Якименко Е.М.
Необходимое разъяснение
В номере 30 журнала «Часовой», выход, которого совпал как раз с 12 годовщиной боя под станицей Медведовской (на Кубани) напечатана статья шт. кап. Ларионова об этом событии. Прочитать статью г. Ларионова, посмотреть на обложку журнала, — можно сделать, правда, некоторое представление той картины, каковая была в тот день, но представить ее во всей полноте нет возможности, ибо некоторые неточности, допущенные в статье г. Ларионова, лишают нас этой возможности.
Свои дополнительные разъяснения, как участник этого боя, хочу начать с картинки, помещенной на обложке журнала. Тут видна самореклама, генерал Марков изображен в форменном пальто с черными петлицами Марковского полка, тогда как на самом деле, он носил простое темно-серого цвета пальто и на нем погоны. Ни блестящих пуговиц, ни петлиц не было, да и под пальто носил штатский костюм (однобортный пиджак, который был ему узок). На картинке ген. Марков изображен с шашкой, которой он никогда в походе не носил, а также окружен офицерами в форме Марковского полка, что не отвечает действительности. В то время, т. е. весною 1918 г. еще не было Марковского полка, а посему не было и формы, полк назывался «офицерским», даже без номера, и только много позже, когда на Дон пришел ген. Дроздовский со своим отрядом, то офицерский полк стал называться «1-й офицерский», а впоследствии Марковским, а прибывший с ген. Дроздовским — «2-й офицерский». Впереди броневика (паровоза) была платформа, на которой стояло два орудия. Это очень важное упущение в рисунке.
Бригада ген. Маркова состояла из двух полков: Кубанского стрелк. полка, укомплектованного преимущественно кубанскими офицерами и казаками. В этот полк входили: кубанские реалисты со своими преподавателями, Кубанско-Софийское у-ще, отряд Галаева и др. Второй полк, входивший в бригаду был офицерский, впоследствии Марковский.
В статье автор ни одним словом не обмолвился о доблести и храбрости кубанцев, и вообще казаков. Все сделали добровольцы...
«...Куда-то в сгустившийся сумрак, прямо по целине пошла на рысях разношерстная конница ген. Эрдели...» Так вот, эту «разношерстную» конницу и составляли казаки и черкесы. Эта конница уже в темноте атаковала красных, чем и уняла их пыл преследовать нас. Уже вытянувшись в колонну для похода, мы слышали «гики», с которыми конница неслась на красных.
Броневой поезд, на станции Медведовской был атакован 2-м батальоном Кубанского стр. полка, автор же говорит о нем только как о «фигурах», вынырнувших из темноты. Эти фигуры были чины 2 батальона Кубанского стр. полка.
Когда раздался голос ген. Маркова: «Вперед», то бывший в непосредственной близости 2-й батальон стр. полка и ринулся на поезд. Живые участники этого дела, как В. Ст. Трипольский, подъес. Селин и др., хорошо помнят момент, когда В. Ст. Трипольский с полусотней особенно храбрых юнкеров-казаков, в одно мгновенье был на платформе... Тут же толково, с присущим ему спокойствием и хладнокровием отдавая распоряжения, был и полков. Крыжановский — командир 2-го батальона (ген. В. И. Крыжановский в начале 1920 г. командовал корпусом и был зарублен красными между станциями Белая Глина и Ея. Если мне намять не изменяет, то это было 4 февр. 1920 года).
По статье г. Ларионова, дело ограничилось тем, что взяли броневик, перегрузили снаряды и... поехали. Дело было не совсем так. Ведь броневик то был атакован на довольно приличном расстоянии от станции (версты две), а станцию брать тоже пришлось. Ее то и взял офицерский полк.
Когда дело с ликвидацией броневика подходило к концу, то в направлении станции пулеметная стрельба страшно усилилась, т. к. со стороны Тимошевской подходили свежие силы красных, а также показались броневики. Возможно, что красная пехота была доставлена на броневиках. В сторону станции было отправлено подкрепление (5 и 6 сот. стр. полка). Живые участники боя помнят под каким сильным пулеметным огнем пришлось пройти расстояние около 72 версты между общественным хлебным магазином и кладбищем: место было ровное как футбольная площадка. В. Ст. Трипольский помнит это, т. к. он цукал юнкера Куприн (казак ст. Рязанской), который под сильным пулеметным огнем долго бродил но площадке, как бы что-то отыскивая, в то время когда сотня находилась уже под курганом.
