Борис Кундрюцков

Голутвенные песни

Отец

— Ну, скорее ж, скорей... В беспредельную ширь!

Конь лети... Мое сердце — как пламя...

Там, в степи, с тяжким стоном отец-богатырь

Уронил в пыль казачее знамя...

Бился долго, врагов отбивая один,

И стрелял, и колол, и... смеялся.

Был отвагою дикою страшен он им,

Даже с пулей, шутя, повстречался

И... свалился с коня весь в крови и в поту,

Затаивши жестокую муку...

 — Сын святыню его подхватил на лету,

Отрубив дерзновенную руку...

Словно буря, степной ураган разметал

Посягнувших схватиться за знамя...

Умирая, отец что-то тихо шептал

И глаза его были — как пламя...

* * *

Сын

Сам — степного роду-племени

Бесшабашной голытьбы...

И трухменочка на темени,

Руки смуглы и грубы...

Суеверный, безалаберный,

Вспыльчив, странен и жесток...

Шрам на лбу темнеет сабельный,

Неразлучен с шашкой бок...

За тугим ремнем заправленный,

К чекменю прижат пистоль.

Им когда-то обезглавленный,

Чей-то хвастался король...

Взнуздан крепкою уздечкою,

Конь угрюм, как вещий сон, — 

В шашку острую с насечкою

Всадник бешено влюблен...

Сил могучих Доном даденных,

Непочатая сума...

Жемчугов за горсть украденных,

Что ж петля? И... что ж тюрьма?

Снимут буйную, что ль с плеч его

Пред ревущею толпой?

Только тут бояться нечего...

Разве ветер с головой?

10 июля 1929 года

журнал «ВК» 

№ 39

стр. 5