1-я часть
Якименко Ф.А.
Восстание казаков станицы Старощербиновской
(апрель 1918 года)
Как участник напишу об этом восстании по памяти, так как документов у меня никаких не сохранилось.
Теплый солнечный апрельский день 1918 года. Но казаки хмуры и не веселы; Советская власть стала все больше проявлять свои репрессивные меры по отношению к казакам. Иногородние ликуют и всецело на стороне новой власти.
Во второй половине апреля последовало распоряжение о мобилизации казаков последних четырех годов присяги. На это казаки категорически заявили, что они могут пойти по мобилизации только при условии, если одновременно будет призываться не менее десяти возрастов казаков, каковые должны быть вооружены на месте, то есть в станице, и начальниками к мобилизованным казакам должны быть назначены исключительно свои казачьи офицеры. Большевики, зная настроение казаков, сразу представили себе картину, что может произойти при мобилизации одновременно десяти возрастов...
Большевицкое начальство видя такое положение, решило офицеров изолировать от казаков, так как предполагалось, что офицеры виноваты в том, что казаки отказываются от мобилизации. Было издано распоряжение собраться всем офицерам в станичный комиссариат, откуда их под стражей предполагалось отправить в город Ейск, где, безусловно, большинство ожидала тюрьма.
Вызов офицеров в комиссариат, насколько мне помнится, был назначен на 28 апреля, но этого числа я уже был в пути и, как потом мне передали, из офицеров в этот день явились в комиссариат только сотник Яцевило и прапорщик Цокур (они были уже напитаны большевицкими идеями и всецело были на стороне советской власти).
27 апреля 1918 года в 2 часа дня меня известил мой брат о том, что ст. Новощербиновская, расположенная в 18 верстах от нашей станицы, организует восстание против советской власти и что такая организация там происходит уже три дня. Получив такое известие, я сейчас же об этом оповестил еще двух офицеров и предложил им совместно со мною в тот же вечер отправиться в ст. Новощербиновскую, но один из офицеров отказался от моего предложения.
27 апреля в 10 час. вечера я и сотник Елисеенко, вооружившись револьверами, вышли из станицы и незаметно от большевицких караулов перешли железнодорожный путь и направились в ст. Новощербиновскую, с рассчетом к утру 28 апреля быть в таковой, но благодаря сильному дождю с ветром, мы вынуждены были на рассвете сделать остановку в одной из пустых степных хат, в которой просидели до 6 час. вечера и только около 9 час. вечера мы прибыли в Новощербиновскую. Станичный атаман нам сообщил, что сформированный отряд из казаков ст. Новощербиновской и Новоясенской выступил на закате солнца на ст. Старощербиновскую под командой начальника отряда подъесаула Касьяненко. Совместно с отрядом выступил и находившийся в то время в станице полк. Топорков.
Там же, в станичном правлении, я встретился с подъесаулом Деревянко, ст. Копайской, который меня представил подъесаулу Подгорному (если не грешу, кажется такая его фамилия). Последний, как мне в то время передали, прибыл из отряда ген.Корнилова для поднятия в казачьих станицах восстания и руководства таковым. Я спросил подъес. Деревянко, знает ли он этого подъесаула и имеет ли он соответствующие документы. На это подъес. Деревянко заявил, что названного подъесаула первый раз видит, а также и о его документах ничего ему неизвестно.
После нашего разговора, подъес. Деревянко с названным подъесаулом выехали в ст. Копайскую, а я с сот. Елисеенко, получивши по распоряжению станичного атамана верховых лошадей, направились к отряду в ст. Старощербиновскую. В отряд мы прибыли в то время, когда таковой находился в двух верстах от железнодорожной станции. Отыскав начальника отряда подъес. Касьяненко в полк. Топоркова, я информировал их о положении в станице и настроении казаков. Около 11 час, ночи 28 апреля была занята железнодорожная станция и захвачено около 15 чел. большевиков, охранявших станцию, а в 12 час. уже занята станица и все учреждения. В станице большевицких войск в то время не было, за исключением небольшой местной стражи, которая обслуживала станичный комиссариат. На сотника Елисеенко была возложена задача произвести арест всех комиссаров и др. лиц, большевицки настроенных. Получивши такое распоряжение, сот. Елисеенко, совместно с прапорщиком Черным и 30 казаками, отправился в станичный клуб, где в ту ночь было какое то гулянье и неожиданно для большевицких заправил они все были арестованы и заключены в станичном карцере. Успел скрыться только один комиссар, учитель Бугаенко, В занятых Старощербиновской и железнодорожной станции оружия было очень мало, всего несколько десятков винтовок и небольшое количество патронов. Начальник железнодорожной станции, казак ст. Качалинской, Донского Войска, Петр Алексеевич Перфильев откопал в своем сарае 10 винтовок и 1200 штук патронов и передал их начальнику отряда. Это оружие он хранил в своем сарае. Будучи истинным казаком, он хорошо знал, что в нужный момент оружие казакам будет потребно в борьбе за свое казачье право. Вообще г. Перфильев очень много содействовал во всем восставшим казакам.
