2-я часть
Петр Ткаченко
Где спит казацкая слава
Абин
стр. 38-49
Тупо, тоскливо тянется ночь. Одни часовые сменяются другими, другие третьими. Над сонной крепостью звенят оклики часовых, и зорко всматриваются они в ночную темень, стараясь не промигатб чего-либо подозрительного, а сон против воли властно смежает очи х; пугливо вскидываются они в темноте и выкрикивают очередное:
— Слу-ша-а-ай!
Но вот на однообразном сером фоне неба на востоке появляется слабый, нерешительный призрак света далекого солнца. И еще больше клонит сон часовых. А поток света неудержимо льется, все усиливается, все окрашивается, из бледного, чуть заметного пятна разрастается в нежно-розовую зарю, охватывающую половину неба. Мягкими, нежными тонами играет заря. Пышно встает огромная пылающая «свитова зарныца», и крепость просыпается. Из-за гор, сияя светом неприступным, показывается животворящий царь природы — солнце. День настал. Кончилась робкая ночная неуверенность. Коменданту докладывают о благополучии крепости. Открываются крепостные ворота. Казаки спускаются к речке за водою.
— Эй, черкес, — кричит один из них появившимся перед крепостью мирным черкесам: — сату (давай) груш, кыслыць — пышком у патронташи! (т. е. заплачу потихоньку тем, что в патронташе — порохом).
— Сату, сату, сату! — отвечает обрадованный черкес.
— Уцэ! Да як же ты здорово навчився на ийхнему балакать! — удивленно замечает казаку приехавший в гости приписной черноморский новосел.
— Э, я з нымы, бисовыми душамы, дэнь-у-дэнь зуб-за-зуб рижусь! — самодовольно отвечает польщенный казак.
Стеблиевский писарек Григорович, по прозвищу Ивановнэнько, отправляется осматривать расставленные на ночь по зарослям пружины и через короткое время счастливый возвращается обратно, за поясом у него болтается несколько штук фазанов. В крепости навстречу ему попадается толстый полковник Гусаров, очерноморившийся черкес.
— Ты вжэ, бисовой души дытына, наловыв хвазанив! — благодушно говорит он. — Дай же й мэни хочь одного.
Григорович охотно дает ему лучшего фазана и, улыбаясь, уходит дальше.
— Гляды, бисовой души хлопэць, ны попадысь черкэсам: пропадэшь за курку! — заботливо кричит ему вслед Гусаров.
— Никак нет, ваше высокоблагородие, — отвечает Григорович. — Я осторожно.
И расходятся в разные стороны.
(продолжение следует)
Петр Ткаченко
Где спит казацкая слава
Абин
стр. 38-49
Тупо, тоскливо тянется ночь. Одни часовые сменяются другими, другие третьими. Над сонной крепостью звенят оклики часовых, и зорко всматриваются они в ночную темень, стараясь не промигатб чего-либо подозрительного, а сон против воли властно смежает очи х; пугливо вскидываются они в темноте и выкрикивают очередное:
— Слу-ша-а-ай!
Но вот на однообразном сером фоне неба на востоке появляется слабый, нерешительный призрак света далекого солнца. И еще больше клонит сон часовых. А поток света неудержимо льется, все усиливается, все окрашивается, из бледного, чуть заметного пятна разрастается в нежно-розовую зарю, охватывающую половину неба. Мягкими, нежными тонами играет заря. Пышно встает огромная пылающая «свитова зарныца», и крепость просыпается. Из-за гор, сияя светом неприступным, показывается животворящий царь природы — солнце. День настал. Кончилась робкая ночная неуверенность. Коменданту докладывают о благополучии крепости. Открываются крепостные ворота. Казаки спускаются к речке за водою.
— Эй, черкес, — кричит один из них появившимся перед крепостью мирным черкесам: — сату (давай) груш, кыслыць — пышком у патронташи! (т. е. заплачу потихоньку тем, что в патронташе — порохом).
— Сату, сату, сату! — отвечает обрадованный черкес.
— Уцэ! Да як же ты здорово навчився на ийхнему балакать! — удивленно замечает казаку приехавший в гости приписной черноморский новосел.
— Э, я з нымы, бисовыми душамы, дэнь-у-дэнь зуб-за-зуб рижусь! — самодовольно отвечает польщенный казак.
Стеблиевский писарек Григорович, по прозвищу Ивановнэнько, отправляется осматривать расставленные на ночь по зарослям пружины и через короткое время счастливый возвращается обратно, за поясом у него болтается несколько штук фазанов. В крепости навстречу ему попадается толстый полковник Гусаров, очерноморившийся черкес.
— Ты вжэ, бисовой души дытына, наловыв хвазанив! — благодушно говорит он. — Дай же й мэни хочь одного.
Григорович охотно дает ему лучшего фазана и, улыбаясь, уходит дальше.
— Гляды, бисовой души хлопэць, ны попадысь черкэсам: пропадэшь за курку! — заботливо кричит ему вслед Гусаров.
— Никак нет, ваше высокоблагородие, — отвечает Григорович. — Я осторожно.
И расходятся в разные стороны.
(продолжение следует)
Комментариев нет:
Отправить комментарий