Макаренко П.Л.

 

Трагедия Казачества

 

(Очерк на тему: Казачество и Россия)

 

ЧАСТЬ V

 

(Апрель-ноябрь 1920 г.)

 

Глава XII

 

(цитата)

 

 

7 июля крымские газеты опубликовали следующее сообщение о работе «рады»: «Вернулась из Севастополя делегация Краевой Рады. Состоялось открытое заседание Рады, после докладов вынесена резолюция:

1) подтвердить в полном объеме резолюцию от 27 июня с. г. (о Букретове и Иванисе);

2) в виду отсутствия в данный момент другой, кроме генерала Улагая, объединяющей всех кандидатуры в Войсковые Атаманы, избрание такового временно отложить;

3) занятия Краевой Рады, вследствие истечения срока ее, прекратить;

4) предоставить президиуму Краевой Рады, оставаясь на своем посту, в полном контакте с главным командованием, вести необходимую работу, направленную к объединению всех Кубанцев и к защите Кубанского края и, в первую очередь, к освобождению его от большевистского владычества».

Следует подчеркнуть, что этот «полный контакт с главным командованием» был настолько органический и тесный, что эта «рада», как было уже отмечено, еще в день открытия своих работ «избрала главнокомандующего ген. Врангеля» своим почетным председателем». Эта же «кубанская краевая рада» избрала особую комиссию «по расследованию дел, связанных со сдачей Кубанской армии». В комиссию вошли члены Рады: генерал Гейман, Белкин и Головань. Объективное расследование, конечно, следовало произвести.

Главное внимание «рады» было обращено на то, чтобы помочь Врангелю получить от Иваниса подпись на новом «соглашении», которое в июле подготовлялось (предыдущая глава) и взять в свои руки десант на Кубань. «Совершенно открыто говорилось о том, что если десант будет в надежных руках, то на Кубань можно будет не пустить всех, оппозиционно настроенных к главному командованию, кубанских политических деятелей» («В стане белых», стр. 119-121).

...«Крымские правящие круги видели угрозу общему благополучию и благоприятному ходу борьбы с большевиками в том, что на Кубань возвратятся и вступят в управление краем выборные учреждения и правительство. Главное командование на этот раз посылало на Кубань тщательно подобранных своих людей.

Оно предполагало милитаризировать всю систему управления краем, создавши Северо Кавказский Военный Округ или военное губернаторство, во главе которых предполагали поставить ген. Улагая и дать ему помощниками: по гражданской части ген. Филимонова и по военному — ген. Королькова. Атаманы отделов при этой системе упразднялись и заменялись районными комендантами»...

Действительно, поспешно выписанный из заграницы друг и единомышленник Врангеля — -бывший Кубанский Атаман Филимонов прибыл в Крым; 7-го июля газеты сообщили: «в Севастополь из Варны прибыл быв. Атаман Кубанского Казачьего Войска, ген.-лейт. А. П. Филимонов». Вместе со своими единомышленниками он энергично взялся за «работу»...

И далее: «чтобы исключить всякую возможность зарождения оппозиции на Кубани, от участия в работе по подготовке десанта главным командованием устраняется «мало надежный» аппарат кубанской войсковой администрации, включительно до атаманов отделов и членов правительства. Руководители десанта начали назначать новых атаманов отделов и формировать отдельческие управления, не считаясь с тем, что в Крыму находились все прежние атаманы вместе со своими управлениями. Таким образом, к моменту отхода десанта существовали два параллельных аппарата гражданской власти: один действовал по инструкциям Иваниса — прежний аппарат Кубанского правительства, находившийся в Феодосии; другой — административный аппарат, который формировал ген. Филимонов — помощник Улагая по гражданской части, аппарат, действовавший в полном контакте с главным командованием»...

«Все это создавало страшную путаницу, интриганство, местничество, взаимную борьбу и подсиживание» (там-же).

В силу именно такого подхода к организации десанта главное командование особенно внимательно отнеслось как к подбору лиц командного состава, так и лиц, предназначавшихся к заведыванию гражданским управлением Кубанского Края. Кубанские самостийники или кубанцы, явно склонные к самостийности, были решительно устранены от участия в организации десанта.

Во главе главной десантной группы был поставлен ген. Улагай, черкес по происхождению, русский душой, лично храбрый, верный друг Врангеля и всецело ему и русскому делу преданный.

