Радченко В. Г.
Казачьи байки деда Игната
(отрывок)
После войны Касьян вернулся домой с Мальчиком вместе. Коня своего боевого под хомут не ставил. Первые годы участвовал в смотрах, особо отличался на рубке лозы — уж очень складно двигались они с Мальчиком, на одном дыхании... И еще — ежели Касьяну вдруг нездоровилось, простуда там какая, или немогота, — он седлал своего Мальчика, делал на нем разминку, и болезнь от него сама собой отходила. Сила такая передавалась хозяину от его коня. Оно ведь может и правда, что далекими предками нас, казаков, были жившие в наших местностях в стародавние времена людокони, или по ихнему — китавросы, когда конь и человек были единое целое...
— Я сам бачив в кныжци таку картынку, — уверял дед Игнат, — Это потом воны раздилылысь — коняка сама по соби, а казак — сам по соби. А можэ и зря... Та тикэ на всэ воля Божья...
Жалел Касьян своего Мальчика. Бывало, выезжал на нем на охоту, да если по скорому делу куда. Уважал. И конь любил своего хозяина. Иногда — пасется на лужку, увидит Касьяна и непременно увяжется за ним, и ходит, как собака, не отстает. Или сидит Касьян на приступке, а Мальчик подойдет, ткнется ему мордой в грудь, ласкается...
А то, случалось, идет Касьян, видит: его Мальчик в сторонке стоит, может, дремлет, или — так, думку свою "конячью" думает. Ну Касьян слегка присвистнет, тот встрепенется и — "аллюр три креста" прямисенько к хозяину, тут как тут...
Как-то, будучи уже в летах, Мальчик пропал. Пасся, как обычно, за забором, "на задах", и исчез. День его нету, другой... Куда запропастилась коняка, — Касьян только руками разводил. Через неделю Мальчик явился. Утром, чуть свет, у ворот раздалось его ржанье. Касьян открыл ворота — конь был запряжен в полуразбитую бричку без одного колеса, на которой торчали железные обхваты – видать, укрепы от бочки... Мальчик ткнулся хозяину в плечо, всхрапнул... "Эгэ-ш, — сказал себе Касьян, — видать був ты в "бувальцях"...
Потом станичники подсказали: коня увели проезжие цыгане и пристроили его, продав или на что-то променяв, в другой станице, не то в Джерелиевке, не то на Грушковском хуторе, что за Косатой балкой... был слух, что и там и там видели тех цыган. И его новый хозяин определил в водовозы, чего Мальчик вынести не мог — достоинство не позволяло: известно, что конь до тех пор конь, пока под седлом, на пашне он — лошадь, а под хомутом водовозки — кляча... И при первом удобном случае Мальчик дал деру — до дому, до хаты. Не зря говорят: не сватай попову дочку, не покупай коня у цыган... Когда Мальчик совсем состарился, ослеп, Касьян, не отправил его на живодерню, благодарно держал на своих харчах, кормил и поил по-прежнему до самой его естественной лошадиной кончины. Вот такой был у казака Касьяна, батьки деда Игната, любимый и надежный конь по имени Мальчик. Статью приглядный и хозяину верный. А иначе не могло быть. Казак и его конь не могут друг без друга. Что за казак без коня? Когда власти после революции начали изводить казачество, рассуждал дед Игнат, они сумели сделать это только наполовину. До конца, можно сказать, под самый корень, казачество подрубил уже трактор. Тот самый "фордзон", появлению которого так все радовались. А того не ведали, что он, этот вонючий "фордзон" — железная вражина для всего конского поголовья.
И эта вражина доконала-таки коня, а вместе с ним и казачество. Правда, не стало у нас и конокрадства, то, может, хорошо. Трактора крадут редко, да и кому она нужна, чертяка ржавая! Что за казак, допустим, на тракторе? Или на другом каком драндулете? С шашкой и чтоб на "фордзоне"? Так, тракторист, шофер, водило... А на коне? Орел! Победитель! Не просто всадник, пассажир, нет. Это человек — гордый и независимый, который смотрит на округу с достоинством, с высоты, ибо он, если сказать одним словом — казак!
— А красоту какую мы потеряли! — говаривал дед. — Бывало, бежит конь по луговине, хвост и грива — по ветру, из ноздрей — дым, из-под копыт — искры, а сам он — конь-огонь, как из сказки. Мечта, а не конь!
А слыхали вы хоть раз, чтобы тот "фордзон" сам нашел дорогу до хаты, до родной конюшни? Или, чтобы, он, вражина, приласкался к своему хозяину? Расчувствовавшись, дед Игнат спрашивал нас, его внуков: — Вам снытця по ночам... ну, цэй трактор? Э-э, то-то, шо ни... А ось мэни кони сняцьця и будуть сныцьця нэ тикэ до самой смэрти, но и писля нэи ...
Дед Игнат считал, что если казачество начнет по-настоящему возрождаться, то неминуемо с конями. Чтобы сызмальства росли они, как одно неделимое — конь и казак, казак и его конь..
