О выборах в Белой армии юга России со слов начальника штаба Деникина.
Махров П.С.
В Белой армии генерала Деникина
стр.206-211
В 2 часа дня 21 марта поезд прибыл в Севастополь Вечером, кажется в 7 часов, было назначено собрание Военного совета во дворце Командующего флотом.
К назначенному времени я подходил к подъезду дворца. Наступали сумерки. У дворца я увидел довольно многочисленный военный отряд из Дроздовского полка. Я спросил первого встречного штаб-офицера, что значит присутствие такой вооруженной силы, так как, будучи начальником штаба, я отлично знал, что в Севастополе было совершенно спокойно, и что никаких распоряжений о чрезвычайной охране Военного совета не делалось. Он мне ответил: — Для охраны такого высокого собрания.
Члены Военного совета собрались в первом этаже в большом зале дворца, окна которого смотрели на бухту. Во всю длину зала стоял большой стол, накрытый зеленым сукном. Генерал Драгомиров занял место председателя, спиной к окнам и лицом к входным дверям. Правее него сел я, рядом со мной расположился Кутепов с членами Совета Добровольческого корпуса. По левую руку от генерала Драгомирова, оставив несколько стульев свободными, поместился генерал Слащов с членами Военного совета своего корпуса. Напротив генерала Драгомирова, с другой стороны стола, сгруппировались члены Совета от флота с Командующим во главе.
Генерал Сидорин с другими казачьими генералами собрались в стороне от стола, хотя за столом было много места. Рядом с ним у стены разместились кубанцы с генералом Улагаем во главе. Пока занимали места в зале, в коридоре раздавался шум голосов охраны, и лязг оружия Кто-то из членов Военного совета встал из-за стола, подошел к двери и сказал:
— Эй, вы, потише там! — и запер плотно дверь.
Наступила тишина. Генерал А. М. Драгомиров прервал молчание словами:
— Господа, объявляю собрание Военного совета открытым
Затем, не прибегая к обычной проверке полномочий членов, громко, внятным голосом, отчеканивая каждое слово, сказал приблизительно следующее: Главнокомандующий генерал-лейтенант Деникин категорически решил покинуть свой пост. На основании его приказа мы должны избрать нового Главнокомандующего.
Генерал Драгомиров замолчал, как бы ожидая что-либо услышать в ответ на эти слова. Снова наступила полная тишина. Я обернулся направо и посмотрел на Кутепова. Он сделал движение, словно хотел встать, но потом занял прежнее положение и продолжал сидеть, опустив голову. Сидорин нагнулся и что-то тихо сказал рядом сидевшему с ним генералу Келчевскому. Тот, глядя на Кутепова, улыбнулся. Генерал Драгомиров оглядел всех, ожидая ответа, и произнес:
— Господа, прошу высказываться.
Минута всеобщего молчания. Вдруг встал генерал Слащов, одетый в черную черкеску с белыми расшитыми галунами и шлыком и, повернувшись спиной к генералу Драгомирову, размахивая широкими рукавами черкески, стал развязно говорить:
— У нас нет выборного начала. Мы не большевики, это не Совет солдатских депутатов. Пусть генерал Деникин сам назначит, кого он хочет, но нам выбирать непригоже.
— Верно, верно! — стали поддерживать Слащова члены совета его корпуса. Другие были безразличны. Только среди кубанцев кое-кто перешептывался. Генерал Драгомиров тоном начальника довольно резко заметил, что Военный совет имеет в виду не выбирать, а должен назвать имя того, кто достоин занять пост Главнокомандующего.
Лицо Слащова исказилось нервной, неприятной гримасой, и он продолжал:
— Назвать имя — значит выбирать. Мы этого не можем сделать. Сегодня будем выбирать мы, а завтра станут смещать нас и выбирать на наше место.
Генерал Драгомиров вновь, как бы отдавая приказ, отчеканивая каждое слово, довольно грубо остановил Слащова,
просил прекратить рассуждения о «выборах» и исполнить волю Главнокомандующего, то есть назвать имя заместителя. Слащов повернулся в сторону Драгомирова. Лицо его обезобразилось презрительной улыбкой безусого рта. Он широким взмахом руки закинул далеко за плечо конец башлыка и, повернувшись спиной к председателю Совета, сел на стул. В зале все стихло, но в коридоре были слышны шепот и шум голосов «охраны».
Со стороны правее Кутепова встал молодой небольшого роста генерал, с румяным лицом, одетый строго по форме и с иголочки. Это был начальник Дроздовской дивизии Витковский. Он звонким, приятным голосом заявил.
