Воронович Н.В.
"Зеленая книга"
История крестьянского движения в Черноморской губернии
(пятая часть, последняя)
66. ВЫДЕРЖКИ ИЗ ГАЗЕТЫ ЧЕРНОМОРСКОГО КРЕСТЬЯНСКОГО 0П0ЛЧЕНИЯ.
Официальное сообщение Полевого Штаба.
10 Апреля, после двухдневной перестрелки со Шкуровцами, защищающий Ахштыр отряд оставил Ахштыр и отошел в горы. Шкуровские части заняли Красную Поляну. В других районах ничего существенного не произошло.
От Полевого Штаба.
В виду циркулирующих слухов о расстреле Крестьянским Ополчением пленных офицеров Добрармии, Полевой Штаб настоящим объявляет, что все пленные офицеры, посланные из Сочи на работы по ремонту дорог, 4-го апреля по приказанию Штаба освобождены под честное слово не принимать больше участия в гражданской войне. Никаких расстрелов не было, за исключением происшедшего 28 марта в Сочи самосуда над шестью пленными, произведенного самочинно дезертировавшими из рядов Ополчения солдатами Сальянского полка. Двое из зачинщиков этого дикого самосуда задержаны и расстреляны по приказанию Штаба.
Полевой Штаб, 12 апреля 1920 г.
Где же правда?
„Кубанское Правительство никаких завоевательных целей по отношению к Черноморской губернии не преследует и ведет борьбу... только за свободу Кубани"... Так говорится в обращении этого Правительства к населению Сочинского округа. Что же делает на самом деле Кубанское Правительство у нас в округе?
Оно ведет борьбу с Сочинскими крестьянами за… свободу Кубани. Оно молча смотрит, как разоряются хозяйства наших крестьян, как казачьи лошади выпускаются на подножный корм на озимую пшеницу и как эти голодные лошади объедают кору и уничтожают фруктовые деревья поселян. Оно лицемерно заявляет нашим представителям о том, что жаждет заключить союз с нашими крестьянами, что оно желает, чтобы скорее собрался крестьянский съезд для установления мирных взаимоотношений и в тоже время молча смотрит на то, как Шкуро для того, чтобы не допустить крестьянского съезда, нарушает заключенное перемирие и торопится занять Сочи. Кубанское правительство заявляет, что оно гарантирует жизнь и имущество каждому гражданину и также молча созерцает,
как офицеры Шкуры организуют ловлю передовых крестьянских работников, именуемых ими «главарями» и как уничтожается имущество крестьян. Есть ли хоть капля правды в заверениях Кубанского Правительства и тех Деникинских генералов, которые командуют казачьими войсками? Как можно верить тому, что Рада порвала с Деникиным, если она вручает свою армию верным слугам
Деникина? И когда посмотришь на все то, что творится в нашем несчастном округе, то приходишь к убеждению, что между словами и делами Кубанского Правительства нет ничего общего! И правы те, которые говорят, что секрет нашествия казаков в Сочинский округ очень и очень простой, а именно: лишившись своей собственной территории и бежав из Кубани, Кубанское Правительство решило силой оружия завоевать Черноморье, чтобы не остаться Правительством без территории.
„Газета Черноморского Ополчения" 15 апреля 1920 г.
67. НА ЧЕРНОМОРЬЕ.
(По прямому проводу из Гагр).
Товарищ председателя Комитета Освобождения Черноморья Воронович передал вчера из Гагр по прямому проводу следующее сообщение представительству Комитета в Тифлисе:
Перемирие на три дня Комитет Освобождения Черноморья заключил с генералом Шкуро в 12 ч. дня. В 2. ч. дня Начальник
Штаба 1-й дивизии вызвал по фонопору коменданта Сочи и заявил, что генерал Шкуро приказал немедленно спустить с города флаг Черноморья и заменить его терским или трехцветным флагом. В случае неисполнения этого приказа город будет подвергнут обстрелу. Комендант ответил, что никаких приказов Шкуро он выполнять не намерен и что такой образ действий он считает нарушением перемирия. Узнав об этом разговоре, товарищ председателя донской фракции Верховного Круга Мамонов по фонопору уговорил начальника дивизии не настаивать на спуске флага
Находившийся далеко в горах Волковский отряд мог получить уведомление о состоявшемся перемирии лишь поздно вечером, о чем было дано знать Шкуро. В 4 ч. дня отряд обстрелял казачью разведку. Придравшись к этому, Шкуро заявил, что считает перемирие нарушенным и отдал приказ занять Сочи.
Все это показывает, что командование казаков стоит на завоевательной позиции. Дальнейшее поведение Кубанского Правительства и военачальников казачьей армии сводится к продолжению нарушений всяких прав, ибо они рассматривают продолжение войны, как восстание против законных властей, но одновременно заявляют о полном невмешательстве во внутреннее самоуправление Черноморья.
Имущество Комитета продается казачьими властями или уничтожается. Офицеры предлагают крестьянам выдавать главарей, под которыми подразумеваются ответственные работники Комитета и Главного Штаба.
Кроме того, чувствуется полнее противоречие между Кубанским Правительством и военачальниками, придерживающимися деникинской ориентации. Генералы открыто заявляют о решении занять побережье до Сухума.
Сочинский округ совершенно разорен, продовольствие уже съедено, засеянные поля и сады уничтожены табунами казачьих лошадей. Население обречено на неминуемую гибель.
(Тифлисская газета „СЛОВО" от 15-го апреля 1920 г.)
68. ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ВЕРХОВНОГО КРУГА ДОНА, КУБАНИ И ТЕРЕКА И. П. ТИМОШЕНКО.
Ознакомившись с Вашими заявлениями, помещенными на столбцах Тифлисских газет, я не могу удержаться, чтобы не обратиться
к Вам с этим письмом и не выразить своего глубочайшего изумления по поводу данных Вами местной прессе разъяснений, совершенно расходящихся с действительностью.
Меня особенно поражает желание Ваше свалить вину, за все ужасы, происходящие сейчас в Сочинском округе, с больной головы на здоровую. По Вашим словам во всем виноват Комитет Освобождения, который "нарушил подписанное соглашение". На это я должен заявить, что или Вы совершенно не в курсе происшедших событий, или же, чему я не хочу верить, сознательно искажаете
факты.
Поэтому позволю себе напомнить Вам эту действительность.
30 марта Председатель Комитета Освобождения Филипповский, Член Главного Штаба Черноморского Ополчения Москвичев с одной стороны и Председатель Кубанского Правительства Иванис и Товарищ Председателя Верховного круга Мамонов с другой стороны подписали проект соглашения. Проект этот должен был быть рассмотрен на объединенном пленарном заседании Комитета Освобождения и Главного Штаба и окончательно утвержден или изменен Чрезвычайным Крестьянским Съездом.
Для созыва съезда необходимо было временное прекращение военных действий между Ополчением и войсками ген. Шкуро. Поэтому немедленно же был поднят вопрос о трехдневном перемирии. Для заключения перемирия в Штаб Шкуро выехали Председатель Комитета Филипповский, член Главного Штаба Трусов и Товарищ Председателя Верховного круга Мамонов. Перемирие было установлено, но наши делегаты были чрезвычайно удивлены, когда, прощаясь с ними, генерал Шкуро заявил, что, „быть может, он не сдержит своего генеральского слова и будет вынужден продолжать наступление". Затем Штаб Шкуро был предупрежден о том, что один из отдельно действующих отрядов Крестьянского Ополчения сможет получить уведомление о перемирии только поздно вечером. Это предупреждение было передано лично Начальнику передовой дивизии генералу Агоеву, который сказал, что он примет это к сведению.
Но, несмотря на это предупреждение, придравшись к тому, что названный отряд в 4 часа дня обстрелял казачью разведку (кстати — обстрел был вызван передвижением, вопреки условиям перемирия казачьего разъезда), ген. Шкуро заявил, что считает перемирие нарушенным, перешел в наступление и не дал возможности собрать окружной съезд.
Но еще за несколько часов до этого наши телефонисты перехватили телефонограмму ген. Шкуро одному из начальников дивизии о том, что, в виду эвакуации Туапсе, необходимо немедленно занять Сочи.
Я думаю, что теперь Вам станет ясно, что, во-первых, никакого соглашения не состоялось, ибо проект соглашения не мог быть рассмотрен ни пленумом Комитета Освобождения, ни крестьянским съездом, и, во-вторых, что перемирие было нарушено не крестьянами, а казачьим командованием.
Не менее странно также Ваше заявление о какой-то провокации, сознательно или бессознательно распространяемой вокруг факта оккупации казаками Сочинского округа. Вы говорите, что Вы пришли к нам, „как демократическая сила". Но я уверен, что Вы отлично понимаете, что никакая демократия не позволит себе врываться вопреки воле другой демократии, в чужой край, подвергать
этот край полному разорению и обрекать демократию этого края на физическое истребление.
Неужели Вы не знаете, что творит Ваша „демократическая сила" в Сочинском округе? Неужели Вы не читаете издающейся в Сочи газеты, именуемой „Вестником Кубанского Правительства" В № 9-м этой газеты ясно и определенно сказано, что казаки для спасения себя самих и своих голодных лошадей принуждены истребить все запасы продовольствия Сочинских крестьян, потравить посевы и уничтожить сады. Но так как, продолжает Ваш официоз, казаки вынуждены сделать это для своего спасения от голодной смерти, то населению рекомендуется не роптать, а спокойно умирать с голоду, надеясь, что при первой возможности Кубанцы щедро вознаградят оставшихся в живых.
Известно ли Вам, что генерал Шкуро продает на вывоз весь валютный товар, имеющийся в Сочинском округе и состоящий из табаку и саломаса? Знаете ли Вы, что этот табак свезен в Сочи и Адлер, как натуральный налог, для обмена его на то продовольствие, в котором так нуждается наше население? Знаете ли Вы, что под стоимость этого табака были выпущены разменные денежные знаки,
находящиеся ныне в руках населения и которые теперь ровно ничего не стоят, так как обеспечивающий эти знаки товар вывезен спекулянтами, скупившими его за бесценок у Вашего ген. Шкуро? Известно ли Вам, что против такого ничем не прикрытого грабежа заявлен Вашему Правительству протест Сочинской городской управой и сельскими сходами? Неужели и эти действия Вы считаете
„демократическими мероприятиями?"
Мне кажется, что если Вы ознакомитесь с содержанием "Вестника Кубанского Правительства", то Вы сами увидите, что Ваши заявления в Тифлисе — совершенно расходятся с действиями Вашего командования в Сочи. Ваши Сочинские коллеги совершенно не отрицают фактов уничтожения у наших крестьян всего продовольствия, семян, посевов и наступивших вслед за этим голода и холеры. Они, лишь заявляют, что Сие было неизбежно и вызвано известными соображениями. На эти заявления можно ответить, что, во-первых, всего этого можно было бы избежать, если бы Кубанское Правительство не находилось в полной зависимости от реакционных генералов, стоящих во главе казачьих войск, и, во-вторых, что местному населению совершенно безразлично, какими соображениями вызвано его разорение незваными гостями и какими принципами — демократическими или империалистическими — руководствуются эти гости. В одной русской сказке некий карась на вопрос, под каким соусом желает он быть зажаренным, ответил, что, прежде всего, он совсем не хочет, чтобы его жарили, а если его все-таки хотят зажарить, то ему совершенно безразлично под каким соусом его съедят. Черноморское крестьянство думает так же, как и этот злополучный карась.
Я не в состоянии сейчас ответить на все Ваши заявления, ибо тогда мое письмо будет бесконечно длинно, но, как избранник Сочинского крестьянства и как защитник его интересов, я обязан сообщить Вам, что наше крестьянство страстно жаждало и жаждет прекращения гражданской войны, но ныне действующие против Вашей „демократической силы" зеленые состоят исключительно
из одних крестьян, которые вынуждены взяться за оружие для защиты своих семей от окончательного разорения их этой „демократией".
Я должен указать Вам также на то, что до Вашего нашествия в Сочинский округ наше крестьянство относилось к Кубанцам с самой теплой симпатией (что подтверждается резолюциями всех крестьянских съездов) и что проклятья голодных и ограбленных крестьян, которые теперь несутся вслед уходящим казакам, должны быть отнесены не к рядовому казачеству, которое само умирает с
голоду на берегах Черного моря, а к тем вождям, которые сознательно или бессознательно вовлекли казаков в Черноморскую авантюру. Вся ответственность за гибель казаков и населения от голода и страшной эпидемии азиатской холеры, вспыхнувшей теперь в Сочинском округе, должна лечь только на этих вождей.
Мне кажется, что вместо того, чтобы вести на страницах Тифлисских газет ненужную полемику с избранниками Черноморского крестьянства, доказывая вашу „демократичность", было бы гораздо проще, если бы вы здесь, в Тифлисе, откровенно заявили то же самое, что говорят в Сочи Ваши коллеги — а именно, что для спасения казаков и их лошадей от голодной смерти Вы сознательно
пошли на разорение и физическое истребление населения Сочинского округа.
Заканчивая это письмо, я искренно желаю, чтобы ни один народ, ни один край никогда бы не испытали тех ужасов, того голода и тех эпидемий, от которых теперь гибнет население нашего несчастного округа, а с ним вместе и обманутые казаки.
Товарищ Председателя Комитета Освобождения Черноморья,
Председатель Гл. Штаба Черноморского Крест. Ополчения
и Председатель Чрезв. Сочинского окр. съезда
Н. Воронович.
24-го апреля (по нов. ст.) 1920 г.
Сухумская газета „НАШЕ СЛОВО" от 30-го апреля 1920 г.
ПРИМЕЧАНИЕ С0СТАВИТЕЛЯ: В интервью с корреспондентами Тифлисских газет И. П. Тимошенко обещал ответить на это письмо, как только им будут получены из Сочи объяснения от членов Кубанского Правительства.
Однако ответа до настоящего времени не последовало.
69. ИНФ0РМАЦИЯ ТИФЛИССКИХ ГАЗЕТ ОТ 18 АПРЕЛЯ 1920 Г.
По поводу сообщения о том, что Правительство Грузии предложило всем находящимся на территории от Гагринского фронта
до Зугдидского уезда представителям правительств Дона, Кубани, Терека и Черноморья — немедленно покинуть указанный район, Представительство Комитета Освобождения Черноморья сообщает, что по отношению к представителям Комитета Освобождения Черноморья, означенное постановление Грузинского Правительства аннулировано. („Слово").
Из письма.
Генерал Шкуро выпустил воззвание к населению, в котором говорится, что местное население пусть живет так, как хочет. В воззвании населению предлагается организовать местное самоуправление взамен Комитета Освобождения, члены которого все до одного с Филипповским, Сорокиным и Вороновичем находятся в горах.
У Молдавского моста недавно был бой Шкуровцев с партизанским отрядом Рощенко.
О подписанном соглашении с Кубанцами здесь давно забыли. И во время перемирия, и после него на перемирие смотрели, как на небольшую передышку в борьбе.
Многие крестьяне ушли в горы с семьями и со всем своим скарбом.
Комитет Освобождения продолжает оставаться единственной моральной силой, объединяющей разрозненные партизанские отряды.
