11-я часть
Известия ОЛИКО
№ 6
1913г.
Концевич Г.М.
Чумаки в народных песнях
стр.186-187

22) Заболила та права ручка
Та пшеныченьку жнучы;
Та не так же пшеныченьку жнучы,
Як мыленького ждучы.

Та болять ручкы, та болять нижкы,
Та пшеныченьку жнуче, —
Та вже ж мени надокучыло
Та мыленького ждучы.

А из-за горы, из-за крутои
Та возы рыплять йидучы,
Та возы рыплять, а ярма брязчать,
А волы рымыгають.

Попереду чумаченько Грыцько
У сопилочку грае;
Та як заграе, — аж трава вьяне
И серце замырае.

Ст. Калниболотская

23) Ой, сама ж я, сама
Пшеныченьку жала;
Ой, як прыйшла до домоньку,
Нема мого пана.

Челядонька у дому,
Ой. що ж мени потому?
Дала ж бы я били ручкы,
Та немае кому.

Ой, пиду я до кимнаты
Постилонькы слаты;
Постиль била, стина нима,
Ни з кым розмовляты.

Ой, постиль биленька,
А стина нименька;
Зжалься, зжалься, мылый Боже!
Ще ж я молоденька.

Ой, выйду я, выйду
На крутую гору,
Ой, стану я, ой, гляну
На быструю воду.

Щука рыба в води
Доволи гуляе,
А я стою та думаю,
Що пары не маю.

Мени тилькы й пары,
Що оченькы кари,
Тилькы ж мини и любови,
Що чорнiи брови.

Очи ж мои кари,
Бида мени з вамы!
Не хочете прывыкаты
Без мылого самы.

Хоч хочете, не хочете, —
Треба прывыкаты:
Уже ж бо вам мыленького
По вик не выдаты.

Не только женатый чумак беспокоится в дороге о том, все ли благополучно дома: не умер ли кто, не случилось ли какого несчастья в хозяйстве, — холостой чумаченько не менее тревожится мыслью о своей «дивчыни». и вдруг, по возвращении домой, узнает, что она принадлежит уже другому. По воле своих родителей она вышла замуж за «нелюба» и со слезами отвечает на упреки возлюбленного:
24) «Чы я ж тоби не казала,
Та сточы пид кыслыцею:
Не йды, не йды в Крым по силь,
Бо зостанеш молодыцею!

Чы я ж тоби не казала,
Та сточы пид повиткою:
Не йды, не йды в Крым по силь,
Бо зостанеш пид намыткою!»

Чумак, как бы оправдываясь, утешает ее:

 — Любыв тебе дивчыною,
Любытыму й молодыцею;
Сим рик буду тебе ждаты —
Покы станеш удовыцею...

Но еще больше молодой чумак тоскует от неудачной любви. Безнадежная любовь бывает так сильна, что чумаченько не может ни работать, ни гулять, ни есть; для него уже не милы не только волы, но и сама жизнь...
Он решается умереть и просит только «сажень земли» да для «труны — 4 дошкы и пятои трошкы» и «поховать у садочку».

25) Летила зозуля
Через сад куючы...
Ой, заплакав чумаченько
Вид дивчыны йдучы.

Як прыйшов до дому
Вин сив в конци столу,
Та й заплакав сам з собою,
Не сказав никому.

Старшый брат уходыть,
Та клыче ораты.
«Ой, не можу, старшый брате,
На волив гукаты».

Меньшый брат уходыть,
Та клыче косыты
«Ой, не можу, меньшый брате,
Косы волочыты».

А сестра уходыть,
Та й клыче гуляты.
«Ой, не можу, ридна сестро,
Не перейду хаты».

Як почула маты
З новои кимнаты:
«Треба тоби, мiй сыночку,
Ворожкы шукаты!»

 — То ж мени ворожка, —
Сосновая дошка...
Мени треба сажень земли
И чотыри дошкы;

Та чотыри дошкы
И пятои трошкы,
Попросить вы сусидочку
Закопать в садочку.

26) Ой, чыи ж то волы
По гори ходылы?
Того ж чумаченька,
Що мы в трьох любылы...

Що перва любыла, —
Правду говорыла,
Другая ж любыла, —
Перстень подарыла.

Другая ж любыла, —
Перстень подарыла,
А третя любыла, —
Та й прычарувала.

Як прыйшов до дому,
Та й сив в конци столу,
На стил вин схылывся
Й дуже зажурывся.

Ой, прыйшов товарыш,
Та клыче гуляты
«Нездужаю, брате,
Головкы пидняты».

Ой, як прыйшла маты,
Та й стала пытаты
«Чы не треба, сыну,
Ворожкы шукаты?

Ой, чого ж ты, сынку,
Чого помыраеш,
На кого ж худобу
Ты свою вручаеш?»

«Ой, не треба, маты,
Худобы не трошкы,
Тилькы сажень земли,
Ще й чотыр дошкы».
(продолжение следует)
============================================