Макаренко П.Л.

 

Трагедия Казачества

 

Том 4

 

Так как экономические интересы земледельцев, рабочих, помещиков, купцов различных национальностей бывшей России в значительной мере совпадали; так как особенно угнетенным классам всех национальностей — рабочим и хлеборобам — приходилось вести долгую и упорную борьбу за улучшение своего тяжелого положения, за свои элементарные права; так как господствующие классы всех национальностей, защищая свои преимущества и господствующее положение, вели борьбу за это сообща; так как все «прогрессивные» и, особенно, социалистические элементы населения всех национальностей объединялись в борьбе за свои интересы, а все защитники царского строя сходились на признании необходимости его сохранения, — естественно, что попутно, с развитием экономической и политической жизни государства, в России организовывались, «интернациональные» по своему персональному составу, российские политические партии: социалистов-революционеров, социал-демократов, конституционно-демократов, октябристов, монархистов и т. д.

Публичная и подпольная, устная и печатная политическая партийная пропаганда русских партий долгие годы вела подготовку масс населения к переустройству России, по мнению одних, в демократическую республику на автономных (соц. - демокр.) или, максимум, федеративных (соц. - револ.) началах или же в конституционную монархию (конст. - демократы). Известно, что все правые партии стояли за сохранение существовавшего в России государственного строя.

 

Приход к власти в России большевистской партии осенью 1917 г. и ее быстрые успехи на территории Великороссии сопровождались немедленным отобранием земель у помещиков и передачей их в распоряжение крестьян, отобранием фабрик, заводов и банков от их прежних владельцев и передачей их в руки большевистского государства...

Естественно, что те слои населения России, материальным, политическим и моральным интересам коих революционная, крайне жестокая политика новой власти наносила удар, не могли примириться с существованием такой власти. Это обстоятельство и было основной причиной возникновения «белого» русского движения, руководителями которого были адмирал Колчак на Востоке, ген. Деникина на Юге, ген. Юденича на Северо - Западе и ген. Миллер на Севере.

В виду того, что подавляющее большинство многомиллионного русского народа пошло за большевистской властью, русские противники этой власти принуждены были искать поддержки на «окраинах» быв. России.

 

крушение, когда истинное положение вещей уже трудно было закрыть фальшивыми фразами, тогда некоторые русские из «белого» стана, иногда, даже публично, говорили правду о русском большевизме. Для примера сошлемся на передовую статью в официозном органе правительства ген. Деникина — «Великая Россия» 12 января 1920 г. Там читаем: ... «Борьба с большевизмом снова приобретает затяжной и длительный характер. И с особенной настойчивостью в настоящий момент встает мысль, что большевизм не есть случайный и кратковременный эпизод русской истории, но глубокий и стихийный процесс, подобие затяжной, хронической болезни. Болезнь эта была подготовлена всей предшествующей нашей историей, нищетой и некультурностью масс, и роковыми заблуждениями нашей интеллигенции... Столетиями подготовлялся большевизм в наших низах, десятилетиями вырабатывалась его идеология».

 

Сталин писал: «б) окраинное положение контрреволюции. Еще в начале октябрьского переворота наметилось некоторое географическое размежевание между революцией и контрреволюцией. В ходе дальнейшего развития гражданской войны районы революции и контрреволюции определились окончательно. Внутренняя Россия с ее промышленными и культурно - политическими центрами — Москва и Петроград, с однородным в национальном отношении населением, по преимуществу русским, — превратилась в базу революции.

Окраины же России, главным образом, южная и восточная окраины, без важных промышленных и культурно-политических центров, с населением в высокой степени разнообразным в национальном отношении, состоящим из привилегированных казаков-колонизаторов, с одной стороны, и неполноправных татар, башкир, киргиз (на востоке), украинцев, чеченцев, ингушей и других мусульманских народов, с другой стороны, — превратились в базу контрреволюции.

 

Для успеха войск, действующих в эпоху ожесточенной гражданской войны, абсолютно необходимо единство, спаянность той живой людской среды, элементами которой питаются и соками которой поддерживают себя эти войска, причем единство это может быть национальным (особенно в начале гражданской войны), или классовым (особенно при развитии гражданской войны). Без такого единства немыслимы длительные военные успехи. Но в том то и дело, что окраины России (восточная и южная) не представляют и не могут представлять для войск Деникина и Колчака ни в национальном, ни в классовом отношении даже того минимума единства живой среды, без которого (как я говорил выше) невозможна серьезная победа. Разве не ясно, что войска, составленные из таких разнородных элементов, неминуемо должны распасться при первом серьезном ударе со стороны советских армий...

 

Здесь же следует искать объяснения того, непонятного для просвещенных шаманов Антанты, факта, что «контрреволюционные войска, дойдя до известных пределов (до пределов внутренней России) неминуемо терпят катастрофу». (газета «Правда», 15/28 декабря 1919 года).

 

О состоянии тыла Южного фронта бывший главнокомандующий ген. Деникин говорит следующее:

. . . «Дезертирство приняло широкое, повальное распространение. Если много было зеленых в плавнях Кубани, в лесах Черноморья, то не меньше «зеленых» — в пиджаках и френчах — наполняло улицы, собрания, кабаки городов и даже правительственные учреждения. Борьба с ними не имела никакого успеха».

. . . «Не только в «народе», но и в «обществе» находили легкий сбыт расхищаемые запасы обмундирования Новороссийской базы и армейских складов. Спекуляция достигла размеров необычайных, захватывая в свой порочный круг людей самых разнообразных кругов, партий и профессий».

. . . «Казнокрадство, хищения, взяточничество стали явлениями обычными; целые корпорации страдали этим недугом».

... «В городах шел разврат, разгул, пьянство и кутежи, в которые, очертя голову, бросалось и офицерство, приезжавшее с фронта.

— Жизни — грош цена! Хоть день, да мой!

Шел пир во время чумы, возбуждая злобу и отвращение в сторонних зрителях, придавленных нуждой». (Деникин. Очерки русской смуты, т. У, стр. 273-275).

«Все, что создавалось с затратой таких колоссальных усилий — совершенно неожиданно расползалось во все стороны. Это был позорный провал системы, недостатки которой вдруг выявились с ужасающей рельефностью. Было поздно исправлять ошибки», — говорит один из русских журналистов (Г. Н. Раковский. В стане белых, стр. 51).

Один из самых заносчивых, больных высокомерием и самомнением, вождей «белого» движения — ген. Врангель еще в декабре 1919 г., на станции Ясиноватой, в беседе с командующим Донской армией генералом Сидориным высказывал убеждение в том, что «война с большевиками окончательно проиграна, что драться с ними дальше невозможно и что нужно заняться подготовкой заключения мира с большевиками, спасения тех, кто не мог у них остаться» (там же, стр. 45-46).

 

Журнал «ВК»

№ 207