Штаб отряда расположился в железнодорожной станции. Начальник отряда, подъес. Касьяненко, приказал некоторым сотням разобрать железнодорожный путь в двух верстах о г станицы в направлении Ейска и ст. Староминской. В эго время последовали запросы по телефону из Ейска и ст. Староминской, все ли благополучно в Старощербиновской. Ответили: да, благополучно. После этого спрашивали, «что известно относительно ст. Новощербиновской, частно нам известно, что там восстали казаки против советской власти?» Большевики были очень осторожны и на рассвете 29 апреля выслали из г. Ейска и ст. Староминской малые пробные поезда со стражей. Эти поезда должны были иметь встречу в ст. Старощербиновской, но до нее они не дошли, а потерпели крушения на тех местах, где были разобраны железнодорожные пути. В этих поездах было захвачено до 70 чел. вооруженных большевиков, при двух пулеметах.
Утром 29 апреля в ст. Сстарощербиьовской ударили в набат. Через час церковная площадь была полна народом. К собравшимся прибыл начальник отряда подъес. Касьяненко и об’явил о том, что ст. Новощербиновская и Новоясенская восстали против большевицкой власти, чаша казачьего терпения переполнилась и дальше не может казак терпеть большевицкое ярмо, а хочет в борьбе отстоять свое казачье право и жить на своих вольных степях самостоятельно...
К этой борьбе Касьяненко призывал и Старощербиновцев, которые с большой охотой присоединились к восставшим. На этом же собрании был избран атаман станицы, вахмистр Шва- гер, и решено произвести мобилизацию казаков до 40 лет в строй и от 41 до 45 лет в обоз. Сбор казаков был назначен в 11 час. дня около железнодорожной станции. После 12 час. дня собравшиеся казаки произвели выборы старших начальников. Командиром конницы был избран сотник Н. Иващенко. Командиром пластунского батальона пластуны избрали меня. Я отказывайся и предлагал пластунам избрать другого командира, при этом заявил, что среди офицеров есть старшие в чине. На мое заявление пластуны мне ответили, что меня они все хорошо знают по Европейской войне, а потому и просят и в эту трудную обстановку быть им батьком командиром, при этом заявили, что мне будут беспрекословно во всем подчиняться, как дети отцу, и со мной пойдут куда угодно. После этого я приступил к формированию пластунского батальона. Через два два часа батальон мною был сформирован (5-ти сотенного состава, при 21 офицере, 3 чиновниках и до 1500 челов. пластунов). Одновременно сформированы и конные полки. О составе их точно сказать не могу, но полагаю, что состав их был до 900 человек при 5 офицерах и несколько челов. чиновников. Конные части огнестрельным оружием были вооружены очень слабо, а холодное оружие казаки конных полков имели почти все. Пластунский батальон имел до 250 винтовок и к ним патронов от 20 до 30 штук на винтовку. Небольшая часть пластунов была вооружена охотничьими централками, остальное вооружение у пластунов было очень разнообразное, как например: вилы, топоры, лопаты и наскоро сделанные в кузницах пики. Вот с таким вооружением казаки ст. Старощербиновской и восстали против большевиков на защиту своих казачьих прав.
Настроение вначале было хорошее. Казаки говорили: «лучше в борьбе за казачество умереть смертью героя, чем быть рабом у лапотников». Вспоминали отваги и геройства своих предков запорожцев и говорили, что и мы должны следовать их примеру. Казаки говорили, что «наши предки, запорожцы, и в самые трудные минуты не теряли присутствия духа, а ободряя один другого, так говорили: чого боятыся? — смэрти? — вид нэи и так нэ сховатыся... А по смэрти остаеться слава...»
Слава нэ вмрэ, нэ поляже,
Нэ поляже, а роскаже,
Шо диялось в свити —
Чия правда, чия крывда
И чии мы диты...
(продолжение следует)
журнал «ВК» № 136, стр. 13-17
Якименко Ф.А.
