть дома.

Станица Павловская
Из рассказа Ефима Пивня
==================
Торба смеха и мешок хохота
Краснодар, 1995
Пивень А.Е.
Судди слобидськи — пьяныци мырськи
стр. 101-102

Сыдилы раз на прызьби Кузьма та Охрим.
И спэрва балакалы про блыскавку й грим;
Щыталы, чы хватэ чого для зымы,
А дали й пытае Охрим у Кузьмы:
 — Чи то-ж то, Кузьмо, одын чын такый,
Що суддя мыровый и що суддя слобидськый?
А Кузьма й каже: «То-ж то и чудасия,
Що есть миж нымы трохы разноция;
Вона там нэ дужэ и вэлыка,
Як одлычае рэминэць од лыка.
Я йих добрэ роспизнав,
Бо у обох судах побував,
Був я на суди у того мырового
За отого Панька Крывого;
Був и у оцих суддив слобидськых
За отих мотив, жыдив канальскых.
Так у того мырового,
Як у Бога святого,
Що и «ты» нэ скажэ ни на кого!
У його уси ривни;
Що бидолаха,
Що сиромаха;
Хоч и богатый наврапыться,
Так там зараз и покорыться!
А як був я у нашых суддив слобидськых,
У тых пьяныц мырськых,
Та дуже йих диламы дывувався,
Та ще й лыха в йих набрався!
Воны тоди суд начынають,
Як из шынку прычваляють;
Хоч як йим докажэш правду,
А як бидный, так будэш иззаду.
А сопирнык твий Киндрат
Сыдыть из суддямы пид ряд,
Та шурхонэ рукою в кышэню,
Та вытягнэ грошей жмэню,
Та й побрязкуе, нэначэ-б то нэвзначай,
А тоди й дякуе суддям за обычай».
(дали будэ)







Бигдай А.Д.
Песни кубанских казаков
Том 1
Краснодар, 1992

165. Та на тим боци, та на толоци

 1. Та на тим боци, та на толоци
 Цыганы стоялы,
 Та цыганы стоялы.

 2. Ой, и миж тымы та цыганамы
 Цыганка волошка,
 Та цыганка волошка.

 3. Ой, туды бигла та дивчинонька
 До цыганкы боса,
 Та до цыганкы боса.

 4. — Ой, цыганонька, та вориженька,
 Уволь мою волю,
 Та уволь мою волю.

 5. Ой, ты прычаруй та козаченька,
 Що стояв зо мною,
 Та що стояв зо мною.

 6. Ой, цыганонька, та вориженька,
 Волю уволыла,
 Та волю уволыла.

 7. Ой, уризала та русойи косы
 Й козака пидкурыла,
 Та й козака пидкурыла.

 8. Ой, бижить, бижить та дивчинонька
 И як рыбонька вьеться,
 Та як рыбонька вьеться.

 9. Ой, оглянэтьця та позад сэбэ —
 Вся челядь смиетьця,
 Та вся челядь смиетьця.

Балачковые слова и поговорки из рассказа Пивня А.Е.  «Дурни люды»

Аж
Ач
Блукать
Бузивок
До долу=додолу
Дывытьця
Дэржыть
Дякувать
Есть
Жыть, жыв
Завэрнувсь
Зачала
Кумедия
Ломака
Лупыть
Мучывся
Навэла курчат - Высидела цыплят
Найшов
Налыгач
Остався, оставлялы
Оставатьця
От=Ось
Плыгайтэ, плыгать
Поздоровкавсь
Пострывайтэ
Пошыть
Пролазыла
Прынэсить
Прыслухавсь
Птыця
Розсердывсь
Ростопырыла
Рэвуть
Топыть
Унучок
Упустыть
Ускочыв
Шукать


Колы зырк
На вэсь рот лае - Громко ругается
Ни цыцечки, ни пыптычка!
Свит-за-очи  - Куда глаза глядят
Так нэ добэрэм толку - Не можем разобраться
Що слид - Как нужно
================================================
========================================
8-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.131-132

ЛЕМИШКА

3
Когда квартальный Завертайченко вошел в «присутствие», то главное «начальство», сидя за столом, спиной к дверям, курило трубку и смотрело в окно. Сбоку «начальства» сидел «якийсь пан» и тоже глядел на улицу. Под окном рос бурьян и дрались два петуха. Оба друга внимательно следили за ходом битвы.
— Це рудый наш, — заметило «начальство».
— А рябый чий?
— Рябый — це сотника Хвостюка... Його хата зараз биля полиции. Там такий клятый пивень, що не приведи Господи! Як наших курок побачить, то зараз, чортив сын, хвостюковых курей кидае, та на нашего рудого кидаецьця.
— А як бы сотниковый пивень и справди не наклав бы рудому.
— Кому? Нашему Рудьку? Ось дывысь, Остап Степанович... Дывысь, як рудый загвоздив.
— Воно, конешно, усякий пивень смилый на своему смиттю... Тай рябый добре вшкарив.
— Де вшкарив?
Вошедший Завертайченко, видя, как сильно занято «начальство», молча остановился у дверей.
Когда сотников петух стал, видимо, одолевать «рудого», «начальство» не выдержало и, высунувшись в окно, подавало ободряющие реплики ослабевшему бойцу:
— Держись Рудько! — кричало начальство. — Шпарь його, клята його маты!.. Оттак, Рудько!..
— Да вже там Рудьку шпарыты, колы з його руда йде...
— Що руда?.. У сотникова биса пив хвоста як не було...
Приятель не выдержал:
— Та кинь в рябого що-небудь, бо вбье зовсим!
— Та чим кидать, колы ниякого кидала пид руку не знайдешь.
— Аж ось — писошница...
(продолжение следует)

воскресенье, 19 ноября 2017 г.


Пивень А.Е.
Пан та поштар

Одын раз йихав якыйсь пан трийкою, а йихать було дуже далэко, так що й нич у дорози захватыла. Обрыдло панови у дорози мовчки йихать, от вин и розбалакався з поштарэм. Став розпытувать його, яки на нэби зиркы. Той показуе батогом у нэбо та й каже:
— Оце, панэ, звэться по-нашому виз, а оце дивка з коромыслом по воду йдэ; ось дэ хрэст, а ото гэть, аж понад зэмлэю сходыть квочка з курчатами.
Розказуе отак поштар та усэ батогом у нэбо тыче, а за кони забув; воны пишлы та й пишлы гэть з дорогы, та якраз и попалы у якусь яму; пидскочив тарантас, пэрэкынувсь набик и пан з поштарэм на зэмлю попадалы.
Пиднявся пан з зэмли, узяв батиг у рукы та як учистыть ным поштаря разив з тры по спыни та й давай його лаять:
— Ах ты дурэнь-дурэнь, та ще й вэлыкый! Ты б же розказував, й про конэй нэ забував. А то бач, по нэбэсному добрэ тямкуеш, а по зэмному — ни!

суббота, 18 ноября 2017 г.

Еще 18 балакучих текстов
У Пивня 28 балачковых книжек еще до эмиграции было, у Доброскока еще есть произведения, думаю, у Захарченко и Ткаченко еще много можно собрать.

