Журнал «Разведчик»

№ 107

14 октября 1892 года

К.Л. Гильчевский

Перестрелки казаков в Талышинских горах

 

Наша граница с Персией почти 70 лет охраняется казаками; более полвека казаки зорко сторожат разбойников и контрабандистов на одной из отдаленных наших окраин. Десятки лет кубанцы ведут борьбу с хищническими племенами, поголовно вооруженными и не признающими пограничной черты, особенно с воинственным племенем Шахсеван. Кочующим по Муганской степи. Длинной извилистой линией тянутся казачьи постики на сотни верст; в одном месте лепятся они у подошвы глубокого, дикого и непроходимого скалистого Мигринского ущелья, где рев бушующего Аракса да свист ветра, ворвавшегося с равнины в гранитную щель, только и разнообразят мертвую природу. В другом месте посты белыми точками выступают на обширном горизонте Муганской и Карабагской степи, — на этих мертвых равнинах, которые большую часть лета оживляют лишь змеи, фаланги, скорпионы, москиты, — да казачьи посты, разъезды, секреты. Наконец, на крайнем юге посты разбросаны по ущельям и высотам Талышинских гор и по вековым, почти непроходимым лесам. Кое-где посты сторожат границу с гранитных высей в 7-8 тысяч футов, а в другом месте они ютятся в глубоких ущельях, заросших тропическими деревьями.

Тяжела служба на Персидском кордоне: с одной стороны, донимает казака жара, злокачественные лихорадки, пресмыкающиеся; с другой — крепкий надзор за границею вызывает враждебные действия со стороны татар-хищников и контрабандистов. Все 4 года казаку приходится жить почти при боевых условиях: днем на пикете, в разъезде; ночью — в секрете; тем более население здесь, не забывшее еще персидские порядки, дикое, фанатическое, большей частью враждебное ко всему русскому, не любит казаков, всегда упорно их преследующих при переходе ими границы. Тут почти ежедневно казаки ведут перестрелки, как с хищниками, так и с контрабандистами. Ежегодно казаки теряют в перестрелках немало людей. Периодически схватки татар с казаками принимают острый характер, и тогда обе стороны, ожесточившись, несут большие потери. И в настоящем году перестрелки казаков в Талышинских горах летом до того участились, что одна сотня Ейского полка, на постах которой происходили частые стычки, потеряла убитыми 6 казаков.

Назойливые нападения талышинцев на ейцев, особенно из засад, начались после того, как 18-го и 21-го июля казаки подстрелили двух татар. В первом деле татарин, переезжая границу, наткнулся на разъезд Элдыжинского поста и, заметив его, хотел скрыться, но при беге упал с лошади и открыл по казакам огонь из Пибоди. Завязалась стрельба. После нескольких выстрелов со стороны одного из спешившихся казаков татарин был убит. Затем через три дня, 21-го июля, на рассвете, три татарина, желая пробраться в Персию, случайно наткнулись на ночной секрет, из трех казаков вблизи того же поста. Подскакав внезапно к секрету, татары быстро соскочили с коней и открыли учащенную пальбу против казаков. Последние несколькими залпами убили двух лошадей, после чего один из татар вскочил на коня и ускакал в Персию, другой был ранен смертельно, в третий укрылся в высоком бурьяне. Неудача и убийство двух татар возбудили жажду мести среди злоумышленников и контрабандистов, проживающих в соседних с постом персидских деревнях. Собрав партию до 20 человек, они решили отомстить казакам Элдыжинского поста. Сделать прямое нападение на пост талышинцы не решались, да это и не в духе азиатцев. Поэтому они согласились действовать против казаков из засад, тем более крайне пересеченный характер местности способствовал такому нападению. 30-го июля, утром, три казака Элдыжинского поста, выехали с поста на пикет. Ничего не подозревая и оживленно беседуя, казаки спокойно подъезжали к пункту пикета. В конце пути приходилось спускаться по склону крутой горы, где тропа проходила по крутому обрыву. Ехали в одиночку. Когда казаки поравнялись с засадою, татары с противоположного берега реки Болгар-чай из окопов сделали внезапно несколько залпов. Передовой казак, пораженный семью пулями, упал лошади, обливаясь кровью. Вслед за ним, громко вскрикнув от смертельной боли, свалился с коня другой казак, простреленный в плечо. Обе лошади были тяжело ранены. Третий казак повернул к горному выступу, чтобы скрыться от опасного, частого и близкого огня. Затем вступил в перестрелку. Татары задумали окружить его, и одна из партий стала пробираться ему в тыл. Приходилось отстреливаться на две стороны. Слыша приближение с поста казаков, поспешивших на подмогу, хищники, взяв ружья и патроны с убитых казаков, бежали за границу, причем подожгли одежду на убитых.