Восстание казаков станицы Старощербиновской
(апрель 1918 года)
Как участник напишу об этом восстании по памяти, так как документов у меня никаких не сохранилось.
Теплый солнечный апрельский день 1918 года. Но казаки хмуры и не веселы; Советская власть стала все больше проявлять свои репрессивные меры по отношению к казакам. Иногородние ликуют и всецело на стороне новой власти.
Во второй половине апреля последовало распоряжение о мобилизации казаков последних четырех годов присяги. На это казаки категорически заявили, что они могут пойти по мобилизации только при условии, если одновременно будет призываться не менее десяти возрастов казаков, каковые должны быть вооружены на месте, то есть в станице, и начальниками к мобилизованным казакам должны быть назначены исключительно свои казачьи офицеры. Большевики, зная настроение казаков, сразу представили себе картину, что может произойти при мобилизации одновременно десяти возрастов...
Большевицкое начальство видя такое положение, решило офицеров изолировать от казаков, так как предполагалось, что офицеры виноваты в том, что казаки отказываются от мобилизации. Было издано распоряжение собраться всем офицерам в станичный комиссариат, откуда их под стражей предполагалось отправить в город Ейск, где, безусловно, большинство ожидала тюрьма.
Вызов офицеров в комиссариат, насколько мне помнится, был назначен на 28 апреля, но этого числа я уже был в пути и, как потом мне передали, из офицеров в этот день явились в комиссариат только сотник Яцевило и прапорщик Цокур (они были уже напитаны большевицкими идеями и всецело были на стороне советской власти).
27 апреля 1918 года в 2 часа дня меня известил мой брат о том, что ст. Новощербиновская, расположенная в 18 верстах от нашей станицы, организует восстание против советской власти и что такая организация там происходит уже три дня. Получив такое известие, я сейчас же об этом оповестил еще двух офицеров и предложил им совместно со мною в тот же вечер отправиться в ст. Новощербиновскую, но один из офицеров отказался от моего предложения.
27 апреля в 10 час. вечера я и сотник Елисеенко, вооружившись револьверами, вышли из станицы и незаметно от большевицких караулов перешли железнодорожный путь и направились в ст. Новощербиновскую, с рассчетом к утру 28 апреля быть в таковой, но благодаря сильному дождю с ветром, мы вынуждены были на рассвете сделать остановку в одной из пустых степных хат, в которой просидели до 6 час. вечера и только около 9 час. вечера мы прибыли в Новощербиновскую. Станичный атаман нам сообщил, что сформированный отряд из казаков ст. Новощербиновской и Новоясенской выступил на закате солнца на ст. Старощербиновскую под командой начальника отряда подъесаула Касьяненко. Совместно с отрядом выступил и находившийся в то время в станице полк. Топорков.
Там же, в станичном правлении, я встретился с подъесаулом Деревянко, ст. Копайской, который меня представил подъесаулу Подгорному (если не грешу, кажется такая его фамилия). Последний, как мне в то время передали, прибыл из отряда ген.Корнилова для поднятия в казачьих станицах восстания и руководства таковым. Я спросил подъес. Деревянко, знает ли он этого подъесаула и имеет ли он соответствующие документы. На это подъес. Деревянко заявил, что названного подъесаула первый раз видит, а также и о его документах ничего ему неизвестно.
После нашего разговора, подъес. Деревянко с названным подъесаулом выехали в ст. Копайскую, а я с сот. Елисеенко, получивши по распоряжению станичного атамана верховых лошадей, направились к отряду в ст. Старощербиновскую. В отряд мы прибыли в то время, когда таковой находился в двух верстах от железнодорожной станции. Отыскав начальника отряда подъес. Касьяненко в полк. Топоркова, я информировал их о положении в станице и настроении казаков. Около 11 час, ночи 28 апреля была занята железнодорожная станция и захвачено около 15 чел. большевиков, охранявших станцию, а в 12 час. уже занята станица и все учреждения. В станице большевицких войск в то время не было, за исключением небольшой местной стражи, которая обслуживала станичный комиссариат. На сотника Елисеенко была возложена задача произвести арест всех комиссаров и др. лиц, большевицки настроенных. Получивши такое распоряжение, сот. Елисеенко, совместно с прапорщиком Черным и 30 казаками, отправился в станичный клуб, где в ту ночь было какое то гулянье и неожиданно для большевицких заправил они все были арестованы и заключены в станичном карцере. Успел скрыться только один комиссар, учитель Бугаенко, В занятых Старощербиновской и железнодорожной станции оружия было очень мало, всего несколько десятков винтовок и небольшое количество патронов. Начальник железнодорожной станции, казак ст. Качалинской, Донского Войска, Петр Алексеевич Перфильев откопал в своем сарае 10 винтовок и 1200 штук патронов и передал их начальнику отряда. Это оружие он хранил в своем сарае. Будучи истинным казаком, он хорошо знал, что в нужный момент оружие казакам будет потребно в борьбе за свое казачье право. Вообще г. Перфильев очень много содействовал во всем восставшим казакам.