Список балачковой литературы
Бигдай А.Д. «Песни кубанских казаков» Том 1
Бондарь Н.И. «Код смерти: Антропология голода 1932-33гг. »
Борисова О.Г. «Кубанские говоры: материалы к словарю»
Вареник Василь «Мова про хузию»
Вареник Василь «Великая пятниця»
Вареник Василь «Мова, як видкрылы зализный шлях, збудованный вид станыци Тихорецькой до города Катеринодара (6 мая 1886)»
Гейман А.А. «В карауле»
Гейман А.А. «Документ»
Головатый Антон Стихи
Горбенко В. Стихи
Дикарев М.А. «Чорноморськи народни казкы и анэкдоты»
Дикарев М.А. «Риздвяни святкы в станыци Павливський Ейського оддилу, на Чорномории»
Доброскок Г.В. «Казачьи прадеды»
Доброскок Г.В. «Сечевой орел»
Доброскок Г.В. «На Кубани»
Е.Я. «Тыжнева»
Жарко Я.В. Сборники стихов
Жураковская Я.В. «Кубанские рассказы»
Зудин А.И. "Дэ козак топором ны рубае, дивка косу ны заплитае...»
Канивецкий Н.Н. «На вершок от счастья»
Кирий О.А. Стихи
Кирилов Петр «Черноморская свадьба»
Кияшко И.И. «Прощай, мий край»
Концевич Г.М. «Малороссийские песни»
Концевич Г.М. «Чумаки в народных песнях»
Короленко П.П. «Черноморцы»
Косинов И.Ф. «Чорноморьска масляна»
Кухаренко Я.Г. «Чорноморськый побыт»
Кухаренко Я.Г. «Вороный кинь»
Кухаренко Я.Г. «Пластуни»
Кучеря П. «Охота пуще неволи»
Кучеря П. «Народный трибун»
Кучеря П. «Былое»
переписка Кухаренко Я.Г. с Шевченко Т.Г.
Лихоносов В.И. «Наш маленький Париж»
Лях А.П. «Дидовы побрэхэньки»
Лях А.П. «Кум спэчэный с салом и горилкой»
Лях А.П. «4-й эскадрон»
Маслов А.В. Кубанская старина. Жизнь и быт казаков
Мащенко С.М. «Отрывок воспоминаний»
Мельников Л. М. «Ылько» («КОВ» февраль 1902г., № 28 )
Мигрин И.И.
«Похождения или история жизни Ивана Мигрина. Черноморского казака. 1770-1850гг.»
Мова (Лиманский) В.С. «Твори»
Мова (Лиманский) В.С. «Поезii»
Первенцев А.А. «Кочубей»
Пивень А.Е. «Казацьки жарты та смихы»
Пивень А.Е. «Веселым людям на втиху»
Пивень А.Е. «Чорноморськи вытребенькы»
Пивень А.Е. «Торба смеха и мешок хохота»
Пивень А.Е. «На ридний Кубани»
Пивень А.Е. «Козацька розвага»
Пивень А.Е. «Збираныци повный мих на забаву та на смих»
Пивень А.Е. «Смиховисько, чудовисько, що россказав старый Онисько»
Пивень А.Е. «Весела нисенитныця, або козацьке: «Не любо – не слухай!»
Пивень А.Е. «У лагерях під станицею Уманською»
Пивень А.Е. «Сим кип брехенек»
Пивень А.Е. «Ой, ты, ричка-нэвэлычка»
Плиев И.А. «Под гвардейским знаменем»
Попко И.Д. «Воспомынание пластуна»
Попко И.Д.
«Черноморские казаки в их гражданском и военном быту»
Радченко В.Г. «Казачьи байки деда Игната»
Рябоконь В.Ф. «Казак на свободе»
Серафимович А.С. «Железный поток»
Сизова Зоя Стихи
Семилуцкая-Горчаковская Л.И. Образцы живого говора жителей г. Ейска (Вып.7 ОЛИКО)
Тернавский Н. Рассказы
Ткаченко П.И. «Кубанские пословицы и поговорки»
Ткаченко П.И. «Кубанские зори»
Ткаченко П.И. «Кубанский говор»
Ткаченко П.И. «Кубанская свадьба»
Хуторянский Степан (П.Придиус) «Богато ж у нас всяких глупостив»
Филимонов А.П. «Разгром Кубанской Рады (1919 г.)»
Щербина Ф.А. «Баба-кавалер»
Щербина Ф.А. «Есаул Слабизьон»
Щербина Ф.А. «История Кубанского казачьего войска»
Щербина Ф.А. «Петро-кубанец»
Щербина Ф.А. «Черноморцы»
Щербина Ф.А. «Воспоминания...»
Щербина Ф.А. «Богдан Хмельницкий»
Щербина Ф.А. Фелицын Е.Д. «Кубанское казачество и его атаманы»
---------------------------------------------------------------------
==================
6-я часть
Пивень А.Е.
Веселым людям на втиху
Москва, 1906г.
Дурный Иван
стр. 26-28

Узяв Иван ту дытыну, прынис додому та й повисыв йийи на килочок, а вона й задушылась! А Хвеськы упьять дома не було, — до кумы за дилом ходыла. Прыйшла Хвеська додому та й пытае Ивана:
 — А що, чы дав тоби бтько що небудь?
 — Та далы дытыну!
 — Дытыну? А де ж вона?
 — А он на килочку высыть!
Кынулась Хвеська до дытыны, а вона уже не жыва. Так и заголосыла Хвеська на всю хату!
 — Ой, Боже мий, Боже мий! Що-ж це ты, дурню, наробыв? Це ты дытыну задушыв! Ну, колы ты, Иване, порозумнишаеш? Ох, гирка моя доля с тобою! Де-ж такы ты бачыв, або чув, щоб дитей на килкы вишалы?
 — А ты-ж сама казала!
 — Я тоби, дурню, за одежу казала, а ты дыдыну на килок повисыв! Ты-б йийи лучше на пичь посадыв та кашкою нагодував, от и була-б тоби помичь, як бы дытына выросла.
 — Эге, було-б же давниш так казать! Тепер так и буду робыть, як кажеш.
 — Иды-ж ты упьять до батька, може ище що дадуть.
Прыйшов Иван до батька та й каже:
 — Здорови булы! Казала Звеська, щоб ище щось далы!
Дав йому батько корову. Прывив Иван корову додому, а Хвеськы упьять дома не було, — пишла по воду; завив вин корову у хату та й став на пичь изсажувать, та нияк не зсадыть, бо дуже важка, та и сам, хоч дурный, а роздывывся, що вона на пичи не вмистытьця. От вин и каже сам соби:
 — Грець йийи и ссаде, отаку здорову чортяку на пичь! Нехай Хвеська прыйде, та сама и ссажуе!
Достав вин кашу и мыску, щоб корову нагодувать; та не вспине положыть ложкою каши у мыску, а корова — лызь языком, та й нема, лызь — та й нема!
Колы ось и Хвеська прыходыть та й пытае:
 — Де це ты корову узяв?
 — Батько мени далы!
 — На що ж ты йийи у хату завив?
 — А хиба ж ты не бачыш? Щоб кашою нагодувать! Та тильке грець йийи нагодуе!
Хвеська як зарегочытьця!
 — Ой, Иване, и смих и плач с тобою! Чы ты-ж бачыв де, щоб скотыну кашою годувалы? Ты б поставыв корову биля ясел, та й синця положыв! Пиды-ж до батька, нехай ище що небудь дадуть.
Пишов Иван до батька, а той дав йому кобылу. Прывив вин кобылу до себе у двир, прывьязав до ясель та й синця положыв. Выйшла жинка с хаты, побачыла, що Иван хазяйнуе, та й зрадила, що чоловик йийи хочь трохы на розум наскочыв!
(дали будэ)
==================
==================
7-я часть
(окончание)
Пивень А.Е.
Веселым людям на втиху
Москва, 1906г.
Дурный Иван
стр. 28-30

Прыйшлы Святкы, а Хвеська и каже:
 — Запрягай, Иване, кобылу у дрогы, та пойидем до мого батька у гости.
Прыйихалы до Хвесьчыного батька, роспряглы кобылу та й пишлы у хату. А Хвеська и каже Иванови:
 — Ты ж, Иване, як буде батько добре угощать, так не йиж, а все пышайся: покуштуй та й сыды, щоб не подумалы що у нас дома йисты ничого.
Посидалы вечерять усе симейство, з нымы и Иван з жинкою; от уси вечеряють, як слид, а Иван сыдыть, пышаетьця, тильке попробуе, та ничого й не йисть. Просять його батько й маты:
 — Йиж, сыночку, контетуйся, так як и дома!
 — Эге, я и дома найився!
Так и устав Иван з за столу голодный! Полягалы спать, а Иванови не спытьця, бо йсты хочетьця. Качавсь-качавсь вин коло жинкы, а дали як закрычыть:
 — Ой, Хвесько, йисты! Ой, Хвесько, йисты!
 — Та цыть, самосийный, чого ты крычыш!
 — Та йисты-ж, кажу, хочу!
 — Оце лыхо! Хиба-ж ноччу йидять, бодай тебе пранци ззилы! Пиды отам у запичку есть вареныкы у макитри, я бачыла, як маты туды ставыла; визьмы йих та й пойиж.
А у запичку саме кишка кошенят в ту нич навела; не найшов Иван вареныкив, а налапав у запичку ти кошенята тай пойив йих замисто вареныкив, а тоди вернувсь до жинкы та й лиг спать.
Устала Хвеська утром, заглянула у макитру, аж вареныкы цили, от вона и пытае Ивана:
 — Чы ты йив учора вареныкы?
 — А вже-ж що йив?
 — Де-ж ты йих узяв?
 — А отам у запичку! Ты-ж сама мени сказала, щоб я йих там узяв. Та яки вареныкы хымерни: слызьки-слызьки та ще й дряпаютьця! Насылу йих пойив! Оце тильке визьму варенык та-кусь його, а вин — няв! Я його — кусь, а вин — няв!
 — Тю на тебе, дурный! Хиба-ж то вареныкы?
 — А то ж що?
 — То кошенята, — мабудь, кишка навела!
 — Хи! А я думав, що то вареныкы таки. Там йих було штук с четверо, так я йих уси й пойив!
 — Ой, Боже мий! Ой, лышечко! Якый-же ты дурный! Бижы-ж скорише побань рукы та выполощи у роти, бо ты тепер такый гидкый, що до тебе и прыступыть брыдко!
 — А де-ж тут вода?
 — Та отам у синях на лави у глечыку.
Пишов Иван у сины, застромыв обыдви рукы у глечык, а видтиль не вытягне. Вин тоди пишов за хату, щоб розбыть глечык об стовп, а там пид хатою чогось старый батько сыдив; вин подумав, що то стовп, та як лусне батька по голови, так и розбыв глечык, а батько тильке — ох! Злякався Иван та тикать видтиль, прыбиг до кобылы, став йийи запрягать, та й надив хамут замисто головы та на хвист; мучывся-мучывся с кобылою, насылу кой-як заприг; тильке выйихав на греблю, а кобыла боком, боком та з моста у ричку — гур-гур! Так и утопывся дурный Иван умисти с кобылою!

