И Кокунько П.И. и Шевель И.С. прошли романтический вольноказачий период с последующими разногласиями, горячими спорами и выходом из состава «ВК». Вот небольшая статья об этих разногласиях.
Г. Гнату Шевелю (Макухе)
В журнале «Кавказский Казак» № 8 (110) помещено обращение Гната Макухи к станичникам Брюховчанам с призывом «быть казаками».
Мы, брюховчане, с недоумением прочитали статью Шевеля. Неужели нас кто то без нашего ведома лишил или хочет лишить казачества? Так это же невозможно: настоявший казак не перестанет быть казаком, а тот, который называет себя казаком, но казачьей души не имеет, он и теперь уже не казак, для нас это все равно, что мертвец. Неужели мы не доказали перед родным Краем, что мы были и есть казаки? Неужели это г. Шевель вдунул нам душу казачью, влил нам нашу кровь? Но мы знаем и без Шевеля, что в нас течет кровь казачья, кровь наших отцов, дедов и прадедов — славных черноморцев — потомков славных и вольных запорожцев.
Теперь г. Шевель куда то нас призывает, а куда и сам еще не знает... Да разве мы, брюховчане, не доказали свое казачество? Разве мы не выполнили свой казачий долг в 1918 году и разве не выполняем его до края теперь? Когда Шевель задерживается большевиками в ст. Тимошевской и где-то спасается, казаки брюховчане свято исполняют свой долг: они оберегают ввереные им казачьи святыни, не отдают их и продолжают бороться с большевиками, организуют восемь сотен и твердо помнят заветы своего старшины — своего станичника — известного всему Кубанскому Краю есаула К. Л. Бардижа.
Казаки верили есаулу Бардижу как казаку, почитали его как старшину, исполняли его заветы и все, как один, отозвались на его призыв, став на защиту родного Казачества. Часть казаков ушла защищать свой центр — Екатеринодар, а остальные стойко защищали свою станицу от навала большевицкой орды, разоружали большевиков целыми эшелонами. Но ватаги врагов превышают наши силы; они занимают Екатеринодар и наваливаются на нашу родную станицу.
В июне 1775 года генерал Теккелей атаковал Запорожскую Сечь и разорил ее, бо «так схотилось Катэрыни, щоб козакы в ярми ходылы...» Но не все Запорожцы сдались: около 5000 казаков под водительством Ляха успели пробраться в Турцию...
Так же и брюховчане в 1918 году не сдались и не подчинились снова навалившемуся лаптю. Несколько сот казаков решили уйти из станицы и продолжать борьбу до конца; они выступили из станицы целым отрядом: пехота под командой хорунжего Яковенко, а кавалерия под командой сотника Цокуренко. Станичный атаман был в то время при Правительстве. Вышли мы, посмотрели на родную станицу с бугра, тай заспивали письню:
Зажурылысь Чорноморци, що нигдэ прожиты,
Гэй, гэй, — усылывся вражий чужак, выгоняе з хати...
Ой, гoди ж вам, Чорноморци худобу плодыты,
Гэй, гэй, запрягайтэ волы в возы, йдить за Кубань житы.
Йидуть, йидуть Чорноморци — назад ногы гнуться,
Гэй, гэй, як поглянуть в ридный Край, з очей сльозы льються.
И пошли брюховчане за Кубань на соединение с ген. Корниловым, а потом и со своей Кубанской армией, пошли в Ледяной поход. Кто же дал наибольше жертв в Ледяном походе, как не брюховчане? А разве лучший сын Кубани — есаул Бардиж, погибший геройски со своими сынами, подобно Тарасу, за волю и честь Казачества, — разве он не брюховчанин?
По примеру брюховчан и другие казаки стали подниматься на защиту казачества и удалось таки освоосвободить родную Кубань. Но только мало брюховчан вернулось домой; многие и многие полегли смертью храбрых за волю и честь казачества. На смену уставшим первопоходникам идут опять сотни брюховчан, чтобы защищать свои семьи, свои курени.
В короткое время Кубанский Край был освобожден, казаки свободно вздохнули, но не надолго. Опять появились новые «хозяева» и стали проявлять свою власть; опять погибают от руки врагов лучшие сыны Кубани, казачьи старшины — Рябовой и Кулабухов, которым казаки доверили свою думку. И казаки заволновались, заколыхались, увидя, что опять издеваются над их волей и честью, И задумались как защищаться и от кого. Только скоро мы очутились заграницей.
Мы предполагали, что уже погибли, но к нашему удивлению встречаем здесь своих же казаков, которые живут здесь уже сотни лет и без запинки говорят нам: «Да. мы — казаки такие же, как и вы». Мы невольно задумались — откуда они, кто гнал их сюда и за что? И вспомнилась песня:
Що диеться тэпэр в свити
И чии ж мы диты?