Впоследствии выяснилось, что юнкер Куприй потерял георгиевский крест, полученный им в Великую войну.
Солнце уже высоко поднялось, стрелки лежали около пруда на выгоне, куда вывозят сор, левым флангом упираясь в станцию. Со стороны Тимошевской стреляли броневики. Только в это время можно было считать, что все кончено.
В это время происходила разгрузка захваченных поездов, в которых было немало лакомой провизии как сахар, рыбные консервы, сало и проч. Через два — три часа, ободренные успехом, с запасом патронов и снарядов, отряд двинулся в станицу Дядьковскую, куда и пришли к вечеру.
Цель моей заметки не та чтобы сказать, или указать, что г. Ларионов написал неправду. Нет, я хочу только дополнить и указать что много здесь саморекламы, а она не нужна. Выходит, что полк. Миончинский и кап. Шперленг сделали все дело; нет, здесь сыграли не меньшую роль и казаки и лихое казачье офицерство.
Если кап. Ларионов не упомянул имен казаков-героев, то упомяну их я, а их много: полк. Крыжановский (к-р 2 бат. стр. полка, впоследствии генерал), подъесаул Трипольский (ныне Войсковой Старшина), подъесаул Селин, юнкера: Прокофий Толочко, Георгий Скляренко, Кузьма Крамаренко, Манжула, Худик. Все эти юнкера уже в офицерских чинах пали смертью храбрых за свободу и счастье Казачества. Мир праху Вашему, дорогие мои боевые товарищи!
Р. S. Правда, очень печальное явление, что никто из кубанцев не посвятил ни одного очерка ко дню 12 лет. юбилея событиям на Кубани. Вот и выходит, что на Кубани дрались с большевиками капитаны Шперленги, а казаки сидели сложа руки. Если казаки будут молчать, то и историки напишут то же, что и капитан Ларионов.
1 июня, 1930 г. Париж
Е. Я.
журнал «ВК» № 59
стр. 17-18
Необходимое разъяснение
В номере 30 журнала «Часовой», выход, которого совпал как раз с 12 годовщиной боя под станицей Медведовской (на Кубани) напечатана статья шт. кап. Ларионова об этом событии. Прочитать статью г. Ларионова, посмотреть на обложку журнала, — можно сделать, правда, некоторое представление той картины, каковая была в тот день, но представить ее во всей полноте нет возможности, ибо некоторые неточности, допущенные в статье г. Ларионова, лишают нас этой возможности.
Свои дополнительные разъяснения, как участник этого боя, хочу начать с картинки, помещенной на обложке журнала. Тут видна самореклама, генерал Марков изображен в форменном пальто с черными петлицами Марковского полка, тогда как на самом деле, он носил простое темно-серого цвета пальто и на нем погоны. Ни блестящих пуговиц, ни петлиц не было, да и под пальто носил штатский костюм (однобортный пиджак, который был ему узок). На картинке ген. Марков изображен с шашкой, которой он никогда в походе не носил, а также окружен офицерами в форме Марковского полка, что не отвечает действительности. В то время, т. е. весною 1918 г. еще не было Марковского полка, а посему не было и формы, полк назывался «офицерским», даже без номера, и только много позже, когда на Дон пришел ген. Дроздовский со своим отрядом, то офицерский полк стал называться «1-й офицерский», а впоследствии Марковским, а прибывший с ген. Дроздовским — «2-й офицерский». Впереди броневика (паровоза) была платформа, на которой стояло два орудия. Это очень важное упущение в рисунке.
Бригада ген. Маркова состояла из двух полков: Кубанского стрелк. полка, укомплектованного преимущественно кубанскими офицерами и казаками. В этот полк входили: кубанские реалисты со своими преподавателями, Кубанско-Софийское у-ще, отряд Галаева и др. Второй полк, входивший в бригаду был офицерский, впоследствии Марковский.
В статье автор ни одним словом не обмолвился о доблести и храбрости кубанцев, и вообще казаков. Все сделали добровольцы...