Александр Пивень
7-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.130-131

ЛЕМИШКА

Лицо Завертайченко выразило полное изумление, даже нос заиграл разными колерами, что всегда служило признаком сильного душевного волнения его обладателя. Нос у Завертайченко был замечательный: он играл всеми цветами, начиная от нежно-розовых цветом и кончая фиолетовыми тонами далеких Апеннин.
На вопросы любопытных о причине такого явления, Завертайченко небрежно отвечал:
— Це вин якось на морози запутався... Як бы не горилка, пропав бы нис до чортовои матери...
Публика, хотя и слушала подобное объяснение, но в душе у каждого закрадывалось сомнение: не само ли лекарство вызвало подобный эффект, а мороз тут ни при чем?
Изумленный владелец столь счастливого носа стал грозно допрашивать Лемишку.
— Зализом? Хату крыты? А хто ж тоби це позволив. Де ж ты, сто чортив твому батькови, бачив, Щоб зализом без дозволения начальства добры люди хаты крылы?
— У Ростови...
— У Ростови? От побачишь, чортово ледащо, як на Кубани по-ростовски крышу криють... Скажить, пожалуйста, люди добры, — обратился он к публике, — як птиця взялась... зализом хату крыты... Издять, матери их чорт, по Ростовам, щоб тильки начальство беспокоить...А камышу тоби мало? А соломы тоби не хвата?.. Збирайсь зараз — ходим у полицию... Там тоби покажуть, як новы хитрощи заводыты...
— Та я, паночку... — начал Лемишка.
— Збирайсь, кажу!.. Одарченко! Бери цего дурня!
— Та я и сам пийду...
— Одарченко!
— Слухаю-сь!
На сцену выдвинулась монументальная фигура Одарченко, один взгляд на которого уничтожал всякую надежду на протест.
— Ну збирайся зараз! Бачишь, як твое дило гладко йде! Хиба у потылицу зхотив, — кротко увещевал Одарченко Лемишку.
— За вищо ж беруть? — обратился последний к Одарченке.
— Та ну бо йды... Хиба николы не чув: як кажуть, то и ридного батька вьяжуть.
Шествие направилось в полицию. Впереди шел Завертайченко с выражением человека, выполнившего трудные свои обязанности. Сзади, потупив голову, ковылял лемишка. Шествие заканчивала неумолимая, как судьба, фигура Одарченка.
Явдоха, - с глазами полными слез, смотрела вслед процессии, которую публика провожала замечаниями:
— Попер, як сирый корову, — заметил Карнюх.
— Заробыла Гапка на бисова батька, — ответил другой.
(продолжение следует)
========================================
4-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.124-125

ЛЕМИШКА

— А ну, помиряемось кишенею...
— А вищо мени миряться, — важничал Лемишка, — колы я видкиля схочу, видтиля и визьму гроши...
— Да що ты брешишь?
— Брешуть, да други, а не я...
— Скажить, пожалуста, люди добры, яка поштенна морда став наш Лемишка! Видкиля схоче, видтиля и визьме гроши...
— А ось дывысь!
Лемишка обвел взором все общество. В углу, на лавке, сидел коваль Остап Чуприна. Чуприна успел уже порядочно выпить и все общество видел как бы сквозь кисею. Лемишка избрал именно его жертвой своих опытов. Он подошел к Остапу и, обратившись ко всей компании, сказал:
— Дывыться. Бачите — це ж Остапова борода?
— Остапова, — в один голос ответило все общество, заинтересованное невиданным зрелищем.
— А же в цией бороди нема грошей?
— Де ж в чортова батька в бороди, колы и в кишени Остаповой их николы не бува...
— Пасс!
И в присутствии всей почтенной публики он снял с бороды Остаповой двугривенный.
— Оце ж двадцать копиек... А ще раз... Пасс... Це те ж ще двадцать... — повернулся он к изумленным зрителям.
В это время, когда Лемишка стоял спиной к Чуприне и любовался произведенным им впечатлением, последний, как ни был пьян, тем не менее смутно начал осознавать, что Лемишка из его бороды тащит деньги. Он и сам стал искать деньги в своей бороде, но двугривенных
больше не находил. Огорченный этим обстоятельством, он встал во весь свой богатырский рост и, положив могучую руку на плечо Лемишки, мрачно проговорил:
— Отдай гроши!
— Яки гроши? — завертелся Лемишка.
— Сорок копиек!
— Як то отдай?
— А вже ж з моей бороды вытяг, воны ж мои...
— Як же воны твои?
— Аж борода моя, бисова душа, собственна...
— Так що ж, що борода твоя? Борода твоя, а гроши мои...
— И все, матери твоей чорт, що в моей бороди знайдетця, тож мое...
— Николы не дам!
— Не отдасы?
Тут произошло событие, о последствиях которого Явдоха рассказывала своей куме таким образом:
— Як привезли Лемишку, той маты б ридная не пизнала б... Пыка уся розбыта... двох зубив як не було... Черкеска уся обидрана... Цилого рукава, голубонька моя, (тут Явдоха обыкновенно начинала плакать) нема зовсим...
А з роту пина тилькы: хлюп, хлюп. Неначе в чугуни товклы... Друга недиля, як тилькы устав... Отто, як устав, тай поклявся перед Пречистою николы тую чорну мугу не робыты... Теперь знов за шапки взявся... Годи, каже, бо як бы справди зовсим не вбылы...
Таким образом, Лемишка был излечен от своего первого увлечения. Но характер остался характером, и скоро Лемишка стал жертвой нового увлечения.
(продолжение следует)
========================================
5-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.126-127

ЛЕМИШКА

2
Решил Лемишка поехать в Ростов «смушки куповать».
Прибыв в Ростов, он отправился бродить по городу. Проходя мимо вновь строящегося дома, он остановился возле кровельщиков, приготовлявших железо для крыши. В городе, где жил Лемишка, было лишь несколько домов, крытых железом. Лемишка остановился.
— Здорово булы, дядьки!
— Здравствуй, хохол, — ответили кровельщики.
— Що це вы, братцы, тут робыте?
— Не видишь разве — крышу кроем.
Лемишка присел на корточки возле загибавшего лист мастера.
— Зализом?
— Да ты глаза-то свои куда запрятал-то? Не бумагой же...
— Оце диво!
— А ты что ж? Не хочешь ли выучиться?
— А важко цему дилу навчитьця?
— Выучиться?.. В три дня...
Пожалуете, поштенный чоловик, иавнить, будьте ласковы.
— Ты что ж, хохол, думаешь даром учить буду-то?
— Зачим дарма? Я за це могарыч поставлю...
— Ладно: ведро спиртогрею, да три рубля денег...
— Ну добре, — согласился обрадованный Лемишка.
Три дня работал с кровельщиками Лемишка. Резал и загибал листы, олифил, готовил клямеры. Когда был достигнут некоторый успех, Лемишка, поблагодарив своих учителей, купил железо, молотки, ножницы и поехал домой.
По приезде Лемишка разложил все привезенное среди двора, ходил между железом и как-то загадочно улыбался. Явдоха с изумлением смотрела на все это, вздыхала и вспоминала: «Пишлы нови хитрощи, як бы чого не було, як з чорною мугою».
Изумление ее еще больше увеличилось, когда раз, вернувшись с базара, увидела Лемишку, сидящего на крыше и разрушающего ее до основания.
— Боже мий! — воскликнула испуганная женщина, полагая, что Лемишка «зовсим з глузду збився».
— Иване! Що це ты робышь?
— Що? Не бачишь хиба...
— Ох, лишенько мое!.. Хиба ты зовсим сдурив: свою хату руйнуешь. Хиба ж таки можно людям у непокрытий хати житы...
— Эге ж... Иншим матерьялом покрою, що ты з роду не бачила!
— Ивасечку, голубчику, покинь оци хлопотя... Не руйнуй хату. Чим писля покрываты маешь? Нема ж новой ни соломы, ни очерета...
— Чим? Чим? — гордо спрашивал, сидя на крыше, Лемишка. — На бисова батька мени очерет та солома? Годи цему. Це вже старе дило. Е у мене зализо.
(продолжение следует)
========================================
6-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.128-129

ЛЕМИШКА

— Ой, Боже мий!
— Эге ж. И олифа.
Говоря это, Лемишка победоносно разбрасывал камыш во все стороны.
— И галаньска сажа...
— На вищо ж та сажа?
— Э, що сажа? И ярь-мидянка... и гаспедьска земля...
— Ох, мое лишенько! Впьять гаспедьское наважденье...
— Дурна баба! Гаспедьска земля, кажу, це така краска. От бачишь, яка покривля буде... Зовсим паньска хата. Та ще и не в таких панив, як наши, а як ростовски. Зализом укрыта, клямерами прикована, та самисенькою ярь-мидянкою крашона... Ха! ха! Пид такою стрихою не соромо буде и Лемишке шапки шить...
Вокруг плетня Лемишки моментально выросла публика. Последняя крайне была заинтересована, видя, как Лемишка свою собственную хату разрушает. При виде картины разрушения одна баба даже всплакнула:
«Боже мий! Боже мий! Що на цему свити робытьця... Свои хаты стали люди на корень валяты...»
— Що це смушкарь, зовсим здурив? — рассуждала публика.
— Ни! Мабудь яки-небудь новы хитрощи!..
— Де там с лысого батька — новы хитрощи? Яки таки хитрощи, сто чортив йому в хвист, коли чоловик свою хату руйнуе...
— Гей, Лемишка! Що це ты робышь?
Но Лемишка делал вид, что, занятый своею работой, он не слышит обращенных к нему вопросов.
Когда от крыши остался один скелет, запыленный Лемишка слез с крыши и принялся готовить железо. Явдоха сидела в хате и плакала.
В это время по улице шел квартальный Завертайченко.
Увидя толпу возле плетня, Завертайченко счел долгом узнать, «зачим, например, скопление людей»?
— Що це тут сватання?
— Ни.
— А що ж — хрестины?
— Ни... Смушкарь щось з зализом заходивсь...
Лемишка, действительно, сидел среди двора. Он видел любопытные взоры, направленные на него через плетень, и торжествовал. Он обрезал листы и с громом разбрасывал их по двору. Завертайченко долго рассматривал, что делает Лемишка, и решил, что здесь обязательно требуется вмешательство власти. Осторожно перейдя «перелаз», начальство подошло сзади к беспечно торжествующему Лемишке.
— Це ты, Лемишка?
Лемишка вскочил, торжественный вид моментально слетел, и шапка сама собой упала с головы.
— Що це ты тут робышь?
— Зализо рижу.
— На бисова батька ты то зализо рижешь?
— Хочу хату крыты...
— Що?
— Кажу, хату хочу крыты.
— Чим?
— Зализом...
(продолжение следует)
========================================
3-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.121-123