Перестрелка 30-го июля не удовлетворила талышинцев.

Однако вновь напасть на казаков Элдыжинского поста было рискованно. Поэтому хищники решили устроить засаду в другом пункте, у поста Пир-Шах-Вердынского. Рано утром 1-го августа на их засаду наткнулся разъезд из трех казаков, следовавших с Овчинского поста на пост При-Шах-Верды. Казаки проезжали гуськом по тропе, проходившей зигзагами над скалистым обрывом, покрытым густым высоким лесом. В одном из опасных мест разъезд был встречен залпом из леса. Головной казак был убит наповал; следующий тяжело ранен; третий, отстреливаясь, лесом и через гору принужден был пробираться на пост. На выстрелы прискакали из соседнего поста казаки, но хищники уклонились от схватки, и, сняв винтовки с убитых, скрылись в лесу. Одного убитого товарища нашли на дороге с простреленной грудью, другой лежал у обрыва с заряженной винтовкой в руках.

По-видимому, после падения он собирался сделать выстрел, но быстро наступившая агония лишила его возможности отомстить коварным злоумышленникам. Рядом, простреленный несколькими пулями, доживал последние минуты его боевой конь. Перестрелка вызвала тревогу по всем ближайшим постам. Командир сотни с казаками поспешно прибыл к пункту перестрелки. Здесь он узнал от некоторых казаков, что татары продолжают мстить, как за своих убитых, так и вообще за крепкий надзор казаков за границею, последствием чего являются частые стычки, поранения и убийства хищников и контрабандистов.

По указанию одного из казаков сотенный командир отправился в заграничное селение Овча, где он отобрал у жителей 4 скорострельных винтовки, из которых одна была со свежим налетом; но тем не менее, захватить злоумышленников не удалось. После продолжительного неудачного поиска, сотенный командир повернул назад. Партия въехала в лес. Кругом были обрывы, густой кустарник, высокие деревья, перевитые лианами. Начинало уже вечереть. Не успели казаки проехать несколько минут, как вдруг последовал залп. Один из казаков свалился мертвым с коня. Сотенный командир с остальными казаками бросился на засаду, но, пока шла живая перестрелка, еще был убит урядник. Злоумышленники, быстро отступая, скрылись в густом лесу, бросив казакам одного своего убитого. Какую потерю понес противник — осталось неизвестным. Казаки же в один день на двух засадах лишились 4-х товарищей, сделавшихся жертвою мести хищников.

Убитых предали погребению на посту; поставили кресты, помолились, погоревали и разъехались… Каждый вез в душе злобу, каждый затаил в себе ненависть к коварному татарину.

Еще зорче стали казаки следить за границей и еще более прежнего усилили пикеты, разъезды и секреты. И недолго пришлось им выжидать своих врагов. Уже через три недели контрабандисты решились провести контрабанду в районе той же 4-й сотни, надеясь, что потеря шести казаков сделает их менее решительными. Но они горько в этом разубедились. В ночь на 2-августа партия их в 20 человек с 30-ю вьюками наткнулась на секрет из шести казаков около Эшакчинского поста. Казаки встретили их залпом; тогда они, разделившись на две партии и спешившись, открыли частый огонь. Казаки бросились на одну из этих партий и убили и ранили несколько человек. Контрабандисты быстро ускакали в Персию. На месте перестрелки остался один убитый, а из трех тяжело раненых умерло к утру двое татар. И долго бы еще тянулась борьба, вызванная с одной стороны исполнением долга службы и защитою интересов своего отечества, с другой — непризнанием прав неприкосновенности пограничной черты, дикостью, жаждою легкой наживы, диким увлечением убийствами и грабежами, и страстью к воинственным приключениям; но уже в конце августа казаки снялись с кордона, занятого пограничною стражею.

Тяжело было расставаться ейцам с местами, где развивали они свою лихость, отвагу, храбрость, где они жили в ежедневной борьбе с хищниками, где крепила их бодрость и выносливость, и где остались еще свежие могилы их товарищей, положивших жизнь в дальней, мирной глуши, но опасной для казака, поставленного на страже охранять спокойствие населения, защищать его жизнь от набегов злоумышленников и задерживать прорывающихся к нам контрабандистов.

Уходя, вспомнили ейцы своих товарищей — убитых и умерших от холеры, и в день высокоторжественного тезоименитства государя императора и своего полкового праздника, единодушно с командиром полка постановили: се деньги, предназначенные на праздник, послать семьям умерших, оставшихся сиротам на Кубани.