Начальником штаба этой группы войск был назначен русский ген. Драценко, лицо — неизвестное казакам и по-своему единонеделимческому духу совершенно чуждое казачьей Кубани. В 1919 г. ген. Драценко командовал деникинскими войсками, ведшими войну против «мятежных горцев» в Дагестане. Ген.-квартирмейстер ген. Соколов, начальник снабжения ген. Корольков, начальник артиллерии — полк. Расторгуев.

Было составлено три группы десантных войск. На главном направлении действовали: 1) Сводно-Кубанская дивизия русского ген. Казановича, 2) 1-я Кубанская конная дивизия ген. Бабиева, противника самостийников, 3) 2-я Куб. дивизия русского ген. Шифнер-Маркевича и 4) формировавшейся 4-й Куб. дивизии полк. Буряка — командовал бригадой в октябре 1919 г., отведенной из-под Царицына в Екатеринодар (квартировала в ст. Пашковской) для участия в перевороте на Кубани; полк. Буряк активно поддерживал производившего переворот на Кубани ген. Покровского.

На второстепенных направлениях действовали: 1. Между Новороссийском и Анапой отряд ген. Черепова, русского генерала, одно время при Деникине командовавшего направленными против Грузии войсками. 2. На Таманском полуострове действовал сборный отряд ген. Харламова, совершенно неизвестного кубанцам.

Стр. 16-17

10 июля 1938 года

журнал «ВК»

245-й номер

 

Копчение и вяление мяса в раннем средневековье служило задаче сохранения пищи. Холодильник еще не изобрели. Но в современном мире тоже есть спрос на копченые продукты: сыры, мясо, сосиски. Думаю, это эхо кочевых времен, генетическая память о продуктах, приготовленных у костра, с запахом дыма. Степные предки дают о себе знать страстью потомков к пропахшим дымком костров вольной степи продуктам.

 Плакаты времен гражданской войны

 Кулинарные кавказские рецепты с ю-чуба

* * *

Баранина на камнях

* * *

Кер у сус

* * *

Адыгская походная кухня

* * *

Буковые орешки: мука и кофе

 

 

Макаренко П.Л.

 

Трагедия Казачества

 

(Очерк на тему: Казачество и Россия)

 

ЧАСТЬ V

 

(Апрель-ноябрь 1920 г.)

 

Глава XII

 

(цитата)

 

Имея сведения об антибольшевистских восстаниях на Кубани, Врангель стремился ближе ознакомиться с этим повстанческим движением, установить прямую связь с повстанцами и, через посылаемых с Крыма агентов, взять повстанческое движение под свое руководство.

Большевистские исследователи описываемых событий устанавливают, что «не ограничиваясь политическим; соглашением с казачьими правительствами и работой по обеспечению сочувствия казачьих масс внутри Крыма, Врангель развернул через многочисленную агентуру энергичную политическую работу на территории Кубани. Исходя из уверенности во враждебности казачества советской сласти и готовности его на новую вооруженную борьбу, в основу этой работы была поставлена задача удержать казаков от неорганизованных и разрозненных выступлений до прихода на Кубань десантных отрядов. Агентура и листовки белых рекомендовали казакам оказывать пассивное сопротивление мероприятиям советской власти и организоваться для всеобщего восстания с появлением врангелевских отрядов на Кубани.

«Не ходите на мобилизацию, ибо увезут вас с Кубани на Волгу, подальше от родного края, а в ваше отсутствие окончательно разорят ваши гнезда. Берите ваше оружие, коней, седла и прячьтесь. Прячьтесь по ярам, горам и лесам, поджидая нашего прихода».

«Наряду с этим, агентура Врангеля стремилась убедить население в слабости советской власти и использовать все недочеты и ошибки местных органов для возбуждения массового недовольства. Для этого среди населения распространились слухи об успешных восстаниях в центральной России, разгроме Красной армии на Польском фронте, успехах Врангеля на Украине, соединении с Махно, Петлюрой. С этой же целью в приморских районах распространялись крымские газеты...

Характерной особенностью этой работы было то, что белые стремились в ней опереться уже не только на казачество, но и на иногороднее крестьянство. Самое содержание работы предполагало возможным склонить население на сторону десантных отрядов, разложить сторонников советской власти и красноармейские части».