ЛЕМИШКА

Явдоха от страха привстала с постели.
— На що ж вона муга и била и чорна?
— А щоб гроши ловила!
И в это время ловким движением руки Лемишка снял с плеча Явдохи двугривенный. Явдоха перекрестилась.
— Не вже ж ты, Ивасечку, з нечистою силою звязався?
— А мени яки до цего дило:. чиста вона, нечиста, абы гроши ловила...
У Явдохи от страха сжалось сердце.
— Геть от мене, бисово наважденье, — крикнула она на Лемишку, видя его желание снять с нее еще двугривенный.
— Цить, Явдоха! Ще не то буде, як з мертвецкого жиру свичку зроблю...
— 3 мертвецкого жиру?
— Эге ж... Тоди ще краще буде... Тоди вже чужи гроши до мене литатымуть... А теперь хочь литають, та тильки мои ж...
Говоря это, Лемишка, пред глазами изумленной Явдохи, снял со свечи еще двугривенный.
— Бачишь, свичка. А я з ней зняв гроши. Дивись: пасс...
Двугривенный полетел на пол.
— Матери твоей чорт! З ливои руки не втяну ще як слид... Яке це лихо? Це зовсим не лихо, це щастя! Годи вже мени над шапками сидить, щоб воны пропалы...
Пора вже и Леминци запануваты... Яка с тих шапок корысть...
— А ты ж забув, що у тебе е хрест на шии?
— Це до цего не касаетця... Це зовсим инша команда...
— От пиду я до батюшки, нехай вин тоби покаже, яка це команда...
Но Явдохе не пришлось идти к батюшке. Случилось обстоятельство, радикально излечившее Лемишку от увлечения магией.
Утром в воскресенье, после обедни, Лемишка, поручив жене продавать шапки, сам отправился в духан. В духане он застал Многочисленное общество. Тут были все приятели: «смушкари и другие ремесленники: кравци, ковали, кушнари...»
Лемишка вошел с сознанием собственного достоинства.
— А, Лемишка, здоров, — отозвались приятели.
— Здоровы булы...
— За тобой могарыч, Лемишка!
— За вищо ж я той могарыч буду ставити?
— Як за вищо? Ты ж перший смушкарь промиж усих
смушкарив...
— У тебе и грошей богато, Лемишка...
— Де в його гроши, у чортова батька, — перебил «кушнир» Оселедець. — За того Лемишку на ярманци нихто и шеляга не дае...
— У мене нема грошей, у мене, у Лемишки?
— А вже ж у тебе?
— А може вы думаете, — с иронией возразил Лемишка — що тильки у кушнарив гроши е? Овва! Знаемо и мы, яки у кушнарив гроши... Було колысь ремесло — та бурьяном поросло. Що вхопыть, то и зробыть. Тильки и його...
(продолжение следует)
========================================

вторник, 14 ноября 2017 г.

5-я часть
Пивень А.Е.
Веселым людям на втиху
Москва, 1906г.
Дурный Иван
стр. 24-25

 — Оце лыхо! На що ж ты його собакам оддав?
 — Та я иду по улыци, а собкы: гыр, гыр, гыр! Так я узяв, поризав на кускы те мнясо та й оддав собакам.
 — Ах ты ж, дурный, дурный! Ты б лучше прынис мнясо додому, порубав його, та й склав у дижечку, а тоди посолыв бы його та й кружечком накрыв, а зверху каменючкою прыдавыв. От бы и хватыло нам того мняса на вси святкы.
 — Эге, було б же раньше так казать! Нехай же я теперь так и буду робыть.
 — Ну, пиды ж, Иване, до батька, може, воны тоби ище що небудь дадуть.
Прыйшов Иван до батька, увийшов у хату та й каже:
 — Здорови булы! Казала Хвеська, щоб вы ище щось далы!
 — Що ж йому дать? — пытае батько у матери. — Давай дамо йому свыту, а Хвеськы упьять не було дома, пишла на ричку сорочкы полоскать. Узяв Иван сокыру, порубав свыту на кускы, склав у дижечку, посолыв, а зверху кружечкамы та каминюкою прыдавыв, та й сыдыть-радие, що добре справывсь. Прыйшла Хвеська з ричкы та й пытае:
 — Що ж ты, Иване, прынис що небудь од батька?
 — Та далы щось таке, так я його порубав та й у дижечку склав, так як ты казала. Кынулась Хвеська до дижкы, аж там новенька свыта на кускы порубана та ще й силью прысолена. Так и сплеснула рукамы Хвеська, як побачыла таку шкоду!
 — Чы ты не здурив зовсим, Иване? Чы у тебе розуму и зроду не було? Де-ж ты бачыв, або чув, щоб добри людэ отаке робылы?
 — А ты ж сама казала!
 — Так я тоби за мнясо казала, а ты новисиньку свыту порубав! Ох, якый же ты дурный! Горенько мени с тобою та й тильке! Ты-б же лучше прынис ту свыту додому та й повисыв на килочок, а у празнык до церквы-б надив, от-бы ты и молодчына був!
 — Э, так-бы ты и раньше казала! Нехай же я тепер так и буду робыть.
 — Иды-ж ты упьять до батька, може ище що небудь дадуть.
Прыйшов Иван до батька, увийшов у хату та й каже:
 — Здорови булы! Казала Хвеська, щоб ище щось далы!
А у старых хтось до хаты пидкынув малу дытыну. От стара баба и каже дидови:
 — Давай, старый, оддамо йим цю дытыну, а то, може, у йих дитей не буде.
 — Та вже ж, лучше йим оддамо, бо куды-ж нам старым з нею няньчытьця! Нехай лучше Хвеська йийи выняньчыть.
(дали будэ)
==================
6-я часть
Пивень А.Е.
Веселым людям на втиху
Москва, 1906г.
Дурный Иван
стр. 26-28

Узяв Иван ту дытыну, прынис додому та й повисыв йийи на килочок, а вона й задушылась! А Хвеськы упьять дома не було, — до кумы за дилом ходыла. Прыйшла Хвеська додому та й пытае Ивана:
 — А що, чы дав тоби бтько що небудь?
 — Та далы дытыну!
 — Дытыну? А де ж вона?
 — А он на килочку высыть!
Кынулась Хвеська до дытыны, а вона уже не жыва. Так и заголосыла Хвеська на всю хату!
 — Ой, Боже мий, Боже мий! Що-ж це ты, дурню, наробыв? Це ты дытыну задушыв! Ну, колы ты, Иване, порозумнишаеш? Ох, гирка моя доля с тобою! Де-ж такы ты бачыв, або чув, щоб дитей на килкы вишалы?
 — А ты-ж сама казала!
 — Я тоби, дурню, за одежу казала, а ты дыдыну на килок повисыв! Ты-б йийи лучше на пичь посадыв та кашкою нагодував, от и була-б тоби помичь, як бы дытына выросла.
 — Эге, було-б же давниш так казать! Тепер так и буду робыть, як кажеш.
 — Иды-ж ты упьять до батька, може ище що дадуть.
Прыйшов Иван до батька та й каже:
 — Здорови булы! Казала Звеська, щоб ище щось далы!
Дав йому батько корову. Прывив Иван корову додому, а Хвеськы упьять дома не було, — пишла по воду; завив вин корову у хату та й став на пичь изсажувать, та нияк не зсадыть, бо дуже важка, та и сам, хоч дурный, а роздывывся, що вона на пичи не вмистытьця. От вин и каже сам соби:
 — Грець йийи и ссаде, отаку здорову чортяку на пичь! Нехай Хвеська прыйде, та сама и ссажуе!
Достав вин кашу и мыску, щоб корову нагодувать; та не вспине положыть ложкою каши у мыску, а корова — лызь языком, та й нема, лызь — та й нема!
Колы ось и Хвеська прыходыть та й пытае:
 — Де це ты корову узяв?
 — Батько мени далы!
 — На що ж ты йийи у хату завив?
 — А хиба ж ты не бачыш? Щоб кашою нагодувать! Та тильке грець йийи нагодуе!
Хвеська як зарегочытьця!
 — Ой, Иване, и смих и плач с тобою! Чы ты-ж бачыв де, щоб скотыну кашою годувалы? Ты б поставыв корову биля ясел, та й синця положыв! Пиды-ж до батька, нехай ище що небудь дадуть.
Пишов Иван до батька, а той дав йому кобылу. Прывив вин кобылу до себе у двир, прывьязав до ясель та й синця положыв. Выйшла жинка с хаты, побачыла, що Иван хазяйнуе, та й зрадила, що чоловик йийи хочь трохы на розум наскочыв!
(дали будэ)
==================
==================
7-я часть
(окончание)
Пивень А.Е.
Веселым людям на втиху
Москва, 1906г.
Дурный Иван
стр. 28-30