(ТИФЛИССКАЯ ГАЗЕТА „СЛОВО" ОТ 18 АПРЕЛЯ 1920 ГОДА.)
70. РАССКАЗ ПЛЕННОГО ОФИЦЕРА.
(Из беседы.)
Мне пришлось беседовать с одним добровольческим офицером уроженцем Закавказья, который был взят в плен Крестьянским Ополчением Черноморья на Сочинском фронте в первые дня восстания. Он находился в группе, состоящей из 120 офицеров и около 30 казаков. Эта группа составляла так называемые 2-ю и 3-ю категории пленных офицеров, которые были призваны непричастными к уголовным преступлениям (сожжению деревень, грабежу, расстрелам и т. д.), и поэтому им не угрожало никакое наказание.
Во время восстания до самого прихода Кубанской армии пленные находились на свободе, но принуждены были работать по исправлению дорог, мостов и т. д., за что получали паек наравне с зеленоармейцами. Со стороны органов власти и ответственных лиц отношение к ним было хорошее, но массы все-таки проявляли к ним враждебность. Их, во-первых, ограбили, а потом было несколько случаев бессудного расстрела.
Но потом страсти улеглись, эксцессы прекратились.
Когда Кубанская армия приблизилась к Сочи, всех пленных отправили в селение Ахштырь, в горы, но здесь за ними особого присмотра не было. Сами зеленоармейцы испытывали нужду в продовольствии и пленным выдавали ежедневно понемногу муки.
Скоро отряды зеленых стали расходиться в горы и по своим селениям.
В один прекрасный день пленным было заявлено, что они могут расходиться на все четыре стороны. Уроженцам Закавказья были
предложены документы Черноморского государственного образования — как лучшая гарантия их свободного проезда на родину.
За время пребывания пленных у зеленых настроение офицеров значительно изменилось. Почти никто и не думал воспользоваться возможностью вернуться к своим частям. Очень многие офицеры с группами зеленоармейцев ушли за перевал. Часть же остальных пробралась в Адлер и Пиленково. Большинство из них было переотправлено в Поти, где кое-кому удалось уехать дальше, а остальные были интернированы в добровольческих лагерях.
М. Н.
(Тифлисская газета „СЛОВО" от 19-го апреля 1920 г.)
71. „ИЗ РАЗГОВОРОВ".
Как известно, перед оставлением Сочи так называемой „Зеленой Армией" находившиеся в плену офицеры в числе 150 человек были отправлены на Красную Поляну. В дороге конвой дочиста обобрал их.
Не доходя до Красной Поляны, пленные были остановлены и наряжены на работы по починке шоссе. Комиссар местного района, узнав о том, что они обобраны, выстроил конвой и без церемоний, по старинному способу, стал собственноручно расправляться с конвоирами. Все взятое было тотчас возвращено пленным офицерам.
„У нас, в Зеленой Армии, воровство не допускается", заявил при этом офицерам комиссар.
Необходимо ответить, что комиссар этот, конечно, из местных поселян.
(Сочинская газета „НОВЫЙ ДЕНЬ" от 9 апреля по ст. ст. 1920 г.)
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Статья эта, помещенная в газете, враждебно относившейся к „зеленым", как и помещенный в Тифлисской газете „СЛОВО" рассказ пленного офицера, опровергает обвинения против Крестьянского Ополчения в жестоком обращении с пленными.
72. 0БРАЩЕНИЕ КУБАНСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА К НАСЕЛЕНИЮ ЧЕРНОМОРСКОЙ ГУБЕРНИИ.
Кубанское Краевое Правительство выпустило 16-го марта по старому стилю следующее обращение к населению Черноморской губернии:
„К населению Черноморской губернии от Кубанского Краевого Правительства.
Доводится до сведения населения Черноморской губернии, что Кубанское Краевое Правительство вступило в пределы губернии исключительно в силу сложившейся военной обстановки. Никаких завоевательных целей по отношению к Черноморью Правительство не преследует и ведет борьбу только с большевиками за освобождение Кубани. Никто не будет обижен, если не подымет оружия против армии. Кубанское Правительство считает своим долгом бороться со всеми злоупотреблениями, ограждая жизнь, честь и достояние населения. Поэтому Кубанское Правительство приглашает все население губернии оставаться спокойным и заниматься мирным трудом.
Председатель Правительства Иванис".
(Тифлисская газета „БОРЬБА" от 10 апреля 1920 г.)
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Действительность показала, что Кубанское Правительство оказалось совершенно бессильным исполнить обещание оградить жизнь и имущество населения. Казачьи военачальники не только уничтожили все достояние Черноморского крестьянства, но даже продали принадлежавшие избранному населением Правительству (Комитету Освобождения) валютные товары, предназначавшиеся для обмана на хлеб и другое продовольствие, в которых так нуждалось население Черноморья.
73. „ПОРА, НАКОНЕЦ, ПРЕКРАТИТЬ БЕ30БРА3ИЯ".
Улицы Сочи пестрят приказаниями начальника гарнизона о недопустимости пьянства и неизбежно связанных с ним безобразий. Приказов много, но безобразия не прекращаются. И обидно, до слез обидно, что эти безобразия творятся людьми, которые должны бы служить примером для других.
Удивляемся, что люди эти, большею частью в офицерских погонах, не в состоянии понять, что их поведение и раздражает, и возмущает, и ненависть населения вызывает.
Поведение их настолько возмутительно среди окружающей нас обстановки, что только явно недоразвитые люди могут этого не понять.
Утешением для нас может служить лишь вера в то, что поведение отдельных пьяниц и безобразников не ляжет грязным пятном на тех, для кого наш поход является подвигом, а не ареной для кутежей и безобразий.
Официальный „ВЕСТНИК КУБАНСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА"
от 8-го апреля по ст. ст. 1920 г. город Сочи.
74. КАПИТУЛЯЦИЯ КУБАНСКОЙ АРМИИ.
Нашим сотрудником получены из осведомленных источников сведения об обстоятельствах, при которых произошла сдача Кубанской армии большевикам.
К тому времени, когда продовольственный кризис заставил Кубанские части начать ведение переговоров о перемирии, Английская эскадра передала Кубанскому правительству свое предложение перевезти желающих в Крым, причем англичане категорически заявили, что они могут содействовать перевозке казаков исключительно в Крым.
В виду того, что отступление в Грузию представлялось невозможным, перед многими, в том числе и перед членами Законодательной Рады, встала дилемма: либо отправляться в Крым, либо, оставаясь с армией — сдаться большевикам.
Рада прервала свою сессию и предоставила свободу действий своим членам, из которых в Крым уехало всего только семь человек. Остальные частью сдались большевикам, частью перешли в Грузию.
Кроме членов Рады в Грузию с разрешения Грузинского Правительства выехали члены Кубанского Правительства и часть командного состава.
(Тифлисская газета „БОРЬБА" 12 мая 1920 года.)
75. С00БЩЕНИЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА КОМИТЕТА 0СВ0Б0ЖДЕНИЯ.
Представительство Комитета Освобождения Черноморья получило целый ряд документов, рисующих страшную картину того глубоко-трагического безвыходного положения, в котором очутилось все население Черноморья вследствие вторжения в его пределы голодных казачьих полчищ. Комитет Освобождения уже 29 апреля констатирует: „В прибрежных деревнях и в городах Сочи и Адлере
царит неописуемый голод: съеден весь скот, птица, кукуруза, даже посаженный картофель и тот вырыт и съеден. Голодные полчища казаков добираются и до горных деревень. Голод сметет все, и вслед за ним придет холера и голодный тиф, которые уже свирепствуют в прибрежной полосе".
Действительность, как известно, далеко превзошла это пророчество. Население Черноморья фактически на краю физического уничтожения. Лавина казаков не только обглодала всю страну, но и в лице своих генералов ограбила и вывезла все ценности, какие были на побережье и которые представляли собой единственную надежду, последний ресурс для получения посредством товарообмена необходимого продовольствия и медикаментов для умирающего от голода и эпидемий населения.
Представительство Комитета Освобождения принимает все меры к возврату награбленного в Черноморье имущества вывозимого за границу разными хищниками.
Но у мародеров, грабящих умирающих с голоду крестьян, имеются покровители. Представители Английского командования помогают добровольческим генералам вывозить в Англию последние крохи товаров, в которых единственное спасение гибнущего края.
Генерал-майор Остроухов, председатель комиссии по снабжению продовольствием Кубанской армии получил, благодаря поддержке английского командования, разрешение вывезти в Англию принадлежащие Комитету Освобождения табаки, под обеспечение которых были выпущены Сочинским городским самоуправлением разменные денежные знаки.
Комитет Освобождения не складывает своего оружия и намерен перенести вопрос о правах на табаки в Английский парламент, и обратится с соответствующим воззванием к международной демократии и к будущим потребителям этих табаков, пропитанных человеческой кровью.
Тифлис, 29-го мая 1920 года.
(Тифлисская газета „НОВАЯ ЖИЗНЬ" № 3 от 3-июня 1920 г.)
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Узнав о вывозе кубанскими генералами табаков, Комитета Освобождения представитель Комитета обратился к английскому губернатору Батума 14-го и 15-го июня официальными бумагами за № № 1271 и 1273 с ходатайством задержать их и передать их Батумскому отделению Центрального Союза Потребительских Обществ. Батумский губернатор бумагой за № 3343 от 21-го Мая 1920 г. ответил на это отказом.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ.
ПРИХОД БОЛЬШЕВИКОВ.
ПЕРЕЧЕНЬ МАТЕРИАЛОВ И ДОКУМЕНТОВ,
76. ПРИХОД БОЛЬШЕВИКОВ — краткий обзор событий.
77. С00БЩЕНИЕ ОБ АРЕСТЕ КОМИТЕТА ОСВОБОЖДЕНИЯ.
78. ПРИГОВОР УПОЛНОМОЧЕННЫХ СЕЛЬСКИХ СХОДОВ.
79. ПРИГОВОР КРЕСТЬЯН СЕЛЕНИЙ АХШТЫРЯ И ДЗЫХРЫ.
80. 0БРАЩЕНИЕ ВСЕР0ССИЙСК0Й ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ К0МИССИИ К
НАСЕЛЕНИЮ ЧЕРНОМОРСКОЙ ГУБЕРНИИ
81. 0БРАЩЕНИЕ СОЧИНСКИХ ЗЕЛЕНОАРМЕЙЦЕВ К КРАСНОАРМЕЙЦАМ
82. ПИСЬМО ГЮИСМАНСА.
83. ПИСЬМО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ЧЕРНОМОРСКИХ КРЕСТЬЯН — ГЮИСМАНСУ.
84. 0БРАЩЕНИЕ КРЕСТЬЯН К С0ЦИАЛИСТАМ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ,
86. ПРИГОВОР ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СЕЛЬСКИХ ОБЩЕСТВ СОЧИНСКОГО ОКРУГА.
86. НА ЧЕРНОМОРЬЕ — сообщ. Грузинского Телеграфного Агентства.
87. БОЛЬШЕВИЗМ В СОЧИНСКОМ ОКРУГЕ.
76. ПРИХОД БОЛЬШЕВИКОВ.
Ограбленные войсками Шкуро, крестьяне встретили красную армию и большевиков, как избавителей. Они думали, что большевики, ликвидировав армию Шкуро, предоставят местному населению избрать власть, советы крестьянских депутатов и не будут вмешиваться в их внутренняя дела.
Крестьяне надеялись на обещания коммунистов, которые еще в феврале, на чрезвычайном съезде, заверяли их, что Советская власть избавит их от всяких бедствий, а красная армия — защитит от реакционных сил Добровольцев.
Однако ожидания крестьян не оправдались. Большевики вскоре припомнили крестьянам их враждебное отношение к Советской власти в 1918 году и поведение крестьянской фракции на февральском съезде. Особенно не нравилось большевикам то, что Черноморские крестьяне сорганизованы и крепко поддерживают свои организации.
Поэтому, через две недели после занятия Сочи большевиками, они объявили войну крестьянам, арестовав членов избранного ими
Комитета Освобождения и других видных деятелей крестьянских
организаций.
Вслед за этим начались по деревням аресты бывших членов крестьянской фракции Окружного съезда, членов районных штабов
и начальников отрядов Крестьянского Ополчения. Всем арестованным предъявлялись обвинения в контрреволюционности и в намерениях свергнуть Советскую власть.
Эти аресты вызвали сильнейшее возбуждение и возмущение во всех деревнях Сочинского округа. Сначала крестьяне решили, что
все это является недоразумением. Они послали особую делегацию просить большевиков освободить арестованных и требовать скорейшего созыва Совета крестьянских депутатов.
Однако ответы большевиков дали понять крестьянам, что тут никакого недоразумения нет и что большевики никаких выборов
в Черноморье не допустят.
Большевики отлично понимали, что в местные Советы будут избраны прежние депутаты, определенно настроенные против диктатуры партии коммунистов и поэтому заявили, что Черноморские крестьяне еще недостаточно сознательны, чтобы пользоваться благами Советской конституции.
Вскоре большевики потребовали от крестьян выдачи оружия и роспуска ополчения. Крестьяне этого требования не исполнили, и на Черноморье началось снова то, что было в 1919 году, во времена владычества Деникина.
Вместо Деникинских приставов появились „Ревкомы" и полновластные комиссары, вместо контрразведки — „чрезвычайки", вместо военно-полевых судов — „ревтрибуналы".
Снова, как и в 1919 году, начались экзекуции, расстрелы, грабежи, снова крестьяне потянулись в горы.
Семьи ополченцев попали в отчаянное положение, так как Советские власти начали брать их заложниками, и, при малейшем признаке наступления „зеленых", немилосердно расстреливали.
Целые селения оказались брошенными населением, которое или поголовно ушло в горы, или бежало в соседнюю Грузию. В горах появились целые таборы поселян, среди которых на почве недоедания начались болезни.
Вот что принесла крестьянам „Рабоче-крестьянская власть".
Однако все эти невзгоды не смутили Черноморских крестьян и они не пали духом.
Крестьяне решили не подчиняться насилию большевиков, точно так же, как в 1919 году они не подчинились насилию Деникина.
Все последние заявления Черноморских крестьян свидетельствуют об этом решении, а сохранившаяся их организация является залогом того, что большевикам не удастся разгромить окончательно непокорное крестьянство.
И теперь, в 1921 году, большевики, занимая города прибрежной полосы Черноморья, находятся в таком же положении, в каком находились Добровольцы в 1919 году и так же опасливо поглядывают на горы, в которых по-прежнему хозяйничают „зеленые банды".
Н. В.
11. В СОЧИ.
(Арест Комитета Освобождения).
Из частных источников сообщают, что большевиками арестован весь состав Комитета Освобождения Черноморья, находившийся в Сочи. Арест Комитета якобы вызван тем обстоятельством, что на объявленную Советскими Властями мобилизацию в Сочинском округе никто не откликнулся, и население с оружием в руках ушло в горы. Мобилизация была отменена. Но результатом трений, возникших между Советскими Властями и Комитетом Освобождения Черноморья, явился арест последнего. Как передают, арест был произведен специально прибывшими для этой цели чинами Ростовской "чрезвычайки" и все арестованные в числе 8 человек были увезены в Ростов. В числе арестованных называют Сорокина, Самарина-Филипповского, Тугарина, Рябова и Тер-Григорьяна.
