С. Макеев
На следствии

В имении великого князя Михаила Николаевича браконьеры убили егеря.
Атаман Майкопского отдела, в районе которого находилось княжеское имение, командировал полковника Зинченко и хорунжего Никитина со взводом казаков для производства следствия.
Проехав ряд горных станиц и аулов, полковник со своим конвоем добрался до места назначения. В охотничьем замке из августейших особ в то время никого не было, а потому держаться можно было сравнительно вольно и свободно.
Полковник и хорунжий зашли к управляющему закусить с дороги, а казаки завели на конюшню лошадей, расседлали, положили сена и рассыпались по имению любоваться дворцовыми постройками, красивыми аллеями и светлым, как зеркало, озером.
День был божественный...
Солнце игриво ласкало зеркальную гладь, по которой медленно плавали белоснежные лебеди со своими многочисленными потомствами, гуси, утки и другие водяные птицы разных величий и пород...
Вода в озере настолько была чиста, что, несмотря на глубину, отчетливо виднелось дно, с его водяными зарослями и мелкими камешками, ползучие растения и стаи рыб.
Внимание казаков привлекли какие-то металлические сетки с прыгающими в них рыбами: золотистыми, красными, большими и малыми, с рыбами, которых никто из них никогда не видел в мутных станичных реках.
— Вот из такой рыбки сварить бы ушицы, так, наверное, язык проглотишь! — промолвил один из казаков.
— Не про твою честь приготовлена эта рыба, — насмешливо заметил усатый приказный.
— А ось, хлопцы, бачьте, це рыбына, так рыбына, на весь взвод хватыть! — авторитетно заявил молодой казачок с приплюснутым, как у калмыков, носом...
Он приподнял привязанный к колышку проволочный мешок, в котором томилась как узник в заточении, довольно крупных размеров, золотисто-красная рыба и задорно показал приятелю.
- Ты, Иван, оставь, — вмешался приказный, — а то так попадет от полковника, что и жинку свою больше не побачишь.
— Що-ж и пошутить нельзя?..
Следствие шло своим чередом. За рюмкой домашней настойки, управляющий доложил, как, по его мнению, произошло убийство егеря, а полковник подробно записал в протокол, потом сходили на место преступления, осмотрели местность и к вечеру собрались в обратный путь.
Вскрытие тела и дальнейшая судебная процедура лежит на обязанности судебного следователя и отдельского врача.
Взвод поседлал лошадей, завел старинную казачью песню:

По дорожке пыль клубится,
Слышны выстрелы порой!..

И следом за полковником стал спускаться с горы.
Но не отъехали от имения и трех верст, как конный егерь догнал отряд и, приложив руку к головному убору, о чем-то доложил
— Хорунжий Никитин, — выслушав егеря, крикнул последний, — спешьте казаков, вытряхните сумы и подушки и посмотрите хорошенько.
— А что прикажете искать, господин полковник? — спросил молодой офицер.
— Рыбу! Заморскую рыбу!.. Из сети стащили, чертовы дети! Сейчас же отобрать!
По команде хорунжего казаки, как один человек, соскочили на землю, сняли сумы и подушки и выложили все содержимое на показ офицеру.
Полковник стоял в стороне и сердито щипал свой длинный запорожский ус, а хорунжий тщательно осматривал казачьи вещи.
Но, увы, рыба как в воду канула.
Обыск кончился. Егерь, ни на шаг не отходивший от офицера, удивленно сказал:
— Странно! А, тем не менее, сетка пустая. Мы так и думали, что казаки пошутили. Экземпляр привезен из-за границы и очень дорого стоит.
— Да, неприятно. Быть может она сама вышла на свободу и гуляет теперь по озеру? — высказал свое мнение хорунжий.
Егерь вернулся назад, а казаки поехали своей дорогой.

То с набега удалого
Едут сунженцы домой!
— понеслось вслед егерю.
Уже вечером, когда приехали в станицу Царскую, полковник решил сделать ночевку, а потому, подъехав к общественной квартире, отдал надлежащие распоряжения.
— Ваше высокоблагородие, а что вам кушать приготовить? — спросил взводный урядник.
— Купишь курицу и... ну... там... от горловой болезни чего-нибудь.
В общественной квартире офицеры развалились на диванах и, попыхивая душистыми папиросами, обсуждали случай с пропажей рыбы.
— Куда она могла деться? Просто сами не закрыли, как следует, дверку, она и вышла на свободу. У казаков нет. Я тщательно осматривал все вещи.
— Так-то оно так, — перебил полковник, — а атаману отдела все же придется доложить... Неприятно, черт возьми. Еще чего доброго донесут великому князю, так он сам пропишет рецепт. Научит, как нужно ездить на следствие.
Часа через два появилась на столе водка, со всевозможными казачьими закусками, холодный квас и пышный кубанский хлеб.
— Прикажете и горячее подавать, ваше высокоблагородие? — спросил полковника молодцеватый урядник.
— Конечно! — ответил полковник, похлопывая от удовольствия руками и, ласково поглядывая на светящееся в бутылке «горловое лекарство».
Дверь отворилась, и в комнату торжественно внесли громадное блюдо с горячим кушаньем.
— Это что такое?! — вне себя от удивления воскликнул полковник, увидевший на блюде не курицу, а большую красно-золотистую рыбу, украшенную картофелем и томатом.
— Це рыбына, — невозмутимо ответил урядник.
— Якась така рыбына, бисова душа?
— Дуже смачна, як порося.
— Да я тебя спрашиваю, откуда эта рыба?
— Та що у княжескому садочку пропала.
— А где-ж ты ее нашел, галушку тебе в рот?
— Та у ваших сумах, ваше высокоблагородие...
Полковник задергал седой ус и сел за стол. О том, что было дальше говорить не стоит.

журнал «Казакия»
№ 4, стр.13-15
1947г.