Прыйшлы Святкы, а Хвеська и каже:
 — Запрягай, Иване, кобылу у дрогы, та пойидем до мого батька у гости.
Прыйихалы до Хвесьчыного батька, роспряглы кобылу та й пишлы у хату. А Хвеська и каже Иванови:
 — Ты ж, Иване, як буде батько добре угощать, так не йиж, а все пышайся: покуштуй та й сыды, щоб не подумалы що у нас дома йисты ничого.
Посидалы вечерять усе симейство, з нымы и Иван з жинкою; от уси вечеряють, як слид, а Иван сыдыть, пышаетьця, тильке попробуе, та ничого й не йисть. Просять його батько й маты:
 — Йиж, сыночку, контетуйся, так як и дома!
 — Эге, я и дома найився!
Так и устав Иван з за столу голодный! Полягалы спать, а Иванови не спытьця, бо йсты хочетьця. Качавсь-качавсь вин коло жинкы, а дали як закрычыть:
 — Ой, Хвесько, йисты! Ой, Хвесько, йисты!
 — Та цыть, самосийный, чого ты крычыш!
 — Та йисты-ж, кажу, хочу!
 — Оце лыхо! Хиба-ж ноччу йидять, бодай тебе пранци ззилы! Пиды отам у запичку есть вареныкы у макитри, я бачыла, як маты туды ставыла; визьмы йих та й пойиж.
А у запичку саме кишка кошенят в ту нич навела; не найшов Иван вареныкив, а налапав у запичку ти кошенята тай пойив йих замисто вареныкив, а тоди вернувсь до жинкы та й лиг спать.
Устала Хвеська утром, заглянула у макитру, аж вареныкы цили, от вона и пытае Ивана:
 — Чы ты йив учора вареныкы?
 — А вже-ж що йив?
 — Де-ж ты йих узяв?
 — А отам у запичку! Ты-ж сама мени сказала, щоб я йих там узяв. Та яки вареныкы хымерни: слызьки-слызьки та ще й дряпаютьця! Насылу йих пойив! Оце тильке визьму варенык та-кусь його, а вин — няв! Я його — кусь, а вин — няв!
 — Тю на тебе, дурный! Хиба-ж то вареныкы?
 — А то ж що?
 — То кошенята, — мабудь, кишка навела!
 — Хи! А я думав, що то вареныкы таки. Там йих було штук с четверо, так я йих уси й пойив!
 — Ой, Боже мий! Ой, лышечко! Якый-же ты дурный! Бижы-ж скорише побань рукы та выполощи у роти, бо ты тепер такый гидкый, що до тебе и прыступыть брыдко!
 — А де-ж тут вода?
 — Та отам у синях на лави у глечыку.
Пишов Иван у сины, застромыв обыдви рукы у глечык, а видтиль не вытягне. Вин тоди пишов за хату, щоб розбыть глечык об стовп, а там пид хатою чогось старый батько сыдив; вин подумав, що то стовп, та як лусне батька по голови, так и розбыв глечык, а батько тильке — ох! Злякався Иван та тикать видтиль, прыбиг до кобылы, став йийи запрягать, та й надив хамут замисто головы та на хвист; мучывся-мучывся с кобылою, насылу кой-як заприг; тильке выйихав на греблю, а кобыла боком, боком та з моста у ричку — гур-гур! Так и утопывся дурный Иван умисти с кобылою!

Александр Пивень
==================
Торба смеха и мешок хохота
Краснодар, 1995
Пивень А.Е.
Дид та школяр
стр.64

Було цэ дило в давню старовыну, як ище по сэлах та станыцях мало школ було.
Тоди як хто з богатых людэй хотив сына оддать у школу, то й трэба було одвозыть його у трэтю, або в пьяту станыцю, бо нэ в кажний станыци булы школы.
Одного разу ишов такый школяр из школы до дому, на литню вакацию, та й зайшов у одно чуже сэло, чы станыцю. Уже зайшло и сонцэ, трэба було попросыться до кого-нэбудь пэрэночувать. Зайшов школяр у одну улыцю та на биду попав у такэ мисцэ, що на тий улыци, наче ричка, стояла вэлычезна калюжа, так що дали нияк нельзя було йты, — хоч назад вэртайся.
Дывытьця школяр, аж йидэ дид порожним возом, вин и просыть:
 — Диду, будьтэ ласкови, пэрэвэзыть мэнэ черэз оцю калжу на сухэ мисцэ.
 — А хто ты такый? — пытае дид.
 — Школяр.
 — Шкляр? Ну, то й добрэ, що ты шкляр, бо в мэнэ дома шыбкы йе побыти; сидай, повэзу тэбэ аж до дому.
Школяр швыдэнько змостывся мовчкы на воза та й пойихалы. Трохы згодом, дид роздывывся, що у школяра высыть черэз плэче торба, та й пытае:
 — А що цэ у тэбэ в торби?
 — Кныжкы, — каже школяр.
 — Та хто-ж ты такый?
 — Школяр.
 — Э, як що ты школяр, так гэть к бису з воза, бо я знаю вас школярив — уси вы ноголо шыбэныкы!
Погано прыйшлось бы школяреви, та тильке вин був догадлывый хлопэць. Як став його дид проганять, вин швыдэнько пишов по вийю, сив на ярмо, вынняв прытыку та на волив: "Соб! Гей!" — та й выйихав с калюжи на сухэ, а волив коло калюжи бросыв. Нэ успив розглядитьця дид, а школяра и блызько нэма, а вин остався сэрэд калюжи на вози, бэз волив. Лаявся, лаявся дид, та ничого нэ поробыш! Прыйшлось волив ловыть та сэрэд калюжи в грязи у виз запрягать.
(дали будэ)
==============================
Торба смеха и мешок хохота
Краснодар, 1995
Пивень А.Е.
Дид та школяр
(окончание)
стр.66-67

А школяр тым часом пишов та й пишов по станыци, та заглядившы у одний хати свитло, попросывся ночувать, зализ на пичь, та й сыдыть, гриетьця; на свою биду вин як раз попав у дидову хату.
Прыйихав дид до дому увэсь в грязи, росприг волив та й увийшов у хату, колы роздывывся, аж и школяр на пичи.
 — Э, так це й ты тут! — каже дид. — Ну, щастя-ж твое, що тэпэр я нэ такый сэрдытый. Злазь же с печи та будэм вэчерять.
Силы, повечерялы, а дид ничого — мовчыть. Кончылы вэчерю, помолылысь Богу, а дид тоди й каже:
 — Теперь будэм спать лягать, та тильки я хотив тэбэ попытать, чы гаразд там вас у школи вучать.
Узяв школяра за рукав, пидвив до каганця, показуе на огонь та й пытае:
 — Скажы мини, що це таке?
 — Хиба-ж вы, диду, нэ знаетэ? Огонь!
 — Брешеш, сучый сыну! — крыкнув дид, та хвать школяра за чуба. — Це у нас зветьця красота, красота, красота...
Добре намняв школяреви чуба, а тоди показуе на кишку, та опьять пытае:
 — А це що таке?
 — Кишка, — каже школяр.
 — Брешеш, сякый-такый! Це у нас зветьця чыстота, чыстота, чыстота...
Та знову намняв добре чуба.
 — А цэ як зветьця? — показуе дид на сволок.
 — Сволок, — каже с плачем школяр.
 — Брешеш, сучый сыну! Це зветьця высота, высота, высота...
Та й знову за чуба.
 — А це що таке? — показуе на воду.
 — Вода, — каже школяр.
 — Брешеш, бисив сыну! Цэ у нас зветьця благодать Божа, благодать Божа, благодать Божа...
Намняв дид школяреви чуба, скильки хотилось, та  наказуе:
 — Оцэ тоби, розумный школяр, наука, щоб старых людэй почытав, та поважав, а то, може. вас у школи цему не учать. Тэпэрь лягай спать, та помны мою прышту.
Лиг школяр спать, а дид з бабою зализлы на пич та скоро й поснулы; тильки одному школяреви нэ спытьця, — дуже чуб болыть. Прыслухавсь вин, що дид з бабою уже добре заснулы, та й надумав зробыть штуку, щоб и дид його помныв. Пиймав вин кишку, прывьязав до хвоста кусок прядыва, намочыв його в каганци, та й запалыв, а кишку пустыв на горыще. Выйшов тоди сам на двир, та й гукае в викно:
 — Диду, диду! Будэ вам спать, вставайтэ хату рятувать!
Бо взяла ваша чыстота красоту та понэсла на высоту: як нэ будэ з нэба Божой благодати, так нэ будэ у вас и хаты, щоб зналы як школярив за чуба мняты!
 — Геть к бису, чортив шыбэныку, — крыкнув с просонку дид. — Бо як устану с печи, так ще гирше чуба намну!
Колы як займетьця хата! Так насылу сусиды втушылы, а верх трохы нэ увэсь згорив.
Отаки-то у старыну школяры булы!