Сообщение о произведенных арестах получено также и членом Комитета Вороновичем, находящимся в Гаграх.
(Тифлисская газета „БОРЬБА" от 17-го июня 1920 г.)
78. ПРИГОВОР.
Мы, нижеподписавшиеся, уполномоченные сельских сходов Хостинского, Адлерского и Ахштырского районов Сочинского округа
Черноморской губернии, собравшись сего 7-го июня 1920 года, имели суждение об арестах Советскими властями Российской коммунистической республики избранных нами на крестьянско-рабочем съезде 25-го февраля с. г. членов Комитета Освобождения и
других наших крестьян, которые бились с кадетами за нашу свободу в течение прошлой зимы.
Узнав о том, что наши избранники и товарищи посажены в тюрьму, мы послали к властям Российской Советской Республики
ходоков с просьбой отпустить их на поруки всего крестьянского населения. Однако в Сочинском Особом Отделе нашим ходокам
отказали в этой просьбе,
Мы видим, что прибывшая к нам Рабоче-крестьянская Советская власть первым делом обратилась против крестьян. Мы видим
также, что никаких советов нам не позволяют выбирать, а те крестьянские советы, которые были у нас при Комитете Освобождения — нынешняя Советская власть разогнала. Из приказов новой власти мы усмотрели, что нас, крестьян, хотят
поставить в такое же положение, в каком мы находились при Деникине.
Вместо обещанного хлеба, у нас, разоренных Деникинцами и Шкуровцами, хотят отобрать последнее добро, которое у нас еще уцелело.
Наше Крестьянское Ополчение снова, как и при Деникине, называют бандой, обезоруживают и заставляют обратно уходить в горы.
Все вышеуказанное мы не можем называть иначе, как насилием коммунистической партии большевиков. И мы постановили обо всех их поступках и притеснениях довести до всеобщего сведения, чтобы все те люди, которые им до сего времени доверяют, знали, что Советская власть большевиков для нас, трудовых крестьян, совершенно не подходит, и мы так же точно желаем избавиться от нее, как избавились от кадетов. В чем и подписываемся.
(Двенадцать подписей и один крест.)
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Настоящий приговор вынесен уполномоченными селений Сочинского округа, после неудачного результата переговоров Крестьянской делегации с Сочинскими властями.
79. ПРИГОВОР.
Общее собрание крестьян селений Ахштыря и Дзыхры, она же Ореховка, собравшись сего числа, обсуждали известие об аресте Советскими властями нашего односельчанина и избранника крестьянина селения Ахштырь Николая Рощенко.
Мы, крестьяне вышепоименованных селений, заявляем, что Николай Рощенко никак не может быть назван контрреволюционером по следующим причинам:
1. С начала 1919 года Рощенко вместе с жителями наших селений принимал участие в борьбе с отрядами Деникинцев и отказался идти к ним на мобилизацию.
2. Деникинцы, считая Рощенко вредной для них личностью, в наказание сожгли его дом, увели 2-х коров, 1 лошадь и разграбили все его имущество.
3. Когда в январе с. г. Крестьянское Ополчение начало гнать кадетов, Рощенко со своей ротой обошел по горам их позицию, разбил Деникинцев у Молдавского моста и забрал 2 пулемета и 200 пленных.
4. Когда в апреле нас постигла новая беда и на нас стали наступать грабители Шкуры, Рощенко снова собрал отряд и целую неделю бился со Шкуровцами.
А посему мы единогласно постановили просить партию коммунистов освободить Николая Рощенко из тюрьмы и доставить его обратно в селение Ахштырь.
Обо всем вышеизложенном общее собрание постановило составить настоящий приговор и препроводить его в Сочинский ревком.
Председатель собрания (подпись)
Секретарь (подпись).
с. Ахштырь, 8-го июня 1920 года.
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Несмотря на это заявление, Рощенко не только не был освобожден, но отправлен в Екатеринодар, где был расстрелян, как „враг крестьян и рабочих".
80. 0БРАЩЕНИЕ ВСЕР0ССИЙСК0Й ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ К НАСЕЛЕНИЮ КУБАНСКОЙ ОБЛАСТИ И ЧЕРНОМОРСКОГО ПОБЕРЕЖЬЯ.
Обнаглевшие, рассеянные по Кубани и Черноморью банды белых и зеленых, под влиянием агитации агентов Врангеля, за последнее время стали совершать разбойничьи нападения на селения и станицы, захватывая скот, оружие и избивая советских работников.
После победы над Деникиным Советская Власть проявила особенное великодушие не только к передовому казачеству, но и ко всем казакам Дона, Кубани и Терека. Их прежние грехи перед Советской Властью были преданы забвению — за прошлые преступления и участие в Деникине их войсках они наказанию не подлежат, но, предавая забвению прошлое, Советская Власть не потерпит никаких контрреволюционных выступлений в настоящее время. Для обеспечения мирной жизни трудового казачества и крестьянства и снабжения центральной России хлебом Советская Власть не остановится ни перед какими мерами и жертвами.
Все выступления бело-зеленых банд будут нами подавлены с неумолимой жестокостью.
За последнее время эти выступления участились и умножились. Мы знаем, что некоторые селения и кулацкие станицы оказывают
поддержку бандитам, снабжая их продовольствием и людьми. Этому необходимо положить конец.
Доводится до сведения всего населения, что по отношению к бело-зеленому движению нами приняты самые решительные шаги.
Призывая к борьбе с этими разбойниками все трудовое население Кубани и Черноморья, предлагаю:
1. Сообщить ближайшим Советским Властям о местонахождении бело-зеленых банд.
2. Принимать непосредственное участие в борьбе с ними путем обезоруживания их, ареста главарей и подстрекателей.
3. Сообщить обо всех подозрительных лицах, скрывающихся в селениях, станицах и аулах.
4 Своевременно сообщать обо всех налетах, учиненных бандами и оказывать содействие Советским Властям по ликвидации бело-зеленого движения.
В случае невыполнения настоящего требования и оказании какого-либо содействия бело-зеленым бандам, виновных ожидает самая жестокая расправа, а именно:
1. Станицы и селения, которые укрывают белых и зеленых, будут уничтожены, все взрослое население — расстреляно, все имущество — конфисковано.
2. Все лица, оказавшие содействие бандам — немедленно расстреляны.
3. У большинства находящихся в горах зеленых остались в селениях родственники. Все они взяты на учет и в случае наступления банд — все взрослые родственники сражающихся против нас будут расстреляны, а малолетние высланы в центральную Россию.
4. В случае массового выступления отдельных сел, станиц и городов — мы будем принуждены применять к этим местам массовый террор: за каждого убитого советского деятеля поплатятся сотни жителей этих сел и станиц
Наше предупреждение — не простая угроза: Советская власть располагает достаточными средствами для осуществления всего этого.
Предупреждая в последний раз обо всем этом население, объявляю, что зеленым, выдавшим своих руководителей, мы
обещаем полное прощение. Неповиновение этому призыву в семидневный срок повлечет за собой самые тяжелые кары, как для самих виновных, так и для их родственников.
Карающая рука советской власти беспощадно сметет всех своих врагов.
Особоуполномоченный В.Ч. К. по Сев. Кавказу Ландер.
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Настоящее обращение распространялось по Черноморью агентами Особых отделов в сентябре и октябре 1920 г.
81. 0БРАЩЕНИЕ ЗЕЛЕНОАРМЕЙЦЕВ К КРАСНОАРМЕЙЦАМ.
Товарищи красноармейцы!
Вот уже почти полгода как вы заняли Черноморье и на своих штыках принесли нам гражданскую войну. С вашим приходом коммунисты начали притеснять, арестовывать и расстреливать мирных жителей и заставили нас вновь взяться за оружие и уйти в горы.
Мы, крестьяне, всегда были и будем противниками гражданской войны, мы не хотим проливать братской крови. Но мы всегда боролись и будем бороться против насилия и справа и слева.
Мы с оружием в руках выгоняли и большевиков и деникинцев. И те и другие хотели загнать нас, крестьян, пушками и плетьми одни — в рай коммунистический, другие — в рай монархический.
Товарищи-красноармейцы! Теперь вы насилием загоняете нас опять, как баранов, в коммунистический рай. Ваши комиссары разогнали наш выборный Комитет Освобождения, арестовали его членов и других наших крестьянских избранников, некоторых из них расстреляли, а других заставили бежать. Они вновь заставили нас, Черноморских крестьян и рабочих, взяться за оружие.
Товарищи красноармейцы. Мы, „зеленые", такие же, как и вы, крестьяне и рабочие и заявляем вам, что мы смотрим на вас, как на угнетенных и ослепленных братьев. Мы знаем, что только страх смерти и наказаний заставляет вас сражаться с нами. Мы заявляем, что не желаем убивать вас и с радостью примем вас в наши ряды.
Только тот нам враг, кто с оружием в руках убивает нас, без оружия — вы наши друзья и братья.
Товарищи-красноармейцы, вы знаете и слышите, как повсюду против коммуны идут восстания крестьян и рабочих. Везде на нее недовольство. Коммуна мешает русскому народу воспользоваться завоеваниями революции — землей и свободой. Она мешает народу заняться мирным трудом и построить демократическое (народное) государство. Коммуна все время ведет гражданскую войну, которая
разоряет крестьян и рабочих. Буржуи давно удрали за границу, а мы, трудовой народ, убиваем и разоряем друг друга. Этим пользуются монархисты и черносотенцы и хотят вместе с коммуной задушить русскую революцию, чтобы отнять у народа землю и волю, как это уже раз чуть не сделали Деникинцы. Против них мы вели партизанскую войну и поражали их из-за каждого куста. Против вас мы такую войну вести не хотим, чтобы не проливать лишней крови трудового народа.
Мы, „зеленые", хорошо понимаем, кто нам враг и кто нам друг. Поэтому мы обращаемся к вам, товарищи, и говорим: пора уже нам создать свою крестьянскую армию, которая бы смела заодно и реакцию и коммуну. Товарищи, мы верим, что вы поймете нас, присоединитесь к нам и поддержите наши лозунги. Помните, что наше красное знамя с зеленым крестом несет с собой мир, а не войну. Да здравствует Крестьянская Зеленая Армия! Да здравствует Народная власть крестьян и рабочих! Долой реакцию! Долой коммуну!
ЧЕРН0М0РСКИЕ ЗЕЛЕНОАРМЕЙЦЫ.
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Эта рукописная прокламация распространялась одним из зеленоармейских отрядов Сочинского округа в августе 1920 г..
82. ПИСЬМО СЕКРЕТАРЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ С0ЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДЕЛЕГАЦИИ ГЮИСМАНСА ПРЕДСТАВИТЕЛЮ ЧЕРНОМОРСКИХ КРЕСТЬЯН.
Дорогой Товарищ!
Делегация социалистов Западной Европы с удовольствием приняла сегодня членов Вашей организации и с интересом прочитала Вашу записку.
Делегация почтет своим долгом передать европейскому пролетариату о тех тяжелых условиях, в которых Вы жили и о том, как Вы страдали. Наши делегаты уже запросили официальных представителей своих стран о том, почему не последовало ответа на записку, врученную Вами в прошлом Декабре месяце. Мы сообщим Вам официальный ответ немедленно по его получении.
Мы надеемся остаться с вами в связи при посредстве центрального комитета социал-демократической партии Грузии.
Мы так же, как и Вы, далеки от русской реакции и от русского большевизма и сделаем все, что будет в наших силах для помощи Вам в борьбе за свободу.
Гюисманс.
Тифлис, сентябрь 1920 г.
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: в сентябре 1920 года в Грузию прибыла делегация социалистов Западной Европы в составе Вандервельде, Гюисманса, Де-Брукера, Сноудена, Макдональда, Каутского и других. В Тифлисе эту делегацию посетили представители Черноморских крестьян, ознакомившие социалистов Европы с историей борьбы Черноморского крестьянства. Результатом этого посещения явилось письмо Гюисманса и дальнейшая переписка Черноморцев с Социалистической делегацией.
83. ПИСЬМО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ЧЕРНОМОРСКИХ КРЕСТЬЯН И. Н. НИКОЛАЕВА — ЕВРОПЕЙСКОЙ С0ЦИАЛИСТИЧЕСК0Й ДЕЛЕГАЦИИ.
Глубокоуважаемые товарищи!
От имени крестьян Черноморья приношу Вам глубокую благодарность за то внимание и сочувствие, которое было Вами проявлено при приеме нашего представителя, а также в письме, которое уже переслано крестьянам. Крестьяне Черноморья воспрянут духом, узнав, что они не одиноки в своей тяжелой и неравной борьбе за свободу и демократию против реакции и большевизма, что они найдут поддержку у своих товарищей в Западной Европе и, находясь в контакте с Вами, будут сообщать им о своей борьбе.
Одним из опаснейших врагов крестьянства и демократии, в борьбе с которыми нам необходима Ваша поддержка, является генерал Врангель, которого, как мы с удивлением узнали от Вас, в некоторых государствах Европы считают „другом крестьянства".
Как может быть другом крестьян он, имя которого столь ненавистно демократии Северного Кавказа, который является продолжателем реакционной политики Деникина!
В дальнейших сношениях с Вами нами будет приведен ряд фактов и документов, доказывающих, что генерал Врангель никак не может считаться другом крестьянства и демократии и что желанием Черноморских крестьян является невмешательство никаких внешних сил (в том числе и Врангеля, которого мы никак не можем считать за внутреннего союзника) в их внутренние дела, в чем и просим Вас оказать нам содействие.
Будьте уверены, дорогие товарищи, в нашем искреннем к Вам чувстве.
Член Делегации Черноморских Крестьян И. Николаев.
84. 0БРАЩЕНИЕ ЧЕРНОМОРСКИХ КРЕСТЬЯН К С0ЦИАЛИСТАМ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ.
Уважаемые товарищи!
21-го сентября казачьи отряды генерала Фостикова, вынужденные отступить из Кубани, спустившись с гор, заняли южную часть Сочинского округа и ныне ведут на территории Черноморья вооруженную борьбу с большевиками. Крестьяне Сочинского округа оказались в очень тяжелом положении, так как с одной стороны они совершенно не доверяют генералу Фостикову (который является агитатором Крымского диктатора Врангеля), а с другой стороны в случае поражения отрядов Фостикова, они уверены в неизбежности новых репрессий со стороны большевиков.
После всестороннего обсуждения создавшегося положения представители крестьянских организаций решили ни в какие сношения с генералом Фостиковым не вступать, и если понадобится — говорить лишь с выборными представителями Кубанской области, демократия которой также изнемогала в борьбе с большевиками.
Одновременно с этим решением Черноморские крестьяне, узнав о Вашем приезде в соседнюю Грузию, постановили приветствовать в Вашем лице трудовую демократию Западной Европы, передать Вам прилагаемый при сем приговор и заявить Вам, что Черноморское крестьянство убеждено, что только помощь европейского пролетариата, не реакционных генералов, может их спасти.