Видно, что мы, казаки, здесь не первые и что казачество не впервые гонимо. И мы, казаки-брюховчане, по примеру своих собратьев открыто и смело говорим: «Да, мы — казаки и идем туда, куда нас ведет наша чисто казачья душа».
Слушаем, что делается там, у нас на Родине, и видим, что готовится тут, заграницей; там — «стрияють и вбывають братив бэз пощады, наш ридный Край розоряють», наших отцов и братьев оставляют без крова, морят голодом в Сибири и на Соловках, а многие сложили свои головы Бог ведает где. Козацтво гынэ. Казачество истребляют. А тут, заграницей, нас снова тянуть в ярмо. Опять гнет и издевательство! Казак на последнем счету, а первое место занимает орловец или тамбовец: ему и пособие, ему и учение, ему все. Если бы ты не был Саратовской станицы, говорят казаку, а был бы Саратовской губернии, то твоих детей тогда можно бы было принять в кадетский корпус. Вся беда, что ты казак. Одним словом, куда ни повернись — кругом оказывается казак виноват, и за то, что не взял Тамбова, и за то, что не освободил Москвы. Ну, а тамбовцы и москвичи — те ни в чем не виноваты: они всегда правы. Разве они обязаны себя освобождать, когда на то есть батраки-казачки?
Мы, казаки, обращаемся к своим казачьим старшинам за советом, за помощью, а часто и сами даем им в нужное время свою лепту и получаем только уклончивые советы, а то даже и горькие упреки. Чем же эта старшина чванится? Що добрэ ходэ в чужим ярми в чужим жупани?
Много мы пережили и перенесли в прошлом и переносим в настоящее время и видим, что нам путь один: свой казачий путь, за который боролись наши деды и отцы, за который боролись и мы сами. Так будем же за него бороться до конца-краю!
Как наши отцы и деды, так и мы, брюховчане, будем честно бороться за волю казачью, будем всегда бороться так, как когда то боролась наша родная станка Брюховецкая.
И помните, дорогой станичник г. Шевель, что для нас очень дорога честь нашей станицы и еще дороже нам честь и слава казачья и будем мы до крайности за нее бороться. Мы пойдем своим казачьим путем и не станем вилять хвостом и прятаться в разные кусты.
Брюховецкого куреня казаки:
И. Сурмак, А. Деннега, А. Настич, Ив. Носак
25 октября 1932 года
(журнал "Вольное казачество" №113 стр.21)
Г. Гнату Шевелю (Макухе)
В журнале «Кавказский Казак» № 8 (110) помещено обращение Гната Макухи к станичникам Брюховчанам с призывом «быть казаками».
Мы, брюховчане, с недоумением прочитали статью Шевеля. Неужели нас кто то без нашего ведома лишил или хочет лишить казачества? Так это же невозможно: настоявший казак не перестанет быть казаком, а тот, который называет себя казаком, но казачьей души не имеет, он и теперь уже не казак, для нас это все равно, что мертвец. Неужели мы не доказали перед родным Краем, что мы были и есть казаки? Неужели это г. Шевель вдунул нам душу казачью, влил нам нашу кровь? Но мы знаем и без Шевеля, что в нас течет кровь казачья, кровь наших отцов, дедов и прадедов — славных черноморцев — потомков славных и вольных запорожцев.
Теперь г. Шевель куда то нас призывает, а куда и сам еще не знает... Да разве мы, брюховчане, не доказали свое казачество? Разве мы не выполнили свой казачий долг в 1918 году и разве не выполняем его до края теперь? Когда Шевель задерживается большевиками в ст. Тимошевской и где-то спасается, казаки брюховчане свято исполняют свой долг: они оберегают ввереные им казачьи святыни, не отдают их и продолжают бороться с большевиками, организуют восемь сотен и твердо помнят заветы своего старшины — своего станичника — известного всему Кубанскому Краю есаула К. Л. Бардижа.
Казаки верили есаулу Бардижу как казаку, почитали его как старшину, исполняли его заветы и все, как один, отозвались на его призыв, став на защиту родного Казачества. Часть казаков ушла защищать свой центр — Екатеринодар, а остальные стойко защищали свою станицу от навала большевицкой орды, разоружали большевиков целыми эшелонами. Но ватаги врагов превышают наши силы; они занимают Екатеринодар и наваливаются на нашу родную станицу.
В июне 1775 года генерал Теккелей атаковал Запорожскую Сечь и разорил ее, бо «так схотилось Катэрыни, щоб козакы в ярми ходылы...» Но не все Запорожцы сдались: около 5000 казаков под водительством Ляха успели пробраться в Турцию...