Сам Врангель и его помощник ген. Шатилов непоколебимо верили в успех десанта на Кубань. «В исходе Кубанской операции я не сомневаюсь, там на Кубани и на Дону армия возрастет и численно. Население сейчас с нами, оно верит навой власти, оно понимает, что эта власть идет освобождать, а не карать Россию», говорил Шатилов Врангелю перед отправкой этого десанта. И Врангель ему не возражал. (Записки, II, 135).

Они думали, что предпринимаемая ими операция на Кубань является чисто русским делом и потому руководство ею должно было находиться в надежных «своих» руках. Врангелю удалось так сравнительно легко прибрать к рукам казачьи силы в Крыму, что он твердо верил в возможность взять в свои руки и Казачьи Земли с их населением и богатствами. В полном контакте, взаимном доверии и понимании работали в Крыму с Врангелем старшие кубанские офицеры и фендриковская «рада».

Председатель Кубанского правительства и вр. и. о. К. В. Атамана В. Иванис был нужен лишь для подписания от имени Кубани соглашения казачьих Атаманов и Правительств с Врангелем. Но Врангель не верил Иванису, так как последний не рвал с кубанскими самостийниками.

Поэтому он официально признавал Иваниса, как главу Кубанской исполнительной власти, но при организации десанта на Кубань сделал все, чтобы фактически не допустить Иваниса и его правительство к развитию своей деятельности в пределах Кубани. В этом вполне были согласны с Врангелем фендриковская «рада» и кубанские политические группировки, стоявшие правее этой «рады».

Как уже было отмечено выше, эта «рада» 27 июня в самых острых словах заклеймила деятельность бывшего Войскового Атамана Букретова и председателя правительства Иваниса и на пост Атамана избрала ген. Улагая. Однако, уже в июне ген. Врангель наметил Улагая в командующие десантом на Кубань. Улагай принял это предложение и поэтому «категорически отказался от избрания на должность Кубанского Атамана, мотивируя это тем, что он желает сохранить то высшее строевое назначение, которое предложено ему»

Стр. 15-16

10 июля 1938 года

журнал «ВК»

245-й номер

 

Степанов Г.Г.

 

Закат в крови

 

Переходя из аула в аул, из станицы в станицу, армия кубанских добровольцев обычно совершала дневные переходы в следующем порядке: впереди шли покровцы и галаевцы, а за ними следовал небольшой отряд полковника Улагая. Это были угрюмые казаки с серьезными, суровыми лицами, дышавшими мрачной азиатской отвагой. Сам Сергей Улагай — черкес по происхождению, по матери православный, высокий брюнет со спокойно-холодным взглядом небольших карих глаз — производил впечатление нелюдимого, сурового и строгого человека. На груди его поблескивал Георгиевский крест.

Было известно, что Улагай, будучи страстным спортсменом и знатоком лошадей, принимал участие в московских и пятигорских скачках. И сейчас он держался на караковой кобылице необыкновенно легко и прямо. Казаки его отряда не чаяли в нем души и шли за ним в огонь и воду.

 Однажды Покровский узнал, что Улагай всюду поносит его за то, что Екатеринодар был оставлен, — и потребовал от Быча и Филимонова вынести Улагаю как организатору «заговора против командования» смертный приговор. Но улагаевцы не дали взять своего вожака.

— Мы не выдадим его ни богу, ни черту! — закричали они, окружив конвой, прискакавший за Улагаем. — Катитесь вы отседа к чертовой бабушке, покуда мы вас не искромсали как капусту!

 Перепуганный конвой стремглав ускакал, и Покровский больше не заикался об Улагае, поняв, что казаки-улагаевцы не выдадут его ни живым, ни мертвым.

 За улагаевцами шла колонна самого большого и сильного отряда полковника Лисевицкого, с артиллерией, пулеметами и даже походной радиостанцией. На лафетах пушек и в телегах сидели только офицеры. Затем следовал полк черкесов. Впереди этого полка гарцевал на великолепном «Компасе» Султан-Гирей, рядом с ним на гнедой лошаденке рысил седобородый мулла в шапке с зеленой повязкой, украшенной полумесяцем. Замыкал походный порядок отряд гимназистов во главе с полковником Куликом и его помощником капитаном Ковалевским.

На подводах везли раненых по четыре — по пять человек в каждой.

 Все члены рады и правительства во главе с атаманом были в бурках и кавказских папахах.

 — Парламент на конях! — злословили офицеры.

