(окончание)
2-я часть
Якименко Е.М.
Памяти борца
(К 15-летию со дня убийства Н. С. Рябовола)
Основной политической идеей Н. С. была мысль, что, как для успешной борьбы с большевиками, так и вообще для установления в будущем свободной жизни угнетенных народов бывшей Российской империи, необходимо создать, как «равный с равным», союз возникших государственных образований Дона, Кубани, Терека, горцев Кавказа, Грузии, Украины и др. Эту свою основную точку зрения Н. С. проводил всегда, упорно и решительно. Излагая свой взгляд на задачи Южнорусской конференции перед ее общим собранием 13 (26) июня 1919 г., произнося свою последнюю речь, Н. С. Рябовол снова утверждает, что необходимо действовать в интересах народных масс и тем вызвать их сочувствие к противобольшевицкой борьбе; необходимо убедить народ, что борьба идет не из-за того, чтобы, освободившись от большевицкого ярма, он снова попал в старое дворянское ярмо, а для того, чтобы освободиться от всякого ярма и жить так, как того хочет сам народ. На примере Черноморской губернии, в которой Деникинская Армия проводила свою «губернаторскую» политику, Н. С. наглядно показал, что вместо сочувствия Деникинская Армия добилась озлобления, оттолкнула от себя население и направила его надежды на большевиков. В Ставропольской губернии то же самое и даже больше: в феврале месяце 1919 г. дело там дошло даже до восстаний. Так же, несомненно, должно относиться крестьянство и во всех других местах, находящихся под властью командования Деникинской Армии, и где проводится та же «губернаторская» политика. Н. С. предостерегал конференцию, что при такой политике, в конце концов, может дрогнуть фронт, и то, что завоевывалось годами и долгими месяцами упорной, напряженной и кровопролитной борьбы, может рухнуть в одну минуту.
Дальнейшее показало, что прогноз Рябовола был пророческим: случилось то, от чего он предостерегал.
Как выход из создавшегося положения, Н. С. предлагал свой конкретный и ясный план борьбы:
1. Немедленно создать равноправный союз угнетенных народов бывшей Российской Империи.
2. Борьбу против большевиков вести во имя народных интересов и так, чтобы народ был уверен, что ему при победе, безусловно, будет обеспечена земля и полная свобода устраивать общественную жизнь соответственно свободно выраженной воли большинстве. Всякие попытки, откуда бы они ни исходили, в той или иной мере восстановить свергнутый политический или социальный строй, должны быть устранены самым решительным образом.
3. Не возлагать на Антанту больших надежд, чем в действительности можно от нее ожидать, и рассчитывать главным образом на свои собственные силы. Этот план решительно расходился с добровольческим. А так как Н. С. показал себя решительным, умным и настойчивым деятелем, который смог бы провести свои планы, добровольцы решили пустить против него в ход убийство, и Рябовол был убит.
Убийство произошло в гостинице «Палас» в Ростове 14 (27) июня 1919 г. около 2 часов ночи. Убийцы, члены особого отдела Кавказской армии, которой командовал в то время ген. Врангель, устроили засаду в самой гостинице: двое находились внизу, в вестибюле, а двое других дежурили в коридоре, где находился номер Н. С.. Как только Н. С. вошел в здание, открытое ему помощником швейцара, и стал подыматься по лестнице, внезапно подбежавший убийца выпустил ему две пули в затылок. Н. С. упал мертвым. Убийцы выскочили из гостиницы, сели в поджидавший их автомобиль и укатили.
Замечательно при этом, что следствие, назначенное по распоряжению Донского Атамана ген. Богаевского, никак не могло отыскать убийц. Следствие со стороны донских властей вел следователь по особо важным делам г. Павлов, добросовестно исследовавший все обстоятельства убийства, насколько это было только в силах органа судебной власти; однако он был бессилен установить личность убийцы, хорошо известного «отряду особого назначения» ротмистра Баранова, равно как и личность шофера автомобиля одного из высших учреждений Добр, армии (см. «Голос Казачества» № 21 от 26 февр. 1922 г.).