Ознакомившись с письмом товарища Гюисманса, мы выражаем вам свою сердечную благодарность за ваши чувства и намерения и считаем необходимым довести до Вашего сведения следующее:
1. В настоящий момент крестьянское население Черноморья переживает ужасное состояние голода, вызванного событиями, известными Вам из доклада нашего представителя (набег Шкуро),
2. Кроме голода среди крестьян, укрывавшихся в горах от большевиков, вспыхнули эпидемии, от которых умирает много женщин и детей.
3. Большевики усилили террор по отношению к крестьянам, особенно в связи с диверсией Фостикова, своим террором они хотят запугать нас, чтобы мы не присоединились к Фостикову. 23-го сентября нами похоронены на берегах реки Мзымты тела 9 крестьян, расстрелянных большевиками без всякого предъявления обвинения, лишь для устрашения окрестных деревень. 24-го сентября волны Черного моря выбросили у Адлера изуродованные тела двух наших товарищей, арестованных большевиками в деревне Веселое. Не довольствуясь этими жестокостями, большевики официально заявили, что они будут расстреливать жен, отцов и матерей тех из крестьян, которые примут участие в выступлениях против советской власти или уйдут в горы.
4. Занятие нашей территории войсками Врангеля вызовет новые осложнения, ибо крестьяне не признают власти Крымского правительства.
5. Неудача отряда Фостикова на Черноморском побережье вызовет новые ужасные репрессии большевиков по отношению к непричастным в авантюре Врангелевских агентов крестьян.
6. Последние события вызвали волну беженцев, помочь которым мы за отсутствием средств не в состоянии.
7. Мы еще раз заявляем, что Черноморское крестьянство борется за завоевания революции, что мы не контрреволюционеры, ибо доказали это своей длительной и тяжелой вооруженной борьбой против реакции, и что, несмотря на все ужасы нашего положения, мы, крестьяне, не подчинимся ни Врангелю, ни диктатуре коммунистической партии.
8. Черноморское крестьянство постановило отправить в Европу особую делегацию, которой поручается обратиться к социалистическим партиям, рабочим и крестьянским организациям для осведомления европейской демократии о нашем тяжелом положении.
С чувством искреннего товарищеского привета, по поручению и от имени частного совещания крестьянских делегатов Черноморья
Н. Воронович, С. Верховский.
28 сентября 1920 года.
85. ПРИГОВОР.
1920 года, сентября 18-го дня, мы, нижеподписавшиеся, представители крестьянского населения Навагинского, Ермоловского, Краснополянского, Адлерского и Хостинского районов Сочинского округа Черноморской губернии, по просьбе и уполномочию всех наших обществ составили настоящий приговор в нижеследующем:
Наше Черноморское крестьянство, разоренное двухлетней гражданской войной, возмущенное насилиями, творимыми в наших деревнях Деникинцами, единодушным порывом собственными своими силами в январе сего года свергнуло власть Деникина и выгнало Добрармию из пределов Черноморья.
Мы начали устраивать свою жизнь на новых началах справедливости, желали установить добрососедские отношения со всеми
народами и избрали свою крестьянскую власть. Но внезапное нашествие казаков Генерала Шкуро в марте и апреле сего года,
наводнивших Сочинский округ, лишило нас возможности достигнуть этого. Отряды Шкуры совершенно разорили нас, отобрали у нас
все наши скудные запасы хлеба, фуража, весь наш скот и уничтожили на корню все посевы. Кроме того Шкуро продал спекулянтам весь наш крестьянский табак, лишив нас того товара, на который мы обменивали хлеб. Мы, отчаявшись во всем, стали ожидать большевиков, как избавителей, и когда они, двигаясь вслед за казаками, заняли наш округ — мы обрадовались, думая, что наступил конец нашим страданиям.
Но большевики обманули нас и вместо обещанной свободы принесли с собой новое для нас ярмо. Они не только не позволили нам выбирать своих представителей для управления округом, но стали сажать в тюрьмы всех наших прежних избранников.
И вот теперь, при большевиках, у нас порядки, не лучше тех, какие были при Деникинцах: нас, крестьян, снова притесняют, разоряют, сажают в тюрьмы и расстреливают. Нас заставляют бросать свои дома и уходить в горы, чтобы хотя бы на время сохранить жизнь.
И вот, узнав, что в соседнюю Грузию приехали представители Английских и Французских рабочих и крестьян, мы постановили:
Поручить нашему представителю передать наш братский привет рабочим и крестьянам Европы и заявить им, что мы — все Черноморское крестьянство — обречены на неминуемую гибель и полное истребление от голода и преследований большевиков, если нам не будет оказана в самом скором времени помощь. Но мы не хотим обращаться за таковой помощью к нашим смертельным врагам,
с которыми мы боролись более года, то есть к реакционным силам и к тем, кто поддерживают наших реакционеров из лагеря Деникина и Врангеля. Мы можем принять такую помощь только от таких же крестьян и рабочих, как и мы сами. Мы хотим только одного — иметь возможность свободно жить и трудиться и управляться своими выборными властями. А этого нам не давали ни Добровольцы и не дают и большевики, которые теперь ежедневно арестовывают тех из наших крестьян, которых мы прежде избирали делегатами на съезды и сходы. А с арестованными начали поступать очень просто — расстреливают и убивают без всякого суда.
Мы верим, что голос крестьян и рабочих Европы заставит большевиков прекратить гонения на Черноморских крестьян, оставшихся верными великим идеалам Свободы, и заставит их передать власть избранным нами и ответственным перед нами людям.
Мы, истекающие кровью и погибающие от голода и болезней, шлем Вам — представителям Европейского трудового народа — свой братский привет и надеемся, что наш голос будет услышан.
(Шестнадцать подписей.)
86. НА ЧЕРНОМОРЬЕ,
( Беседа).
Приехавший в Тифлис заместитель Председателя Комитета Освобождения Черноморья, председатель чрезвычайного Черноморского Крестьянского Съезда Н. Воронович, сообщил сотруднику Грузинского телеграфного агентства следующее о положении в Черноморье:
После ареста Комитета Освобождения и других выдающихся крестьянских деятелей крестьяне Сочинского округа послали в Екатеринодар делегацию к Советским властям для заявления о своей лояльности и с просьбой об освобождении арестованных. Делегация эта была встречена крайне враждебно. После этого случая отношения между крестьянами и Советской властью крайне обострились. Но, несмотря на это, крестьяне и не помышляли о каком-нибудь выступлении против большевиков. Они не могли об этом думать в виду страшного голода, переживаемого округом.
В настоящее время наблюдается массовое переселение крестьян на Кубань и в Ставропольскую губернию, в поисках хлеба и заработков. Но Советские власти приняли меры к приостановке такого переселения.
Подозрительные и враждебные отношения Советской власти к крестьянству продолжались, причем под особое подозрение взяли староверов, живущих в Имеретинской бухте. Когда комиссар города Адлера запечатал их молельню, староверы, вооружившись
чем попало, внезапно напали на Адлерский гарнизон. Гарнизон бежал, побросав оружие и патроны, а власти были арестованы восставшими. Сочинские' большевики предложили староверам заключить мир, с условием полной амнистии и обмена пленными. Староверы согласилисъ, освободили комиссаров, но большевики своего обещания не сдержали и расстреляли несколько человек
из восставших. Этим восстанием решил воспользоваться прибывший из Крыма агент Врангеля — генерал Муравьев для общего восстания крестьян против советской власти. Но его затея не удалась. Муравьев, не рассчитавший того, с какой ненавистью наше крестьянство относится к Деникинцам, был арестован крестьянами и освобожден под честное слово никогда больше не появляться в пределах Черноморья. Этой историей в свою очередь воспользовались большевики, арестовав несколько крестьян из тех деревень, в которых побывал Муравьев. 9 человек из числа арестованных были расстреляны Особым отделом по обвинению в сношениях с Врангелем. При этом, для устрашения населения, большевики запретили хоронить тела казненных крестьян, оставив их лежать на берегу Мзымты.
21-го сентября авангард генерала Фостикова, выбитого из Кубани красноармейскими частями, перешел горами в Сочинский округ и занял Красную Поляну. Большой отряд казаков подошел к Адлеру и разбил красноармейский гарнизон, который бежал в Сочи.
Но через несколько часов, под натиском прибывших из Сочи подкреплений, казаки очистили Адлер. 3 дня под Адлером шел жестокий бой, в результате которого казаки вновь овладели городом. Теперь бои продолжаются в районе Хосты и очень возможно, что большевики очистят Сочи. Но Фостиков вряд ли сможет удержаться на Черноморье, так как крестьяне, видя в нем агента Врангеля, не хотят его поддерживать. В случае, если Фостиков удержит за собой Сочинский округ и обратит его в новую базу для Крыма, неизбежны новые осложнения, так как Черноморское крестьянство не подчинится крымской власти.
(Тифлисские газеты за 7 - 8-е октября 1920 года).
87. БОЛЬШЕВИЗМ В СОЧИНСКОМ ОКРУГЕ.
Пять катушек ниток, купленных обывателем для жены, могут послужить вполне достаточным обвинением его в спекуляции и явиться поводом для ареста.
Поездка на хорошей лошади, понравившейся Сочинскому начальнику милиции, являлась верным средством для ее немедленной реквизиции.
В округе царит беспощадный произвол.
Несмотря на все спасительные декреты, вроде распоряжения Совнаркома от 16-го апреля об отмене всяких реквизиций, местная администрация откровенно хохотала вам в лицо при упоминании об этом декрете.
„В Округе осадное положение", обыкновенно отвечали они на это, „оно отменяет все законы и мы можем делать здесь все, что захотим, вплоть до вашего расстрела в административном порядке"
Чем отвечать на такие аргументы?
Когда 34-я дивизия ушла в Майкоп, от дивизии остался в Сочи только „Особый отдел" — иными словами дивизионная „чрезвычайка", которая произвела предварительную „чистку города". По первому доносу, даже анонимному, граждан схватывали и сажали
за решетку тюрьмы до допроса.
Допрос иногда не делался дней по 10 — 14. Часто, бывало, невинных выпускали с первых же слов объяснения, с улыбкой спрашивая, каковы были удобства казенной квартиры.
Самый разнородный элемент переполнил тюрьму: владельцы судов, захваченных в море с грузом соли, идущих из Крыма в грузинские порты, греки, ездившие из Сочи в Адлер без пропусков, шпионы, назначенные следить за арестованными, рабочие, отказавшиеся идти на принудительные работы, несчастные бедняки, арестованные по анонимным доносам, недавние предводители „зеленых", особенно ненавидимые большевиками, и, наконец, буржуазия, и прежние служащие Добрармии.
Последним трем категориям было хуже всего. Обыкновенно их отсылали в Майкоп и Екатеринодар. В Майкопе многие из них были расстреляны в период восстаний, непрекращающихся и поныне вокруг этого несчастного города.
Ярким примером большевистского быта явилось убийство бывшего Сочинского городского головы Рановского. Арестованного на Мацесте (водолечебница в 8-ти верстах от Сочи), его посадили на автомобиль - и по пути прикончили несколькими выстрелами и выбросили тело несчастного в лес. Официально причину убийства объяснили его попыткой бежать из автомобиля.
Передают, что когда одному из главных устроителей местной чрезвычайки, приехавшему недавно из Москвы, сообщили, что его агенты убили Рановского, тот спокойно заметил: „невелика потеря'' и продолжал писать дальше какую-то бумагу.
Вскоре начались аресты советских служащих — за саботаж, за преступления по должности и просто ни за что. Шпионство, самое очевидное, проникло повсюду.
Нельзя было пройти по улице, зайти в магазин, чтобы не почувствовать устремленных на себя внимательных глаз. Особенно следили за разговаривающими на тротуарах. Политбюро (отдел чрезвычайки) надо было оправдать свое существование.
„Забвенье старого", так торжественно провозглашенное при капитуляции казаков, оказалось ложью. Когда казаки (отряд Фостикова) в сентябре двинулись на Адлер, стало известно, что "политбюро" заготовило список в 28 человек заложников, которые будут взяты большевиками, в случае оставления ими Сочи.
„Мне нужно для этого всего только 5 часов времени", говорил начальник бюро-австриец.
Легко представить себе настроение граждан, не знающих попали ли они в этот список или нет, бежать ли им или оставаться и каждый час, каждую минуту днем и ночью ожидавших ареста. Наблюдательные люди могли видеть несчастных, преждевременно
седеющих жен, трепещущих за жизнь своих мужей.
Самые разнородные приказы стали появляться ежедневно. Была произведена дополнительная всеобщая регистрация бывших офицеров и вольноопределяющихся. Большинство из них, обманутое тем, что их повезут в Екатеринодар, очутились сейчас в Архангельске, без денег и теплой одежды. Среди них есть и 65 летние старцы, отставные генералы и полковники. Они тоже оказались вредным элементом и взяты были под подозрение.
О, каторжное время!
За офицерами стали эвакуировать всех инженеров, присяжных поверенных, докторов и железнодорожников. Половина интеллигентных сил будет отправлена с побережья в центр. Зачем это делается?
А затем, что положение большевиков в Сочинском округе непрочно, они это знают, они каждый час готовы к новому сюрпризу
и предусмотрительно эвакуируют из округа вначале все духовные ценности, перевозя инженеров и докторов с бесцеремонностью
дрессировщика, перевозящего своих ученых крыс.
Несомненно, печальный опыт добровольцев, прогнанных с побережья „зелеными", внушил большевикам шаткость их положения.
Всякая власть, для того, чтобы существовать, должна на кого-либо опираться. И большевики попробовали было опереться на крестьян. Они старались задобрить их подачками. По твердой цене, то есть за гроши, поселянам дали немного муки и соли. В селения поехали агитаторы, митингуя о принципах новой власти,
А только что испытавшие погром недавнего казачьего нашествия, когда у жителей был перерезан весь скот, вся птица — поселяне
хмуро молчали, оправляясь от недавнего бедствия.
Их молчание, однако, было кажущимся. Вскоре взбунтовались село Веселое и Имеретинская бухта. 9 человек крестьян были расстреляны на берегах реки Мзымты. Когда стал поспевать урожай, деревня, наполненная слухами об отобрании хлеба на Кубани начала глухо волноваться...
В деревне Пластунке был поставлен караул следить за тем, чтобы крестьяне не рвали преждевременно поспевшую кукурузу... Весь крестьянский скот был переписан. Донские деньги, сотнями тысяч хранившиеся в деревнях, были аннулированы, разорив крестьян. Все сады были отобраны от владельцев и переданы „Райпродкому" (Районному продовольственному комитету). Крестьянские лошади были также отобраны. Чего можно было еще ожидать от новой власти? Отобрания последних припасов и полного разорения!
Стараясь расшифровать отношения крестьянства к Советской власти, можно сказать одно: крестьяне тяготятся ей, они ненавидят ее, они готовы в любой момент сбросить ее иго, но… наученные Добровольцами, жегшими их деревни, расстреливавшими их, они не верят в то, что новая власть, которая придет на смену большевикам, будет для них лучше нынешней.
Вот причина молчания крестьян. Но если откровенно спросить их, какую власть они желают, крестьяне ответят чистосердечно: „зеленых — это наши".
А. Мих.
(Сухумская газета "Наше слово" 18 октября 1920г.)