 Обоз был длинным. В собственных экипажах ехали городской голова с председателем городской думы, члены Учредительного собрания, редактор газеты «Кубанский край» Рындин. Словно в утешение краевым деятелям, впереди них конвой пашковских казаков гнал группу большевиков-заложников.

В черкесском полку раздавались звуки зурны. А юнкера тянули «Журавля» и пели:

— Белый крестик на груди, Сам Покровский впереди…  

Иногда хором запевал и «парламент на лошадях»:

— Як во лузи та при берези Червона калина…  

 

Первенцев А.А.

 

Над Кубанью

— Я вижу, стыдно отцам поднять свои головы, убеленные сединами, — говорил Гурдай, пытливо оглядывая народ, — видят они небывалое явление в истории казачьего войска: самовольно уходят из полков их сыны, кладя несмываемое клеймо позора на вековые основы прославленной казачьей дисциплинированности. Вы можете возразить: мало, мол, таких, но таковые есть, и они позорят наши полковые знамена. Что, или им нечего защищать, или им недороги стали родные станицы? Пусть оправдано чем-то нежелание завоевывать чужие земли, оборонять далекие границы, но если фронтовые полки разбредутся кто куда, кто же тогда остановит волну анархии, грозный девятый вал, катящийся на казачьи области из большевистских центров? Кто, как не вольные сыны Кубани, спасут от гибели и Россию и свою коренную, родную землю? Смута перекинулась вниз, мы имеем случаи большевистских выступлений, случаи двоевластия, когда, наряду с исконной законной властью правлений, станицами хотят управлять гражданские исполнительные комитеты, в большинстве случаев организованные из случайных элементов, налетевших сюда с разных концов России… В центре нашей области, в городе Екатеринодаре, собралась рада из лучших представителей казачества, где сказано, что Временное правительство фактически уже не правительство, что оно не в состоянии руководить страной, что оно утеряло вожжи правления из своих рук и мы, окраины, фактически предоставлены самим себе. Поэтому сейчас назрел вопрос о необходимости строить местную жизнь своими силами, стремясь укрепить устои здоровой жизни и не допустить сюда мутную волну анархии. Мы с сожалением устанавливаем тот печальный факт, что Временное правительство уже не власть, оно висит на волоске. Поэтому мы принимаем па себя тяжелую миссию — начать оздоровление России с окраин. Власть должна быть создана здесь у нас, а отсюда должна идти к центру и там образоваться. — Пусть не будет обижено на нас Временное правительство. Казаки сделали все, чтоб поддержать эту власть. Разве третьего — пятого июля этого года не была пролита казачья кровь на мостовых Петрограда во имя поддержания Временного правительства, во имя поддержки общего порядка и единства государства Российского? Нас никто не сможет обвинить в сепаратизме, но власть Временного правительства — фикция, и не казаки виноваты в сем…

К Велигуре протолкался Лука и дернул его за рукав.

 — Слухай, атаман: куда ж он гнет? — прошептал он, вытирая обильный пот кружевной хусткой, впопыхах захваченной из дому. Заметив кружева, он сплюнул и торопливо начал запихивать платок в карман ластиковых шаровар.

 Велигура, не меняя позы, скосил глаза через плечо.

 — Прослушал ты. Аль только пожаловал?

 — Вот-вот, минутов за десять прикатил, — огорченно сознался Лука, — мотался: николаевскую шукал по станице, все кабаки проверил, чисто коней загнал. — Восторженно указал на генерала, шепнул на ухо: — К себе ожидаю, приготовления делал. Не кишмишевкой же его привечать… два ведра царской высточил… Да, как же насчет моего сумления? — внезапно, точно опамятовавшись, спросил Лука.

Велигура наклонил голову.

 — От Расеи отделяемся. Понял?

 — Как так? — точно испугался Батурин. — А кто ж за главного у нас будет, а?

 — Кого выберем, тот и будет. Может, тебя, может, меня, может, вот Гурдая… Да ты слухай… — оборвал Велигура, заметив косой взгляд генерала.

