Скубани И. К.
Сон
Мне снилось, будто я был молод и здоров
И по степи гулял чудесным утром майским,
Вокруг меня пестрел ковер живых цветов,
Вдали шумел камыш над берегом Кубанским.
Дорогой полевой, на старенькой арбе,
Заспавшийся казак проехал из станицы.
И слышно чмоканье и окрик: «Цоб!...Цабе!»
И недовольное ворчание возницы.
Я слышал, ветерок слова донес ко мне, —
Как страстно кто-то пел на степовом раздолье
О рыцарских делах, о славной старине,
О пламенной любви и о счастливой доле.
Какая благодать, — восторг не передам!...
Я видел солнышко, что ярким светом слепит,
И жадно - жадно пил, как жизненный бальзам,
Пьянящий аромат моей родимой степи.
На ней ковыль седой и каждый куст мне мил...
Я землю-матушку ласкал влюбленным взглядом...
Но, то был только сон!... Он грезы разбудил,
И в жизнь мою дохнул забытою отрадой.
(журнал Вольное казачество № 205, стр. 1)
===================
Скубани И. К.
В монастыре
(«Наш общий друг, полковник Т. с 1922 года находится в одном из монастырей, расположенных в Карпатских горах»...)
В Карпатах, возвысясь над лесом душистым.
На плоской вершине массива крутого
Сияет в тумане крестом золотистым
Святая обитель служителей Бога.
В обители этой кубанец бездомный
С израненным телом, покрытым рубцами.
С больною душой и тоской неуемной
Четырнадцать лет разделил с чернецами.
В стенах монастырских болезнь утихает.
Туда искушенье пробраться не смеет,
Но грустный послушник и там все страдает
И сердцем иные картины лелеет.
Напрасно дьячек о смиреньи читает —
Не слышит казак слов Божественной книги.
Он жаждет простора, он воли желает.
Его угнетают клобук и вериги.
Ах, часто ему среди жаркой молитвы
Рисуется ужас казацкой печали —
Тб слышится грохот отчаянной битвы.
То чудятся степи зовущие дали.
То вспомнит, склонясь перед Сласовым ликом.
Кошмарную полночь пасхальной недели.
Когда неожиданно, с ревом и гиком,
Вороньею стаей враги налетели.
Незванных гостей он принял, не робея.
Как лев, окруженный внезапной облавой.
И, шашкою острой искусно владея,
Геройски сражался с галдящей оравой.
Предсмертные крики носились во мраке.
Злодеев нарублены целые горы.
Но в этой неравной и яростной драке
Убитым на смену шли новые своры...
Дрожа и рыдая, испуганно жались —
Семейная гордость — его казачата...
Жена молодая, борясь, отбивалась
От хамских насилий кривого солдата...
Но все, все погибли... Тел страшная груда:
Отец седовласый, жена, мать и дети...
Над ним лишь одним совершилося чудо —
Он вырвался будто из прорванной сети.
Ушел... С колокольни срывались трезвоны —
Станицу повстанцы в ту ночь захватили,
На улицах слышались выстрелы, стоны —
Насильников вражьих повсюду рубили.
Спасенье!.. Но, поздно. Забрызганный кровью,
Вернулся в курень свой, завыл пуще зверя...
И там над родными, с мольбой и любовью,
Он плакал, ужасной их смерти не веря...
А после — невзгоды, изгнанье, мученья...
Черкеска сменилась подрясником грубым...
— «О, Боже, прости мне мои прегрешенья!..»
Смиренно лепечут поблекшие губы.
Он молится страстно, слезами залитый.
Главой припадая к сырой половице,
О счастьи минувшем, о жизни разбитой,
О взятой врагами родимой станице...
10 февраля 1936 года
(журнал Вольное казачество № 192, стр. 4)
=========== — » « і
Скубани И. К.
Рождение Христа
Звезда, посланница Эдема,
Горя на куполе ночном,
Пещеры темной Вифлеема
Коснулась радужным лучем.
Там, в яслях, на пахучем сене,
Дитя лежало близь овцы...
Пред ним, упавши на колени,
Склонились маги-мудрецы.
Они пришли сюда с Востока
Через пустыни и моря
Затем, чтоб с верою глубокой
Почтить Небесного Царя.