Штаб отряда расположился в железнодорожной станции. Начальник отряда, подъес. Касьяненко, приказал некоторым сотням разобрать железнодорожный путь в двух верстах о г станицы в направлении Ейска и ст. Староминской. В эго время последовали запросы по телефону из Ейска и ст. Староминской, все ли благополучно в Старощербиновской. Ответили: да, благополучно. После этого спрашивали, «что известно относительно ст. Новощербиновской, частно нам известно, что там восстали казаки против советской власти?» Большевики были очень осторожны и на рассвете 29 апреля выслали из г. Ейска и ст. Староминской малые пробные поезда со стражей. Эти поезда должны были иметь встречу в ст. Старощербиновской, но до нее они не дошли, а потерпели крушения на тех местах, где были разобраны железнодорожные пути. В этих поездах было захвачено до 70 чел. вооруженных большевиков, при двух пулеметах.
Утром 29 апреля в ст. Сстарощербиьовской ударили в набат. Через час церковная площадь была полна народом. К собравшимся прибыл начальник отряда подъес. Касьяненко и об’явил о том, что ст. Новощербиновская и Новоясенская восстали против большевицкой власти, чаша казачьего терпения переполнилась и дальше не может казак терпеть большевицкое ярмо, а хочет в борьбе отстоять свое казачье право и жить на своих вольных степях самостоятельно...
К этой борьбе Касьяненко призывал и Старощербиновцев, которые с большой охотой присоединились к восставшим. На этом же собрании был избран атаман станицы, вахмистр Шва- гер, и решено произвести мобилизацию казаков до 40 лет в строй и от 41 до 45 лет в обоз. Сбор казаков был назначен в 11 час. дня около железнодорожной станции. После 12 час. дня собравшиеся казаки произвели выборы старших начальников. Командиром конницы был избран сотник Н. Иващенко. Командиром пластунского батальона пластуны избрали меня. Я отказывайся и предлагал пластунам избрать другого командира, при этом заявил, что среди офицеров есть старшие в чине. На мое заявление пластуны мне ответили, что меня они все хорошо знают по Европейской войне, а потому и просят и в эту трудную обстановку быть им батьком командиром, при этом заявили, что мне будут беспрекословно во всем подчиняться, как дети отцу, и со мной пойдут куда угодно. После этого я приступил к формированию пластунского батальона. Через два два часа батальон мною был сформирован (5-ти сотенного состава, при 21 офицере, 3 чиновниках и до 1500 челов. пластунов). Одновременно сформированы и конные полки. О составе их точно сказать не могу, но полагаю, что состав их был до 900 человек при 5 офицерах и несколько челов. чиновников. Конные части огнестрельным оружием были вооружены очень слабо, а холодное оружие казаки конных полков имели почти все. Пластунский батальон имел до 250 винтовок и к ним патронов от 20 до 30 штук на винтовку. Небольшая часть пластунов была вооружена охотничьими централками, остальное вооружение у пластунов было очень разнообразное, как например: вилы, топоры, лопаты и наскоро сделанные в кузницах пики. Вот с таким вооружением казаки ст. Старощербиновской и восстали против большевиков на защиту своих казачьих прав.
Настроение вначале было хорошее. Казаки говорили: «лучше в борьбе за казачество умереть смертью героя, чем быть рабом у лапотников». Вспоминали отваги и геройства своих предков запорожцев и говорили, что и мы должны следовать их примеру. Казаки говорили, что «наши предки, запорожцы, и в самые трудные минуты не теряли присутствия духа, а ободряя один другого, так говорили: чого боятыся? — смэрти? — вид нэи и так нэ сховатыся... А по смэрти остаеться слава...»
Слава нэ вмрэ, нэ поляже,
Нэ поляже, а роскаже,
Шо диялось в свити —
Чия правда, чия крывда
И чии мы диты...
(продолжение следует)
журнал «ВК» № 136, стр. 13-17
Комментариев нет:
Отправить комментарий