 — …Итак, волею судьбы, волею тяжелых для нас обстоятельств, — стихая, говорил Гурдай, — мы вынуждены стать на путь самостоятельности и решать вопросы только по разумению своему, в пределах всей полноты власти государственной, власти, навязываемой нам, казакам, грозными историческими событиями. Мы должны взять твердый курс на водворение порядка на нашей собственной земле, принять суровые и жестокие меры. Если надо будет, пригласить мужественного государственного деятеля, сочетающего в себе наряду с трезвым умом искусство вождения масс… Я говорю о полководце, который поведет наши славные казачьи соединения. Глубокое мое убеждение и убеждение членов рады, что единственным лицом, способным возложить на свои плечи все тяготы этой исторической миссии, является известный вам, а также Донскому войску, генерал-лейтенант Лавр Георгиевич Корнилов…

Из толпы раздался голос деда Меркула:

 — Господа старики, что ж он нам с чужого краю царя рекомендует? Что ж, промежду нас царя не сыщется?

 На яловничего цыкнули, а стоявший рядом с дедом Кузьма Шульгин повернул к нему нездоровое лицо.

 — Из нашего брата царя подымать несподручно… У каждого родни тысяча тысяч, дуже много великих князей да княгиней будет… а все сопливые…

 Гурдай подступил ближе, и всем ясно были видны не только плечи и оружие, но и сапоги из добротного хрома, покрытые густым слоем пыли. На боковинах сапог и опереди стремя оставило ясный след по запыленной коже, и от этого генерал выигрывал, приобретая родственные черты всадника, строевую близость.

— Вот почему нам нужны крепкие части, — говорил он, — части с полной организацией, закрепленной на фронтах войны, части преданных Кубани воинов, а не дезертиров и трусов. И если мы будем строить власть и в других народах встречать сочувствие, а не вражду, то тогда, даже если и погибнуть придется в этой борьбе, мы будем знать, что мы гибнем не за тьму, а за свет солнца. И детям нашим не стыдно будет прийти на наши могилы и посадить там цветы…

 Поход выходного дня на Неберджай за осенними дарами

Садимся на маршрутку №32, доезжаем до конечной. Это улица Нарзанная Балка. На ней, чуть ближе к горам, есть нарзанный родник. После ливней наливает 5-ти литровку за 5 минут. За ним есть тропа в ущелье. по ней мы пройдем на Маркотхский хребет и к Неберджаевскому водохранилищу. На карте отмечены места с октябрьскими вкусняшками, дарами Кубани.

Солнышко вначале не радовало туриста, но к обеду облака сдуло горным ветром. Для удачного похода в горы нужно чтобы четыре вещи совпали: здоровье, деньги, свободное время и яркое солнце. Если чего-то из списка не хватает, жди проблем на тропе.

Нарзанный источник на Нарзанной улице, мы уже тут были.

Немного удручает состояние нарзанного источника. Достопримечательности Новороссийска должны иметь презентабельный внешний вид, плакаты, дорожные знаки. А у нас сплошное горе с колодцем Генуэзской крепости, с касожскими некрополями, дольменами, водопадами и скалами. Совершенно не развит туристический сектор в городе. Нет джипинга, подвесных канатных дорог, морских трамвайчиков. Нет даже онлайн-карты достопримечательностей с треками.

Любимое место в городе, старые заброшенные карьеры. Окаменелости, ягоды, бонсай, родники. Засеял в укромном месте пару десятков семян и косточек айвы, яблок, инжира и лоха.

Маркотх в конце октября еще зеленый.

Прошли карьеры, залезаем на горный хребет. Змей и клещей уже нет. Ступай смело ногой в любое место.

Только перевалили хребет— большой буковый лес с орешками.

Буковые орешки

На многих буках послания молодых граждан миру. Кто готов написать диссертацию по граффити на буках?!

Встретил несколько групп пеших туристов, велосипедистов, вот этого моторного хлопця из Безумного Макса в Новороссийске. Но больше всех поразил сегодня турист на моноколесе, на всех парах по камням прущийся на Неберджай через хребет.

А вот и Неберджай. Совсем высох, несмотря на ливни. Десятая часть от нормы. Жаркое лето 2020 года.

Прогулялся по дну водохранилища. Перед вами сухие корни ивняка на двухметровой высоте. В прошлом году выше этих корней плескались волны.

Мы с вами на дне Неберджаевского водохранилища, как бы странно это не звучало.

Ивняк с запорожскими усами.

Это речка Липки, несущая капли воды в Неберджай. Прошлым летом ее невозможно было посуху перейти.

Опята на поваленном дереве через речку.

Грузди в буковом лесу вокруг водохранилища.

Множество цветочков взошло. Сегодня, кстати, 22+, можно на море купаться.

Нашел лесок мушмулы германской. Нужно срезать верхушку, корешок и просушить несколько дней. 