Душистый ладан, смирну, злато
В дар принесли Христу волхвы,
А Он сиял на сене смятом
Чудесным нимбом у главы...
С небес, разлившихся в эфире,
Неслась божественная песнь —
То пели ангелы о мире
И о любви, рожденной днесь.
И замер зверь неукротимый,
И человек сдержал свой вздох —
Все внемлют пенью херувимов
И ловят весть: «Родился Бог!..»
И донеслася радость Мира
В дворец Правителя в стране...
И приказал могучий Ирод
Войскам готовиться к резне:
«Казнить малюток в Вифлееме,
Найти Христа и растерзать, —
Да знают жители, что всеми
Лишь Цезарь может управлять»...
И день и ночь центурионы
Рубили в городе детей —
И крик безумия, и стоны
Терзали груди матерей.
Трава от крови увядала
Лазурь небес не видел глаз,
Но крови все казалось мало
И к новым казням звал приказ.
И, злую волю соблюдая,
Несли солдаты страх и жуть...
А между тем Семья Святая
В Египет свой держала путь...
Господь рожденного Младенца
От страшной смерти сохранил,
Чтоб Он людей с жестоким сердцем
Любить и верить научил.
1936, 10 января
(журнал Вольное казачество № 189, стр. 1)
=========== — » « і
Скубани И. К.
Дар деда-Мороза
(Мой подарок казачатам к празднику Рождества Христова)
Раз, — это было на Кубани
В последних числах декабря, —
Мороз гулял, усевшись в сани,
Все по дороге серебря.
Посыпал жемчугом дубравы,
Украсил сосны бирюзой,
Примял, кой-где, сухие травы,
Намел сугробы над рекой.
И, увлекаяся потехой,
Он елку пышную сломил
И с беззаботным, звонким смехом
Ее на сани положил.
И вот несется конь по воле...
Мороз в станицу повернул
И, подкативши быстро к школе,
Во двор обширный заглянул.
Там копошилися ребята,
Была возня и громкий крик...
— «Эй вы, примите дар богатый!»
Сказал им ласково старик.
Да берегите эти ветки,
Они как яхонты блестят,
На них, глядите, есть пометки:
«Для всех родимых казачат».
Посыпал жемчугом дубравы,
Мальцы подарок редкий взяли
И в школу бережно внесли,
А в темный вечер в светлом зале,
На елке свечи разожгли.
И гордо высилася елка
Вся в паутине серебра
И с песней шумной, без умолка,
Вокруг плясала детвора.
А за окном, стекла касаясь,
Морозко-дедушка скрипел.
И, добродушно улыбаясь,
На радость бурную смотрел...
...С тех пор, зимой суровой,
Дарит он детям деревцо
И в день Рождения Христова
В окно глядит его лицо...
1935, 25 декабря
(журнал Вольное казачество № 189, стр. 1)
=========== — » « і
Скубани И. К.
Шлях до воли
По рижных тэрныстых дорогах
Блукав я та правды шукав —
Душа всэ прохала у Бога.
Шоб Вин мэни путь указав.
Бувалы хвылыны — вдавалось,
Шо я вже надыбав на шлях —
Видкрылося те, шо бажалось,
И щастя блыщало в очах...
Та лэдвэ годына мынае —
Дорога звэртае кудысь,
А хтось нэвидомый гукае:
«Козак, нэ туды!.. Схамэнысь!..»
И знову иду, бэсталанный, -
Куды? — лыше знае тэ Бог...
Кругом скризь густи всэ туманы —
Нэ выдно до правды дорог...
Колы — шось чорние в долыни...
Шо бачу за килька крокив? —
То стэжка з моеи краины,
Дэ тягнэться стэп козакив...
«Туды!» — шось нэначе шептало,
«Там найдэш свий справжний покий!..» —
Нэпэвности мов нэ бувало
И гэть я закынув свий кий —
Тэпэр я вже бильш нэ блукаю,
Видкрылася правда мэни...
Впэрэд! — Никуды нэ звэртаю —
Лыш там сяють Воли вогни...
