Виталий Роговенко
Время камня
Тек Святослав вдоль Кубани
Когда строилось Краснодарское водохранилище, вдоль древнего русла Кубани можно было увидеть удивительные находки.
Помню, стоял я на высоком земляном валу и с удивлением смотрел на нечто, напоминавшее остатки плетня из толстостенного хвороста, скорее — веток, почерневших, окаменевших, долго лежавших во тьме под землей в забвении. Может быть, тысячи лет...
— Это скелеты, кости гигантских рыб, обитавших в Прикубанье, — объяснил мне археолог.
Я все смотрел на них. Потом перевел взгляд на высохшее русло древнего Гипаниса-Кубани и представил всю силу, мощь реки с ее разливом на десятки километров.
А еще увидел в дали времен — в году 967-м — мелькающих среди могучих деревьев приречного леса воинов на быстрых конях, а впереди — всадник с чуприной-оселедцем на буйной голове и золотой, с камнями, серьгой в ухе — сам князь Святослав. Тот, о котором летописец сказал, как под гусли пропел: «Ходяще легко, акы пардус (барс)».
Что делал у нас на Кубани воин, перед которым дрожали и цари византийские?
Барс замыкал гигантскую «дугу», прочерченную взмахом меча, — от реки Камы, до устья Волги и от Каспийского моря через Северный Кавказ и Крым...
Вот пылает на берегу Кубани костер, разложенный дружинниками князя. Вот заехали на конях в воду и бьют на отмелях, прямо с седла, копьями рыбу — великое ее множество...
Кто-то печет ее на углях и уже подает на зеленом листе: «Отведай, княже, так соли бо не имам».
И смеется в ответ, сверкая белыми зубами, князь: «Так и волк же соли не просит».
Трапезуют вместе и делят на всех поровну и еду, и жизнь свою, и славу, и честь, и смерть...
О, громкая, неумирающая слава Святослава!
Что делал князь в двухлетнем походе — с 965-го по 967-й историки, конечно, объяснили, когда три тысячи километров прошла с боями его непобедимая дружина по тверди да полторы тысячи водным путем — в ладьях.
Князь мечом добывал для будущего Государства Российского выходы в моря — Каспийское, Азовское да Черное, отбивая устья рек у неприятеля.
Но вот вопрос — как в череде событий, добросовестно изложенных историками, найти нам, потомкам князя, то главное, общечеловеческое, за что достоин Святослав уважения и почитания не только от народа русского на все времена...
Так всмотримся в пучину времени вместе, дорогие земляки. Может, увидим, услышим, поймем...
Когда вернется князь в Киев, который чуть было не захватили печенеги — где оставалась мать его, княгиня Ольга, с внуками Ярополком, Олегом и Владимиром (выдержали осаду, отбились), когда ступит он на порог дома своего, спросит его со скрытой усмешкой старый воевода Свенельд-варяг (служил еще князю-опекуну Олегу, затем Игорю, всегда и постоянно — Ольге):
— Где добыча твоя, княже?
И усмехнется ему в лицо Святослав:
— А добыча наша, разумей воевода, — воля для тьмы тем (тысяча тысяч) полоняников, тех, что хазары в городе проклятом Итиль на берегу моря продавали...
Ты не слышал, старый, плачу того великого? Глухим стал? По-разному говорили они, от разных народов дети, да плакали-кричали одинаково — больно... Сжег я проклятый город.
Услышим же и мы тот плач в отдаленном времени и увидим ту радость на лицах освобожденных разноязычных пленников («Итиль — главный город торговли людьми», — записано в истории), которые посылали свое благословение (каждый от своего бога) вслед Барсу и его летучей дружине.
А они, дружинники его быстрые, — все барсы. Во-он, видите, скачут вдоль Кубани, чтоб еще успеть Тьмутараканское княжество основать и Киев защитить и сделать до конца свой славный путь на поучение нам, на добрый пример.
Слышите? Видите? Скачут же.