Бересклет, красивый, но несъедобный.

Искал осенние пейзажи, буйные красно-желтые цвета, но рано. Еще лес и горы зеленые.

Таких мангальных мест целый десяток вокруг Неберджая. Подкрепился охотничьими колбасками, молоком и булкой с маком. Страна Мангалия.

Еще народная фантазия на горных камнях вдоль тропы домой. В Геленджике монтируют новую огромную белую надпись на хребте. А у нас в Новороссийском районе только вот эта.

Дары Неберджая: яблоки, мушмула, клекачка, шиповник. буковые орешки, боярышник, терн.

туристическая карта 

* * *

все походы по краю

 

Макаренко П.Л.

 

Трагедия Казачества

 

(Очерк на тему: Казачество и Россия)

 

ЧАСТЬ V

 

(Апрель-ноябрь 1920 г.)

 

Глава XII

 

(цитата)

 

Попытка Врангеля прямо из Крыма через Украину пробраться в Россию, конечно, не могла иметь успеха. Сам по себе Крым имел всего около 700 тысяч разноплеменного и разнохарактерного населения — татар, украинцев, русских, греков, немцев, евреев и т. п. и был беден материальными рессурсами, в то время, как противник Врангеля — советская власть — располагала огромнейшей территоией, стомиллионным населением, большими материальными средствами.

Выход Врангеля из Крыма дал продовольствие, но не дал потребного количества бойцов, без которых, понятно, невозможно было одолеть красного противника. Сначала Врангель предполагал прямо из Северной Таврии направиться на Дон. Еще в середине июня он предложил Донскому Атаману двинуться туда с Донцами. Атаман ознакомился сначала со взглядами командира Донского корпуса ген. Абрамова и некоторых старших начальников. В результате, ген. Богаевский написал Врангелю письмо, в котором говорил о том, что все Донцы стремятся на Дон, но «старшие начальники высказались против этого похода, ибо было бы совершенно не целесообразно бросать туда такую небольшую сравнительно боевую силу, как шеститысячная масса казаков. Казаки прошли бы по Донцу церемониальным маршем... Казаки могли бы продержаться на Дону месяц, два... но заранее можно было предвидеть, что наступит осень с ее слякотью, зимою с ее морозами и все силы покатятся назад. Так было два года раньше, так будет и теперь»...

«Имея в виду, что Врангель уже отдал распоряжение о переброске казаков на Дон, о приготовлении для этой цели запасов продовольствия, оружия... — Богаевский настойчиво убеждает главнокомандующего в нецелесообразности намеченного плана... Противник воюет только с Польшей, с которой может заключить мир, рассуждал Богаевский. «Большевики настроены победоносно. Они твердо стали на ноги, ввели у себя в войсках крепкую дисциплину, -порядок, имеют отличный командный состав. По теории вероятности заранее можно сказать, что на Дону казаки продержатся до осени, а затем, не имея ни снаряжения, ни запасов продовольствия, ни одежды — откатятся назад, и, вероятно, гораздо дальше, чем теперь можно себе представить».

В силу этих соображений, Донской Атаман категорически высказался против переброски казаков на Дон. Врангель согласился с его доводами.

 

                                                                         * * *

 

Отказавшись от мысли похода на Дон северным берегом Азовского моря, Врангель решил послать на Дон десант, во главе которого поставил полк. Назарова.

«Сам полк. Назаров, молодой, энергичный и деятельный член Донского Войскового Круга, съездил на Дон еще в мае месяце, пробравшись туда через Азовское море... Он побывал в приморских станицах, в Ростове, ознакомился с обстановкой»...

Был составлен из казаков, офицеров и не-казаков особый отряд силою около 800-900 человек бойцов, хорошо вооружен и направлен к северным берегам Азовского моря. Этот отряд высадился около ст. Ново-Николаевской, что лежит между Таганрогом и Мариуполем.

Вот что пишет один из большевиков о силах и первых действиях на суше этого десантного отряда: «В ночь на 23 июня (6 июля) десант прибыл на 2-х пароходах со стороны Керчи. Минуя наше сторожевое охранение (поставленное из рук вон плохо), он высадился в районе Кривой косы и хутора Обрыв, заняв вскоре Ново-Николаевскую станицу, где захватил 2 баржи хлеба, собранного по продразверстке.

