Макаренко П.Л.

Трагедия Казачества

(Очерк на тему: Казачество и Россия)

ЧАСТЬ V

(Апрель-ноябрь 1920 г.)

Глава IX

(цитата)

     Кубанская Краевая Рада, включавшая в себя представителей всех слоев населения Кубани, в течение 1917-1919 г.г. самым решительным образом высказывалась против признания большевистской власти на Кубани. Даже во время тяжелого отступления Кубанской армии в марте 1920 г. к Туапсе, когда, могло казаться, борьба была проиграна, Рада снова высказалась за продолжение войны до тех пор, пока кубанская земля не будет освобождена от советской власти...
     Когда нераспорядительность, бездарность, полное безволие или трусость одних, предательство и измена Кубани и всему казачеству других, в апреле 1920 г. поставили Кубанскую армию на берегу Черного моря, у границ Грузии, в безвыходное положение — и тогда кубанцы не хотели сдаваться большевикам.
     И хотя десятки тысяч казаков, измученных голодом, болезнями и бессмысленным долгим отступлением, все же были отданы в руки советской власти, не о прекращении борьбы против большевиков думали казаки в то время, когда на берегу Черного моря сдавали свое оружие красноармейцам 34-й советской дивизии...
     Не менее, как 2 /3 всего населения Кубани принимало активное участие в антибольшевистской войне, разгоревшейся в 1918-1919 г.г. казачество принесло на алтарь этой борьбы самое дорогое, что только имело на земле — жизни своих сыновей и свое трудом нажитое имущество.
     Кубань не была побеждена на поле брани... Только одновременными усилиями красной и белой России, только обманом и предательством удалось врагам сбить казаков с дороги, удалось »подорвать их моральные и физические силы, опутать их сетями...
     Большевики сами хорошо понимали, что их власть казакам — чуждая, что тот политический, социальный и хозяйственный строй, который они насаждали на Казачьих землях, был нам неприемлем. И все же жестокие руководители советской власти путем насилия и террора принуждали казаков «приветствовать большевистскую власть», осуждать Раду, решительно отмежевываться от самостийнической политики...
     Захватывая казачьи станицы, большевики арестовывали наиболее видных представителей казачества и заставляли их давать устные и письменные заявления, в которых казаки «раскаивались» в ошибках прошлого, «проявляли чувства радости» по случаю прихода «народной советской власти», обещали всеми силами ее поддерживать. Особенное внимание большевики обратили на членов Рады. Большевистская власть вылавливала оставшихся на Кубани членов Рады и принуждала их выступать с нужными для большевиков публичными заявлениями...
     Вот что сами большевики говорят о настроении кубанцев после того, как Кубань была захвачена советскими войсками: ...«В первые дни прихода советских войск на Кубань казаки, под влиянием грязных наветов золотопогонников, ждали кровавой расправы за свои старые грехи и ошибки. Но мягкое, всепрощающее отношение советской власти не только удивило, но прямо ошеломило Кубанское казачество. Вместо дикого ужаса белогвардейских владык, вместо сотен и тысяч повешенных, изрубленных и разоренных — полное забвение, полное прощение вчерашних обид.     
     Врангелевские агенты пробовали это отношение объяснить слабостью советской власти, но разгром деникинской армии был у всех в памяти и это истолкование потерпело крах. Казаки поняли, что советская власть действительно не хочет крови, не мстит побежденным, а стремится к скорейшей организации и восстановлению хозяйственной жизни страны. И это настроение Кубанских казаков ярко выразилось во время первого областного съезда трудящихся Кубанско-Черноморской области.    
     Освобожденные от деникинского гнета, влитые в семью трудящихся всей России, они отреклись от своих старых руководителей — Филимоновых, Бычей и т. п., заклеймили позором презрения самостийную политику Кубанской Рады... Приняв красное знамя рабоче-крестьянской республики, они поклялись высоко нести его и свято беречь.
     «Но уже через месяц оно значительно изменяется. Отсутствие дельных партийных и советских работников на местах не дало возможности хорошенько подготовить Кубань к хозяйственной политике советской власти.
     Проведение ряда мероприятий (хлебная разверстка, мобилизация людей, аннулирование добровольческих денежных знаков) было истолковано, как насаждение «коммунии и отбросило казачество вправо»... («Известия Всерос. Центр. Исп. Комитета», 224).
     Большевики прекрасно понимали, что «верноподданнические» декларации, публикуемые самими большевиками от имени кубанцев, и постановления отдельских (окружных) и областного съездов, принимавшиеся под давлением тех же большевиков, не выражали
настоящих чувств и желаний казаков, что в действительности они относятся враждебно к советской власти. «Внутреннее положение Кубани характеризовалось прежде всего «нейтралитетом» казачества. В положении «нейтрального», но только что вышедшего из рядов
активных врагов Советской власти казачество в целом встретило приход последней с осторожностью, граничащей с прямым недоверием, опасаясь расплаты за контрреволюционное прошлое и мести иногородних», говорит один из большевистских исследователей прошлых событий на Кубани. 
     «В свою очередь и Советская власть не могла сразу же положиться на казачество и искала опоры в той части населения, которая во время гражданской войны была на ее стороне, т. е. среди немногочисленных рабочих в городах и иногороднего крестьянства в станицах, известная часть которых действительно была готова свести старые счеты с казаками...

25 мая 1938 года
журнал «ВК»
242-й номер 
стр. 5-6