Станица Павловская.                               Из рассказа Ефима Пивня

=========================
4-я часть
Пивень А.Е.
Веселым людям на втиху
Москва, 1906г.
Дурный Иван
стр. 22-23

Остався тильке одын горщок, так вин и прынис його додому.
 — Що-ж ты, Иванэ, купыв горшкив?  — пытае маты.
 — А як-же, звисно купыв!
 — А дэ-ж ты йих подивав, що тильке одын прынис?
Розказав Иван, як вин горшкы на стовпци понадивав.
 — Ох, лышенько нам с тобою! И колы ты уже, Иванэ, порозумнишаеш? Якый здоровый вырис, а и доси дурный, як мала дытына!
Одын раз напалась стара баба на дида:
 — Старый! Чы довго наш Иван дурный будэ? Давай лучше його оженым, може, вин хоч трохы поумнишае! А то докы мы з ным отак будэм мучытьця?
 — Я и сам давно так думаю, — каже дид. — Може хоч од жинкы вин трохы ума набэрэтьця.
От и оженылы стари дурного Ивана, та взялы йому жинку Хвеську, гарну та розумну дивку; бо звисно, як воны булы богатеньки и усього до воли малы, то вона и пишла замиж за дурного Ивана. Купыв старый батько Иванови хороше дворыще, постройив нову хату та й оддилыв його; бо думка у старых така була, що, може, Иван займетьця з жинкою своим хазяйством та скорише коло свого дила порозумнишае.
Сталы жыть молоди своим хазяйством, та тильке мало выйшло з того толку! Пидходять риздвяни святкы, а Хвеська посылае Ивана до його батька та й каже:
 — Пиды, Иванэ, до батька, нэхай нам дадуть мняса, бо я чула, що воны учора тэлыцю заризалы.
Прыйшов Иван до батька у хату, та тильке став на пориг, та зараз и каже:
 — Здорови булы! Казала Хвеська, щоб вы мняса далы!
Дав йому батько, мабудь, из пуд мняса, узяв його Иван на плечи та й несе додому. Побачылы на улыци собакы мнясо, та так кружка и обступылы Ивана, а вин йих и пытае:
 — А що, собачкы, може, мнясця хочете?
А собакы ище дужче до його зблыжылысь. Узяв вин, поризав мнясо на кускы та й покыдав собакам, а сам пишов додому. Прыходыть у свою хату, а Хвеськы нэ було дома, — пишла до кума прясты.
Прыбигае Хвеська та й пытае:
 — Ну що, Иванэ, чы далы батько мняса?
 — А вже-ж що далы!
 — А де-ж воно?
 — Хто?
 — Та мнясо!
 — Дэ мнясо?
 — Эге.
 — Собакам оддав!
(дали будэ)
=======================
Пеленгатор - ловец пеленгаса
Облепиха — Швея
Kawasaki — Очень плохой кофе
Toyota — Той и от та
Бухарин — пивной бар на Кореновской
 — Прошлой весной почки отморозил.
 — На рыбалке?
 — На абрикосе!
Вобла кар — заказ речного катера
Пивбар — це половына бару, правыльно — пывбар!
Люблю «Кубанские борщи» и «Уральские пельмени»
========================================

1-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.117-118

ЛЕМИШКА

Звали его Лемишка... Все другие имели имя, отчество, он не имел. Он всегда был только Лемишка. Росту он был маленького, хром на одну ногу, кривой на один глаз, растительности на лице никакой, только на подбородке кой-где росли какие-то рыжие перья. По профессии он был «смушкарь», но Лемишка интересовался всем на свете, кроме шитья своих шапок. Когда на ярмарке он видел что-нибудь новое, то бросал и шапки, и прилавки, и подолгу разглядывал новинку...
Раз он видел, как на ярмарке какой-то «профессор черной магии» ловил рубли. Он снимал их с плеч, с головы, с бороды публики. Долго после этого каждый из таких счастливцев рассматривал то место, с которого «профессор» «зловив карбованця». Лемишка, когда
увидел это, остолбенел. Придя домой, он сел за стол и стал думать. Думал всю ночь, а на следующий день пошел опять в балаган. Рубли по-прежнему сыпались в шляпу...
Вечером, когда «профессор» кончил свои представления, Лемишка стоял возле балагана и ждал. «Маг» величественно вышел и не менее величественно направился в трактир. Лемишка подобострастно следовал сзади. Заслышав за собою шаги, «профессор» оглянулся.
Взглед его упал на Лемишку.
— Тебе что?
Лемишка, вместо ответа, перекрестил мага три раза. «Маг» был поражен виденным.
— Ты что? Что это ты за панихиду разводишь? Что это за кресты по воздуху пишешь?
— Звынить, пожалуста, будьте ласковы, як вас там величаты!
— Меня? Профессор черной и белой магии... Например, из мертвецов!
— Ну, як мертвец, нехай и мертвец, це мени усе однако... А мене зовут Лемишка... Смушкарь... Николы не чулы? Тут у мене на ярмарцы и ятка с шапками, — говорил растерявшийся Лемишка.
— Так что же, что ятка с шапками? Шапками торгуешь, так и торгуй, а нечего по ярмарке людей крестить! Не твое это дело...
— Та це я на пробу. Бильш взнаты, чи вы нечиста сыла, чи справдишна...
— Вот как начищу я тебе морду, так будешь знать, где чисто, а где нечисто. Что за дурак такой скажите, пожалуйста? Идет господин, например, на улице и вдруг его крестят. Да еще кто? Какой-нибудь смушкарь. Да тут вас, на ярмарке, до черта смушкарей, да и все будут
крестить...
— Звынить, пожалуйста! Я хотив тилькы прохати вас у трахтир, щоб угостыть,. як заизжаго чоловика...
— Угостить?
«Профессор» задумался.
(продолжение следует)
========================================
2-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.119-120

ЛЕМИШКА

— А крестить больше не будешь?
— Крий Боже! Це я з переляку...
— Что же? От хлеба-соли не отказываюсь. Пойдем...
Прийдя в трактир, «профессор» потребовал полового.
— Слушай! Чтобы мы ни ели, чтобы мы ни пили, за все это будет платить он... как вас?
— Лемишка!
— Вот господин Лемишка.
— 3 велыкою охотою...
Сидя в трактире, Лемишка осторожно старался выпытать у “профессора», как он ловит рубли.
— Все это очень просто, — объяснял «профессор», опрокидывая рюмку за рюмкою, —- не более как ловкость рук! Одна фантасмагория, вроде миража, и боле ничего... Например, дайте, господин Лемишка, двугривенный...
Лемишка достал и положил на стол. «Профессор» взял и зажал в руке.
— Раз.,, два... три... Пассе-пас!
Когда раскрылась рука, тот двугривенный бесследно исчез.
— Это я сделал правой рукой, а теперь могу и левой... Дайте, господин Лемишка, еще двугривенный!
— А той же... перший?
— А первого вернуть нельзя, потому что со мной нет волшебного жезла...
Лемишка вздохнул и подал второй двугривенный. И этот постигла участь первого, только еще быстрей...
— Кроме того, я могу еще, например, и двумя пальцами. Вот позвольте, господин Лемишка, еще двугривенный...
— Може, можно це ж робыты и мидными грышмы?
«Профессор» задумался.
Так продолжался курс учения несколько дней. Жена Лемишки, Явдоха, была поражена переменой, происшедшей с мужем: всегда трезвый, всегда аккуратно приходивший домой после закрытия торговли, Лемишка стал теперь являться поздно и иногда под хмельком.
Но особенно поразило ее следующее обстоятельство. Однажды ночью она проснулась и увидела своего мужа сидящим за столом и делающим какие-то странные жесты. Он вскидывал руки, как-то быстро вертел пальцы, и по временам из них выпадал двугривенный. Во время этих упражнений он что-то шепотом произносил. Явдоха до того была испугана, что некоторое время молчала.
— Ох, мое лишенько! Це ж вин зовсим з глузду збився...
Сам же Лемишка имел в это время вид гордый и торжественный. Явдоха не выдержала.
— Ивасечку, а Ивасечку!
— Га!
— Що це ты робышь, Ивасечку?
— Чорну мугу, — важно ответил Лемишка.
— Що?
— Чорну мугу, кажу! Хиба не втямышь, що то означа!
— Ох, Боже мий! Що ж то за чорна муга?
— Эге ж! Е била муга, та з мертвецив, а це самисенька чорна мута... Це зовсим друге дило...
========================================
3-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.121-123