— Нам не нужно нового Главнокомандующего. Мы хотим, чтобы генерал Деникин продолжал оставаться. Мы хотим, чтобы генерал Деникин продолжал оставаться на своем посту.
— Просить генерала Деникина! Да здравствует генерал Деникин! Ура, генералу Деникину! Ура! — раздался всеобщий крик и шум.
— Ура, генералу Деникину! — повторяли многочисленные голоса. Лица большинства оживились. Генерал Улагай что-то горячо говорил своему соседу, кажется, Топоркову. Другая небольшая группа кубанцев как бы протестовала. Донцы и моряки были безразличны. Группа Слащова, казалось, сочувствовала добровольцам-дроздовцам. В коридоре раздавался шум голосов «охраны». Кутепов продолжал сидеть мрачно, не меняя позы, не проронив ни одного слова, не сделав ни одного движения. Генерал Драгомиров явно выходил из себя. Лицо его налилось кровью, и он тоном начальника резко стал призывать к порядку.
Когда наступило успокоение, он опять, отчеканивая каждое слово, точно слова команды, повторил: «Генерал Деникин мне сказал, что его решение категорическое и бесповоротное. Я прошу, господа, приступить к делу исполнения приказа Главнокомандующего и назвать имя заместителя генерала Деникина»
В это время в группе Добровольческого корпуса кто-то опять громко крикнул:
— Да здравствует генерал Деникин! Просить генерала Деникина по аппарату изменить свое решение!
— Просить! Просить! — раздавались голоса в разных концах зала. Только моряки казались безучастными, да среди кубанцев было какое-то замешательство.
Лицо генерала Драгомирова побагровело от непривычного для него неповиновения. Он еще раз повторил, что решение, принятое генералом Деникиным, непоколебимо. Однако настойчивые возгласы с требованием просить Главнокомандующего по аппарату изменить свое решение и продолжать оставаться на своем посту вынудили Драгомирова поручить делопроизводителю совета Генерального штаба полковнику Аметистову доложить Главнокомандующему по аппарату через полковника Колтышева пожелание Военного совета.
Полковник Аметистов ушел на телеграф. В зале Совета наступило успокоение. Члены его вполголоса переговаривались.
Через минут двадцать возвратился с телеграфа Аметистов с лентой.
Полковник Колтышев, штаб-офицер для поручений при Главнокомандующем, передавал, что генерал Деникин остается при своем решении. Прочтя ленту телеграфного разговора, Драгомиров торжествующим тоном сообщил Военному совету о неизменности решения Главнокомандующего.
В зале наступила тишина. Томительное молчание длилось несколько минут. Молчал и Драгомиров, вопросительно оглядывая членов Военного совета.
Вдруг встал сидевший как раз напротив меня начальник штаба флота капитан 1-го ранга Рябинин и спокойно произнес:
— Мы должны назвать имя того, кто мог бы заменить генерала Деникина. Я не сомневаюсь, что это имя теперь у вас на уме. Это генерал Врангель!
Моряки оживились. Раздалось несколько голосов:
— Да, генерал Врангель.
Рябинин сел. Наступило опять молчание. Генерал Драгомиров, казалось, преобразился, точно он только и ждал, чтобы услышать имя Врангеля, и поспешно громко произнес:
— Итак, господа, генерал Врангель?
Общее молчание. Вдруг капитан 1-ro ранга Рябинин поддержал Драгомирова, громко крикнув:
— Да здравствует генерал Врангель!
Только несколько нерешительных голосов в зале повторили имя Врангеля, и наступило гробовое молчание. Ощутилась какая-то неловкость. Ясно было, что кандидатура Врангеля не вызывает одобрения. Тем не менее, Драгомиров поторопился закрыть заседание без баллотировки имени Врангеля и поручил полковнику Аметистову доложить по телеграфу через полковника Колтышева генералу Деникину о результате решения Военного совета.
Члены Военного совета начали расходиться. Генерал Драгомиров предложил мне остаться для ознакомления с протоколом заседания. Я ответил ему, что для этой цели есть полковник Аметистов, и, чувствуя себя нездоровым, ушел к себе в гостиницу, где сразу лег. Был ли составлен протокол заседания Военного совета 21 марта, мне неизвестно, но, во всяком случае, он мне на подпись предъявлен не был.
Дроздовцы еще раз пытались по аппарату через полковника Колтышева просить Главнокомандующего не покидать свой пост. Они умоляли генерала Деникина об этом, покрыв телеграфную ленту многочисленными подписями, но на подпись Кутепову ленту не предложили.