«Сам десант представлял в военном отношении довольно внушительную силу, имея в своих рядах до 1500 человек бойцов, состоявших в большинстве из офицеров и юнкеров, в меньшей доле из донского казачества и крестьян Тамбовской, Воронежской и Харьковской губерний, исключительно из зажиточных кулацких элементов... Материально десант снабжен был хорошо...

«По прибытии в станицу, Назаров прежде всего отслужил в присутствии станичников благодарственный молебен, а казаки и кулаки преподнесли полковнику хлеб-соль. После этого полковник объявил мобилизацию.

«После ряда арестов «подозрительных», Назаров принялся за укрепление станицы, построив ряд окопов, обведя их проволочными заграждениями» (Белый десант. Под редакцией К. Губарева. Издание Тагокружкома ВКП (б). 1928).

«Что же мог противопоставить Таганрог назаровским частям», спрашивает тот же автор. «А вот что: политкурсы — 200 штыков, школа инструкторская, строевая рота и штрафная — 400 штыков, кавалерийская школа — 200 чел., сводный спешенный кавалерийский полк — 200 чел. В дальнейшем ходе развития событий были организованы различные части против Назарова.

...«Следует несколько остановиться на организации штабом управления формирований 1-й Конной армии, которому было поручено общее командование против десанта, на организации боевой силы для противопостановления назаровской.

«В этом случае штаб красных допустил грубую ошибку, дав Назарову укрепиться в станице, зная о высадке от бежавшей охраны побережья в тот же день, и вместе с тем допустивший промедление почти четыре дня. Только 26 июня (9 июля)... были выделены войсковые части для выступления. Части эти составляли: сводный отряд в 800 человек при 25 пулеметах, гаубичной батареи из 2-х орудий».

О первом бое красных с десантом тот же автор говорит «28 июня красный отряд подходил уже к ст. Ново-Николаевской. Рано утром красные части повели наступление на станицу.

«Волна наступающих большевиков, по орудийному сигналу, понеслась к станице, расстреливаемая пулеметным и ружейным огнем. Порыв был велик, но силы человека ограничены. Нельзя 2-3 версты безостановочно идти в атаку. Расположение частей десанта на оборонительной позиции нам (большевикам) было неизвестно...

...«Был момент, когда политкурсы (правый фланг красных) были очень недалеко от станицы, а спешенный кавполк охватывал ее с востока (левый фланг). «В это время белые перешли в контратаку, из станицы вылетел бронеавтомобиль и, зайдя в тыл политкурсов, начал их расстреливать почти в упор. В тылу наших частей начали ложиться снаряды (красной) флотилии (ошибочно) и создалось впечатление, что у Назарова не менее трех батарей. На левом фланге истощились боевые патроны. Понеся огромные жертвы от огня, истощив патроны, будучи обойденными с тыла и атакованные перешедшим в контрнаступление противником, наши части отхлынули от станицы, потеряв в этом бою убитыми и ранеными 220 человек и несколько пулеметов.

Первый бой с Назаровым были нами проигран».

Стр. 13-14

10 июля 1938 года

журнал «ВК»

245-й номер

* * *

                                                 Щербина Ф.А.

Пережитое, передуманное и осуществленное

Том 4

Краснодар, 2013

Стр. 10

(цитата)

Сам Фёдор Андреевич тяготел к мягкой, осторожной пропа­ганде, без упоминания царствующих имён, всё глубже и детальнее постулируя основные заповеди эволюционного развития общества как единственно правильные. Проводившаяся им пропаганда должна была лишь пробудить общество от застоя и направить на благодатный путь эволюции без потоков крови и жутких социальных потрясений.

Как ни был осторожен начинающий пропагандист, но уберечь­ся от засланного провокатора почти невозможно. Его выдал рабочий Тавлеев, небескорыстно сотрудничавший с охранкой. Далее случи­лось худшее. Едва успев выйти из тюрьмы, Щербина попадает в неё вновь, причём с особым, только для него придуманным жёстким ре­жимом содержания. Оказалось, в городском саду загородного ресто­рана кто-то ударом кинжала убил Тавлеева, прогуливавшего там свои неправедно заработанные сребреники. Разумеется, подозрение пало на выданного им кубанца. Около месяца просидев в одиночке, ста­рательно оформленной его инквизиторами «под гроб», и к тому же в полном (тоже гробовом) молчании, Щербина не сломался, но память о пережитом кошмаре осталась с ним навсегда…

ссылка на источник