"Зеленая книга"
История крестьянского движения в Черноморской губернии
(пятая часть, последняя)
66. ВЫДЕРЖКИ ИЗ ГАЗЕТЫ ЧЕРНОМОРСКОГО КРЕСТЬЯНСКОГО 0П0ЛЧЕНИЯ.
Официальное сообщение Полевого Штаба.
10 Апреля, после двухдневной перестрелки со Шкуровцами, защищающий Ахштыр отряд оставил Ахштыр и отошел в горы. Шкуровские части заняли Красную Поляну. В других районах ничего существенного не произошло.
От Полевого Штаба.
В виду циркулирующих слухов о расстреле Крестьянским Ополчением пленных офицеров Добрармии, Полевой Штаб настоящим объявляет, что все пленные офицеры, посланные из Сочи на работы по ремонту дорог, 4-го апреля по приказанию Штаба освобождены под честное слово не принимать больше участия в гражданской войне. Никаких расстрелов не было, за исключением происшедшего 28 марта в Сочи самосуда над шестью пленными, произведенного самочинно дезертировавшими из рядов Ополчения солдатами Сальянского полка. Двое из зачинщиков этого дикого самосуда задержаны и расстреляны по приказанию Штаба.
Полевой Штаб, 12 апреля 1920 г.
Где же правда?
„Кубанское Правительство никаких завоевательных целей по отношению к Черноморской губернии не преследует и ведет борьбу... только за свободу Кубани"... Так говорится в обращении этого Правительства к населению Сочинского округа. Что же делает на самом деле Кубанское Правительство у нас в округе?
Оно ведет борьбу с Сочинскими крестьянами за… свободу Кубани. Оно молча смотрит, как разоряются хозяйства наших крестьян, как казачьи лошади выпускаются на подножный корм на озимую пшеницу и как эти голодные лошади объедают кору и уничтожают фруктовые деревья поселян. Оно лицемерно заявляет нашим представителям о том, что жаждет заключить союз с нашими крестьянами, что оно желает, чтобы скорее собрался крестьянский съезд для установления мирных взаимоотношений и в тоже время молча смотрит на то, как Шкуро для того, чтобы не допустить крестьянского съезда, нарушает заключенное перемирие и торопится занять Сочи. Кубанское правительство заявляет, что оно гарантирует жизнь и имущество каждому гражданину и также молча созерцает,
как офицеры Шкуры организуют ловлю передовых крестьянских работников, именуемых ими «главарями» и как уничтожается имущество крестьян. Есть ли хоть капля правды в заверениях Кубанского Правительства и тех Деникинских генералов, которые командуют казачьими войсками? Как можно верить тому, что Рада порвала с Деникиным, если она вручает свою армию верным слугам
Деникина? И когда посмотришь на все то, что творится в нашем несчастном округе, то приходишь к убеждению, что между словами и делами Кубанского Правительства нет ничего общего! И правы те, которые говорят, что секрет нашествия казаков в Сочинский округ очень и очень простой, а именно: лишившись своей собственной территории и бежав из Кубани, Кубанское Правительство решило силой оружия завоевать Черноморье, чтобы не остаться Правительством без территории.
„Газета Черноморского Ополчения" 15 апреля 1920 г.
67. НА ЧЕРНОМОРЬЕ.
(По прямому проводу из Гагр).
Товарищ председателя Комитета Освобождения Черноморья Воронович передал вчера из Гагр по прямому проводу следующее сообщение представительству Комитета в Тифлисе:
Перемирие на три дня Комитет Освобождения Черноморья заключил с генералом Шкуро в 12 ч. дня. В 2. ч. дня Начальник
Штаба 1-й дивизии вызвал по фонопору коменданта Сочи и заявил, что генерал Шкуро приказал немедленно спустить с города флаг Черноморья и заменить его терским или трехцветным флагом. В случае неисполнения этого приказа город будет подвергнут обстрелу. Комендант ответил, что никаких приказов Шкуро он выполнять не намерен и что такой образ действий он считает нарушением перемирия. Узнав об этом разговоре, товарищ председателя донской фракции Верховного Круга Мамонов по фонопору уговорил начальника дивизии не настаивать на спуске флага
Находившийся далеко в горах Волковский отряд мог получить уведомление о состоявшемся перемирии лишь поздно вечером, о чем было дано знать Шкуро. В 4 ч. дня отряд обстрелял казачью разведку. Придравшись к этому, Шкуро заявил, что считает перемирие нарушенным и отдал приказ занять Сочи.
Все это показывает, что командование казаков стоит на завоевательной позиции. Дальнейшее поведение Кубанского Правительства и военачальников казачьей армии сводится к продолжению нарушений всяких прав, ибо они рассматривают продолжение войны, как восстание против законных властей, но одновременно заявляют о полном невмешательстве во внутреннее самоуправление Черноморья.
Имущество Комитета продается казачьими властями или уничтожается. Офицеры предлагают крестьянам выдавать главарей, под которыми подразумеваются ответственные работники Комитета и Главного Штаба.
Кроме того, чувствуется полнее противоречие между Кубанским Правительством и военачальниками, придерживающимися деникинской ориентации. Генералы открыто заявляют о решении занять побережье до Сухума.
Сочинский округ совершенно разорен, продовольствие уже съедено, засеянные поля и сады уничтожены табунами казачьих лошадей. Население обречено на неминуемую гибель.
(Тифлисская газета „СЛОВО" от 15-го апреля 1920 г.)
68. ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО
ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ВЕРХОВНОГО КРУГА ДОНА, КУБАНИ И ТЕРЕКА И. П. ТИМОШЕНКО.
Ознакомившись с Вашими заявлениями, помещенными на столбцах Тифлисских газет, я не могу удержаться, чтобы не обратиться
к Вам с этим письмом и не выразить своего глубочайшего изумления по поводу данных Вами местной прессе разъяснений, совершенно расходящихся с действительностью.
Меня особенно поражает желание Ваше свалить вину, за все ужасы, происходящие сейчас в Сочинском округе, с больной головы на здоровую. По Вашим словам во всем виноват Комитет Освобождения, который "нарушил подписанное соглашение". На это я должен заявить, что или Вы совершенно не в курсе происшедших событий, или же, чему я не хочу верить, сознательно искажаете
факты.
Поэтому позволю себе напомнить Вам эту действительность.
30 марта Председатель Комитета Освобождения Филипповский, Член Главного Штаба Черноморского Ополчения Москвичев с одной стороны и Председатель Кубанского Правительства Иванис и Товарищ Председателя Верховного круга Мамонов с другой стороны подписали проект соглашения. Проект этот должен был быть рассмотрен на объединенном пленарном заседании Комитета Освобождения и Главного Штаба и окончательно утвержден или изменен Чрезвычайным Крестьянским Съездом.
Для созыва съезда необходимо было временное прекращение военных действий между Ополчением и войсками ген. Шкуро. Поэтому немедленно же был поднят вопрос о трехдневном перемирии. Для заключения перемирия в Штаб Шкуро выехали Председатель Комитета Филипповский, член Главного Штаба Трусов и Товарищ Председателя Верховного круга Мамонов. Перемирие было установлено, но наши делегаты были чрезвычайно удивлены, когда, прощаясь с ними, генерал Шкуро заявил, что, „быть может, он не сдержит своего генеральского слова и будет вынужден продолжать наступление". Затем Штаб Шкуро был предупрежден о том, что один из отдельно действующих отрядов Крестьянского Ополчения сможет получить уведомление о перемирии только поздно вечером. Это предупреждение было передано лично Начальнику передовой дивизии генералу Агоеву, который сказал, что он примет это к сведению.
Но, несмотря на это предупреждение, придравшись к тому, что названный отряд в 4 часа дня обстрелял казачью разведку (кстати — обстрел был вызван передвижением, вопреки условиям перемирия казачьего разъезда), ген. Шкуро заявил, что считает перемирие нарушенным, перешел в наступление и не дал возможности собрать окружной съезд.
Но еще за несколько часов до этого наши телефонисты перехватили телефонограмму ген. Шкуро одному из начальников дивизии о том, что, в виду эвакуации Туапсе, необходимо немедленно занять Сочи.
Я думаю, что теперь Вам станет ясно, что, во-первых, никакого соглашения не состоялось, ибо проект соглашения не мог быть рассмотрен ни пленумом Комитета Освобождения, ни крестьянским съездом, и, во-вторых, что перемирие было нарушено не крестьянами, а казачьим командованием.
Не менее странно также Ваше заявление о какой-то провокации, сознательно или бессознательно распространяемой вокруг факта оккупации казаками Сочинского округа. Вы говорите, что Вы пришли к нам, „как демократическая сила". Но я уверен, что Вы отлично понимаете, что никакая демократия не позволит себе врываться вопреки воле другой демократии, в чужой край, подвергать
этот край полному разорению и обрекать демократию этого края на физическое истребление.
Неужели Вы не знаете, что творит Ваша „демократическая сила" в Сочинском округе? Неужели Вы не читаете издающейся в Сочи газеты, именуемой „Вестником Кубанского Правительства" В № 9-м этой газеты ясно и определенно сказано, что казаки для спасения себя самих и своих голодных лошадей принуждены истребить все запасы продовольствия Сочинских крестьян, потравить посевы и уничтожить сады. Но так как, продолжает Ваш официоз, казаки вынуждены сделать это для своего спасения от голодной смерти, то населению рекомендуется не роптать, а спокойно умирать с голоду, надеясь, что при первой возможности Кубанцы щедро вознаградят оставшихся в живых.
Известно ли Вам, что генерал Шкуро продает на вывоз весь валютный товар, имеющийся в Сочинском округе и состоящий из табаку и саломаса? Знаете ли Вы, что этот табак свезен в Сочи и Адлер, как натуральный налог, для обмена его на то продовольствие, в котором так нуждается наше население? Знаете ли Вы, что под стоимость этого табака были выпущены разменные денежные знаки,
находящиеся ныне в руках населения и которые теперь ровно ничего не стоят, так как обеспечивающий эти знаки товар вывезен спекулянтами, скупившими его за бесценок у Вашего ген. Шкуро? Известно ли Вам, что против такого ничем не прикрытого грабежа заявлен Вашему Правительству протест Сочинской городской управой и сельскими сходами? Неужели и эти действия Вы считаете
„демократическими мероприятиями?"
Мне кажется, что если Вы ознакомитесь с содержанием "Вестника Кубанского Правительства", то Вы сами увидите, что Ваши заявления в Тифлисе — совершенно расходятся с действиями Вашего командования в Сочи. Ваши Сочинские коллеги совершенно не отрицают фактов уничтожения у наших крестьян всего продовольствия, семян, посевов и наступивших вслед за этим голода и холеры. Они, лишь заявляют, что Сие было неизбежно и вызвано известными соображениями. На эти заявления можно ответить, что, во-первых, всего этого можно было бы избежать, если бы Кубанское Правительство не находилось в полной зависимости от реакционных генералов, стоящих во главе казачьих войск, и, во-вторых, что местному населению совершенно безразлично, какими соображениями вызвано его разорение незваными гостями и какими принципами — демократическими или империалистическими — руководствуются эти гости. В одной русской сказке некий карась на вопрос, под каким соусом желает он быть зажаренным, ответил, что, прежде всего, он совсем не хочет, чтобы его жарили, а если его все-таки хотят зажарить, то ему совершенно безразлично под каким соусом его съедят. Черноморское крестьянство думает так же, как и этот злополучный карась.
Я не в состоянии сейчас ответить на все Ваши заявления, ибо тогда мое письмо будет бесконечно длинно, но, как избранник Сочинского крестьянства и как защитник его интересов, я обязан сообщить Вам, что наше крестьянство страстно жаждало и жаждет прекращения гражданской войны, но ныне действующие против Вашей „демократической силы" зеленые состоят исключительно
из одних крестьян, которые вынуждены взяться за оружие для защиты своих семей от окончательного разорения их этой „демократией".
Я должен указать Вам также на то, что до Вашего нашествия в Сочинский округ наше крестьянство относилось к Кубанцам с самой теплой симпатией (что подтверждается резолюциями всех крестьянских съездов) и что проклятья голодных и ограбленных крестьян, которые теперь несутся вслед уходящим казакам, должны быть отнесены не к рядовому казачеству, которое само умирает с
голоду на берегах Черного моря, а к тем вождям, которые сознательно или бессознательно вовлекли казаков в Черноморскую авантюру. Вся ответственность за гибель казаков и населения от голода и страшной эпидемии азиатской холеры, вспыхнувшей теперь в Сочинском округе, должна лечь только на этих вождей.
Мне кажется, что вместо того, чтобы вести на страницах Тифлисских газет ненужную полемику с избранниками Черноморского крестьянства, доказывая вашу „демократичность", было бы гораздо проще, если бы вы здесь, в Тифлисе, откровенно заявили то же самое, что говорят в Сочи Ваши коллеги — а именно, что для спасения казаков и их лошадей от голодной смерти Вы сознательно
пошли на разорение и физическое истребление населения Сочинского округа.
Заканчивая это письмо, я искренно желаю, чтобы ни один народ, ни один край никогда бы не испытали тех ужасов, того голода и тех эпидемий, от которых теперь гибнет население нашего несчастного округа, а с ним вместе и обманутые казаки.
Товарищ Председателя Комитета Освобождения Черноморья,
Председатель Гл. Штаба Черноморского Крест. Ополчения
и Председатель Чрезв. Сочинского окр. съезда
Н. Воронович.
24-го апреля (по нов. ст.) 1920 г.
Сухумская газета „НАШЕ СЛОВО" от 30-го апреля 1920 г.
ПРИМЕЧАНИЕ С0СТАВИТЕЛЯ: В интервью с корреспондентами Тифлисских газет И. П. Тимошенко обещал ответить на это письмо, как только им будут получены из Сочи объяснения от членов Кубанского Правительства.
Однако ответа до настоящего времени не последовало.
69. ИНФ0РМАЦИЯ ТИФЛИССКИХ ГАЗЕТ ОТ 18 АПРЕЛЯ 1920 Г.
По поводу сообщения о том, что Правительство Грузии предложило всем находящимся на территории от Гагринского фронта
до Зугдидского уезда представителям правительств Дона, Кубани, Терека и Черноморья — немедленно покинуть указанный район, Представительство Комитета Освобождения Черноморья сообщает, что по отношению к представителям Комитета Освобождения Черноморья, означенное постановление Грузинского Правительства аннулировано. („Слово").
Из письма.
Генерал Шкуро выпустил воззвание к населению, в котором говорится, что местное население пусть живет так, как хочет. В воззвании населению предлагается организовать местное самоуправление взамен Комитета Освобождения, члены которого все до одного с Филипповским, Сорокиным и Вороновичем находятся в горах.
У Молдавского моста недавно был бой Шкуровцев с партизанским отрядом Рощенко.
О подписанном соглашении с Кубанцами здесь давно забыли. И во время перемирия, и после него на перемирие смотрели, как на небольшую передышку в борьбе.
Многие крестьяне ушли в горы с семьями и со всем своим скарбом.
Комитет Освобождения продолжает оставаться единственной моральной силой, объединяющей разрозненные партизанские отряды.
(ТИФЛИССКАЯ ГАЗЕТА „СЛОВО" ОТ 18 АПРЕЛЯ 1920 ГОДА.)
