1-я часть
Савченко И.Г.
В красном стане: Записки офицера
Опираясь на палку, я ходил по Екатеринодару, в котором был проездом в 1918 году и любовался, помню, тогда шумной Красной улицей. Гигантские стеклянные витрины, красовавшиеся прежде богатыми выставками изящных материй, элегантной обуви, парфюмерии, стотысячных бриллиантов, теперь смотрели на про хожего убийственной пустотой. На дверях магазинов под замком и сургучной печатью висели таблички, почему-то с траурной каймой: «Все товары магазина взяты на учет Кубанско-Черноморским революционным комитетом».
Торгуют только мелочные лавки, в которых вдруг не стало спичек, папирос, почтовой бумаги, карандашей. Кроме прохладительных напитков и старого рахат-лукума ничем в городе не торговали.
Все необходимое точно провалилось сквозь землю.
Но зато в каждом квартале появился «советский кооператив», о чем говорила его красная вывеска, украшенная эмблемой республики — перекрещенными молотом с серпом. За прилавком — советский служащий. Это по идее универсальный магазин, здесь должно быть все необходимое: и мануфактура, и табак, и обувь, и гвозди. Советские Мюр и Мерелизы (как их в шутку называли в городе) легко было узнать среди прочих зданий квартала еще издали: у каждого из них стояла длиннейшая безотрадная очередь. В первые дни было еще чем торговать здесь, но с каждым последующим днем полки кооперативов становились все легче и легче, и уже к концу апреля, кроме красной вывески, у кооператива ничего не было.
Движение по Красной улице и вообще по городу было по-прежнему оживленным, но носило оно особую окраску, имело свое особое, советское лицо, складывалось из своеобразных моментов и красок. Прежде были нарядные автомобили, лихачи, пролетки, вереница изящ ных дам и хорошо одетых мужчин. Теперь носились по городу грузовики. На них вывозились из барских квартир мебель, зеркала, кровати, диваны, гардины, кресла, картины. Все это перемещалось в советские учреждения, рабочие кварталы и бесчисленные клубы. Лихачи и блестящие автомобили и теперь мягко носились по улицам, но пассажиры в них были другие; теперь, развалясь, катались вихрастые красноармейцы, комиссары и прочая революционная аристократия. Она же заполняла бесчисленные кафе, где простой красноармеец, не стесняясь в деньгах, платил тысячами за шоколад, пирожные, Клико и прочие буржуазные предметы роскоши. Денег у всех было много. Победители тратили их без счета, давая на чай хорошеньким кельнершам часто вместо кредитной бумажки пару бриллиантовых сережек или нитку жемчуга. Для денег красноармейцы, главным образом жлобинцы, имели портфели (в бумажник нельзя было уложить миллионы николаевок и керенок), а для чаевых — кожаные сумки через плечо.
https://kartaslov.ru/книги/Савченко_И_Г_В_красном_стане_Зеленая_Кубань_1919_(сборник)/2
Савченко И.Г.
В красном стане: Записки офицера
Опираясь на палку, я ходил по Екатеринодару, в котором был проездом в 1918 году и любовался, помню, тогда шумной Красной улицей. Гигантские стеклянные витрины, красовавшиеся прежде богатыми выставками изящных материй, элегантной обуви, парфюмерии, стотысячных бриллиантов, теперь смотрели на про хожего убийственной пустотой. На дверях магазинов под замком и сургучной печатью висели таблички, почему-то с траурной каймой: «Все товары магазина взяты на учет Кубанско-Черноморским революционным комитетом».
Торгуют только мелочные лавки, в которых вдруг не стало спичек, папирос, почтовой бумаги, карандашей. Кроме прохладительных напитков и старого рахат-лукума ничем в городе не торговали.
Все необходимое точно провалилось сквозь землю.
Но зато в каждом квартале появился «советский кооператив», о чем говорила его красная вывеска, украшенная эмблемой республики — перекрещенными молотом с серпом. За прилавком — советский служащий. Это по идее универсальный магазин, здесь должно быть все необходимое: и мануфактура, и табак, и обувь, и гвозди. Советские Мюр и Мерелизы (как их в шутку называли в городе) легко было узнать среди прочих зданий квартала еще издали: у каждого из них стояла длиннейшая безотрадная очередь. В первые дни было еще чем торговать здесь, но с каждым последующим днем полки кооперативов становились все легче и легче, и уже к концу апреля, кроме красной вывески, у кооператива ничего не было.
Движение по Красной улице и вообще по городу было по-прежнему оживленным, но носило оно особую окраску, имело свое особое, советское лицо, складывалось из своеобразных моментов и красок. Прежде были нарядные автомобили, лихачи, пролетки, вереница изящ ных дам и хорошо одетых мужчин. Теперь носились по городу грузовики. На них вывозились из барских квартир мебель, зеркала, кровати, диваны, гардины, кресла, картины. Все это перемещалось в советские учреждения, рабочие кварталы и бесчисленные клубы. Лихачи и блестящие автомобили и теперь мягко носились по улицам, но пассажиры в них были другие; теперь, развалясь, катались вихрастые красноармейцы, комиссары и прочая революционная аристократия. Она же заполняла бесчисленные кафе, где простой красноармеец, не стесняясь в деньгах, платил тысячами за шоколад, пирожные, Клико и прочие буржуазные предметы роскоши. Денег у всех было много. Победители тратили их без счета, давая на чай хорошеньким кельнершам часто вместо кредитной бумажки пару бриллиантовых сережек или нитку жемчуга. Для денег красноармейцы, главным образом жлобинцы, имели портфели (в бумажник нельзя было уложить миллионы николаевок и керенок), а для чаевых — кожаные сумки через плечо.
https://kartaslov.ru/книги/Савченко_И_Г_В_красном_стане_Зеленая_Кубань_1919_(сборник)/2
Комментариев нет:
Отправить комментарий