Журнал «Разведчик»

№ 194

28 июня 1894 года

Н. В.

Кавалерийские увлечения и действительность

В противоположность почти полному отрицанию значения кавалерии как самостоятельного рода оружия, возникшего под впечатлением войн 1859, 1866 и 1870-х годов и быстрых успехов военной техники, в настоящее время, невзирая на непрекращающееся совершенствование огнестрельного оружия, взгляды переменились, и ей предсказывается, в будущей войне, видная и почетная роль.

С одной стороны указывается на то, что кавалерия должна противопоставить совершенству вооружения пехоты и артиллерии — наибольшее развитие подвижности; с другой — возможность широкого развития стратегической деятельности, действий на тыл и фланги неприятельских армий, производства рейдов по образцу американцев. В видах развития и усовершенствования разведывательной службы, сформированы команды разведчиков, для подготовки которых печатается масса всяких пособий, справочных книжек, памяток и прочего.

Так как все это требует усиленной работы лошади, то явилось желание «втянуть» ее в труд; производились опыты для определения наилучшего способа производства быстрых и дальних переходов, при условии возможного сбережения сил лошади. Результаты появились в печати с приложением таблиц, указывающих: число дыханий, изменения температуры тела, потери веса, при различных условиях работы и корма.

В большинстве же, на практике, не справляясь с этими таблицами, стали гонять кавалерию «в хвост и в гриву», объясняя эту гоньбу необходимость «втянуть» в работу, развить «подвижность», забывая, что в военное время, наибольшую работу и подвижность сделает и разовьет та кавалерия, у которой лошади свежее и более сбережены.

Эскадроны возвращаются после летних сборов, как после трудной компании; лошади сбиты с тела в конец, как говорят — «одни хвосты»; по нескольку штук в каждом — обезножены, надорваны и прочее.

А что, если в это время догадливый противник, не испугавшись наше «втянутости», вздумает с нами воевать? Страшно подумать!

Пора бы нам серьезно отнестись к делу и положить конец этой свободе губить конский состав по произволу! Пора перестать возводить в подвиг 100-верстные переходы целых частей и учения часами на полевом галопе, а подвергать строгой ответственности за порчу лошадей. Государство несет огромные расходы на содержание конницы не для экспериментов, а для боя. Усиленным переходам учить нечего; лошади сбереженные, втянутые не гоньбой, а разумной, соответствующей корму ежедневной работой, если понадобится, сделают их легче, чем лошади, надорванные еще в мирное время, — точно также как и ездоки, ежедневной практикой езды сроднившиеся с лошадью.

Полевой галоп — естественный аллюр лошади, его надо развивать и им пользоваться, но не забывая хотя бы того, что скаковую лошадь для 3-х-верстной скачки готовят месяцами, постепенно усиливая зерновой корм; а что же отмахают строевые лошади (в среде которых большинство средних, а известный процент и относительно слабых), кормленные 2-3 гарнцами, за время ученья в течение 3-4 часов.

В настоящее время, как с нашей стороны, так и со стороны наших западных соседей, массы кавалерии сосредоточены на границе. Очевидно война начнется целым рядом кавалерийских боев, которые придется выдержать, главным образом, нашей регулярной кавалерии, не мобилизующейся; главная же масса иррегулярной конницы — подойдет значительно позднее. Результаты этих боев будут иметь огромное значение для армии вообще, и для кавалерии в особенности. Победа отдаст почин в руки победителя, обнажит главные силы противника, открыв широкое поле для разведок, для действий на тыл и фланги его армии, так как побежденная сторона, расстроенная материально и нравственно, принуждена будет искать укрытия за своей пехотой и не в состоянии будет противодействовать. И как бы не были совершенны ее разведчики, они, при этих условиях, мало принесут пользы.

Немцы это поняли и усердно готовят свою кавалерию для боя. Это видно уже из того, что, признав преимущество за пикой как кавалерийским оружием, они вооружили ею всю свою кавалерию и выработали целую систему обучения владеть ею и не жалеют трудов к достижению возможного совершенства в этом. Из сказанного ясно, что и нашу регулярную кавалерию нам нужно — прежде и больше всего готовить для боя. А свежая сбереженная лошадь — половина победы; затем не принимая во внимание условия начальствования, в кавалерийском бою сильнее тот, кто лучше ездит и лучше владеет своим оружием. Мы же увлекаясь «втягиванием» полевым галопом, половой службой, приходим в тому — факт несомненный — что дело езды из года в год падает, а для обучения владеть шашкой нет — ни системы, ни кадра учителей. Если и есть части, где на это обращено более серьезное внимание и делаются попытки поставить его на должную высоту, то это зависит исключительно от взгляда начальствующих лиц и по их частному почину.