70. РАССКАЗ ПЛЕННОГО ОФИЦЕРА.
(Из беседы.)
Мне пришлось беседовать с одним добровольческим офицером уроженцем Закавказья, который был взят в плен Крестьянским Ополчением Черноморья на Сочинском фронте в первые дня восстания. Он находился в группе, состоящей из 120 офицеров и около 30 казаков. Эта группа составляла так называемые 2-ю и 3-ю категории пленных офицеров, которые были призваны непричастными к уголовным преступлениям (сожжению деревень, грабежу, расстрелам и т. д.), и поэтому им не угрожало никакое наказание.
Во время восстания до самого прихода Кубанской армии пленные находились на свободе, но принуждены были работать по исправлению дорог, мостов и т. д., за что получали паек наравне с зеленоармейцами. Со стороны органов власти и ответственных лиц отношение к ним было хорошее, но массы все-таки проявляли к ним враждебность. Их, во-первых, ограбили, а потом было несколько случаев бессудного расстрела.
Но потом страсти улеглись, эксцессы прекратились.
Когда Кубанская армия приблизилась к Сочи, всех пленных отправили в селение Ахштырь, в горы, но здесь за ними особого присмотра не было. Сами зеленоармейцы испытывали нужду в продовольствии и пленным выдавали ежедневно понемногу муки.
Скоро отряды зеленых стали расходиться в горы и по своим селениям.
В один прекрасный день пленным было заявлено, что они могут расходиться на все четыре стороны. Уроженцам Закавказья были
предложены документы Черноморского государственного образования — как лучшая гарантия их свободного проезда на родину.
За время пребывания пленных у зеленых настроение офицеров значительно изменилось. Почти никто и не думал воспользоваться возможностью вернуться к своим частям. Очень многие офицеры с группами зеленоармейцев ушли за перевал. Часть же остальных пробралась в Адлер и Пиленково. Большинство из них было переотправлено в Поти, где кое-кому удалось уехать дальше, а остальные были интернированы в добровольческих лагерях.
М. Н.
(Тифлисская газета „СЛОВО" от 19-го апреля 1920 г.)
71. „ИЗ РАЗГОВОРОВ".
Как известно, перед оставлением Сочи так называемой „Зеленой Армией" находившиеся в плену офицеры в числе 150 человек были отправлены на Красную Поляну. В дороге конвой дочиста обобрал их.
Не доходя до Красной Поляны, пленные были остановлены и наряжены на работы по починке шоссе. Комиссар местного района, узнав о том, что они обобраны, выстроил конвой и без церемоний, по старинному способу, стал собственноручно расправляться с конвоирами. Все взятое было тотчас возвращено пленным офицерам.
„У нас, в Зеленой Армии, воровство не допускается", заявил при этом офицерам комиссар.
Необходимо ответить, что комиссар этот, конечно, из местных поселян.
(Сочинская газета „НОВЫЙ ДЕНЬ" от 9 апреля по ст. ст. 1920 г.)
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Статья эта, помещенная в газете, враждебно относившейся к „зеленым", как и помещенный в Тифлисской газете „СЛОВО" рассказ пленного офицера, опровергает обвинения против Крестьянского Ополчения в жестоком обращении с пленными.
72. 0БРАЩЕНИЕ КУБАНСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА К НАСЕЛЕНИЮ ЧЕРНОМОРСКОЙ ГУБЕРНИИ.
Кубанское Краевое Правительство выпустило 16-го марта по старому стилю следующее обращение к населению Черноморской губернии:
„К населению Черноморской губернии от Кубанского Краевого Правительства.
Доводится до сведения населения Черноморской губернии, что Кубанское Краевое Правительство вступило в пределы губернии исключительно в силу сложившейся военной обстановки. Никаких завоевательных целей по отношению к Черноморью Правительство не преследует и ведет борьбу только с большевиками за освобождение Кубани. Никто не будет обижен, если не подымет оружия против армии. Кубанское Правительство считает своим долгом бороться со всеми злоупотреблениями, ограждая жизнь, честь и достояние населения. Поэтому Кубанское Правительство приглашает все население губернии оставаться спокойным и заниматься мирным трудом.
Председатель Правительства Иванис".
(Тифлисская газета „БОРЬБА" от 10 апреля 1920 г.)
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Действительность показала, что Кубанское Правительство оказалось совершенно бессильным исполнить обещание оградить жизнь и имущество населения. Казачьи военачальники не только уничтожили все достояние Черноморского крестьянства, но даже продали принадлежавшие избранному населением Правительству (Комитету Освобождения) валютные товары, предназначавшиеся для обмана на хлеб и другое продовольствие, в которых так нуждалось население Черноморья.
73. „ПОРА, НАКОНЕЦ, ПРЕКРАТИТЬ БЕ30БРА3ИЯ".
Улицы Сочи пестрят приказаниями начальника гарнизона о недопустимости пьянства и неизбежно связанных с ним безобразий. Приказов много, но безобразия не прекращаются. И обидно, до слез обидно, что эти безобразия творятся людьми, которые должны бы служить примером для других.
Удивляемся, что люди эти, большею частью в офицерских погонах, не в состоянии понять, что их поведение и раздражает, и возмущает, и ненависть населения вызывает.
Поведение их настолько возмутительно среди окружающей нас обстановки, что только явно недоразвитые люди могут этого не понять.
Утешением для нас может служить лишь вера в то, что поведение отдельных пьяниц и безобразников не ляжет грязным пятном на тех, для кого наш поход является подвигом, а не ареной для кутежей и безобразий.
Официальный „ВЕСТНИК КУБАНСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА"
от 8-го апреля по ст. ст. 1920 г. город Сочи.
74. КАПИТУЛЯЦИЯ КУБАНСКОЙ АРМИИ.
Нашим сотрудником получены из осведомленных источников сведения об обстоятельствах, при которых произошла сдача Кубанской армии большевикам.
К тому времени, когда продовольственный кризис заставил Кубанские части начать ведение переговоров о перемирии, Английская эскадра передала Кубанскому правительству свое предложение перевезти желающих в Крым, причем англичане категорически заявили, что они могут содействовать перевозке казаков исключительно в Крым.
В виду того, что отступление в Грузию представлялось невозможным, перед многими, в том числе и перед членами Законодательной Рады, встала дилемма: либо отправляться в Крым, либо, оставаясь с армией — сдаться большевикам.
Рада прервала свою сессию и предоставила свободу действий своим членам, из которых в Крым уехало всего только семь человек. Остальные частью сдались большевикам, частью перешли в Грузию.
Кроме членов Рады в Грузию с разрешения Грузинского Правительства выехали члены Кубанского Правительства и часть командного состава.
(Тифлисская газета „БОРЬБА" 12 мая 1920 года.)
75. С00БЩЕНИЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА КОМИТЕТА 0СВ0Б0ЖДЕНИЯ.
Представительство Комитета Освобождения Черноморья получило целый ряд документов, рисующих страшную картину того глубоко-трагического безвыходного положения, в котором очутилось все население Черноморья вследствие вторжения в его пределы голодных казачьих полчищ. Комитет Освобождения уже 29 апреля констатирует: „В прибрежных деревнях и в городах Сочи и Адлере
царит неописуемый голод: съеден весь скот, птица, кукуруза, даже посаженный картофель и тот вырыт и съеден. Голодные полчища казаков добираются и до горных деревень. Голод сметет все, и вслед за ним придет холера и голодный тиф, которые уже свирепствуют в прибрежной полосе".
Действительность, как известно, далеко превзошла это пророчество. Население Черноморья фактически на краю физического уничтожения. Лавина казаков не только обглодала всю страну, но и в лице своих генералов ограбила и вывезла все ценности, какие были на побережье и которые представляли собой единственную надежду, последний ресурс для получения посредством товарообмена необходимого продовольствия и медикаментов для умирающего от голода и эпидемий населения.
Представительство Комитета Освобождения принимает все меры к возврату награбленного в Черноморье имущества вывозимого за границу разными хищниками.
Но у мародеров, грабящих умирающих с голоду крестьян, имеются покровители. Представители Английского командования помогают добровольческим генералам вывозить в Англию последние крохи товаров, в которых единственное спасение гибнущего края.
Генерал-майор Остроухов, председатель комиссии по снабжению продовольствием Кубанской армии получил, благодаря поддержке английского командования, разрешение вывезти в Англию принадлежащие Комитету Освобождения табаки, под обеспечение которых были выпущены Сочинским городским самоуправлением разменные денежные знаки.
Комитет Освобождения не складывает своего оружия и намерен перенести вопрос о правах на табаки в Английский парламент, и обратится с соответствующим воззванием к международной демократии и к будущим потребителям этих табаков, пропитанных человеческой кровью.
Тифлис, 29-го мая 1920 года.
(Тифлисская газета „НОВАЯ ЖИЗНЬ" № 3 от 3-июня 1920 г.)
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Узнав о вывозе кубанскими генералами табаков, Комитета Освобождения представитель Комитета обратился к английскому губернатору Батума 14-го и 15-го июня официальными бумагами за № № 1271 и 1273 с ходатайством задержать их и передать их Батумскому отделению Центрального Союза Потребительских Обществ. Батумский губернатор бумагой за № 3343 от 21-го Мая 1920 г. ответил на это отказом.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ.
ПРИХОД БОЛЬШЕВИКОВ.
ПЕРЕЧЕНЬ МАТЕРИАЛОВ И ДОКУМЕНТОВ,
76. ПРИХОД БОЛЬШЕВИКОВ — краткий обзор событий.
77. С00БЩЕНИЕ ОБ АРЕСТЕ КОМИТЕТА ОСВОБОЖДЕНИЯ.
78. ПРИГОВОР УПОЛНОМОЧЕННЫХ СЕЛЬСКИХ СХОДОВ.
79. ПРИГОВОР КРЕСТЬЯН СЕЛЕНИЙ АХШТЫРЯ И ДЗЫХРЫ.
80. 0БРАЩЕНИЕ ВСЕР0ССИЙСК0Й ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ К0МИССИИ К
НАСЕЛЕНИЮ ЧЕРНОМОРСКОЙ ГУБЕРНИИ
81. 0БРАЩЕНИЕ СОЧИНСКИХ ЗЕЛЕНОАРМЕЙЦЕВ К КРАСНОАРМЕЙЦАМ
82. ПИСЬМО ГЮИСМАНСА.
83. ПИСЬМО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ЧЕРНОМОРСКИХ КРЕСТЬЯН — ГЮИСМАНСУ.
84. 0БРАЩЕНИЕ КРЕСТЬЯН К С0ЦИАЛИСТАМ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ,
86. ПРИГОВОР ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СЕЛЬСКИХ ОБЩЕСТВ СОЧИНСКОГО ОКРУГА.
86. НА ЧЕРНОМОРЬЕ — сообщ. Грузинского Телеграфного Агентства.
87. БОЛЬШЕВИЗМ В СОЧИНСКОМ ОКРУГЕ.
76. ПРИХОД БОЛЬШЕВИКОВ.
Ограбленные войсками Шкуро, крестьяне встретили красную армию и большевиков, как избавителей. Они думали, что большевики, ликвидировав армию Шкуро, предоставят местному населению избрать власть, советы крестьянских депутатов и не будут вмешиваться в их внутренняя дела.
Крестьяне надеялись на обещания коммунистов, которые еще в феврале, на чрезвычайном съезде, заверяли их, что Советская власть избавит их от всяких бедствий, а красная армия — защитит от реакционных сил Добровольцев.
Однако ожидания крестьян не оправдались. Большевики вскоре припомнили крестьянам их враждебное отношение к Советской власти в 1918 году и поведение крестьянской фракции на февральском съезде. Особенно не нравилось большевикам то, что Черноморские крестьяне сорганизованы и крепко поддерживают свои организации.
Поэтому, через две недели после занятия Сочи большевиками, они объявили войну крестьянам, арестовав членов избранного ими
Комитета Освобождения и других видных деятелей крестьянских
организаций.
Вслед за этим начались по деревням аресты бывших членов крестьянской фракции Окружного съезда, членов районных штабов
и начальников отрядов Крестьянского Ополчения. Всем арестованным предъявлялись обвинения в контрреволюционности и в намерениях свергнуть Советскую власть.
Эти аресты вызвали сильнейшее возбуждение и возмущение во всех деревнях Сочинского округа. Сначала крестьяне решили, что
все это является недоразумением. Они послали особую делегацию просить большевиков освободить арестованных и требовать скорейшего созыва Совета крестьянских депутатов.
Однако ответы большевиков дали понять крестьянам, что тут никакого недоразумения нет и что большевики никаких выборов
в Черноморье не допустят.
Большевики отлично понимали, что в местные Советы будут избраны прежние депутаты, определенно настроенные против диктатуры партии коммунистов и поэтому заявили, что Черноморские крестьяне еще недостаточно сознательны, чтобы пользоваться благами Советской конституции.
Вскоре большевики потребовали от крестьян выдачи оружия и роспуска ополчения. Крестьяне этого требования не исполнили, и на Черноморье началось снова то, что было в 1919 году, во времена владычества Деникина.
Вместо Деникинских приставов появились „Ревкомы" и полновластные комиссары, вместо контрразведки — „чрезвычайки", вместо военно-полевых судов — „ревтрибуналы".
Снова, как и в 1919 году, начались экзекуции, расстрелы, грабежи, снова крестьяне потянулись в горы.
Семьи ополченцев попали в отчаянное положение, так как Советские власти начали брать их заложниками, и, при малейшем признаке наступления „зеленых", немилосердно расстреливали.
Целые селения оказались брошенными населением, которое или поголовно ушло в горы, или бежало в соседнюю Грузию. В горах появились целые таборы поселян, среди которых на почве недоедания начались болезни.
Вот что принесла крестьянам „Рабоче-крестьянская власть".
Однако все эти невзгоды не смутили Черноморских крестьян и они не пали духом.
Крестьяне решили не подчиняться насилию большевиков, точно так же, как в 1919 году они не подчинились насилию Деникина.
Все последние заявления Черноморских крестьян свидетельствуют об этом решении, а сохранившаяся их организация является залогом того, что большевикам не удастся разгромить окончательно непокорное крестьянство.
И теперь, в 1921 году, большевики, занимая города прибрежной полосы Черноморья, находятся в таком же положении, в каком находились Добровольцы в 1919 году и так же опасливо поглядывают на горы, в которых по-прежнему хозяйничают „зеленые банды".
Н. В.
11. В СОЧИ.
(Арест Комитета Освобождения).
Из частных источников сообщают, что большевиками арестован весь состав Комитета Освобождения Черноморья, находившийся в Сочи. Арест Комитета якобы вызван тем обстоятельством, что на объявленную Советскими Властями мобилизацию в Сочинском округе никто не откликнулся, и население с оружием в руках ушло в горы. Мобилизация была отменена. Но результатом трений, возникших между Советскими Властями и Комитетом Освобождения Черноморья, явился арест последнего. Как передают, арест был произведен специально прибывшими для этой цели чинами Ростовской "чрезвычайки" и все арестованные в числе 8 человек были увезены в Ростов. В числе арестованных называют Сорокина, Самарина-Филипповского, Тугарина, Рябова и Тер-Григорьяна.