журнал «Родная Кубань»
1998 год
№ 4
стр. 64-65
Время камня
Тек Святослав вдоль Кубани
Когда строилось Краснодарское водохранилище, вдоль древнего русла Кубани можно было увидеть удивительные находки.
Помню, стоял я на высоком земляном валу и с удивлением смотрел на нечто, напоминавшее остатки плетня из толстостенного хвороста, скорее — веток, почерневших, окаменевших, долго лежавших во тьме под землей в забвении. Может быть, тысячи лет...
— Это скелеты, кости гигантских рыб, обитавших в Прикубанье, — объяснил мне археолог.
Я все смотрел на них. Потом перевел взгляд на высохшее русло древнего Гипаниса-Кубани и представил всю силу, мощь реки с ее разливом на десятки километров.
А еще увидел в дали времен — в году 967-м — мелькающих среди могучих деревьев приречного леса воинов на быстрых конях, а впереди — всадник с чуприной-оселедцем на буйной голове и золотой, с камнями, серьгой в ухе — сам князь Святослав. Тот, о котором летописец сказал, как под гусли пропел: «Ходяще легко, акы пардус (барс)».
Что делал у нас на Кубани воин, перед которым дрожали и цари византийские?
Барс замыкал гигантскую «дугу», прочерченную взмахом меча, — от реки Камы, до устья Волги и от Каспийского моря через Северный Кавказ и Крым...
Вот пылает на берегу Кубани костер, разложенный дружинниками князя. Вот заехали на конях в воду и бьют на отмелях, прямо с седла, копьями рыбу — великое ее множество...
Кто-то печет ее на углях и уже подает на зеленом листе: «Отведай, княже, так соли бо не имам».
И смеется в ответ, сверкая белыми зубами, князь: «Так и волк же соли не просит».
Трапезуют вместе и делят на всех поровну и еду, и жизнь свою, и славу, и честь, и смерть...
О, громкая, неумирающая слава Святослава!
Что делал князь в двухлетнем походе — с 965-го по 967-й историки, конечно, объяснили, когда три тысячи километров прошла с боями его непобедимая дружина по тверди да полторы тысячи водным путем — в ладьях.
Князь мечом добывал для будущего Государства Российского выходы в моря — Каспийское, Азовское да Черное, отбивая устья рек у неприятеля.
Но вот вопрос — как в череде событий, добросовестно изложенных историками, найти нам, потомкам князя, то главное, общечеловеческое, за что достоин Святослав уважения и почитания не только от народа русского на все времена...
Так всмотримся в пучину времени вместе, дорогие земляки. Может, увидим, услышим, поймем...
Когда вернется князь в Киев, который чуть было не захватили печенеги — где оставалась мать его, княгиня Ольга, с внуками Ярополком, Олегом и Владимиром (выдержали осаду, отбились), когда ступит он на порог дома своего, спросит его со скрытой усмешкой старый воевода Свенельд-варяг (служил еще князю-опекуну Олегу, затем Игорю, всегда и постоянно — Ольге):
— Где добыча твоя, княже?
И усмехнется ему в лицо Святослав:
— А добыча наша, разумей воевода, — воля для тьмы тем (тысяча тысяч) полоняников, тех, что хазары в городе проклятом Итиль на берегу моря продавали...
Ты не слышал, старый, плачу того великого? Глухим стал? По-разному говорили они, от разных народов дети, да плакали-кричали одинаково — больно... Сжег я проклятый город.
Услышим же и мы тот плач в отдаленном времени и увидим ту радость на лицах освобожденных разноязычных пленников («Итиль — главный город торговли людьми», — записано в истории), которые посылали свое благословение (каждый от своего бога) вслед Барсу и его летучей дружине.
А они, дружинники его быстрые, — все барсы. Во-он, видите, скачут вдоль Кубани, чтоб еще успеть Тьмутараканское княжество основать и Киев защитить и сделать до конца свой славный путь на поучение нам, на добрый пример.
Слышите? Видите? Скачут же.
журнал «Родная Кубань»
1998 год
№ 4
стр. 64-65
Комментариев нет:
Отправить комментарий