Махров П.С.
В Белой армии генерала Деникина
стр.206-211
В 2 часа дня 21 марта поезд прибыл в Севастополь Вечером, кажется в 7 часов, было назначено собрание Военного совета во дворце Командующего флотом.
К назначенному времени я подходил к подъезду дворца. Наступали сумерки. У дворца я увидел довольно многочисленный военный отряд из Дроздовского полка. Я спросил первого встречного штаб-офицера, что значит присутствие такой вооруженной силы, так как, будучи начальником штаба, я отлично знал, что в Севастополе было совершенно спокойно, и что никаких распоряжений о чрезвычайной охране Военного совета не делалось. Он мне ответил: — Для охраны такого высокого собрания.
Члены Военного совета собрались в первом этаже в большом зале дворца, окна которого смотрели на бухту. Во всю длину зала стоял большой стол, накрытый зеленым сукном. Генерал Драгомиров занял место председателя, спиной к окнам и лицом к входным дверям. Правее него сел я, рядом со мной расположился Кутепов с членами Совета Добровольческого корпуса. По левую руку от генерала Драгомирова, оставив несколько стульев свободными, поместился генерал Слащов с членами Военного совета своего корпуса. Напротив генерала Драгомирова, с другой стороны стола, сгруппировались члены Совета от флота с Командующим во главе.
Генерал Сидорин с другими казачьими генералами собрались в стороне от стола, хотя за столом было много места. Рядом с ним у стены разместились кубанцы с генералом Улагаем во главе. Пока занимали места в зале, в коридоре раздавался шум голосов охраны, и лязг оружия Кто-то из членов Военного совета встал из-за стола, подошел к двери и сказал:
— Эй, вы, потише там! — и запер плотно дверь.
Наступила тишина. Генерал А. М. Драгомиров прервал молчание словами:
— Господа, объявляю собрание Военного совета открытым
Затем, не прибегая к обычной проверке полномочий членов, громко, внятным голосом, отчеканивая каждое слово, сказал приблизительно следующее: Главнокомандующий генерал-лейтенант Деникин категорически решил покинуть свой пост. На основании его приказа мы должны избрать нового Главнокомандующего.
Генерал Драгомиров замолчал, как бы ожидая что-либо услышать в ответ на эти слова. Снова наступила полная тишина. Я обернулся направо и посмотрел на Кутепова. Он сделал движение, словно хотел встать, но потом занял прежнее положение и продолжал сидеть, опустив голову. Сидорин нагнулся и что-то тихо сказал рядом сидевшему с ним генералу Келчевскому. Тот, глядя на Кутепова, улыбнулся. Генерал Драгомиров оглядел всех, ожидая ответа, и произнес:
— Господа, прошу высказываться.
Минута всеобщего молчания. Вдруг встал генерал Слащов, одетый в черную черкеску с белыми расшитыми галунами и шлыком и, повернувшись спиной к генералу Драгомирову, размахивая широкими рукавами черкески, стал развязно говорить:
— У нас нет выборного начала. Мы не большевики, это не Совет солдатских депутатов. Пусть генерал Деникин сам назначит, кого он хочет, но нам выбирать непригоже.
— Верно, верно! — стали поддерживать Слащова члены совета его корпуса. Другие были безразличны. Только среди кубанцев кое-кто перешептывался. Генерал Драгомиров тоном начальника довольно резко заметил, что Военный совет имеет в виду не выбирать, а должен назвать имя того, кто достоин занять пост Главнокомандующего.
Лицо Слащова исказилось нервной, неприятной гримасой, и он продолжал:
— Назвать имя — значит выбирать. Мы этого не можем сделать. Сегодня будем выбирать мы, а завтра станут смещать нас и выбирать на наше место.
Генерал Драгомиров вновь, как бы отдавая приказ, отчеканивая каждое слово, довольно грубо остановил Слащова,
просил прекратить рассуждения о «выборах» и исполнить волю Главнокомандующего, то есть назвать имя заместителя. Слащов повернулся в сторону Драгомирова. Лицо его обезобразилось презрительной улыбкой безусого рта. Он широким взмахом руки закинул далеко за плечо конец башлыка и, повернувшись спиной к председателю Совета, сел на стул. В зале все стихло, но в коридоре были слышны шепот и шум голосов «охраны».
Со стороны правее Кутепова встал молодой небольшого роста генерал, с румяным лицом, одетый строго по форме и с иголочки. Это был начальник Дроздовской дивизии Витковский. Он звонким, приятным голосом заявил.