Сообщение о произведенных арестах получено также и членом Комитета Вороновичем, находящимся в Гаграх.
(Тифлисская газета „БОРЬБА" от 17-го июня 1920 г.)
78. ПРИГОВОР.
Мы, нижеподписавшиеся, уполномоченные сельских сходов Хостинского, Адлерского и Ахштырского районов Сочинского округа
Черноморской губернии, собравшись сего 7-го июня 1920 года, имели суждение об арестах Советскими властями Российской коммунистической республики избранных нами на крестьянско-рабочем съезде 25-го февраля с. г. членов Комитета Освобождения и
других наших крестьян, которые бились с кадетами за нашу свободу в течение прошлой зимы.
Узнав о том, что наши избранники и товарищи посажены в тюрьму, мы послали к властям Российской Советской Республики
ходоков с просьбой отпустить их на поруки всего крестьянского населения. Однако в Сочинском Особом Отделе нашим ходокам
отказали в этой просьбе,
Мы видим, что прибывшая к нам Рабоче-крестьянская Советская власть первым делом обратилась против крестьян. Мы видим
также, что никаких советов нам не позволяют выбирать, а те крестьянские советы, которые были у нас при Комитете Освобождения — нынешняя Советская власть разогнала. Из приказов новой власти мы усмотрели, что нас, крестьян, хотят
поставить в такое же положение, в каком мы находились при Деникине.
Вместо обещанного хлеба, у нас, разоренных Деникинцами и Шкуровцами, хотят отобрать последнее добро, которое у нас еще уцелело.
Наше Крестьянское Ополчение снова, как и при Деникине, называют бандой, обезоруживают и заставляют обратно уходить в горы.
Все вышеуказанное мы не можем называть иначе, как насилием коммунистической партии большевиков. И мы постановили обо всех их поступках и притеснениях довести до всеобщего сведения, чтобы все те люди, которые им до сего времени доверяют, знали, что Советская власть большевиков для нас, трудовых крестьян, совершенно не подходит, и мы так же точно желаем избавиться от нее, как избавились от кадетов. В чем и подписываемся.
(Двенадцать подписей и один крест.)
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Настоящий приговор вынесен уполномоченными селений Сочинского округа, после неудачного результата переговоров Крестьянской делегации с Сочинскими властями.
79. ПРИГОВОР.
Общее собрание крестьян селений Ахштыря и Дзыхры, она же Ореховка, собравшись сего числа, обсуждали известие об аресте Советскими властями нашего односельчанина и избранника крестьянина селения Ахштырь Николая Рощенко.
Мы, крестьяне вышепоименованных селений, заявляем, что Николай Рощенко никак не может быть назван контрреволюционером по следующим причинам:
1. С начала 1919 года Рощенко вместе с жителями наших селений принимал участие в борьбе с отрядами Деникинцев и отказался идти к ним на мобилизацию.
2. Деникинцы, считая Рощенко вредной для них личностью, в наказание сожгли его дом, увели 2-х коров, 1 лошадь и разграбили все его имущество.
3. Когда в январе с. г. Крестьянское Ополчение начало гнать кадетов, Рощенко со своей ротой обошел по горам их позицию, разбил Деникинцев у Молдавского моста и забрал 2 пулемета и 200 пленных.
4. Когда в апреле нас постигла новая беда и на нас стали наступать грабители Шкуры, Рощенко снова собрал отряд и целую неделю бился со Шкуровцами.
А посему мы единогласно постановили просить партию коммунистов освободить Николая Рощенко из тюрьмы и доставить его обратно в селение Ахштырь.
Обо всем вышеизложенном общее собрание постановило составить настоящий приговор и препроводить его в Сочинский ревком.
Председатель собрания (подпись)
Секретарь (подпись).
с. Ахштырь, 8-го июня 1920 года.
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Несмотря на это заявление, Рощенко не только не был освобожден, но отправлен в Екатеринодар, где был расстрелян, как „враг крестьян и рабочих".
80. 0БРАЩЕНИЕ ВСЕР0ССИЙСК0Й ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ К НАСЕЛЕНИЮ КУБАНСКОЙ ОБЛАСТИ И ЧЕРНОМОРСКОГО ПОБЕРЕЖЬЯ.
Обнаглевшие, рассеянные по Кубани и Черноморью банды белых и зеленых, под влиянием агитации агентов Врангеля, за последнее время стали совершать разбойничьи нападения на селения и станицы, захватывая скот, оружие и избивая советских работников.
После победы над Деникиным Советская Власть проявила особенное великодушие не только к передовому казачеству, но и ко всем казакам Дона, Кубани и Терека. Их прежние грехи перед Советской Властью были преданы забвению — за прошлые преступления и участие в Деникине их войсках они наказанию не подлежат, но, предавая забвению прошлое, Советская Власть не потерпит никаких контрреволюционных выступлений в настоящее время. Для обеспечения мирной жизни трудового казачества и крестьянства и снабжения центральной России хлебом Советская Власть не остановится ни перед какими мерами и жертвами.
Все выступления бело-зеленых банд будут нами подавлены с неумолимой жестокостью.
За последнее время эти выступления участились и умножились. Мы знаем, что некоторые селения и кулацкие станицы оказывают
поддержку бандитам, снабжая их продовольствием и людьми. Этому необходимо положить конец.
Доводится до сведения всего населения, что по отношению к бело-зеленому движению нами приняты самые решительные шаги.
Призывая к борьбе с этими разбойниками все трудовое население Кубани и Черноморья, предлагаю:
1. Сообщить ближайшим Советским Властям о местонахождении бело-зеленых банд.
2. Принимать непосредственное участие в борьбе с ними путем обезоруживания их, ареста главарей и подстрекателей.
3. Сообщить обо всех подозрительных лицах, скрывающихся в селениях, станицах и аулах.
4 Своевременно сообщать обо всех налетах, учиненных бандами и оказывать содействие Советским Властям по ликвидации бело-зеленого движения.
В случае невыполнения настоящего требования и оказании какого-либо содействия бело-зеленым бандам, виновных ожидает самая жестокая расправа, а именно:
1. Станицы и селения, которые укрывают белых и зеленых, будут уничтожены, все взрослое население — расстреляно, все имущество — конфисковано.
2. Все лица, оказавшие содействие бандам — немедленно расстреляны.
3. У большинства находящихся в горах зеленых остались в селениях родственники. Все они взяты на учет и в случае наступления банд — все взрослые родственники сражающихся против нас будут расстреляны, а малолетние высланы в центральную Россию.
4. В случае массового выступления отдельных сел, станиц и городов — мы будем принуждены применять к этим местам массовый террор: за каждого убитого советского деятеля поплатятся сотни жителей этих сел и станиц
Наше предупреждение — не простая угроза: Советская власть располагает достаточными средствами для осуществления всего этого.
Предупреждая в последний раз обо всем этом население, объявляю, что зеленым, выдавшим своих руководителей, мы
обещаем полное прощение. Неповиновение этому призыву в семидневный срок повлечет за собой самые тяжелые кары, как для самих виновных, так и для их родственников.
Карающая рука советской власти беспощадно сметет всех своих врагов.
Особоуполномоченный В.Ч. К. по Сев. Кавказу Ландер.
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Настоящее обращение распространялось по Черноморью агентами Особых отделов в сентябре и октябре 1920 г.
81. 0БРАЩЕНИЕ ЗЕЛЕНОАРМЕЙЦЕВ К КРАСНОАРМЕЙЦАМ.
Товарищи красноармейцы!
Вот уже почти полгода как вы заняли Черноморье и на своих штыках принесли нам гражданскую войну. С вашим приходом коммунисты начали притеснять, арестовывать и расстреливать мирных жителей и заставили нас вновь взяться за оружие и уйти в горы.
Мы, крестьяне, всегда были и будем противниками гражданской войны, мы не хотим проливать братской крови. Но мы всегда боролись и будем бороться против насилия и справа и слева.
Мы с оружием в руках выгоняли и большевиков и деникинцев. И те и другие хотели загнать нас, крестьян, пушками и плетьми одни — в рай коммунистический, другие — в рай монархический.
Товарищи-красноармейцы! Теперь вы насилием загоняете нас опять, как баранов, в коммунистический рай. Ваши комиссары разогнали наш выборный Комитет Освобождения, арестовали его членов и других наших крестьянских избранников, некоторых из них расстреляли, а других заставили бежать. Они вновь заставили нас, Черноморских крестьян и рабочих, взяться за оружие.
Товарищи красноармейцы. Мы, „зеленые", такие же, как и вы, крестьяне и рабочие и заявляем вам, что мы смотрим на вас, как на угнетенных и ослепленных братьев. Мы знаем, что только страх смерти и наказаний заставляет вас сражаться с нами. Мы заявляем, что не желаем убивать вас и с радостью примем вас в наши ряды.
Только тот нам враг, кто с оружием в руках убивает нас, без оружия — вы наши друзья и братья.
Товарищи-красноармейцы, вы знаете и слышите, как повсюду против коммуны идут восстания крестьян и рабочих. Везде на нее недовольство. Коммуна мешает русскому народу воспользоваться завоеваниями революции — землей и свободой. Она мешает народу заняться мирным трудом и построить демократическое (народное) государство. Коммуна все время ведет гражданскую войну, которая
разоряет крестьян и рабочих. Буржуи давно удрали за границу, а мы, трудовой народ, убиваем и разоряем друг друга. Этим пользуются монархисты и черносотенцы и хотят вместе с коммуной задушить русскую революцию, чтобы отнять у народа землю и волю, как это уже раз чуть не сделали Деникинцы. Против них мы вели партизанскую войну и поражали их из-за каждого куста. Против вас мы такую войну вести не хотим, чтобы не проливать лишней крови трудового народа.
Мы, „зеленые", хорошо понимаем, кто нам враг и кто нам друг. Поэтому мы обращаемся к вам, товарищи, и говорим: пора уже нам создать свою крестьянскую армию, которая бы смела заодно и реакцию и коммуну. Товарищи, мы верим, что вы поймете нас, присоединитесь к нам и поддержите наши лозунги. Помните, что наше красное знамя с зеленым крестом несет с собой мир, а не войну. Да здравствует Крестьянская Зеленая Армия! Да здравствует Народная власть крестьян и рабочих! Долой реакцию! Долой коммуну!
ЧЕРН0М0РСКИЕ ЗЕЛЕНОАРМЕЙЦЫ.
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: Эта рукописная прокламация распространялась одним из зеленоармейских отрядов Сочинского округа в августе 1920 г..
82. ПИСЬМО СЕКРЕТАРЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ С0ЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ ДЕЛЕГАЦИИ ГЮИСМАНСА ПРЕДСТАВИТЕЛЮ ЧЕРНОМОРСКИХ КРЕСТЬЯН.
Дорогой Товарищ!
Делегация социалистов Западной Европы с удовольствием приняла сегодня членов Вашей организации и с интересом прочитала Вашу записку.
Делегация почтет своим долгом передать европейскому пролетариату о тех тяжелых условиях, в которых Вы жили и о том, как Вы страдали. Наши делегаты уже запросили официальных представителей своих стран о том, почему не последовало ответа на записку, врученную Вами в прошлом Декабре месяце. Мы сообщим Вам официальный ответ немедленно по его получении.
Мы надеемся остаться с вами в связи при посредстве центрального комитета социал-демократической партии Грузии.
Мы так же, как и Вы, далеки от русской реакции и от русского большевизма и сделаем все, что будет в наших силах для помощи Вам в борьбе за свободу.
Гюисманс.
Тифлис, сентябрь 1920 г.
ПРИМЕЧАНИЕ СОСТАВИТЕЛЯ: в сентябре 1920 года в Грузию прибыла делегация социалистов Западной Европы в составе Вандервельде, Гюисманса, Де-Брукера, Сноудена, Макдональда, Каутского и других. В Тифлисе эту делегацию посетили представители Черноморских крестьян, ознакомившие социалистов Европы с историей борьбы Черноморского крестьянства. Результатом этого посещения явилось письмо Гюисманса и дальнейшая переписка Черноморцев с Социалистической делегацией.
83. ПИСЬМО ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ЧЕРНОМОРСКИХ КРЕСТЬЯН И. Н. НИКОЛАЕВА — ЕВРОПЕЙСКОЙ С0ЦИАЛИСТИЧЕСК0Й ДЕЛЕГАЦИИ.
Глубокоуважаемые товарищи!
От имени крестьян Черноморья приношу Вам глубокую благодарность за то внимание и сочувствие, которое было Вами проявлено при приеме нашего представителя, а также в письме, которое уже переслано крестьянам. Крестьяне Черноморья воспрянут духом, узнав, что они не одиноки в своей тяжелой и неравной борьбе за свободу и демократию против реакции и большевизма, что они найдут поддержку у своих товарищей в Западной Европе и, находясь в контакте с Вами, будут сообщать им о своей борьбе.
Одним из опаснейших врагов крестьянства и демократии, в борьбе с которыми нам необходима Ваша поддержка, является генерал Врангель, которого, как мы с удивлением узнали от Вас, в некоторых государствах Европы считают „другом крестьянства".
Как может быть другом крестьян он, имя которого столь ненавистно демократии Северного Кавказа, который является продолжателем реакционной политики Деникина!
В дальнейших сношениях с Вами нами будет приведен ряд фактов и документов, доказывающих, что генерал Врангель никак не может считаться другом крестьянства и демократии и что желанием Черноморских крестьян является невмешательство никаких внешних сил (в том числе и Врангеля, которого мы никак не можем считать за внутреннего союзника) в их внутренние дела, в чем и просим Вас оказать нам содействие.
Будьте уверены, дорогие товарищи, в нашем искреннем к Вам чувстве.
Член Делегации Черноморских Крестьян И. Николаев.
84. 0БРАЩЕНИЕ ЧЕРНОМОРСКИХ КРЕСТЬЯН К С0ЦИАЛИСТАМ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ.
Уважаемые товарищи!
21-го сентября казачьи отряды генерала Фостикова, вынужденные отступить из Кубани, спустившись с гор, заняли южную часть Сочинского округа и ныне ведут на территории Черноморья вооруженную борьбу с большевиками. Крестьяне Сочинского округа оказались в очень тяжелом положении, так как с одной стороны они совершенно не доверяют генералу Фостикову (который является агитатором Крымского диктатора Врангеля), а с другой стороны в случае поражения отрядов Фостикова, они уверены в неизбежности новых репрессий со стороны большевиков.
После всестороннего обсуждения создавшегося положения представители крестьянских организаций решили ни в какие сношения с генералом Фостиковым не вступать, и если понадобится — говорить лишь с выборными представителями Кубанской области, демократия которой также изнемогала в борьбе с большевиками.
Одновременно с этим решением Черноморские крестьяне, узнав о Вашем приезде в соседнюю Грузию, постановили приветствовать в Вашем лице трудовую демократию Западной Европы, передать Вам прилагаемый при сем приговор и заявить Вам, что Черноморское крестьянство убеждено, что только помощь европейского пролетариата, не реакционных генералов, может их спасти.
