(последняя часть)
7-я часть
Скубани И.К.

Последний атаман Запорожья
Историческая поэма

Часть V

25.
Прошло все лето. Лишь к началу
Дождливой осени наш флот
Пристал к Тамани. По сигналу
Начали выгрузку. И вот,
На берегу, травой заросшем,
Расположилися мы Кошем.
Вперед разведчики пошли
И вскоре вести принесли,
Что-по Кубани, до истока,
Черкесы храбрые живут
И край свой зорко стерегут,
Что в нужный час они жестоко
За ширь степей и прелесть гор
Дадут противнику отпор.

26.
Решив с воинственным соседом
«На герць»* пока не выходить,
Мы нашим мытарствам и бедам
Конец спешили положить.
Хотя на нас и злилась Порта,
Мы заселили Фанагорто,
И всю Кубань до Усть - Лабы.
Затем, перекрестивши лбы
По запорожскому обряду,
Призвав свидетелем Христа,
У Карасунского Кута
Созвали Войсковую Раду
И, под приветные слова,
Там заблестела булава.

27.
Чепигу Кошевым избрали —
Ведь он был опытен и стар...
Тогда и город основали,
Назвав его Катеринодар.
Вручили снова нам клейноды
В знак возвращаемой свободы
И мы, как на Сичи своей,
Разбили сорок куреней.
По Запорожию, не скрою,
Сперва вздыхали тяжело,
Потом от сердца отлегло, —
Мы свыклись с новою страною
И там Казачью честь блюдем
И меркнуть Славе не даем»...

28.
Кальниш повел седою бровью
И, сотворив широкий крест,
Благословил с большой любовью
Пришельца из родимых мест.
— «За твой рассказ тебе спасибо!
Всю жизнь я ждал, что мне кто либо
Откроет Истины полог —
И вот привел пред смертью Бог.
Спасибо, друг мой! По поклону
Всем казакам ты передай, —
Я по Кавказу и по Дону
Не раз юнцом чумаковал.
Знавал я те края, знавал»...

29.
— «А что, Данило, на Кубани
Все Запорожцы собрались?».
— «Нет, Батько, много, еще ране,
Под власть турецкую сдались.
И там, в земле чужой, мы знаем,
Живут свободно. За Дунаем
Расположилась у них Сечь.
Но с ней в минувших войнах встреч
Мы избегали. Жутко было
Поднять тяжелый ятаган
На братьев наших христиан,
Но иногда судьба шутила
И казаков своей рукой
Сводила на жестокий бой.

30.
«Вот так живем на новосельи!»
Сказал Данько и замолчал.
А за стальной решеткой кельи
Старик мучительно рыдал:
— «Не умер дух казачий! Боже,
Живут они, как в Запорожьи,
Лишь я в изгнаньи жизнь влачу
И каждый день Судьбе кричу:
Когда - ж конец?.. — Но, нет ответа»...
— «Отец, прощай! уже заря
Достигла стен монастыря,
Петух вещает час рассвета»...
— «Уже пора? Ну, сынку мой,
Неси братам поклон земной.
Прощай на веки!...».

31.
... Рассветало.
Все реже становилась мгла.
Утра прохлада проникала
Чрез щель разбитого стекла
В темницу мрачную. Угрюмо
Стоял Петро с печальной думой
И, слезы смахивая с глаз,
Шептал: «О, Боже, в первый раз
Судьба врага перехитрила, —
(Не уследил таки чернец!)
И от Казачества гонец
Поведал мне, что Русь таила.
Теперь я знаю: казаки —
Не крепостные батраки...

32.
Затосковала еще пуще
Душа казацкая с тех пор, —
Темницы мрак казался гуще,
Тянуло к Солнцу! На простор!
А как-то ночью вдруг явился
И к ложу твердому склонился
Одетый в белое скелет.
При виде гостя, дрогнул дед —
Он в этом призраке согнутом
Узнал посланника Творца
С последней вестью и конца
Уж не по дням, а по минутам
С молитвою покорно ждал,
Как мук естественный финал.

33.
Однажды, келью стороживший
Суровый молодой монах,
Войдя туда, на труп остывший
Нежданно наступил в потьмах.
Крестясь и «свят» шепча невнятно,
Со страхом выскочив обратно,
Пошел к игумену чернен:
— «Благочестивейший отец!».
Он доложил — «Раб Петр скончался».
Игумен, почесав живот,
Изрек: «Душе звони отход!».
И вскоре с вышины раздался
Печальный стон колоколов
По Атамане казаков.

34.
Так, встретив страшные удары,
Ничьею лаской не согрет,
В неволе умер Кальниш старый,
Проживши сто двенадцать лет.
Но о последнем Атамане
Не забывали на Кубани,
Там о былом страны родной
Сказ распевал кобзарь слепой,
С присущим лишь ему уменьем.
И кто из нас, под звон кобзы,
Не обронил святой слезы
И, весь охваченный волненьем,
Чистосердечно пятака
Не бросил в чашку бедняка?

35.
И ныне, в стороне далекой,
Среди могильных стертых плит,
Защитник вольности широкой
Петр Кальнишевский мирно спит.
Эй, Батько, глянь — твои потомки
Ушли в изгнание опять,
Чтоб унижений избежать.
Опять обманом вероломным
В станицы чужаки вошли,
Громили церкви, хаты жгли,
А нас вели к столбам позорным
За то, что испокон веков
Мы носим имя Казаков.

36.
И думал враг — единым взмахом
Гордиев узел разрубить
И, хоть дубиной или страхом,
Заставить нашу быль забыть.
Увы, ошибся он ужасно!
Казачество мы любим страстно
И в неприветный Край чужой
Стяг Воли унесли с собой.
Идем дорогой тяжкой, — труской
Уж скоро два десятка лет...
Но, сохраняя твой завет,
Не клоним глав пред властью русской
И помним наш девиз: «Умрем,
Но волю Родине вернем!...».

Октябрь. 1936

(Прим: «На герць» — на поединок)

(журнал «Вольное казачество»
№214 стр. 1-5)