1935, 25 ноября
(журнал Вольное казачество № 187, стр. 1)
Сон
Мне снилось, будто я был молод и здоров
И по степи гулял чудесным утром майским,
Вокруг меня пестрел ковер живых цветов,
Вдали шумел камыш над берегом Кубанским.
Дорогой полевой, на старенькой арбе,
Заспавшийся казак проехал из станицы.
И слышно чмоканье и окрик: «Цоб!...Цабе!»
И недовольное ворчание возницы.
Я слышал, ветерок слова донес ко мне, —
Как страстно кто-то пел на степовом раздолье
О рыцарских делах, о славной старине,
О пламенной любви и о счастливой доле.
Какая благодать, — восторг не передам!...
Я видел солнышко, что ярким светом слепит,
И жадно - жадно пил, как жизненный бальзам,
Пьянящий аромат моей родимой степи.
На ней ковыль седой и каждый куст мне мил...
Я землю-матушку ласкал влюбленным взглядом...
Но, то был только сон!... Он грезы разбудил,
И в жизнь мою дохнул забытою отрадой.
(журнал Вольное казачество № 205, стр. 1)
===================
Скубани И. К.
В монастыре
(«Наш общий друг, полковник Т. с 1922 года находится в одном из монастырей, расположенных в Карпатских горах»...)
В Карпатах, возвысясь над лесом душистым.
На плоской вершине массива крутого
Сияет в тумане крестом золотистым
Святая обитель служителей Бога.
В обители этой кубанец бездомный
С израненным телом, покрытым рубцами.
С больною душой и тоской неуемной
Четырнадцать лет разделил с чернецами.
В стенах монастырских болезнь утихает.
Туда искушенье пробраться не смеет,
Но грустный послушник и там все страдает
И сердцем иные картины лелеет.
Напрасно дьячек о смиреньи читает —
Не слышит казак слов Божественной книги.
Он жаждет простора, он воли желает.
Его угнетают клобук и вериги.
Ах, часто ему среди жаркой молитвы
Рисуется ужас казацкой печали —
Тб слышится грохот отчаянной битвы.
То чудятся степи зовущие дали.
То вспомнит, склонясь перед Сласовым ликом.
Кошмарную полночь пасхальной недели.
Когда неожиданно, с ревом и гиком,
Вороньею стаей враги налетели.
Незванных гостей он принял, не робея.
Как лев, окруженный внезапной облавой.
И, шашкою острой искусно владея,
Геройски сражался с галдящей оравой.
Предсмертные крики носились во мраке.
Злодеев нарублены целые горы.
Но в этой неравной и яростной драке
Убитым на смену шли новые своры...
Дрожа и рыдая, испуганно жались —
Семейная гордость — его казачата...
Жена молодая, борясь, отбивалась
От хамских насилий кривого солдата...
Но все, все погибли... Тел страшная груда:
Отец седовласый, жена, мать и дети...
Над ним лишь одним совершилося чудо —
Он вырвался будто из прорванной сети.
Ушел... С колокольни срывались трезвоны —
Станицу повстанцы в ту ночь захватили,
На улицах слышались выстрелы, стоны —
Насильников вражьих повсюду рубили.
Спасенье!.. Но, поздно. Забрызганный кровью,
Вернулся в курень свой, завыл пуще зверя...
И там над родными, с мольбой и любовью,
Он плакал, ужасной их смерти не веря...
А после — невзгоды, изгнанье, мученья...
Черкеска сменилась подрясником грубым...
— «О, Боже, прости мне мои прегрешенья!..»
Смиренно лепечут поблекшие губы.
Он молится страстно, слезами залитый.
Главой припадая к сырой половице,
О счастьи минувшем, о жизни разбитой,
О взятой врагами родимой станице...
10 февраля 1936 года
(журнал Вольное казачество № 192, стр. 4)
=========== — » « і
Скубани И. К.
Рождение Христа
Звезда, посланница Эдема,
Горя на куполе ночном,
Пещеры темной Вифлеема
Коснулась радужным лучем.
Там, в яслях, на пахучем сене,
Дитя лежало близь овцы...
Пред ним, упавши на колени,
Склонились маги-мудрецы.
Они пришли сюда с Востока
Через пустыни и моря
Затем, чтоб с верою глубокой
Почтить Небесного Царя.