Г. Омельченко более определенно указывает, что то высшее учреждение, которому принадлежал автомобиль, было управление начальника снабжения Добр, армии, и когда следствие установило этот важный факт, то по распоряжению Донского Атамана ген. Богаевского дело об автомобиле было изъято; иными словами, из дознания вычеркнут важный факт, могший привести следствие к желаемым результатам (См. «Лит. Н. В.» 1926 г. № 5). Генерал Деникин в «Очерках русской смуты» (см. т. V, стр. 195) говорит, что следствие донских властей не обнаружило лиц, совершивших убийство. Более определенно о деле убийства говорит Донской военный прокурор полк. Калинин, выступавший на суде обвинителем, а, следовательно, хорошо знавший весь следственный материал: обнаружить убийц, рассказывает он, было бы не так трудно, если бы наряду с судебными властями, за раскрытие преступления не взялась всесильная тогда контрразведка В. С. Ю. Р. Однако, неутомимый судебный деятель выяснит, что убийцы выслеживали свою жертву в коридорах 3 этажа, заходили в тот номер, где офицеры «отряда особого назначения» ротмистра Баранова пировали во главе с молодым графом И. Воронцовым-Дашковым. Господин Павлов первоначально обратил свои взоры на эту теплую компанию и даже подверг их домашнему аресту... (См. «Голос К-ва» №21, 26 февр. 1922).
Русская пресса, державшая сторону главного командования, писала в газетах: «Кубанские политики желают разложить фронт, вызывают нерасположение к Д. А., клевещут на Д. А., что она повинна в смерти Рябовола. Следствие и суд уняли пыл этой прессы (см. «Лит. Наук, В.» № 5 — 1956 г.).
Кого интересует этот вопрос, а именно вопрос следствия, в более широких размерах, того я отсылаю к тем источникам, откуда я заимствовал сведения для этого очерка.
Как же отнеслось население Кубани к убийству своего избранника?
И весть на крыльях полетела,
Украйна смутно зашумела,
говорится в одном месте «Полтавы» Пушкина. Эти стихи можно было бы, перефразировав, применить и к Кубани:
И весть на крыльях полетела,
Кубань вся смутно зашумела...
И действительно, впечатление от убийства Н. С. среди населения Кубани, не исключая и иногородних, и даже рабочих масс, было поистине огромное. Озлобление против Д. А. доходило до такой степени, что приходилось принимать особые меры, чтобы оно не закончилось избиением лиц, причастных к ней, что в некоторых случаях и имело место в Екатеринодаре. Рабочие организации Екатеринодара выразили Раде свое горячее сочувствие и свою готовность поддержать ее в борьбе с реакцией, иными словами — в борьбе за те принципы, во имя которых пал Рябовол.
Надо признать, что Рада не использовала создавшуюся обстановку так, как ее можно и нужно было использовать. Правда, единогласно было вынесено постановление, в котором говорилось: «Осваги и вообще печатные органы, которые проявляют враждебность к Кубанским законодательным институтам, закрыть, а редакторов их выслать за пределы Кубани»...
На похоронах Н. С. присутствовал буквально весь Екатеринодар.