ЛЕМИШКА

Явдоха от страха привстала с постели.
— На що ж вона муга и била и чорна?
— А щоб гроши ловила!
И в это время ловким движением руки Лемишка снял с плеча Явдохи двугривенный. Явдоха перекрестилась.
— Не вже ж ты, Ивасечку, з нечистою силою звязався?
— А мени яки до цего дило:. чиста вона, нечиста, абы гроши ловила...
У Явдохи от страха сжалось сердце.
— Геть от мене, бисово наважденье, — крикнула она на Лемишку, видя его желание снять с нее еще двугривенный.
— Цить, Явдоха! Ще не то буде, як з мертвецкого жиру свичку зроблю...
— 3 мертвецкого жиру?
— Эге ж... Тоди ще краще буде... Тоди вже чужи гроши до мене литатымуть... А теперь хочь литають, та тильки мои ж...
Говоря это, Лемишка, пред глазами изумленной Явдохи, снял со свечи еще двугривенный.
— Бачишь, свичка. А я з ней зняв гроши. Дивись: пасс...
Двугривенный полетел на пол.
— Матери твоей чорт! З ливои руки не втяну ще як слид... Яке це лихо? Це зовсим не лихо, це щастя! Годи вже мени над шапками сидить, щоб воны пропалы...
Пора вже и Леминци запануваты... Яка с тих шапок корысть...
— А ты ж забув, що у тебе е хрест на шии?
— Це до цего не касаетця... Це зовсим инша команда...
— От пиду я до батюшки, нехай вин тоби покаже, яка це команда...
Но Явдохе не пришлось идти к батюшке. Случилось обстоятельство, радикально излечившее Лемишку от увлечения магией.
Утром в воскресенье, после обедни, Лемишка, поручив жене продавать шапки, сам отправился в духан. В духане он застал Многочисленное общество. Тут были все приятели: «смушкари и другие ремесленники: кравци, ковали, кушнари...»
Лемишка вошел с сознанием собственного достоинства.
— А, Лемишка, здоров, — отозвались приятели.
— Здоровы булы...
— За тобой могарыч, Лемишка!
— За вищо ж я той могарыч буду ставити?
— Як за вищо? Ты ж перший смушкарь промиж усих
смушкарив...
— У тебе и грошей богато, Лемишка...
— Де в його гроши, у чортова батька, — перебил «кушнир» Оселедець. — За того Лемишку на ярманци нихто и шеляга не дае...
— У мене нема грошей, у мене, у Лемишки?
— А вже ж у тебе?
— А може вы думаете, — с иронией возразил Лемишка — що тильки у кушнарив гроши е? Овва! Знаемо и мы, яки у кушнарив гроши... Було колысь ремесло — та бурьяном поросло. Що вхопыть, то и зробыть. Тильки и його...
(продолжение следует)
========================================
Исследователи уже давно обратили внимание на некую нелогичность Улагаевского десанта на Кубань в августе 1920 года, его очевидную беспричинность, стратегическую и тактическую немотивированность и необоснованность. И действительно, этот запоздалый поход Белого движения выглядит каким-то странным. Армия Врангеля, оказавшись в Крыму, готовилась к длительной обороне. Рассчитывать на кубанское казачество ей не приходилось, так как оно не оказало серьезного сопротивления большевизации Кубани, по сути, сорвало Белое движение на юге России, и в этом Врангель уже убедился. Так что представить десант как попытку поднять кубанское казачество против большевиков более чем неубедительно. Вряд ли он был и следствием только отчаяния и обреченности. Прокламации той поры, обращенные к казакам и призванные обосновать необходимость нового похода на Кубань, и вовсе не впечатляют, поскольку абсолютно оторваны от реальной обстановки. Но тогда в чем был смысл этого неожиданного и скоропалительного десанта?
   Есть все основания полагать, что цель этого последнего и заведомо провального похода была иной. Среди нынешних кладоискателей упорно удерживается мнение, что Врангелю стало известно местонахождение золота Рады и он устремился на Екатеринодар. Правда, тайну кубанского золота кладоискатели по стереотипному представлению связывают с именем главы законодательной Рады Николая Степановича Рябовола. Между тем очень важно было бы определить, кому именно из политиков того времени могла быть доверена эвакуация казны…
   Можно также предположить, что намерению Врангеля завладеть сокровищами не суждено было сбыться. Но тогда отряд, оставляемый Улагаем в приазовских плавнях под командованием некоего Кирия, заместителем которого был Василий Федорович Рябоконь, мог иметь задачу не только борьбы с советской властью, но и какую-то иную, связанную с золотом Рады. Во всяком случае мне приходилось слышать от старожилов хутора Лебеди и станицы Гривенской о причастности В.Ф. Рябоконя к этой тайне Кубани. К тому же он некоторое время работал в Раде, являясь там представителем своего отдела. Примечательно, что в большевистских документах той поры — отчетах и донесениях, а также в произведениях художественной литературы более позднего времени он настойчиво называется членом Кубанской Рады и полковником, хотя он был всего лишь хорунжим…
   О том, как и почему этот отряд оказался в плавнях, рассказал сам В.Ф. Рябоконь в протоколе допроса, сохранившемся в его личном деле, которое мне удалось разыскать. Кого именно из офицеров приглашал генерал Улагай и начальник штаба армии генерал Дроценко в Ачуево, какую задачу им ставили…
   На многие размышления наталкивает содержание этого дела В.Ф. Рябоконя. Поражает, в частности, то, что в нем есть, как мы уже знаем, акт о приведении в исполнение осенью 1924 года расстрельного приговора. Правда, почему-то акт не подписан врачом. Между тем известно, что В.Ф. Рябоконь остался жив и в 1950 году вновь появился на Кубани… По всем приметам, он не мог остаться в живых. Ведь большевики той поры особой сентиментальностью и сострадательностью не отличались. И должны были быть достаточно веские причины, чтобы сохранить ему жизнь, но и создать полную видимость расстрела, оставив в личном деле ложные документы…
   Земляки В.Ф. Рябоконя на хуторе Лебеди и в станице Гривенской всегда были уверены в том, что Василия Федоровича не расстреляли…
   Что же это были за такие веские причины, из-за которых В.Ф. Рябоконь все-таки уцелел? Можно предположить, что, скорее всего, это было связано с тайной золота Рады. Кроме того, от старожилов мне стало известно, что такое невероятное воскрешение и появление В.Ф. Рябоконя на Кубани через двадцать пять лет сопровождалось тщательным наблюдением за ним органами государственной безопасности. Что стояло за этим, какую тайну унес с собой Василий Федорович Рябоконь, остается загадкой и восемьдесят пять лет спустя...
Дочь Василия Кирилловича Погорелова, погибшего от рук рябоконевцев, Пелагея Васильевна Махно так прямо и говорила, что Рябоконь был знаком с Малкиным. Тот положил его в больницу, а потом отпустил: куда хочешь, туда, мол, и иди. Василий Федорович пошел к дочери Марфе, но та боялась, что их всех арестуют. И тогда он ушел к своей сестре в Лабинск.
   Восьмидесятилетний житель станицы Староджерелиевской Михаил Лукич Монако сказал мне о том, что они в станице никогда не сомневались в том, что Василий Федорович Рябоконь жив. Да и многие люди видели его.
   Как вспоминала Ульяна Епифановна Гирько, жена Андрея Лазаревича Гирько, ловившего Рябоконя, где-то в 1956–1957 годах, в сельский совет станицы Староджерелиевской, его председателю Белякову Александру Филипповичу, приходила откуда-то бумага с просьбой дать характеристику на В.Ф. Рябоконя. Ульяна Епифановна работала в сельском совете техничкой, а потому и знала об этом.
   Кума Василия Федоровича Ефросинья Михайловна Барсук, прожившая сто три года и умершая в 1986 году, не болевшая и пребывавшая в доброй памяти, за два года до смерти поведала своему внуку Николаю Антоновичу Соколовскому тайну. Рассказала о том, что где-то в шестидесятых годах на Лебеди приезжал Василий Федорович Рябоконь.
   Она ведь хорошо его знала и ошибиться никак не могла.
В молодости она была в Екатеринодаре в прислугах в богатом доме. Помнила, как приходили какие-то странные люди к хозяину и требовали денег на революцию: не дашь, спалим фабрику…
   Рассказывала, что уже в молодости Василий Федорович отличался активностью. На хуторе жили какие-то сектанты, собиравшиеся в молельном доме. И вот однажды она пошла туда ради интереса. Вдруг заходит Василий Федорович и шепчет ей на ухо: «Кума, а ну мотай отсюда, сейчас будем разгонять этих убогих…» И якобы действительно разогнали. Во всяком случае, хуторянам запомнилась комическая картина, какую нарочно не придумаешь. Какой-то мужик, выскочив в переполохе из этого молельного дома, попал головой в драбыну (лестницу) и с ней на шее бежал домой по улицам хутора. Его испуг был столь велик, что когда он подбежал к своей хате, то никак не мог понять, что же ему мешало попасть в дверь…
   Рассказывала Ефросинья Михайловна и о том, что в память о Василии Федоровиче у нее сохранилось подаренное им ожерелье. Когда уже позже она попыталась его сдать в магазин, то там немало удивились драгоценности, спрашивая: «Откуда у вас это, бабушка?» Не могла же она признаться, что это — подарок самого Василия Федоровича Рябоконя…
=================
Пока составлял эту повесть из того, что еще осталось, каким-то чудом уцелела, завершилась, возбужденная мной, судебная тяжба по реабилитации Василия Федоровича Рябоконя — пришло решение Верховного суда (от 23.09.2002) в ответ на мою кассационную жалобу, с которой я туда обращался. Но сначала Краснодарская краевая прокуратура отказала в реабилитации Василия Федоровича Рябоконя потому, что «он осужден за общеуголовное преступление». Потом президиум Краснодарского краевого суда признал его виновным в том, что в июне 1920 года, в разгул террора, при задержании он скрылся и ушел в плавни. То есть смел сопротивляться, не подставил покорно свою буйную голову на отсечение. Крепка же в России память, если и более чем через восемьдесят лет об этом все еще помнится
   Примечательно, что в 1920 году пытались арестовать его не как бандита, а как казака и офицера. Доказательство тому — приговор 1924 года, где он не обвиняется ни в чем, совершенном в 1920 году...
   При этом обстоятельства «общеуголовного преступления» отметаются напрочь, в то время как они многое объясняют. А состояли они в том, что свое «общеуголовное преступление» В.Ф. Рябоконь предпринял в ответ на террор, массовый захват заложников, их высылку и расстрел. Если наше право и сегодня посчитает В.Ф. Рябоконя «бандитом», то это по крайней мере странное право, ибо без всякой правовой оценки остаются десятки, если не сотни семей заложников (один из списков я привел в повести), пострадавших безвинно... Здесь общим и безнадежно запоздалым, чисто декларативным осуждением репрессий обойтись невозможно.
   Ясно, что «бандитизм» Рябоконя, его сопротивление стало естественным ответом на те «революционные преобразования», которые проводились, на то безумие по переделке, «перековке» народа, которое было предпринято в России. Странная во всем этом обвинении логика, точнее, отсутствие ее и всякой причинно-следственной связи. Суд земной и Суд Божий не в ладах все еще у нас в России...
Из этой странной нелогичности выходит единственный вывод: насилие в России все еще продолжается. Конечно, в иных формах и в иных идеологических мотивациях, согласно новому «велению времени», но продолжается... При этом народный характер, естественно, не нужен. Он — самая большая опасность, поскольку самим фактом своего существования обнажает и обличает суть происходившего и происходящего. Именно поэтому Василий Федорович Рябоконь все еще остается опасным...
========================================
4-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.124-125