«...Куда-то в сгустившийся сумрак, прямо по целине пошла на рысях разношерстная конница ген. Эрдели...» Так вот, эту «разношерстную» конницу и составляли казаки и черкесы. Эта конница уже в темноте атаковала красных, чем и уняла их пыл преследовать нас. Уже вытянувшись в колонну для похода, мы слышали «гики», с которыми конница неслась на красных.
Броневой поезд, на станции Медведовской был атакован 2-м батальоном Кубанского стр. полка, автор же говорит о нем только как о «фигурах», вынырнувших из темноты. Эти фигуры были чины 2 батальона Кубанского стр. полка.
Когда раздался голос ген. Маркова: «Вперед», то бывший в непосредственной близости 2-й батальон стр. полка и ринулся на поезд. Живые участники этого дела, как В. Ст. Трипольский, подъес. Селин и др., хорошо помнят момент, когда В. Ст. Трипольский с полусотней особенно храбрых юнкеров-казаков, в одно мгновенье был на платформе... Тут же толково, с присущим ему спокойствием и хладнокровием отдавая распоряжения, был и полков. Крыжановский — командир 2-го батальона (ген. В. И. Крыжановский в начале 1920 г. командовал корпусом и был зарублен красными между станциями Белая Глина и Ея. Если мне намять не изменяет, то это было 4 февр. 1920 года).
По статье г. Ларионова, дело ограничилось тем, что взяли броневик, перегрузили снаряды и... поехали. Дело было не совсем так. Ведь броневик то был атакован на довольно приличном расстоянии от станции (версты две), а станцию брать тоже пришлось. Ее то и взял офицерский полк.
Когда дело с ликвидацией броневика подходило к концу, то в направлении станции пулеметная стрельба страшно усилилась, т. к. со стороны Тимошевской подходили свежие силы красных, а также показались броневики. Возможно, что красная пехота была доставлена на броневиках. В сторону станции было отправлено подкрепление (5 и 6 сот. стр. полка). Живые участники боя помнят под каким сильным пулеметным огнем пришлось пройти расстояние около 72 версты между общественным хлебным магазином и кладбищем: место было ровное как футбольная площадка. В. Ст. Трипольский помнит это, т. к. он цукал юнкера Куприн (казак ст. Рязанской), который под сильным пулеметным огнем долго бродил но площадке, как бы что-то отыскивая, в то время когда сотня находилась уже под курганом.
Впоследствии выяснилось, что юнкер Куприй потерял георгиевский крест, полученный им в Великую войну.
Солнце уже высоко поднялось, стрелки лежали около пруда на выгоне, куда вывозят сор, левым флангом упираясь в станцию. Со стороны Тимошевской стреляли броневики. Только в это время можно было считать, что все кончено.
В это время происходила разгрузка захваченных поездов, в которых было немало лакомой провизии как сахар, рыбные консервы, сало и проч. Через два — три часа, ободренные успехом, с запасом патронов и снарядов, отряд двинулся в станицу Дядьковскую, куда и пришли к вечеру.
Цель моей заметки не та чтобы сказать, или указать, что г. Ларионов написал неправду. Нет, я хочу только дополнить и указать что много здесь саморекламы, а она не нужна. Выходит, что полк. Миончинский и кап. Шперленг сделали все дело; нет, здесь сыграли не меньшую роль и казаки и лихое казачье офицерство.
Если кап. Ларионов не упомянул имен казаков-героев, то упомяну их я, а их много: полк. Крыжановский (к-р 2 бат. стр. полка, впоследствии генерал), подъесаул Трипольский (ныне Войсковой Старшина), подъесаул Селин, юнкера: Прокофий Толочко, Георгий Скляренко, Кузьма Крамаренко, Манжула, Худик. Все эти юнкера уже в офицерских чинах пали смертью храбрых за свободу и счастье Казачества. Мир праху Вашему, дорогие мои боевые товарищи!
Р. S. Правда, очень печальное явление, что никто из кубанцев не посвятил ни одного очерка ко дню 12 лет. юбилея событиям на Кубани. Вот и выходит, что на Кубани дрались с большевиками капитаны Шперленги, а казаки сидели сложа руки. Если казаки будут молчать, то и историки напишут то же, что и капитан Ларионов.
1 июня, 1930 г. Париж
Е. Я.
журнал «ВК» № 59
стр. 17-18
Комментариев нет:
Отправить комментарий