Об отношении к убийству Рябовола со стороны станиц Кубани я хочу сказать отдельно, подтвердив это документами, поскольку это возможно
По пути следования поезда с телом Рябовола, на всех станциях, начиная от границы Дона, до самого Екатеринодара, выходили толпы народа отдать последний долг своему лучшему сыну, так не во время выбывшему из их рядов. Станицы выносили приговора и кипами посылали их в Раду. К сожалению, я лишен возможности привести полностью хотя бы один приговор, остановлю только внимание читателей на некоторых выдержках из этих приговоров. Станица Поповичевская в своем приговоре пишет: «выражая глубокий свой протест против предательского убийства лучшего сына нашего Края, полагаем, что убийство это совершено ни кем иным, как группой монархистов, ожиревших от нашего казачьего белого хлеба и поднявших в последнее время свои головы. Неужели недостаточно того моря крови, которая проливается нашими сыновьями, неужели этим подлым трусам, убийцам из за угла, недостаточно того моря слез, которые проливаются нашими матерями, пославшими своих сыновей на борьбу с большевиками, что еще и здесь, в тылу, проливается, где бы казалось должно же, наконец, наступить успокоение, невинная кровь лучшего казака, борца за казачьи права и казачьи вольности, Главы Кубанской Краевой Рады»...
Дальше в этом же приговоре говорится: «Убийцы предатели ясно сознавали, что, стреляя в Рябовола, они стреляли не в него, а во всю Кубань»!..
В приговоре станицы Уманской говорится не менее красноречиво, почему приведу несколько строк, дабы читатели могли представить, что означала для Кубани смерть Рябовола.
«Мы глубоко потрясены настоящим тяжелым известием и с возмущением задаем вопрос: а кто же его убил? — Оказывается, монархисты; что, безусловно, это сделали они, нет никакого сомнения, ибо мы знаем, что наших избранников они травили в прокламациях и в газетах, что являлось, несомненно, провокацией, травили они для того, чтобы подорвать всякое доверие к нашему правительству со стороны населения; но нет, — это им не удалось, — мы не могли поверить этим прокламациям. Мы знаем, что наши избранники как Краевой так и Законодательной Рад, служат для блага народа и борются за народоправство, за землю и волю... Но до каких же пор это будет продолжаться? До каких пор мы будем терпеть поношение, травлю и угрозу нашим избранникам?.. Они пусть не забывают, что травля против наших избранников есть не что иное, как травля против всего народа, который борется за свободу, а не занимается клеветой»...
(окончание)
журнал «ВК» № 155
стр. 13-16
2-я часть
Якименко Е.М.
Памяти борца
(К 15-летию со дня убийства Н. С. Рябовола)
Основной политической идеей Н. С. была мысль, что, как для успешной борьбы с большевиками, так и вообще для установления в будущем свободной жизни угнетенных народов бывшей Российской империи, необходимо создать, как «равный с равным», союз возникших государственных образований Дона, Кубани, Терека, горцев Кавказа, Грузии, Украины и др. Эту свою основную точку зрения Н. С. проводил всегда, упорно и решительно. Излагая свой взгляд на задачи Южнорусской конференции перед ее общим собранием 13 (26) июня 1919 г., произнося свою последнюю речь, Н. С. Рябовол снова утверждает, что необходимо действовать в интересах народных масс и тем вызвать их сочувствие к противобольшевицкой борьбе; необходимо убедить народ, что борьба идет не из-за того, чтобы, освободившись от большевицкого ярма, он снова попал в старое дворянское ярмо, а для того, чтобы освободиться от всякого ярма и жить так, как того хочет сам народ. На примере Черноморской губернии, в которой Деникинская Армия проводила свою «губернаторскую» политику, Н. С. наглядно показал, что вместо сочувствия Деникинская Армия добилась озлобления, оттолкнула от себя население и направила его надежды на большевиков. В Ставропольской губернии то же самое и даже больше: в феврале месяце 1919 г. дело там дошло даже до восстаний. Так же, несомненно, должно относиться крестьянство и во всех других местах, находящихся под властью командования Деникинской Армии, и где проводится та же «губернаторская» политика. Н. С. предостерегал конференцию, что при такой политике, в конце концов, может дрогнуть фронт, и то, что завоевывалось годами и долгими месяцами упорной, напряженной и кровопролитной борьбы, может рухнуть в одну минуту.
Дальнейшее показало, что прогноз Рябовола был пророческим: случилось то, от чего он предостерегал.