Душистый ладан, смирну, злато
В дар принесли Христу волхвы,
А Он сиял на сене смятом
Чудесным нимбом у главы...
С небес, разлившихся в эфире,
Неслась божественная песнь —
То пели ангелы о мире
И о любви, рожденной днесь.
И замер зверь неукротимый,
И человек сдержал свой вздох —
Все внемлют пенью херувимов
И ловят весть: «Родился Бог!..»
И донеслася радость Мира
В дворец Правителя в стране...
И приказал могучий Ирод
Войскам готовиться к резне:
«Казнить малюток в Вифлееме,
Найти Христа и растерзать, —
Да знают жители, что всеми
Лишь Цезарь может управлять»...
И день и ночь центурионы
Рубили в городе детей —
И крик безумия, и стоны
Терзали груди матерей.
Трава от крови увядала
Лазурь небес не видел глаз,
Но крови все казалось мало
И к новым казням звал приказ.
И, злую волю соблюдая,
Несли солдаты страх и жуть...
А между тем Семья Святая
В Египет свой держала путь...
Господь рожденного Младенца
От страшной смерти сохранил,
Чтоб Он людей с жестоким сердцем
Любить и верить научил.
1936, 10 января
(журнал Вольное казачество № 189, стр. 1)
=========== — » « і
Скубани И. К.
Дар деда-Мороза
(Мой подарок казачатам к празднику Рождества Христова)
Раз, — это было на Кубани
В последних числах декабря, —
Мороз гулял, усевшись в сани,
Все по дороге серебря.
Посыпал жемчугом дубравы,
Украсил сосны бирюзой,
Примял, кой-где, сухие травы,
Намел сугробы над рекой.
И, увлекаяся потехой,
Он елку пышную сломил
И с беззаботным, звонким смехом
Ее на сани положил.
И вот несется конь по воле...
Мороз в станицу повернул
И, подкативши быстро к школе,
Во двор обширный заглянул.
Там копошилися ребята,
Была возня и громкий крик...
— «Эй вы, примите дар богатый!»
Сказал им ласково старик.
Да берегите эти ветки,
Они как яхонты блестят,
На них, глядите, есть пометки:
«Для всех родимых казачат».
Посыпал жемчугом дубравы,
Мальцы подарок редкий взяли
И в школу бережно внесли,
А в темный вечер в светлом зале,
На елке свечи разожгли.
И гордо высилася елка
Вся в паутине серебра
И с песней шумной, без умолка,
Вокруг плясала детвора.
А за окном, стекла касаясь,
Морозко-дедушка скрипел.
И, добродушно улыбаясь,
На радость бурную смотрел...
...С тех пор, зимой суровой,
Дарит он детям деревцо
И в день Рождения Христова
В окно глядит его лицо...
1935, 25 декабря
(журнал Вольное казачество № 189, стр. 1)
=========== — » « і
Скубани И. К.
Шлях до воли
По рижных тэрныстых дорогах
Блукав я та правды шукав —
Душа всэ прохала у Бога.
Шоб Вин мэни путь указав.
Бувалы хвылыны — вдавалось,
Шо я вже надыбав на шлях —
Видкрылося те, шо бажалось,
И щастя блыщало в очах...
Та лэдвэ годына мынае —
Дорога звэртае кудысь,
А хтось нэвидомый гукае:
«Козак, нэ туды!.. Схамэнысь!..»
И знову иду, бэсталанный, -
Куды? — лыше знае тэ Бог...
Кругом скризь густи всэ туманы —
Нэ выдно до правды дорог...
Колы — шось чорние в долыни...
Шо бачу за килька крокив? —
То стэжка з моеи краины,
Дэ тягнэться стэп козакив...
«Туды!» — шось нэначе шептало,
«Там найдэш свий справжний покий!..» —
Нэпэвности мов нэ бувало
И гэть я закынув свий кий —
Тэпэр я вже бильш нэ блукаю,
Видкрылася правда мэни...
Впэрэд! — Никуды нэ звэртаю —
Лыш там сяють Воли вогни...
1935, 25 ноября
(журнал Вольное казачество № 187, стр. 1)
Комментариев нет:
Отправить комментарий