ЛЕМИШКА

— А ну, помиряемось кишенею...
— А вищо мени миряться, — важничал Лемишка, — колы я видкиля схочу, видтиля и визьму гроши...
— Да що ты брешишь?
— Брешуть, да други, а не я...
— Скажить, пожалуста, люди добры, яка поштенна морда став наш Лемишка! Видкиля схоче, видтиля и визьме гроши...
— А ось дывысь!
Лемишка обвел взором все общество. В углу, на лавке, сидел коваль Остап Чуприна. Чуприна успел уже порядочно выпить и все общество видел как бы сквозь кисею. Лемишка избрал именно его жертвой своих опытов. Он подошел к Остапу и, обратившись ко всей компании, сказал:
— Дывыться. Бачите — це ж Остапова борода?
— Остапова, — в один голос ответило все общество, заинтересованное невиданным зрелищем.
— А же в цией бороди нема грошей?
— Де ж в чортова батька в бороди, колы и в кишени Остаповой их николы не бува...
— Пасс!
И в присутствии всей почтенной публики он снял с бороды Остаповой двугривенный.
— Оце ж двадцать копиек... А ще раз... Пасс... Це те ж ще двадцать... — повернулся он к изумленным зрителям.
В это время, когда Лемишка стоял спиной к Чуприне и любовался произведенным им впечатлением, последний, как ни был пьян, тем не менее смутно начал осознавать, что Лемишка из его бороды тащит деньги. Он и сам стал искать деньги в своей бороде, но двугривенных
больше не находил. Огорченный этим обстоятельством, он встал во весь свой богатырский рост и, положив могучую руку на плечо Лемишки, мрачно проговорил:
— Отдай гроши!
— Яки гроши? — завертелся Лемишка.
— Сорок копиек!
— Як то отдай?
— А вже ж з моей бороды вытяг, воны ж мои...
— Як же воны твои?
— Аж борода моя, бисова душа, собственна...
— Так що ж, що борода твоя? Борода твоя, а гроши мои...
— И все, матери твоей чорт, що в моей бороди знайдетця, тож мое...
— Николы не дам!
— Не отдасы?
Тут произошло событие, о последствиях которого Явдоха рассказывала своей куме таким образом:
— Як привезли Лемишку, той маты б ридная не пизнала б... Пыка уся розбыта... двох зубив як не було... Черкеска уся обидрана... Цилого рукава, голубонька моя, (тут Явдоха обыкновенно начинала плакать) нема зовсим...
А з роту пина тилькы: хлюп, хлюп. Неначе в чугуни товклы... Друга недиля, як тилькы устав... Отто, як устав, тай поклявся перед Пречистою николы тую чорну мугу не робыты... Теперь знов за шапки взявся... Годи, каже, бо як бы справди зовсим не вбылы...
Таким образом, Лемишка был излечен от своего первого увлечения. Но характер остался характером, и скоро Лемишка стал жертвой нового увлечения.
(продолжение следует)
========================================
5-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.126-127

ЛЕМИШКА

2
Решил Лемишка поехать в Ростов «смушки куповать».
Прибыв в Ростов, он отправился бродить по городу. Проходя мимо вновь строящегося дома, он остановился возле кровельщиков, приготовлявших железо для крыши. В городе, где жил Лемишка, было лишь несколько домов, крытых железом. Лемишка остановился.
— Здорово булы, дядьки!
— Здравствуй, хохол, — ответили кровельщики.
— Що це вы, братцы, тут робыте?
— Не видишь разве — крышу кроем.
Лемишка присел на корточки возле загибавшего лист мастера.
— Зализом?
— Да ты глаза-то свои куда запрятал-то? Не бумагой же...
— Оце диво!
— А ты что ж? Не хочешь ли выучиться?
— А важко цему дилу навчитьця?
— Выучиться?.. В три дня...
Пожалуете, поштенный чоловик, иавнить, будьте ласковы.
— Ты что ж, хохол, думаешь даром учить буду-то?
— Зачим дарма? Я за це могарыч поставлю...
— Ладно: ведро спиртогрею, да три рубля денег...
— Ну добре, — согласился обрадованный Лемишка.
Три дня работал с кровельщиками Лемишка. Резал и загибал листы, олифил, готовил клямеры. Когда был достигнут некоторый успех, Лемишка, поблагодарив своих учителей, купил железо, молотки, ножницы и поехал домой.
По приезде Лемишка разложил все привезенное среди двора, ходил между железом и как-то загадочно улыбался. Явдоха с изумлением смотрела на все это, вздыхала и вспоминала: «Пишлы нови хитрощи, як бы чого не було, як з чорною мугою».
Изумление ее еще больше увеличилось, когда раз, вернувшись с базара, увидела Лемишку, сидящего на крыше и разрушающего ее до основания.
— Боже мий! — воскликнула испуганная женщина, полагая, что Лемишка «зовсим з глузду збився».
— Иване! Що це ты робышь?
— Що? Не бачишь хиба...
— Ох, лишенько мое!.. Хиба ты зовсим сдурив: свою хату руйнуешь. Хиба ж таки можно людям у непокрытий хати житы...
— Эге ж... Иншим матерьялом покрою, що ты з роду не бачила!
— Ивасечку, голубчику, покинь оци хлопотя... Не руйнуй хату. Чим писля покрываты маешь? Нема ж новой ни соломы, ни очерета...
— Чим? Чим? — гордо спрашивал, сидя на крыше, Лемишка. — На бисова батька мени очерет та солома? Годи цему. Це вже старе дило. Е у мене зализо.
(продолжение следует)
========================================
6-я часть
Канивецкий Н.Н.
На вершок от счастья
Краснодар, 1993г.
стр.128-129

ЛЕМИШКА

— Ой, Боже мий!
— Эге ж. И олифа.
Говоря это, Лемишка победоносно разбрасывал камыш во все стороны.
— И галаньска сажа...
— На вищо ж та сажа?
— Э, що сажа? И ярь-мидянка... и гаспедьска земля...
— Ох, мое лишенько! Впьять гаспедьское наважденье...
— Дурна баба! Гаспедьска земля, кажу, це така краска. От бачишь, яка покривля буде... Зовсим паньска хата. Та ще и не в таких панив, як наши, а як ростовски. Зализом укрыта, клямерами прикована, та самисенькою ярь-мидянкою крашона... Ха! ха! Пид такою стрихою не соромо буде и Лемишке шапки шить...
Вокруг плетня Лемишки моментально выросла публика. Последняя крайне была заинтересована, видя, как Лемишка свою собственную хату разрушает. При виде картины разрушения одна баба даже всплакнула:
«Боже мий! Боже мий! Що на цему свити робытьця... Свои хаты стали люди на корень валяты...»
— Що це смушкарь, зовсим здурив? — рассуждала публика.
— Ни! Мабудь яки-небудь новы хитрощи!..
— Де там с лысого батька — новы хитрощи? Яки таки хитрощи, сто чортив йому в хвист, коли чоловик свою хату руйнуе...
— Гей, Лемишка! Що це ты робышь?
Но Лемишка делал вид, что, занятый своею работой, он не слышит обращенных к нему вопросов.
Когда от крыши остался один скелет, запыленный Лемишка слез с крыши и принялся готовить железо. Явдоха сидела в хате и плакала.
В это время по улице шел квартальный Завертайченко.
Увидя толпу возле плетня, Завертайченко счел долгом узнать, «зачим, например, скопление людей»?
— Що це тут сватання?
— Ни.
— А що ж — хрестины?
— Ни... Смушкарь щось з зализом заходивсь...
Лемишка, действительно, сидел среди двора. Он видел любопытные взоры, направленные на него через плетень, и торжествовал. Он обрезал листы и с громом разбрасывал их по двору. Завертайченко долго рассматривал, что делает Лемишка, и решил, что здесь обязательно требуется вмешательство власти. Осторожно перейдя «перелаз», начальство подошло сзади к беспечно торжествующему Лемишке.
— Це ты, Лемишка?
Лемишка вскочил, торжественный вид моментально слетел, и шапка сама собой упала с головы.
— Що це ты тут робышь?
— Зализо рижу.
— На бисова батька ты то зализо рижешь?
— Хочу хату крыты...
— Що?
— Кажу, хату хочу крыты.
— Чим?
— Зализом...
(продолжение следует)
========================================