Как выход из создавшегося положения, Н. С. предлагал свой конкретный и ясный план борьбы:
1. Немедленно создать равноправный союз угнетенных народов бывшей Российской Империи.
2. Борьбу против большевиков вести во имя народных интересов и так, чтобы народ был уверен, что ему при победе, безусловно, будет обеспечена земля и полная свобода устраивать общественную жизнь соответственно свободно выраженной воли большинстве. Всякие попытки, откуда бы они ни исходили, в той или иной мере восстановить свергнутый политический или социальный строй, должны быть устранены самым решительным образом.
3. Не возлагать на Антанту больших надежд, чем в действительности можно от нее ожидать, и рассчитывать главным образом на свои собственные силы. Этот план решительно расходился с добровольческим. А так как Н. С. показал себя решительным, умным и настойчивым деятелем, который смог бы провести свои планы, добровольцы решили пустить против него в ход убийство, и Рябовол был убит.
Убийство произошло в гостинице «Палас» в Ростове 14 (27) июня 1919 г. около 2 часов ночи. Убийцы, члены особого отдела Кавказской армии, которой командовал в то время ген. Врангель, устроили засаду в самой гостинице: двое находились внизу, в вестибюле, а двое других дежурили в коридоре, где находился номер Н. С.. Как только Н. С. вошел в здание, открытое ему помощником швейцара, и стал подыматься по лестнице, внезапно подбежавший убийца выпустил ему две пули в затылок. Н. С. упал мертвым. Убийцы выскочили из гостиницы, сели в поджидавший их автомобиль и укатили.
Замечательно при этом, что следствие, назначенное по распоряжению Донского Атамана ген. Богаевского, никак не могло отыскать убийц. Следствие со стороны донских властей вел следователь по особо важным делам г. Павлов, добросовестно исследовавший все обстоятельства убийства, насколько это было только в силах органа судебной власти; однако он был бессилен установить личность убийцы, хорошо известного «отряду особого назначения» ротмистра Баранова, равно как и личность шофера автомобиля одного из высших учреждений Добр, армии (см. «Голос Казачества» № 21 от 26 февр. 1922 г.).
Г. Омельченко более определенно указывает, что то высшее учреждение, которому принадлежал автомобиль, было управление начальника снабжения Добр, армии, и когда следствие установило этот важный факт, то по распоряжению Донского Атамана ген. Богаевского дело об автомобиле было изъято; иными словами, из дознания вычеркнут важный факт, могший привести следствие к желаемым результатам (См. «Лит. Н. В.» 1926 г. № 5). Генерал Деникин в «Очерках русской смуты» (см. т. V, стр. 195) говорит, что следствие донских властей не обнаружило лиц, совершивших убийство. Более определенно о деле убийства говорит Донской военный прокурор полк. Калинин, выступавший на суде обвинителем, а, следовательно, хорошо знавший весь следственный материал: обнаружить убийц, рассказывает он, было бы не так трудно, если бы наряду с судебными властями, за раскрытие преступления не взялась всесильная тогда контрразведка В. С. Ю. Р. Однако, неутомимый судебный деятель выяснит, что убийцы выслеживали свою жертву в коридорах 3 этажа, заходили в тот номер, где офицеры «отряда особого назначения» ротмистра Баранова пировали во главе с молодым графом И. Воронцовым-Дашковым. Господин Павлов первоначально обратил свои взоры на эту теплую компанию и даже подверг их домашнему аресту... (См. «Голос К-ва» №21, 26 февр. 1922).
Русская пресса, державшая сторону главного командования, писала в газетах: «Кубанские политики желают разложить фронт, вызывают нерасположение к Д. А., клевещут на Д. А., что она повинна в смерти Рябовола. Следствие и суд уняли пыл этой прессы (см. «Лит. Наук, В.» № 5 — 1956 г.).
Кого интересует этот вопрос, а именно вопрос следствия, в более широких размерах, того я отсылаю к тем источникам, откуда я заимствовал сведения для этого очерка.
