Макаренко Петро
Трагедия казачества
Прага-Париж
1933-1939
(Очерки на тему: Казачество и Россия)
Часть IV
(январь—май 1920)
Глава XIX
(цитата)
Отход войск на Новороссийск только усилил процесс падения настроения войсковых частей. Среди казаков пошли разговоры об уходе к «зеленым» в горы и даже о возможности переговоров с большевиками... К «зеленым» переходили не только отдельные казаки, но и целые войсковые части. 9 марта официальное сообщение в штаб Донской армии говорило о том, что «в районе ст. Смоленской «зеленые» разоружили 4-ю и 5-ю Донские бригады»...
Все сказанное выше о жизни Донской армии за период времени с 5 по 10 марта, о деятельности генерала Сидорина и иных высших чинов этой армии свидетельствует о том, что среди донцов снова возобладало стремление не только не рвать с генералом Деникиным, но теснейшим образом сотрудничать с ним, оставляя Донскую армию в его подчинении. Донское командование отказалось от самостоятельного ведения борьбы на казачьей территории.
Отход армии за реку Кубань, таким образом, не был использован в том отношении, чтобы за этой весьма значительной водной преградой реорганизовать и сплотить казачьи силы и бросить их на новую борьбу с противником, заливавшим кровью захваченные им казачьи станицы... Отход за реку Кубань не явился даже небольшой передышкой для казачьих войск, а только очередной кратковременной остановкой на заранее намеченном пути — в Крым...
Донской атаман, хотя и отдал 3 марта приказ, возвестивший армии его решение быть неразлучно со своими войсками, в действительности весьма поспешно уехал в Новороссийск, где совершенно притих... Донская армия и массы донских беженцев в минуту крайней и смертельной опасности напрасно утомленными и измученными взорами искали своего атамана, напрасно ожидали его твердых и ясных решений и распоряжений...
В то грозное для Дона время Донской атаман как бы совершенно не существовал.
Кипучая деятельность командующего Донской армией свелась к тому, чтобы продвинуть армию далее на запад... Напрасно некоторые высшие чины Донармии предлагали перейти к активным действиям, напрасно они пытались убедить командующего двинуть Донскую конницу на Дон вместо того, чтобы погибать на путях в Крым...
Повторилась история с совещанием в штабе Донской армией, бывшим в ст. Тимашевской 26 февраля 1920 г., когда начальник штаба Донской армии генерал Кельчевский, выслушав весьма веские возражения против перевозки Донцов в Крым, просто объявил решение Деникина, как уже готовый приказ армии, подлежащий беспрекословному исполнению.
В значительной степени иную картину можно было наблюдать в правительственном центре Кубани. Кубанская Рада и не собиралась перерешать вопрос о разрыве с Деникиным.
Когда Кубанская Рада, атаман и правительство 7 марта находились в ст. Пензенской — верстах в 35 к югу от Екатеринодара, туда на аэроплане прилетел генерал Шкуро, направлявшийся к командирам трех Кубанских корпусов группы генерала Писарева с директивой ген. Улагая об отводе этих корпусов в Новороссийском направлении.
Несуразность этого распоряжения была настолько очевидной для кубанцев, что в тот же день, в ст. Пензенской, атаман Букретов отдал командирам Кубанских корпусов восточного фронта приказ о том, чтобы они сосредоточили корпуса в районе станице Белореченской и прикрыли город Майкоп с севера.
В этот же день, 7 марта вечером, генерал Писарев получил и директиву генерала Улагая об отходе на Новороссийск и аннулирующий эту директиву приказ Кубанского Войскового атамана.
Кубанские генералы отказались подчиниться Кубанскому атаману, но т. к. движение на Новороссийск было уже невозможно, они бросились к Туапсе...
25 июня 1937 года
журнал «ВК»
№ 223
стр. 8
Трагедия казачества
Прага-Париж
1933-1939
(Очерки на тему: Казачество и Россия)
Часть IV
(январь—май 1920)
Глава XIX
(цитата)
Отход войск на Новороссийск только усилил процесс падения настроения войсковых частей. Среди казаков пошли разговоры об уходе к «зеленым» в горы и даже о возможности переговоров с большевиками... К «зеленым» переходили не только отдельные казаки, но и целые войсковые части. 9 марта официальное сообщение в штаб Донской армии говорило о том, что «в районе ст. Смоленской «зеленые» разоружили 4-ю и 5-ю Донские бригады»...
Все сказанное выше о жизни Донской армии за период времени с 5 по 10 марта, о деятельности генерала Сидорина и иных высших чинов этой армии свидетельствует о том, что среди донцов снова возобладало стремление не только не рвать с генералом Деникиным, но теснейшим образом сотрудничать с ним, оставляя Донскую армию в его подчинении. Донское командование отказалось от самостоятельного ведения борьбы на казачьей территории.
Отход армии за реку Кубань, таким образом, не был использован в том отношении, чтобы за этой весьма значительной водной преградой реорганизовать и сплотить казачьи силы и бросить их на новую борьбу с противником, заливавшим кровью захваченные им казачьи станицы... Отход за реку Кубань не явился даже небольшой передышкой для казачьих войск, а только очередной кратковременной остановкой на заранее намеченном пути — в Крым...
Донской атаман, хотя и отдал 3 марта приказ, возвестивший армии его решение быть неразлучно со своими войсками, в действительности весьма поспешно уехал в Новороссийск, где совершенно притих... Донская армия и массы донских беженцев в минуту крайней и смертельной опасности напрасно утомленными и измученными взорами искали своего атамана, напрасно ожидали его твердых и ясных решений и распоряжений...
В то грозное для Дона время Донской атаман как бы совершенно не существовал.
Кипучая деятельность командующего Донской армией свелась к тому, чтобы продвинуть армию далее на запад... Напрасно некоторые высшие чины Донармии предлагали перейти к активным действиям, напрасно они пытались убедить командующего двинуть Донскую конницу на Дон вместо того, чтобы погибать на путях в Крым...
Повторилась история с совещанием в штабе Донской армией, бывшим в ст. Тимашевской 26 февраля 1920 г., когда начальник штаба Донской армии генерал Кельчевский, выслушав весьма веские возражения против перевозки Донцов в Крым, просто объявил решение Деникина, как уже готовый приказ армии, подлежащий беспрекословному исполнению.
* * *
В значительной степени иную картину можно было наблюдать в правительственном центре Кубани. Кубанская Рада и не собиралась перерешать вопрос о разрыве с Деникиным.
Когда Кубанская Рада, атаман и правительство 7 марта находились в ст. Пензенской — верстах в 35 к югу от Екатеринодара, туда на аэроплане прилетел генерал Шкуро, направлявшийся к командирам трех Кубанских корпусов группы генерала Писарева с директивой ген. Улагая об отводе этих корпусов в Новороссийском направлении.
Несуразность этого распоряжения была настолько очевидной для кубанцев, что в тот же день, в ст. Пензенской, атаман Букретов отдал командирам Кубанских корпусов восточного фронта приказ о том, чтобы они сосредоточили корпуса в районе станице Белореченской и прикрыли город Майкоп с севера.
В этот же день, 7 марта вечером, генерал Писарев получил и директиву генерала Улагая об отходе на Новороссийск и аннулирующий эту директиву приказ Кубанского Войскового атамана.
Кубанские генералы отказались подчиниться Кубанскому атаману, но т. к. движение на Новороссийск было уже невозможно, они бросились к Туапсе...
* * *
25 июня 1937 года
журнал «ВК»
№ 223
стр. 8
Комментариев нет:
Отправить комментарий