Так же и брюховчане в 1918 году не сдались и не подчинились снова навалившемуся лаптю. Несколько сот казаков решили уйти из станицы и продолжать борьбу до конца; они выступили из станицы целым отрядом: пехота под командой хорунжего Яковенко, а кавалерия под командой сотника Цокуренко. Станичный атаман был в то время при Правительстве. Вышли мы, посмотрели на родную станицу с бугра, тай заспивали письню:
Зажурылысь Чорноморци, що нигдэ прожиты,
Гэй, гэй, — усылывся вражий чужак, выгоняе з хати...
Ой, гoди ж вам, Чорноморци худобу плодыты,
Гэй, гэй, запрягайтэ волы в возы, йдить за Кубань житы.
Йидуть, йидуть Чорноморци — назад ногы гнуться,
Гэй, гэй, як поглянуть в ридный Край, з очей сльозы льються.
И пошли брюховчане за Кубань на соединение с ген. Корниловым, а потом и со своей Кубанской армией, пошли в Ледяной поход. Кто же дал наибольше жертв в Ледяном походе, как не брюховчане? А разве лучший сын Кубани — есаул Бардиж, погибший геройски со своими сынами, подобно Тарасу, за волю и честь Казачества, — разве он не брюховчанин?
По примеру брюховчан и другие казаки стали подниматься на защиту казачества и удалось таки освоосвободить родную Кубань. Но только мало брюховчан вернулось домой; многие и многие полегли смертью храбрых за волю и честь казачества. На смену уставшим первопоходникам идут опять сотни брюховчан, чтобы защищать свои семьи, свои курени.
В короткое время Кубанский Край был освобожден, казаки свободно вздохнули, но не надолго. Опять появились новые «хозяева» и стали проявлять свою власть; опять погибают от руки врагов лучшие сыны Кубани, казачьи старшины — Рябовой и Кулабухов, которым казаки доверили свою думку. И казаки заволновались, заколыхались, увидя, что опять издеваются над их волей и честью, И задумались как защищаться и от кого. Только скоро мы очутились заграницей.
Мы предполагали, что уже погибли, но к нашему удивлению встречаем здесь своих же казаков, которые живут здесь уже сотни лет и без запинки говорят нам: «Да. мы — казаки такие же, как и вы». Мы невольно задумались — откуда они, кто гнал их сюда и за что? И вспомнилась песня:
Що диеться тэпэр в свити
И чии ж мы диты?
Видно, что мы, казаки, здесь не первые и что казачество не впервые гонимо. И мы, казаки-брюховчане, по примеру своих собратьев открыто и смело говорим: «Да, мы — казаки и идем туда, куда нас ведет наша чисто казачья душа».
Слушаем, что делается там, у нас на Родине, и видим, что готовится тут, заграницей; там — «стрияють и вбывають братив бэз пощады, наш ридный Край розоряють», наших отцов и братьев оставляют без крова, морят голодом в Сибири и на Соловках, а многие сложили свои головы Бог ведает где. Козацтво гынэ. Казачество истребляют. А тут, заграницей, нас снова тянуть в ярмо. Опять гнет и издевательство! Казак на последнем счету, а первое место занимает орловец или тамбовец: ему и пособие, ему и учение, ему все. Если бы ты не был Саратовской станицы, говорят казаку, а был бы Саратовской губернии, то твоих детей тогда можно бы было принять в кадетский корпус. Вся беда, что ты казак. Одним словом, куда ни повернись — кругом оказывается казак виноват, и за то, что не взял Тамбова, и за то, что не освободил Москвы. Ну, а тамбовцы и москвичи — те ни в чем не виноваты: они всегда правы. Разве они обязаны себя освобождать, когда на то есть батраки-казачки?
Мы, казаки, обращаемся к своим казачьим старшинам за советом, за помощью, а часто и сами даем им в нужное время свою лепту и получаем только уклончивые советы, а то даже и горькие упреки. Чем же эта старшина чванится? Що добрэ ходэ в чужим ярми в чужим жупани?
Много мы пережили и перенесли в прошлом и переносим в настоящее время и видим, что нам путь один: свой казачий путь, за который боролись наши деды и отцы, за который боролись и мы сами. Так будем же за него бороться до конца-краю!
Как наши отцы и деды, так и мы, брюховчане, будем честно бороться за волю казачью, будем всегда бороться так, как когда то боролась наша родная станка Брюховецкая.
И помните, дорогой станичник г. Шевель, что для нас очень дорога честь нашей станицы и еще дороже нам честь и слава казачья и будем мы до крайности за нее бороться. Мы пойдем своим казачьим путем и не станем вилять хвостом и прятаться в разные кусты.
Брюховецкого куреня казаки:
И. Сурмак, А. Деннега, А. Настич, Ив. Носак
25 октября 1932 года
(журнал "Вольное казачество" №113 стр.21)
Комментариев нет:
Отправить комментарий