Как же отнеслось население Кубани к убийству своего избранника?
И весть на крыльях полетела,
Украйна смутно зашумела,
говорится в одном месте «Полтавы» Пушкина. Эти стихи можно было бы, перефразировав, применить и к Кубани:
И весть на крыльях полетела,
Кубань вся смутно зашумела...
И действительно, впечатление от убийства Н. С. среди населения Кубани, не исключая и иногородних, и даже рабочих масс, было поистине огромное. Озлобление против Д. А. доходило до такой степени, что приходилось принимать особые меры, чтобы оно не закончилось избиением лиц, причастных к ней, что в некоторых случаях и имело место в Екатеринодаре. Рабочие организации Екатеринодара выразили Раде свое горячее сочувствие и свою готовность поддержать ее в борьбе с реакцией, иными словами — в борьбе за те принципы, во имя которых пал Рябовол.
Надо признать, что Рада не использовала создавшуюся обстановку так, как ее можно и нужно было использовать. Правда, единогласно было вынесено постановление, в котором говорилось: «Осваги и вообще печатные органы, которые проявляют враждебность к Кубанским законодательным институтам, закрыть, а редакторов их выслать за пределы Кубани»...
На похоронах Н. С. присутствовал буквально весь Екатеринодар.
Об отношении к убийству Рябовола со стороны станиц Кубани я хочу сказать отдельно, подтвердив это документами, поскольку это возможно
По пути следования поезда с телом Рябовола, на всех станциях, начиная от границы Дона, до самого Екатеринодара, выходили толпы народа отдать последний долг своему лучшему сыну, так не во время выбывшему из их рядов. Станицы выносили приговора и кипами посылали их в Раду. К сожалению, я лишен возможности привести полностью хотя бы один приговор, остановлю только внимание читателей на некоторых выдержках из этих приговоров. Станица Поповичевская в своем приговоре пишет: «выражая глубокий свой протест против предательского убийства лучшего сына нашего Края, полагаем, что убийство это совершено ни кем иным, как группой монархистов, ожиревших от нашего казачьего белого хлеба и поднявших в последнее время свои головы. Неужели недостаточно того моря крови, которая проливается нашими сыновьями, неужели этим подлым трусам, убийцам из за угла, недостаточно того моря слез, которые проливаются нашими матерями, пославшими своих сыновей на борьбу с большевиками, что еще и здесь, в тылу, проливается, где бы казалось должно же, наконец, наступить успокоение, невинная кровь лучшего казака, борца за казачьи права и казачьи вольности, Главы Кубанской Краевой Рады»...
Дальше в этом же приговоре говорится: «Убийцы предатели ясно сознавали, что, стреляя в Рябовола, они стреляли не в него, а во всю Кубань»!..
В приговоре станицы Уманской говорится не менее красноречиво, почему приведу несколько строк, дабы читатели могли представить, что означала для Кубани смерть Рябовола.
«Мы глубоко потрясены настоящим тяжелым известием и с возмущением задаем вопрос: а кто же его убил? — Оказывается, монархисты; что, безусловно, это сделали они, нет никакого сомнения, ибо мы знаем, что наших избранников они травили в прокламациях и в газетах, что являлось, несомненно, провокацией, травили они для того, чтобы подорвать всякое доверие к нашему правительству со стороны населения; но нет, — это им не удалось, — мы не могли поверить этим прокламациям. Мы знаем, что наши избранники как Краевой так и Законодательной Рад, служат для блага народа и борются за народоправство, за землю и волю... Но до каких же пор это будет продолжаться? До каких пор мы будем терпеть поношение, травлю и угрозу нашим избранникам?.. Они пусть не забывают, что травля против наших избранников есть не что иное, как травля против всего народа, который борется за свободу, а не занимается клеветой»...
(окончание)
журнал «ВК» № 155
стр. 13-16
Комментариев нет:
Отправить комментарий