Русская старина
Том 23, 1878г.
Мигрин И.И.
Похождения или история жизни Ивана Мигрина
Черноморского казака
1770-1850гг.
(14-я часть)
Прокурор Овцин был человеком беспокойного характера; он не сошелся с генералом Киреевым и делал препятствия и придирки по делам. Генерал послал на него несколько донесений в сенат; прокурор не унимался и позволял себе многое говорить в присутствии; генерал приказал все это записывать в журнал.
Раз прокурор до того забылся, в присутствии генерала в канцелярии, что говорил, что если ему дадут денег, то он уладит все дела и будет жить мирно. Генерал, выведенный из терпения таким нахальством прокурора, тут же в присутствии арестовал его и отдал под арест призванным солдатам. Когда донесено было о сем высшему начальству, то генерал и прокурор оба отрешены были от должностей: первый за превышение власти своей, последний за беспорядки по должности.
По смерти полковника Головатого, оставшееся значительное имение и капитал его, по распоряжению Таврического генерал-губернатора, в ведении которого находилась и Черномория, — велено было сдать в распоряжение Таврической дворянской опеки. Назначенные от опеки опекуны прибыли в Екатеринодар, для приема имения. Дело это было у меня по экспедиции, и я оказал по нем бескорыстные услуги опекунам. Похитонов также познакомился с опекунами и с приезжавшим вместе с ними секретарем уездного суда Лыковым.
Похитонову нужны были для оборота деньги; он отправился в Таганрог, чтобы достать их от знакомых опекунов Головатого. В Таганроге остановился он в доме секретаря Лыкова, против коего был дом уездного казначея Капельки. Жена Капельки содержала маленький домашний девичий пансион. Похитонов, прожив несколько дней в Таганроге, познакомился с казначеем; видел воспитывавшихся там девиц и заметил одну из них, — свеженькую, полненькую, черноглазую брюнетку, сироту, дочь артиллерийского капитана, служившего и умершего в Тобольске — Евдокию Григорьевну Иванову. Расспросивши о ней, узнал, что сирота эта приехала из Сибири с матерью своею, вдовою, по получении известия о смерти родного дяди ее, артиллерии полковника Федора Ивановича Иванова, после коего осталось порядочное имение в Таганрогском уезде, которое и введено во владение ее; но имение и сама она, по несовершеннолетию, были в опеке; опекуном был сосед-помещик, титулярный советник Павел Семенович Осинский, а попечителем таганрогский предводитель дворянства, помещик, надворный советник Григорий Иванович Коваленский.
Возвратившись в Екатеринодар, Похитонов, любивший меня искренне и преданный мне, начал советовать мне жениться и указал на девицу Иванова, рассказав все подробно, что было известно ему о ней, что она девочка умная и добродушная и проч. Я наотрез отказал ему, говоря, что, пользуясь общим уважением, ведя жизнь привольную и ни в чем не нуждаясь, — не думаю еще жениться. Так это дело и осталось.
У Похитонова был еще в Таганрогском уезде старый приятель его, Федорович (коллежский регистратор); он жил за Доном, на Кагальнике, и управлял имением.
Опекун Осинский, управляя сиротским имением, — да простит ему Бог! — вел дела не совсем добросовестно: отрезал себе участок сиротской земли и захватил некоторые вещи из движимости; поэтому он желал сам приискать для Евдокии Григорьевны жениха, который был бы обязанным за то собственно ему. Выбор его остановился на Федоровиче, как человеке смирном и без претензий, который не требовал бы всего, а остался доволен тем, что получит. Он предложил Федоровичу, тот согласился, оставалось только привести план этот в исполнение — женить Федоровича.
Федорович обещал Похитонову приехать к нему в Екатеринодар на Пасху погостить. Он ожидал; но вдруг Федорович пишет письмо к Похитонову, что он не может приехать к нему, потому что ему на праздник надобно быть в Таганроге, где сыскали ему невесту, девицу Е.Г. Иванову, и он намерен отправиться туда и жениться.
Похитонов, получив это письмо, пришел ко мне, показал его мне и сказал: «Экой ты теленок! Не умеешь пользоваться таким благоприятным случаем; упустивши его, ты не будешь уже, быть может, иметь другого подобного. Федорович во всех отношениях ниже тебя и он воспользуется этим счастьем». Я и на этот раз остался при прежнем намерении своем.
После сего разговора, я два-три дня раздумывал о нем, и наконец, мне пришла мысль: «Женюсь!». Прихожу к Похитонову и говорю ему:
— Едем.
— Куда?
— В Таганрог.
— Зачем?
— Жениться.
Известие это, по дружбе его ко мне, очень обрадовало его. Я начал было говорить о сборах; он возразил, что собираться и откладывать нельзя, иначе будет поздно. И действительно, на другой же день, взявши подорожную, отправился я вместе с Похитоновым в Таганрог и приехал туда за три дня до Пасхи 1800 года.
Остановились у секретаря Лыкова. Были в доме казначея Капельки, и там увидел я в первый раз невесту мою, Евдокию Григорьевну: она была очень молода — ей не было еще и полных 15-ти лет, но сложена довольно уже хорошо. Я беседовал с нею, но особенных изъяснений не было.
Похитонов познакомил меня с предводителем Коваленским. Он встретил меня радушно, и сказал, что знаком уже со мною через опекунов Головатого, бывших в Черномории, которые отзывались с благодарностью об оказанных им мною по канцелярии одолжениях; а потому он предупрежден уже в мою пользу и уважает меня.
(продолжение следует)
У Мигрина слово «Войско» всегда с маленькой буквы. Перебил на заглавную, сами знаете почему.
