1-я часть

Журнал «Разведчик»

№ 93

11 апреля 1892 года

С. Флейшер

(рисунки есаула Табунщикова)

Джигитовка у казаков

 

В 144-м параграфе I-й части воинского устава о строевой казачьей службе, издания 1875 года, сказано: «после скачки с препятствиями, необходимо разрешать вольную джигитовку. При этом, обучающему следует только направлять добрую охоту и предприимчивость наездников к полезным и практическим целям, бесцельные же и рискованные приемы, хотя и могут допускаться, когда они делаются по собственному почину казаков, но предпочтение и поощрение следует отдавать во всех случаях более полезным».

Джигитовка у казаков существует с давних времен и появилась она у них почти одновременно с возникновением самого казачества, а потому джигитовку следует признать безусловно естественной принадлежностью казака, как естественного кавалериста, а не делом навязанным и привитым ему какими-нибудь уставами или праздной фантазией и досугом мирного времени, и, следовательно, чуждым ему и не любимым.

Есть полное основание предполагать, что джигитовка перешла к казакам от тех воинственных, конных народов, с которыми казакам долгое время приходилось вести непрерывную борьбу за право своего существования; от этих народов они переняли и усвоили себе постепенно те боевые приемы и качества, которые создали казакам, впоследствии, вполне заслуженную славу лихой, неутомимой и боевой естественной конницы.

Хотя в последнее время, с сокращением для казаков срока действительной службы на 4 года и с увеличением программы служебных занятий и требований по другим отделам, в казачьих частях остается очень немного времени для занятий джигитовкой, тем не менее, нельзя не выразить желания, чтобы занятия по этому отделу не считались в частях излишними и не настолько обязательными, как другие.

Немногие, конечно, станут возражать против того, что джигитовка развивает в казаке смелость, лихость, ловкость, находчивость и отвагу и что она, если можно так выразиться, скрепляет всадника с конем. Хороший джигит чувствует себя на своей лошади, как на земле, он отлично знает ее достоинства и недостатки, а потому имеет в своем распоряжении все средства предупреждать ее падение и разные другие неприятные случайности.

Тому, кто жил в станицах, наблюдал или принимал участие в обучении и снаряжении малолеток на действительную службу, вероятно приходилось наблюдать, что малолеток, хороший джигит в большинстве случаев и хороший наездник; он же почти всегда, если ему позволяют средства, выходит на службу на хорошей лошади, имеет исправное седло и конское снаряжение, а также и хорошее оружие. Мы не говорим о малолетках, детях казаков-торгашей, которые тоже иногда выходят на действительную службу, очень хорошо снаряженные и на хороших конях, но таковые в большинстве случаев не только не обладают качествами джигитов и хороших наездников, но скорее отрицательными, — так как дома, в войске они больше сидят за прилавком, нежели занимаются ездой. Внимательно присматриваясь к жизни казачьего населения в станице, можно скоро заметить и выделить из среды казачат, бегающих по станице, будущих джигитов: сначала вы увидите их ездящими на лошади на водопой, всегда без седла, сплошь да рядом, без уздечки и непременно рысью, или наметом, а то и в карьер; глаза у них блестят и наблюдающему ясно видно, что, севши на лошадь, они чувствуют себя на верху блаженства. Встречая табун, возвращающийся в станицу, вы сейчас же заметите нескольких мальчиков, скачущих наперегонки друг с другом. Почти у всех у них приспособлены к лошади какие-нибудь веревочные петли, цепляясь за которые, они стараются достать земли и поднять что-нибудь. Спросите у такого мальчика, какая лошадь лучшая в табуне, или самая быстрая и он, наверное, ее вам укажет, а также укажет всех порочных и тех лошадей, на которых нельзя доставать земли, так как они не выдерживают и падают. Далее вы встречаете этих казачат, но уже малолетками приготовительного разряда, в войске, в первых учебных сборах, на собственных молодых лошадях, которых они отлично знают и на которых не задумаются достать земли, проскакать вниз головой, иногда стоя, через препятствия и проделать перед вами и другие приемы джигитовки. Из лагерей они возвращаются домой уже с названием «джигит», а иногда и с призом за скачку и джигитовку; лошади у таких казаков, конечно, отлично приучены ложиться и на месте, и на скаку. За более лихими и смелыми самолюбие заставляет тянуться менее лихих и отважных малолеток, а потому дело джигитовки в войске, в период детства и юношества казака, живет, сами казаки относятся к нему с достаточной любовью и оно, несомненно, приносит свои благие плоды. Невольно сам собой возникает вопрос: если казак, живя в станице до 21 года, может заниматься джигитовкой, то почему же ему следующие 4 года его службы в первом (действующем) полку становится трудным и рискованным заниматься тем же?

(окончание следует)