2-я часть
Гаврила Доброскок
«Казачьи прадеды»
Историческая драма
1911г.

Явление 4
Одарка. Челом вам, пан старшина! (К Марусе) Панночка! Какая-то цыганка погадать хочет, пустить ее в комнату?
Маруся. Ну, ну! Пусть заходит, погадаем, какая участь нас ожиает и какая судьбина ждет... Зови, зови  ее скорей, Одарка! (Одарка ушла)
Гулык. Как началась война, так уйма появилась у нас этих ворожеек и чародеев, и наверняка это все турецкие ищейки да шпики.

Явление 5
Одарка, Заара и Танко.

Заара. Кто в доме сем, да будет легко ему... А у него душа добрая и чужого приветит, ведь чужой - чужанина, как в поле былина, один-одинешенек: туда его клонит, куда ветер погонит.
Маруся. Цыганка?
Заара. Да нет - христианка, я румынка. Давай, боярышня, свою руку, покажи ее, красавица, я тебе погадаю, твою участь и долю отгадаю... (Смотрит на руку) «Семь столбов, семь волков, столюы высокие, волки одинокие... Столбы стоймя стояли, волки убежали, и следу не осталось, пусто кругом сталось». Не отгадаю! И следу твоего нет в доле!.. Дороги не найду! Прощай, боярышня! Прощай! Следу нет, кругом темно и не видно.
Одарка. Как страшно...
Маруся. Куда же ты, бабушка?
Заара. Злые люди тут были, след попутали, а хочешь участь, долю найти, говори сейчас: кто у вас в хате тут был? Кто заезжал? Кто приезжал?..
Маруся. Козацкий старшина Легкоступ был.
Заара. (Глядит в пол) Нет, нет... А еще кто? Это не козацкий след, тут чужестранцы ходили.
Одарка. Панночка! А козацкие старшины были те, что служили турку, а теперь побросали да к нашему войску прибились, как же их звать там?
Маруся. Богодар и двое братьев. Проси...
Заара. Так, таки они... Чужестранцы... А еще след пошел, все попутал. Еще след есть чужой.
Одарка. Московский еще пан был.
Заара. Московский - говоришь?
Маруся. К отцу приезжал с письмами из войска офицер Огарев.
Заара. Так... так теперь... вижу, что так... — «На семи горах, в семи лесах, на чистых водах...» Кыш! Кыш! Нет, все эти письма... вот такие письма в огне не горят! А не скажешь, барышня, что то за письма были?
Гулык. Э-э! Слишком много! Слишком много знать хочешь.
Заара. А ты, козаче, вижу, тоже от московского войска прибыл?.. Тоже письма или вести какие привез?
Гулык. Старая ты очень, бабушка, а много чего узнаешь, еще старее станешь. Ты вот скажи: зачем это ты с собой этого лоботряса водишь?
Заара. Потому что слепая, не вижу: глаз у меня нет, бедная я женщина, весь свой прожиток в моих скитаниях, так этот бедняга меня и водит.
Гулык. Хорош «бедняга». Пора бы его на коня или в поле пахать.
Заара. И-и, боярышня, какой сердитый у тебя лыцарь... (К Гулыку) Дай, козаче, я тебе погадаю, дай-ка свою руку...
Гулык. Ну, ну... я тебе погадаю так, что ты и костей не соберешь! Поди-ка прочь! Поди, пока ноги сами несут...
Заара. «На семи столбах, на семи верствах, а на восьмой длинной человек стоит добрый...» Прощай, боярышня. Наморочено, напутано, следа не видать, доли твоей не узнать... «Стоит человек добрый, он думает, гадает». (Ушла)
Гулык. Ишь, куда намекает: «Кто был? С какими письмами!» Хорошее тебе гадание...
Маруся. Да будет тебе, Мокий. переживать. А знаешь, я ведь ей и не сказала, кто у нас еще бывает - от кого в нашей хате некозацкий след остается...
Гулык. А кто же это?
Маруся. Проездом в войско у нас останавливались: один арнаут, родом серб - пан Чорба, чудной такой, что не скажет, все добавляет: «бре» и «море»; только и слышно от него: «бре» и «море»! Горилку, не дай господь, как хорошо пьет! А второй, богатый пан, то из Польши шляхтич!.. Щеголь такой, а поет - ах, как поет! Только я его боюсь, ибо он так страшно на меня глазами все зыркает, и так мне кажется, что вот-вот бует ко мне старостов засылать.
Гулык.Вот еще, не привеи господи! И так давно уже они у вас?
Маруся.Больше недели... А чтоб им... А знаешь, Мокий, как без тебя свою печаль разгоняла? Степан Перехрестик играл на гуслях, а я пела наши любимые песни... Теперь я сама уже очень хорошо умею играть... Давай споем «Тече вода в синє море».

Явление 6
Головатый. Так, так! Где девка, там и козак...
Гулык. Челов вам, Антон Андреевич.
Головатый. Я так полагаю что тебя, пан старшина, пан Потемкин послал от себя не к дочке моей, а ко мне, то сначала и должен был бы мне челом бить, а потом уже в мою хату поворачивать, да еще и прежде того, как позовут, а непрошеным не след бы в хату лезть...
(продолжение следует)

Источник:
журнал «Родная Кубань»
1/2014
Перевод В.С. Пукиша