Том 23, 1878г.
Мигрин И.И.
Похождения или история жизни Ивана Мигрина
Черноморского казака
1770-1850гг.
(14-я часть)
Прокурор Овцин был человеком беспокойного характера; он не сошелся с генералом Киреевым и делал препятствия и придирки по делам. Генерал послал на него несколько донесений в сенат; прокурор не унимался и позволял себе многое говорить в присутствии; генерал приказал все это записывать в журнал.
Раз прокурор до того забылся, в присутствии генерала в канцелярии, что говорил, что если ему дадут денег, то он уладит все дела и будет жить мирно. Генерал, выведенный из терпения таким нахальством прокурора, тут же в присутствии арестовал его и отдал под арест призванным солдатам. Когда донесено было о сем высшему начальству, то генерал и прокурор оба отрешены были от должностей: первый за превышение власти своей, последний за беспорядки по должности.
По смерти полковника Головатого, оставшееся значительное имение и капитал его, по распоряжению Таврического генерал-губернатора, в ведении которого находилась и Черномория, — велено было сдать в распоряжение Таврической дворянской опеки. Назначенные от опеки опекуны прибыли в Екатеринодар, для приема имения. Дело это было у меня по экспедиции, и я оказал по нем бескорыстные услуги опекунам. Похитонов также познакомился с опекунами и с приезжавшим вместе с ними секретарем уездного суда Лыковым.
Похитонову нужны были для оборота деньги; он отправился в Таганрог, чтобы достать их от знакомых опекунов Головатого. В Таганроге остановился он в доме секретаря Лыкова, против коего был дом уездного казначея Капельки. Жена Капельки содержала маленький домашний девичий пансион. Похитонов, прожив несколько дней в Таганроге, познакомился с казначеем; видел воспитывавшихся там девиц и заметил одну из них, — свеженькую, полненькую, черноглазую брюнетку, сироту, дочь артиллерийского капитана, служившего и умершего в Тобольске — Евдокию Григорьевну Иванову. Расспросивши о ней, узнал, что сирота эта приехала из Сибири с матерью своею, вдовою, по получении известия о смерти родного дяди ее, артиллерии полковника Федора Ивановича Иванова, после коего осталось порядочное имение в Таганрогском уезде, которое и введено во владение ее; но имение и сама она, по несовершеннолетию, были в опеке; опекуном был сосед-помещик, титулярный советник Павел Семенович Осинский, а попечителем таганрогский предводитель дворянства, помещик, надворный советник Григорий Иванович Коваленский.
Возвратившись в Екатеринодар, Похитонов, любивший меня искренне и преданный мне, начал советовать мне жениться и указал на девицу Иванова, рассказав все подробно, что было известно ему о ней, что она девочка умная и добродушная и проч. Я наотрез отказал ему, говоря, что, пользуясь общим уважением, ведя жизнь привольную и ни в чем не нуждаясь, — не думаю еще жениться. Так это дело и осталось.
У Похитонова был еще в Таганрогском уезде старый приятель его, Федорович (коллежский регистратор); он жил за Доном, на Кагальнике, и управлял имением.
Опекун Осинский, управляя сиротским имением, — да простит ему Бог! — вел дела не совсем добросовестно: отрезал себе участок сиротской земли и захватил некоторые вещи из движимости; поэтому он желал сам приискать для Евдокии Григорьевны жениха, который был бы обязанным за то собственно ему. Выбор его остановился на Федоровиче, как человеке смирном и без претензий, который не требовал бы всего, а остался доволен тем, что получит. Он предложил Федоровичу, тот согласился, оставалось только привести план этот в исполнение — женить Федоровича.
Федорович обещал Похитонову приехать к нему в Екатеринодар на Пасху погостить. Он ожидал; но вдруг Федорович пишет письмо к Похитонову, что он не может приехать к нему, потому что ему на праздник надобно быть в Таганроге, где сыскали ему невесту, девицу Е.Г. Иванову, и он намерен отправиться туда и жениться.
Похитонов, получив это письмо, пришел ко мне, показал его мне и сказал: «Экой ты теленок! Не умеешь пользоваться таким благоприятным случаем; упустивши его, ты не будешь уже, быть может, иметь другого подобного. Федорович во всех отношениях ниже тебя и он воспользуется этим счастьем». Я и на этот раз остался при прежнем намерении своем.
После сего разговора, я два-три дня раздумывал о нем, и наконец, мне пришла мысль: «Женюсь!». Прихожу к Похитонову и говорю ему:
— Едем.
— Куда?
— В Таганрог.
— Зачем?
— Жениться.
Известие это, по дружбе его ко мне, очень обрадовало его. Я начал было говорить о сборах; он возразил, что собираться и откладывать нельзя, иначе будет поздно. И действительно, на другой же день, взявши подорожную, отправился я вместе с Похитоновым в Таганрог и приехал туда за три дня до Пасхи 1800 года.
Остановились у секретаря Лыкова. Были в доме казначея Капельки, и там увидел я в первый раз невесту мою, Евдокию Григорьевну: она была очень молода — ей не было еще и полных 15-ти лет, но сложена довольно уже хорошо. Я беседовал с нею, но особенных изъяснений не было.
Похитонов познакомил меня с предводителем Коваленским. Он встретил меня радушно, и сказал, что знаком уже со мною через опекунов Головатого, бывших в Черномории, которые отзывались с благодарностью об оказанных им мною по канцелярии одолжениях; а потому он предупрежден уже в мою пользу и уважает меня.
(продолжение следует)
У Мигрина слово «Войско» всегда с маленькой буквы. Перебил на заглавную, сами знаете почему.
Комментариев нет:
Отправить комментарий