— Нам не нужно нового Главнокомандующего. Мы хотим, чтобы генерал Деникин продолжал оставаться. Мы хотим, чтобы генерал Деникин продолжал оставаться на своем посту.
— Просить генерала Деникина! Да здравствует генерал Деникин! Ура, генералу Деникину! Ура! — раздался всеобщий крик и шум.
— Ура, генералу Деникину! — повторяли многочисленные голоса. Лица большинства оживились. Генерал Улагай что-то горячо говорил своему соседу, кажется, Топоркову. Другая небольшая группа кубанцев как бы протестовала. Донцы и моряки были безразличны. Группа Слащова, казалось, сочувствовала добровольцам-дроздовцам. В коридоре раздавался шум голосов «охраны». Кутепов продолжал сидеть мрачно, не меняя позы, не проронив ни одного слова, не сделав ни одного движения. Генерал Драгомиров явно выходил из себя. Лицо его налилось кровью, и он тоном начальника резко стал призывать к порядку.
Когда наступило успокоение, он опять, отчеканивая каждое слово, точно слова команды, повторил: «Генерал Деникин мне сказал, что его решение категорическое и бесповоротное. Я прошу, господа, приступить к делу исполнения приказа Главнокомандующего и назвать имя заместителя генерала Деникина»
В это время в группе Добровольческого корпуса кто-то опять громко крикнул:
— Да здравствует генерал Деникин! Просить генерала Деникина по аппарату изменить свое решение!
— Просить! Просить! — раздавались голоса в разных концах зала. Только моряки казались безучастными, да среди кубанцев было какое-то замешательство.
Лицо генерала Драгомирова побагровело от непривычного для него неповиновения. Он еще раз повторил, что решение, принятое генералом Деникиным, непоколебимо. Однако настойчивые возгласы с требованием просить Главнокомандующего по аппарату изменить свое решение и продолжать оставаться на своем посту вынудили Драгомирова поручить делопроизводителю совета Генерального штаба полковнику Аметистову доложить Главнокомандующему по аппарату через полковника Колтышева пожелание Военного совета.
Полковник Аметистов ушел на телеграф. В зале Совета наступило успокоение. Члены его вполголоса переговаривались.
Через минут двадцать возвратился с телеграфа Аметистов с лентой.
Полковник Колтышев, штаб-офицер для поручений при Главнокомандующем, передавал, что генерал Деникин остается при своем решении. Прочтя ленту телеграфного разговора, Драгомиров торжествующим тоном сообщил Военному совету о неизменности решения Главнокомандующего.
В зале наступила тишина. Томительное молчание длилось несколько минут. Молчал и Драгомиров, вопросительно оглядывая членов Военного совета.
Вдруг встал сидевший как раз напротив меня начальник штаба флота капитан 1-го ранга Рябинин и спокойно произнес:
— Мы должны назвать имя того, кто мог бы заменить генерала Деникина. Я не сомневаюсь, что это имя теперь у вас на уме. Это генерал Врангель!
Моряки оживились. Раздалось несколько голосов:
— Да, генерал Врангель.
Рябинин сел. Наступило опять молчание. Генерал Драгомиров, казалось, преобразился, точно он только и ждал, чтобы услышать имя Врангеля, и поспешно громко произнес:
— Итак, господа, генерал Врангель?
Общее молчание. Вдруг капитан 1-ro ранга Рябинин поддержал Драгомирова, громко крикнув:
— Да здравствует генерал Врангель!
Только несколько нерешительных голосов в зале повторили имя Врангеля, и наступило гробовое молчание. Ощутилась какая-то неловкость. Ясно было, что кандидатура Врангеля не вызывает одобрения. Тем не менее, Драгомиров поторопился закрыть заседание без баллотировки имени Врангеля и поручил полковнику Аметистову доложить по телеграфу через полковника Колтышева генералу Деникину о результате решения Военного совета.
Члены Военного совета начали расходиться. Генерал Драгомиров предложил мне остаться для ознакомления с протоколом заседания. Я ответил ему, что для этой цели есть полковник Аметистов, и, чувствуя себя нездоровым, ушел к себе в гостиницу, где сразу лег. Был ли составлен протокол заседания Военного совета 21 марта, мне неизвестно, но, во всяком случае, он мне на подпись предъявлен не был.
Дроздовцы еще раз пытались по аппарату через полковника Колтышева просить Главнокомандующего не покидать свой пост. Они умоляли генерала Деникина об этом, покрыв телеграфную ленту многочисленными подписями, но на подпись Кутепову ленту не предложили.
Комментариев нет:
Отправить комментарий