Макаренко П.Л.

 

Трагедия Казачества

 

(Очерк на тему: Казачество и Россия)

 

ЧАСТЬ V

 

(Апрель-ноябрь 1920 г.)

 

Глава XII

 

(цитата)

 

Не лучше обстояло дело и с мероприятиями врангелевского правительства в области хозяйственной жизни населения. Это правительство «как будто умышленно создавало себе среди населения злейших врагов».

Кардинальным вопросом, например, для таврического крестьянства являлся вопрос о реализации хлеба. Хлебная политика крымского правительства коренным образом затрагивала самые жизненные интересы населения...

У населения накопилась масса нужд в самых необходимых товарах. Обосновавшись в Крыму, Врангель не имел никаких запасов и мог существовать лишь на валюту, получаемую от вывоза шерсти, табаку и, главным образом, хлеба. Экспорт хлеба Заграницу имел колоссальное экономическое и политическое значение. Понятно, что крымское правительство выколачивало все, что можно было у крестьян выколотить, и везло заграницу. Вокруг вывоза хлеба, которым расплачивалось в Крыму за поставки и товары, царила вакханалия спекуляции, в которой принимали участие и лица, занимавшие самые ответственные политические посты. В Крыму и заграницей возникает ряд новых акционерных предприятий, под флагом которых действуют одни и те же лица.

Самый способ закупки хлеба вызывал у крестьян глубокую ненависть к контрагентам крымского правительства...

Крестьяне, которые ощущали острую нужду в товарах, отказывались продавать хлеб интендантству, платившему деньгами по очень низким твердым ценам.

Интендантство запротестовало. Правительств тогда издало закон, в силу которого хлеб можно было купить только за деньги и лишь 25% общей закупки можно было выменять на товары. Деньги же крестьяне отказывались принимать, так как на них почти ничего нельзя было приобрести...

Крестьяне набрасывались на товары, как изголодавшиеся звери. Скупщики хлеба диктовали свои условия, невыгодные для крестьян по сравнению с мирным временем в 200 раз. Примерно: 13 вершков стекла обходились в Крыму для купца 96 рублей, а за них он покупал пуд ячменя, который стоил в Крыму 2.000 рублей. Эта операция по товарообмену давала 1200% барыша. Мало этого: такую прибыль имели кооперативы.

Частные же торговцы получали пуд ячменя не за 13 вершков, стекла, а за один. Вершок стекла в мирное время стоил 1/4 копейки. Таким образом, пуд ячменя стоимостью по мирному времени в 50 коп. крестьянин вынужден был отдавать за вершок стекла стоимостью в 1/4 копейки.

В конечном итоге, не говоря уже о насилиях воинских частей и администрации, у крестьян окончательно закрепилось убеждение, что их грабят, как красные, так и белые.

«И коммунисты нас разоряли, и вы нас разоряете! Разница только в том», говорили крестьяне, «что коммунисты просто у нас забирали, а вы у нас забираете за большие деньги, но нам даете товар за такие деньги, что хоть ложись и помирай. Сил нет никаких... одни грабили и другие грабят. Только ваши грабители грабят не только прямо, но и через обман: и деньги дают, и товаров уйму показывают, а мы остаемся и без хлеба, и без денег» («Конец, белых», стр. 85-87).

Врангель все делал для того, чтобы показать загранице, что у него лучше, чем было у Деникина, в действительности же ужас царил в его царстве. Ради чего же, в таком случае, проливалась кровь, за что тысячами гибли люди?!

За что умирали казаки и офицеры, входившие в состав его армии? Потери в боях были просто ужасны. Вот что по этому поводу говорит один из русских офицеров, служивших в ближайшем окружении Врангеля: ...«Еще самые первые дни наступления вырвали из боевого комплекта Добровольческого корпуса (позже — 1-й армии) свыше 23% всех людей, причем погибло и выбыло из строя более половины кадрового командного состава.

«Начиная с этого времени, старые добровольческие полки находились в беспрестанных почти боях. Были части, отходившие в резерв меньше недели, были не знавшие даже этого. Полки таяли с быстротой, не находившейся ни в какой пропорции с притоком мобилизованных внутри Крыма и Северной Таврии.

«К началу июля месяца свыше 80% боевого солдатского состава было пополнено из среды бывших пленных красноармейцев... Все это, как и полагалось, тщательно скрывалось. По «Вел. Россиям» (врангелевский официоз в Крыму) выходило, что потери нес один противник.

«Так же точно информировалась и заграница... Всякая попытка правдиво описать быт фронта пресекалась железной лапой цензуры, ряды которой сплошь почти состояли из анекдотических персонажей. (Все должно было обстоять гладко и по принципу — «никаких происшествий не случилось». А происшествия, полные неизбывного трагизма и самопожертвования, шли своим чередом.

«Ряды бойцов таяли и таяли... Генерал Кутепов еще в середине лета телеграфировал непосредственно Врангелю о полном почти уничтожении кадрового состава добровольческих полков, о пополнении их исключительно пленными красноармейцами, о низком культурном уровне присылаемых на укомплектование из тыла офицеров. Генерал Кутепов обращал внимание главнокомандующего, что такое положение вещей грозит самыми серьезными последствиями... Но командование, связанное по рукам и ногам непрекращающимися боями, лишено было фактически возможности изменить создавшееся положение.

«Части несли потери все большие и большие и перебрасывались в разные места фронта все чаще и чаще. Становилось ясным, что такая стратегия Тришкина кафтана рано или поздно до добра не доведет (А. А. Валентинов: Крымская эпопея. «Архив русской революции», т. V-й, стр. 41-42).

Сравнительно легко осуществленный большевиками в октябре-ноябре 1917 г. государственный переворот в Великороссии, казалось, убедительно говорил о том, какой популярностью там пользовалась советская власть. Действительно, русские контрреволюционные силы не могли удержаться на настоящей русской территории, а тем более, не смогли на той территории организовать сколько-нибудь заметное народное антибольшевистское движение. Замечательно, что русские контрреволюционеры, как на Востоке, так и на Юге в 1918-1919 г.г. гнездились на казачьих землях, стремясь в своих интересах использовать казачье освободительное движение.

В этом отношении ничего нового не могла придумать и русская контрреволюция во времена Врангеля. Пользуясь значительной удаленностью Крыма от Москвы; пользуясь тем, что в Крым можно проникнуть по суше только с севера через узкие проходы, а с трех сторон Крым надежно прикрыт морями и флотом; пользуясь тем, что большевики были тогда заняты войной с Польшей, опираясь на казачьи дивизии, генерал Врангель смог в мае-июне высунуться из Крыма в северную Таврию и побеждать наскоро сколоченные и наспех пополняемые большевистские дивизии.

Стр. 13