Ознакомившись с письмом товарища Гюисманса, мы выражаем вам свою сердечную благодарность за ваши чувства и намерения и считаем необходимым довести до Вашего сведения следующее:
1. В настоящий момент крестьянское население Черноморья переживает ужасное состояние голода, вызванного событиями, известными Вам из доклада нашего представителя (набег Шкуро),
2. Кроме голода среди крестьян, укрывавшихся в горах от большевиков, вспыхнули эпидемии, от которых умирает много женщин и детей.
3. Большевики усилили террор по отношению к крестьянам, особенно в связи с диверсией Фостикова, своим террором они хотят запугать нас, чтобы мы не присоединились к Фостикову. 23-го сентября нами похоронены на берегах реки Мзымты тела 9 крестьян, расстрелянных большевиками без всякого предъявления обвинения, лишь для устрашения окрестных деревень. 24-го сентября волны Черного моря выбросили у Адлера изуродованные тела двух наших товарищей, арестованных большевиками в деревне Веселое. Не довольствуясь этими жестокостями, большевики официально заявили, что они будут расстреливать жен, отцов и матерей тех из крестьян, которые примут участие в выступлениях против советской власти или уйдут в горы.
4. Занятие нашей территории войсками Врангеля вызовет новые осложнения, ибо крестьяне не признают власти Крымского правительства.
5. Неудача отряда Фостикова на Черноморском побережье вызовет новые ужасные репрессии большевиков по отношению к непричастным в авантюре Врангелевских агентов крестьян.
6. Последние события вызвали волну беженцев, помочь которым мы за отсутствием средств не в состоянии.
7. Мы еще раз заявляем, что Черноморское крестьянство борется за завоевания революции, что мы не контрреволюционеры, ибо доказали это своей длительной и тяжелой вооруженной борьбой против реакции, и что, несмотря на все ужасы нашего положения, мы, крестьяне, не подчинимся ни Врангелю, ни диктатуре коммунистической партии.
8. Черноморское крестьянство постановило отправить в Европу особую делегацию, которой поручается обратиться к социалистическим партиям, рабочим и крестьянским организациям для осведомления европейской демократии о нашем тяжелом положении.
С чувством искреннего товарищеского привета, по поручению и от имени частного совещания крестьянских делегатов Черноморья
Н. Воронович, С. Верховский.
28 сентября 1920 года.
85. ПРИГОВОР.
1920 года, сентября 18-го дня, мы, нижеподписавшиеся, представители крестьянского населения Навагинского, Ермоловского, Краснополянского, Адлерского и Хостинского районов Сочинского округа Черноморской губернии, по просьбе и уполномочию всех наших обществ составили настоящий приговор в нижеследующем:
Наше Черноморское крестьянство, разоренное двухлетней гражданской войной, возмущенное насилиями, творимыми в наших деревнях Деникинцами, единодушным порывом собственными своими силами в январе сего года свергнуло власть Деникина и выгнало Добрармию из пределов Черноморья.
Мы начали устраивать свою жизнь на новых началах справедливости, желали установить добрососедские отношения со всеми
народами и избрали свою крестьянскую власть. Но внезапное нашествие казаков Генерала Шкуро в марте и апреле сего года,
наводнивших Сочинский округ, лишило нас возможности достигнуть этого. Отряды Шкуры совершенно разорили нас, отобрали у нас
все наши скудные запасы хлеба, фуража, весь наш скот и уничтожили на корню все посевы. Кроме того Шкуро продал спекулянтам весь наш крестьянский табак, лишив нас того товара, на который мы обменивали хлеб. Мы, отчаявшись во всем, стали ожидать большевиков, как избавителей, и когда они, двигаясь вслед за казаками, заняли наш округ — мы обрадовались, думая, что наступил конец нашим страданиям.
Но большевики обманули нас и вместо обещанной свободы принесли с собой новое для нас ярмо. Они не только не позволили нам выбирать своих представителей для управления округом, но стали сажать в тюрьмы всех наших прежних избранников.
И вот теперь, при большевиках, у нас порядки, не лучше тех, какие были при Деникинцах: нас, крестьян, снова притесняют, разоряют, сажают в тюрьмы и расстреливают. Нас заставляют бросать свои дома и уходить в горы, чтобы хотя бы на время сохранить жизнь.
И вот, узнав, что в соседнюю Грузию приехали представители Английских и Французских рабочих и крестьян, мы постановили:
Поручить нашему представителю передать наш братский привет рабочим и крестьянам Европы и заявить им, что мы — все Черноморское крестьянство — обречены на неминуемую гибель и полное истребление от голода и преследований большевиков, если нам не будет оказана в самом скором времени помощь. Но мы не хотим обращаться за таковой помощью к нашим смертельным врагам,
с которыми мы боролись более года, то есть к реакционным силам и к тем, кто поддерживают наших реакционеров из лагеря Деникина и Врангеля. Мы можем принять такую помощь только от таких же крестьян и рабочих, как и мы сами. Мы хотим только одного — иметь возможность свободно жить и трудиться и управляться своими выборными властями. А этого нам не давали ни Добровольцы и не дают и большевики, которые теперь ежедневно арестовывают тех из наших крестьян, которых мы прежде избирали делегатами на съезды и сходы. А с арестованными начали поступать очень просто — расстреливают и убивают без всякого суда.
Мы верим, что голос крестьян и рабочих Европы заставит большевиков прекратить гонения на Черноморских крестьян, оставшихся верными великим идеалам Свободы, и заставит их передать власть избранным нами и ответственным перед нами людям.
Мы, истекающие кровью и погибающие от голода и болезней, шлем Вам — представителям Европейского трудового народа — свой братский привет и надеемся, что наш голос будет услышан.
(Шестнадцать подписей.)
86. НА ЧЕРНОМОРЬЕ,
( Беседа).
Приехавший в Тифлис заместитель Председателя Комитета Освобождения Черноморья, председатель чрезвычайного Черноморского Крестьянского Съезда Н. Воронович, сообщил сотруднику Грузинского телеграфного агентства следующее о положении в Черноморье:
После ареста Комитета Освобождения и других выдающихся крестьянских деятелей крестьяне Сочинского округа послали в Екатеринодар делегацию к Советским властям для заявления о своей лояльности и с просьбой об освобождении арестованных. Делегация эта была встречена крайне враждебно. После этого случая отношения между крестьянами и Советской властью крайне обострились. Но, несмотря на это, крестьяне и не помышляли о каком-нибудь выступлении против большевиков. Они не могли об этом думать в виду страшного голода, переживаемого округом.
В настоящее время наблюдается массовое переселение крестьян на Кубань и в Ставропольскую губернию, в поисках хлеба и заработков. Но Советские власти приняли меры к приостановке такого переселения.
Подозрительные и враждебные отношения Советской власти к крестьянству продолжались, причем под особое подозрение взяли староверов, живущих в Имеретинской бухте. Когда комиссар города Адлера запечатал их молельню, староверы, вооружившись
чем попало, внезапно напали на Адлерский гарнизон. Гарнизон бежал, побросав оружие и патроны, а власти были арестованы восставшими. Сочинские' большевики предложили староверам заключить мир, с условием полной амнистии и обмена пленными. Староверы согласилисъ, освободили комиссаров, но большевики своего обещания не сдержали и расстреляли несколько человек
из восставших. Этим восстанием решил воспользоваться прибывший из Крыма агент Врангеля — генерал Муравьев для общего восстания крестьян против советской власти. Но его затея не удалась. Муравьев, не рассчитавший того, с какой ненавистью наше крестьянство относится к Деникинцам, был арестован крестьянами и освобожден под честное слово никогда больше не появляться в пределах Черноморья. Этой историей в свою очередь воспользовались большевики, арестовав несколько крестьян из тех деревень, в которых побывал Муравьев. 9 человек из числа арестованных были расстреляны Особым отделом по обвинению в сношениях с Врангелем. При этом, для устрашения населения, большевики запретили хоронить тела казненных крестьян, оставив их лежать на берегу Мзымты.
21-го сентября авангард генерала Фостикова, выбитого из Кубани красноармейскими частями, перешел горами в Сочинский округ и занял Красную Поляну. Большой отряд казаков подошел к Адлеру и разбил красноармейский гарнизон, который бежал в Сочи.
Но через несколько часов, под натиском прибывших из Сочи подкреплений, казаки очистили Адлер. 3 дня под Адлером шел жестокий бой, в результате которого казаки вновь овладели городом. Теперь бои продолжаются в районе Хосты и очень возможно, что большевики очистят Сочи. Но Фостиков вряд ли сможет удержаться на Черноморье, так как крестьяне, видя в нем агента Врангеля, не хотят его поддерживать. В случае, если Фостиков удержит за собой Сочинский округ и обратит его в новую базу для Крыма, неизбежны новые осложнения, так как Черноморское крестьянство не подчинится крымской власти.
(Тифлисские газеты за 7 - 8-е октября 1920 года).
87. БОЛЬШЕВИЗМ В СОЧИНСКОМ ОКРУГЕ.
Пять катушек ниток, купленных обывателем для жены, могут послужить вполне достаточным обвинением его в спекуляции и явиться поводом для ареста.
Поездка на хорошей лошади, понравившейся Сочинскому начальнику милиции, являлась верным средством для ее немедленной реквизиции.
В округе царит беспощадный произвол.
Несмотря на все спасительные декреты, вроде распоряжения Совнаркома от 16-го апреля об отмене всяких реквизиций, местная администрация откровенно хохотала вам в лицо при упоминании об этом декрете.
„В Округе осадное положение", обыкновенно отвечали они на это, „оно отменяет все законы и мы можем делать здесь все, что захотим, вплоть до вашего расстрела в административном порядке"
Чем отвечать на такие аргументы?
Когда 34-я дивизия ушла в Майкоп, от дивизии остался в Сочи только „Особый отдел" — иными словами дивизионная „чрезвычайка", которая произвела предварительную „чистку города". По первому доносу, даже анонимному, граждан схватывали и сажали
за решетку тюрьмы до допроса.
Допрос иногда не делался дней по 10 — 14. Часто, бывало, невинных выпускали с первых же слов объяснения, с улыбкой спрашивая, каковы были удобства казенной квартиры.
Самый разнородный элемент переполнил тюрьму: владельцы судов, захваченных в море с грузом соли, идущих из Крыма в грузинские порты, греки, ездившие из Сочи в Адлер без пропусков, шпионы, назначенные следить за арестованными, рабочие, отказавшиеся идти на принудительные работы, несчастные бедняки, арестованные по анонимным доносам, недавние предводители „зеленых", особенно ненавидимые большевиками, и, наконец, буржуазия, и прежние служащие Добрармии.
Последним трем категориям было хуже всего. Обыкновенно их отсылали в Майкоп и Екатеринодар. В Майкопе многие из них были расстреляны в период восстаний, непрекращающихся и поныне вокруг этого несчастного города.
Ярким примером большевистского быта явилось убийство бывшего Сочинского городского головы Рановского. Арестованного на Мацесте (водолечебница в 8-ти верстах от Сочи), его посадили на автомобиль - и по пути прикончили несколькими выстрелами и выбросили тело несчастного в лес. Официально причину убийства объяснили его попыткой бежать из автомобиля.
Передают, что когда одному из главных устроителей местной чрезвычайки, приехавшему недавно из Москвы, сообщили, что его агенты убили Рановского, тот спокойно заметил: „невелика потеря'' и продолжал писать дальше какую-то бумагу.
Вскоре начались аресты советских служащих — за саботаж, за преступления по должности и просто ни за что. Шпионство, самое очевидное, проникло повсюду.
Нельзя было пройти по улице, зайти в магазин, чтобы не почувствовать устремленных на себя внимательных глаз. Особенно следили за разговаривающими на тротуарах. Политбюро (отдел чрезвычайки) надо было оправдать свое существование.
„Забвенье старого", так торжественно провозглашенное при капитуляции казаков, оказалось ложью. Когда казаки (отряд Фостикова) в сентябре двинулись на Адлер, стало известно, что "политбюро" заготовило список в 28 человек заложников, которые будут взяты большевиками, в случае оставления ими Сочи.
„Мне нужно для этого всего только 5 часов времени", говорил начальник бюро-австриец.
Легко представить себе настроение граждан, не знающих попали ли они в этот список или нет, бежать ли им или оставаться и каждый час, каждую минуту днем и ночью ожидавших ареста. Наблюдательные люди могли видеть несчастных, преждевременно
седеющих жен, трепещущих за жизнь своих мужей.
Самые разнородные приказы стали появляться ежедневно. Была произведена дополнительная всеобщая регистрация бывших офицеров и вольноопределяющихся. Большинство из них, обманутое тем, что их повезут в Екатеринодар, очутились сейчас в Архангельске, без денег и теплой одежды. Среди них есть и 65 летние старцы, отставные генералы и полковники. Они тоже оказались вредным элементом и взяты были под подозрение.
О, каторжное время!
За офицерами стали эвакуировать всех инженеров, присяжных поверенных, докторов и железнодорожников. Половина интеллигентных сил будет отправлена с побережья в центр. Зачем это делается?
А затем, что положение большевиков в Сочинском округе непрочно, они это знают, они каждый час готовы к новому сюрпризу
и предусмотрительно эвакуируют из округа вначале все духовные ценности, перевозя инженеров и докторов с бесцеремонностью
дрессировщика, перевозящего своих ученых крыс.
Несомненно, печальный опыт добровольцев, прогнанных с побережья „зелеными", внушил большевикам шаткость их положения.
Всякая власть, для того, чтобы существовать, должна на кого-либо опираться. И большевики попробовали было опереться на крестьян. Они старались задобрить их подачками. По твердой цене, то есть за гроши, поселянам дали немного муки и соли. В селения поехали агитаторы, митингуя о принципах новой власти,
А только что испытавшие погром недавнего казачьего нашествия, когда у жителей был перерезан весь скот, вся птица — поселяне
хмуро молчали, оправляясь от недавнего бедствия.
Их молчание, однако, было кажущимся. Вскоре взбунтовались село Веселое и Имеретинская бухта. 9 человек крестьян были расстреляны на берегах реки Мзымты. Когда стал поспевать урожай, деревня, наполненная слухами об отобрании хлеба на Кубани начала глухо волноваться...
В деревне Пластунке был поставлен караул следить за тем, чтобы крестьяне не рвали преждевременно поспевшую кукурузу... Весь крестьянский скот был переписан. Донские деньги, сотнями тысяч хранившиеся в деревнях, были аннулированы, разорив крестьян. Все сады были отобраны от владельцев и переданы „Райпродкому" (Районному продовольственному комитету). Крестьянские лошади были также отобраны. Чего можно было еще ожидать от новой власти? Отобрания последних припасов и полного разорения!
Стараясь расшифровать отношения крестьянства к Советской власти, можно сказать одно: крестьяне тяготятся ей, они ненавидят ее, они готовы в любой момент сбросить ее иго, но… наученные Добровольцами, жегшими их деревни, расстреливавшими их, они не верят в то, что новая власть, которая придет на смену большевикам, будет для них лучше нынешней.
Вот причина молчания крестьян. Но если откровенно спросить их, какую власть они желают, крестьяне ответят чистосердечно: „зеленых — это наши".
А. Мих.
(Сухумская газета "Наше слово" 18 октября 1920г.)
Комментариев нет:
Отправить комментарий