2-я часть

Журнал «Разведчик»

№ 117

Н. Третьяков

Охотничья команда № 1-го Ермака Тимофеева Сибирского казачьего полка в 1889 году

 

Охота в камышах

В 12 верстах от Джаркента, вниз по течению реки Усека, стоит тарачинское селение Курч. Нас выехало на охоту 14 человек. В окрестностях Курч удалось найти отдельный камыш с явными признаками присутствия кабанов. Заехали с подветренной стороны. 8 человек стали цепью с южной стороны камыша, имея винтовки на изготовку, а замочные трубки на предохранительном взводе. Остальные люди с имеющимися собаками были направлены в обход с севера в качестве загонщиков. По данному сигналу загонщики с гиком и шумом разомкнутою шеренгою стали пробираться через камыши. Собаки тоже не отставали. Раздалось несколько выстрелов. Послышался визг свиньи, попавшейся в зубы остервеневших собак.

Два кабана стремглав прорвались через цепь.

— Ваше благородие, убили, убили!

У меня сердце так и сжалось.

— Кого убили, — спрашиваю, — уж не казака ли?

— Никак нет, кабана, кабана!

Ну, думаю, слава Богу: бог послал. Вдруг раздался другой выстрел. Это казак Ш., заслышав визг свиньи в камыше, бросился к собакам на помощь и в упор пристрелил кабана.

«Вот и другой есть», — раздался его голос.

Это было 21 января прошлого года. Немало у нас тогда было радости. Да и как не радоваться, когда это была первая удачная охота с самой осени 1888 года и притом мы добились удачи собственными средствами, без всякой посторонней помощи.

Когда мы охотились в компании с башкунчанскими жителями, то тога охота велась другим способом, который возможен только при хороших собаках. А у нас собаки были плохие. В данном случае, мы ехали тихо, без шума, по возможности в одном месте и с подветренной стороны, а собак пускали вперед. «Айнак» и «Серка», так звали собак, почуяв близость зверя, отправлялись в камыши. Мы тотчас же останавливались. Вскоре раздавался призывной лай Айнака или Серка, на который и бросались все остальные собаки. Мы прислушивались, и вот когда было ясно, что собаки взялись за кабана, к ним отправлялся один или два казака. Обязанность этих двух охотников состояла в том, чтобы пристрелить кабана из берданки, или приколоть его ножом.

                                       Охота в горах

25-го октября того же года мы охотились в верховьях реки Хоргоса, в 65 верстах от Джаркента. Перед нами виднелись отроги Алатауских гор, Беджин-тау, вершины которых покрыты вечным снегом. Мы ехали все в гору и гору по крутому скату, то поднимаясь, то опускаясь. Горная тропинка пролегала высоко и местами проходила над обрывом. Каждый неправильный шаг лошади грозил опасностью. При такой езде, пожалуй, у новичка и голова закружится.

Перед нами предстало огромное ущелье, которое тянулось с юго-востока к северо-западу; как самое ущелье, так и побочные разветвления (лощины) имели крутые скаты, покрытые по колено снегом. Со всех сторон нас окружали высокие вершины гор. Западный боковой скат был почти обрывом, на нем рос еловый лес. На восточном скате были видны глубокие и большие рытвины, которые черными пятнами выделялись на белом фоне леса. Кабаны по всем приметам были здесь, в ельнике. По тому же скату, только восточнее, был другой лесок, тоже совершенно отдельный.

На самый хребет, вблизи опушки первого леса, с западной стороны, были поставлены 8 пеших стрелков, в 30-40 шагах друг от друга. Четыре казака стояли на дне лощины, с северной стороны. Два стрелка заняли позицию на горе, между первым и вторым леском, который по недостатку людей оцеплен не был.

Было замечено, что кабаны, когда им грозит опасность, поднимаются и бегут от врага вверх в гору. Поэтому и было сделано подобное распределение стрелков, благодаря которому мы ожидали большого успеха и надеялись, что откуда бы кабан не показался, он всегда будет замечен охотником. Можно было удобно и смело стрелять, не рискуя убить товарища.

Собаки были направлены в первый лесок. Через полчаса собаки подняли громкий лай. Все приготовились к немедленной стрельбе. Четыре охотника спустились на помощь к собакам. Вдруг раздался выстрел, за ним другой, а там третий и началась жаркая стрельба. С трудом пробираясь через ельник, мы услышали отрывистый лай озлобленных собак и треск сучьев.

Вскоре в десяти шагах мимо нас стремительно скатилась какая-то неопределенная масса, барахтаясь и пурхаясь в снегу. Это была борьба за существование. Через две минуты мы спустились на дно лощины и увидели такую картину: собаки буквально впились зубами в громадную самку кабана и готовы были разорвать ее в клочки. Кабан хоть и лежал на боку, но употреблял все свои усилия, чтоб вернуться на свободу. Он бился, тяжело дышал, страшно визжал, несколько раз поднимал свою морду, чтобы рвануть собак, но все было напрасно.

Один казак выхватил из-за пояса нож, вскочил на кабана, придавил его коленом, левою рукою схватил за ухо, а правою, при оглушающем и пронзительном визге перерезал кабану горло. Таким же образом зарезали еще одного кабана. Молодой казак Дедов стоял у сбатованных лошадей с винтовкой в руках. Видит на него бежит секач. «Ах, как бы лошадей не поранил», — мелькнуло у него. Приложился. Бац! И кабан свалился под гору.

Замечателен был также выстрел казака Федорова, который при прицеле на пятьсот шагов, со второй пули попал кабану прямо в голову. Правда, что он стрелял не с руки, а положив винтовку на сук. Прочие охотники застрелили трех кабанов.

Охота эта у нас была самая удачная. Через полтора часа после ее начала мы обогревали окоченевшие члены и сушились, сидя перед огоньком. Перед нами лежало 7 кабанов, весом от 4 до 10 пудов каждый.

(продолжение следует)