Казачьи байки деда Игната
(отрывок)
После войны Касьян вернулся домой с Мальчиком вместе. Коня своего боевого под хомут не ставил. Первые годы участвовал в смотрах, особо отличался на рубке лозы — уж очень складно двигались они с Мальчиком, на одном дыхании... И еще — ежели Касьяну вдруг нездоровилось, простуда там какая, или немогота, — он седлал своего Мальчика, делал на нем разминку, и болезнь от него сама собой отходила. Сила такая передавалась хозяину от его коня. Оно ведь может и правда, что далекими предками нас, казаков, были жившие в наших местностях в стародавние времена людокони, или по ихнему — китавросы, когда конь и человек были единое целое...
— Я сам бачив в кныжци таку картынку, — уверял дед Игнат, — Это потом воны раздилылысь — коняка сама по соби, а казак — сам по соби. А можэ и зря... Та тикэ на всэ воля Божья...
Жалел Касьян своего Мальчика. Бывало, выезжал на нем на охоту, да если по скорому делу куда. Уважал. И конь любил своего хозяина. Иногда — пасется на лужку, увидит Касьяна и непременно увяжется за ним, и ходит, как собака, не отстает. Или сидит Касьян на приступке, а Мальчик подойдет, ткнется ему мордой в грудь, ласкается...
А то, случалось, идет Касьян, видит: его Мальчик в сторонке стоит, может, дремлет, или — так, думку свою "конячью" думает. Ну Касьян слегка присвистнет, тот встрепенется и — "аллюр три креста" прямисенько к хозяину, тут как тут...
Как-то, будучи уже в летах, Мальчик пропал. Пасся, как обычно, за забором, "на задах", и исчез. День его нету, другой... Куда запропастилась коняка, — Касьян только руками разводил. Через неделю Мальчик явился. Утром, чуть свет, у ворот раздалось его ржанье. Касьян открыл ворота — конь был запряжен в полуразбитую бричку без одного колеса, на которой торчали железные обхваты – видать, укрепы от бочки... Мальчик ткнулся хозяину в плечо, всхрапнул... "Эгэ-ш, — сказал себе Касьян, — видать був ты в "бувальцях"...
Потом станичники подсказали: коня увели проезжие цыгане и пристроили его, продав или на что-то променяв, в другой станице, не то в Джерелиевке, не то на Грушковском хуторе, что за Косатой балкой... был слух, что и там и там видели тех цыган. И его новый хозяин определил в водовозы, чего Мальчик вынести не мог — достоинство не позволяло: известно, что конь до тех пор конь, пока под седлом, на пашне он — лошадь, а под хомутом водовозки — кляча... И при первом удобном случае Мальчик дал деру — до дому, до хаты. Не зря говорят: не сватай попову дочку, не покупай коня у цыган... Когда Мальчик совсем состарился, ослеп, Касьян, не отправил его на живодерню, благодарно держал на своих харчах, кормил и поил по-прежнему до самой его естественной лошадиной кончины. Вот такой был у казака Касьяна, батьки деда Игната, любимый и надежный конь по имени Мальчик. Статью приглядный и хозяину верный. А иначе не могло быть. Казак и его конь не могут друг без друга. Что за казак без коня? Когда власти после революции начали изводить казачество, рассуждал дед Игнат, они сумели сделать это только наполовину. До конца, можно сказать, под самый корень, казачество подрубил уже трактор. Тот самый "фордзон", появлению которого так все радовались. А того не ведали, что он, этот вонючий "фордзон" — железная вражина для всего конского поголовья.
И эта вражина доконала-таки коня, а вместе с ним и казачество. Правда, не стало у нас и конокрадства, то, может, хорошо. Трактора крадут редко, да и кому она нужна, чертяка ржавая! Что за казак, допустим, на тракторе? Или на другом каком драндулете? С шашкой и чтоб на "фордзоне"? Так, тракторист, шофер, водило... А на коне? Орел! Победитель! Не просто всадник, пассажир, нет. Это человек — гордый и независимый, который смотрит на округу с достоинством, с высоты, ибо он, если сказать одним словом — казак!
— А красоту какую мы потеряли! — говаривал дед. — Бывало, бежит конь по луговине, хвост и грива — по ветру, из ноздрей — дым, из-под копыт — искры, а сам он — конь-огонь, как из сказки. Мечта, а не конь!
А слыхали вы хоть раз, чтобы тот "фордзон" сам нашел дорогу до хаты, до родной конюшни? Или, чтобы, он, вражина, приласкался к своему хозяину? Расчувствовавшись, дед Игнат спрашивал нас, его внуков: — Вам снытця по ночам... ну, цэй трактор? Э-э, то-то, шо ни... А ось мэни кони сняцьця и будуть сныцьця нэ тикэ до самой смэрти, но и писля нэи ...
Дед Игнат считал, что если казачество начнет по-настоящему возрождаться, то неминуемо с конями. Чтобы сызмальства росли они, как одно неделимое — конь и казак, казак и его конь..
Комментариев нет:
Отправить комментарий