Но эти увлечения были в значительной степени причиной и другого зла. Они выработали взгляд, что для кавалерии нужна лошадь — прежде всего и больше всего — выносливая, хотя бы в ущерб остальным качествам боевого коня; это вызвало переполнение ремонтов Астраханскими (Дербентскими) и Уральскими (Киргизскими) лошадьми. Малорослые, уродливые, неповоротливые, с коротким затылком, связанными движениями, не способные к быстрой скачке, эти лошади, в большинстве бесспорно сильные, годны в упряжь, в артиллерию, а уж никак не могут считаться типом боевого коня для регулярного кавалериста.

Между тем, не имея возможности конкурировать с ними в цене и, лишившись в значительной степени сбыта, заводы малороссийские, новороссийские и даже донские, стали падать. И это произошло тогда, как Австрия и Германия, не жалея средств, развивали свое коневодство и вырабатывали отличный тип кавалерийской лошади!

Увлечение делом — вещь хорошая, а в кавалерийском деле — и нужная. Но увлечение это нужно держать в границах; материал дорог и легко приходит в негодность.

При выработке же программы подготовки, увлечения не должно быть, а таковая должна быть составлена на основании здравой логики. А логика говорит, что для нашей кавалерии, все, что может ей обеспечить успех в бою с неприятельской конницей — должно быть поставлено на первый план. Если нам удастся нанести решительное поражение коннице противника, то остальную работу с успехом выполнит масса нашей иррегулярной конницы, так как, ко времени прибытия ее в театр военных действий, главная задача будет решена, и ей будет открыто широкое поле для действий. Для того, чтобы подготовить лошадь к трудам военного времени, нужно установить принцип ежедневной, соответствующей корму работы; и всякое отступление от этого — строго преследовать. При нашей фуражной даче — это единственный разумный способ «втянуть» лошадь, не надрывая ее сил. Учения же часами на полевом галопе уже никак не могут считаться соответствующими 3-х-гарнцевой даче. Да и разумного основания они не имеют. Продолжительность их главным образом происходит, кроме желания «втянуть», от фантастичности, а чаще от полного отсутствия программы и стремления к эффектности.

Подвижность кавалерии в значительной степени зависит от форм строя; поэтому необходимо пересмотреть устав, упростить его, выкинув все лишнее, сократить командные слова: походные и резервные колонны приспособить к возможно быстрому развертыванию; предоставить большую свободу начальникам в упрощении перестроений, то есть установить принцип, что, что скорее приводит к выполнению указанного — то и правильно.

Так как плохой ездок — плохой боец, то на езду необходимо обратить серьезное внимание и поставить это дело на должную высоту. Самую систему обучения необходимо изменить, сохранив сменную езду только для первоначального обучения. От постоянного верчения в смене лошадь глупеет и всадник превращается в манекена; не столько он управляет лошадью, сколько она его возит. Какие не изобретайте приемы для приучения к вниманию и самостоятельному управлению, все они в конце концов задалбливаются. Только на езде врознь можно основательно учить самостоятельно управлению лошадью. Конечно это намного сложнее и кропотливее, а потому будет прививаться туго; поэтому надо начать с того, чтобы начальствующие лица поверяли не езду смен, а одиночных людей на выбор.

В деле успешности обучения езде, большое значение имеет тщательный выбор людей в отношении их физических качеств. Теперь часто в кавалерию попадают люди, из которых самый усердный и знающий дело офицер ничего сделать не может по их полной физической неспособности к верховой езде.

Обучение владеть шашкой должно, после езды, стоять на первом плане и, по крайней мере, в тех же условиях, как и стрелковое дело. Лучшая подготовка для этого фехтование пешком и на коне. Надо не жалеть средств на сформирование в каждой кавалерийской части кадра хороших учителей.

Все вышеизложенное, конечно, не исключает необходимости занятий полевой и разведывательной службой; я хочу только сказать, что подготовка для боя должна составлять основу обучения и стоять на первом плане.