Прекрасная книга с достойными фото Алеси Анисимовой

Святослав Касавченко
По-богатому!
Кубанская кухня
со вкусом истории
Краснодар, 2014
стр. 41-44
(правописание автора)

— А вы и не знаете, як Жуков Хитлера ловил... Откуда вам знать?.. Цэ ж была найсекретнейшая операция 1945 года! — обращался Глянченко к сверкающим наградами ветеранам, собравшимся в станичном сквере после обязательного митинга на День Победы. Мужики (в ту пору многим фронтовикам не было еще и пятидесяти) только приняли «фронтовые сто грамм» и разминали папиросы, предвкушая историю...
— ... Как сейчас помню — вызывают меня к комбату. Вхожу, а там... Жуков. И каже вин: «А-а-а, опять Гринченко?.. Есть у мэнэ для тэбэ задание чрезвычайной важности! Поедешь к немцам в тыл. Трэба Хитлера споймать!».
«Служу Советскому Союзу!» — отвечаю, как учили. «А по-немецки ты хоть говоришь?» — спрашивает маршал. «Ни, — отвечаю, — товарищ Жуков, я с нимцами не балакаю, я их сразу бью, как положено советскому солдату!»
Мужики, отлично знающие, что в войну Глянченко был мальцем, а в армию пошел в пятидесятых, подталкивают рассказ дальше.
— И что же тебе Жуков сказал?
— «Цэ добре», — каже Жуков. — «Не беда, что ты, Глянченко, языка не знаешь. Партия за тебя уже все продумала. Мы тебя не говорить посылаем, а действовать. А для перевода придаем под твое командование двух по-нимицки грамотных лейтенантов. Они, когда нужно, хенде хох правильно скажут...»
И пишли мы в хитлеровский бункер...
Кругом бой. Егоров с Кантарией над Берлином знамя вешают, а мы к тайному входу в бункер пробиваемся — он в подвале Рейхстага начинался. Нашли, значит, вход. Вин весь в бетоне, чтоб бомбы не пробили, а лестница белым ковром застелена. Пух — во такый! Спустились под землю на два этажа — а там стальна дверь, а биля ней лейтенант эсэсовский. Вин спрашуе: «Пароль!». Мий лейтенант отвечае по-нимицки: «Гав-гав-гав!» Пропустили...
Мы еще на два этажа спустились — здесь ковры красные булы, а перед дверью на карауле уже полковник стоял. Вин тоже пароль требуе. Мий другый лейтенант ему правильно отвечае: «Гав-гав-гав»
За этой дверью ковров уже не було, зато все в мраморе — як крыльцо у райкома. Боха-а-ато... На два этажа ниже пид дверью нас вже целый эсэсовский генерал встречал. Я ему: «Гав-гав-гав!» — а вин за пистолет хватается! Пароль вже сменили!..
Мы, конечно, все равно прорвались, но шум поднялся. Лейтенанты с охраной бьются, а я напрямую в бункер побиг. Вышиб ногой дверь, а там за столом вси — Химмлер, Хеббельс, Мюллер, Борман, а в центре — сам Хитлер! Увидал меня с ППШ, привстал, слова растерял, пальцем в меня тыче и каже: «Гля... Гля... Гля... Глянченко!..» Я к нему — шасть. А вин из-за стола — скок. И в викно!..
Мужики смеются:
— А что же ты, Глянченко, не стрелял? Сразу бы войне и конец.
— А ты, если тебя в армии дисциплине не научили, историю не порть! Мне приказ дали не уничтожить Хитлера, а живьем споймать! Чтоб судить, як фашисску гадину! Дриснул, значит, вин в викно — тилько сапоги мелькнули... А я его за сапог — хвать!
— А он? — в глазах прошедших «Крым и Рым» фронтовиков неподдельный интерес. Кажется, они действительно верят, что сейчас Глянченко поймает им Гитлера.
Балабол держит мхатовскую паузу, обводит слушателей взглядом и наконец, сокрушаясь, продолжает:
— А вин ужом — круть, и из голенища выскочил. Тильки сапог у меня в рукх остался... Его потом Жуков забрал, чтобы Сталину показать... А шарф у мэнэ бачишь? Дывысь, яка ткань тепла. Цэ с Хитлера портянка!..
====================
У Касавченка много балачковых слов и поговорок в книге. Записываем его в ряды балачковых писателей. Книгу рекомендую в библиотеку каждому кубанцу.