С НГ и РХ!
* * *
четверг, 31 декабря 2020 г.
Руденко А.В.
Байка про Мстислава Храброго
—
Алле, Мстислав Владимирович?
—
Приветствую вас в древней Тмутаракани. А кто говорит?
—
Это касоги беспокоят. Хотим провести турнир по боям без правил, типа ММА, не
желаете поучаствовать?
—
Где планируете организовать?
—
Не знаем еще: Лаго-Наки, Домбай, стадион Краснодар, может быть.
—
Так его же через 1000 лет только построят?!
—
Да, но у нас есть галицкий шаман, из Лазаревского аула, он нагадал, что стадион
точно будет, здоровьем потомков и мамой клянется.
—
А призовой фонд?
—
Довольно крупный. Земли от Тамани до Эльбруса. Кто победит, того земля и будет
во веки веков, аминь Тенгри.
—
Неплохо. А кто выйдет за касогов?
—
Редедя, глава администрации касогов, а
иногда хазар и алан, как поход пройдет.
—
Согласен. Как говорил мой дед, Святослав: «иду на вы».
—
А мы на вы. Тоже русский язык на троечку в школе вытянули.
—
Как завалю Редедю, построю каменный храм на Тамани в честь победы.
—
Почему вы так уверены в победе?
—
Голубчик, читайте Повесть временных лет, там все есть. Это же вам, на
минуточку, Википедия средневековья.
—
Говорят, ваш брат, киевский князь Ярослав, собирает дивизию викингов, чтобы
напасть на вас.
—
Мои чубатые касоги этих викингов в первом же бою раком на родину погонят, аж до
Днепра, а может, и до НАТО. Хотя мне с Войском еще нужно в 1031 году по
Азербайджану пройтись.
—
А туда зачем?
—
Какая разница?! Хоть на запад, хоть на восток, сезон набегов на горизонте.
—
Перед началом турнира вышлю вам SMS с отрядом
воинов.
—
У нас ограничения по битрейту, не закачивается SMS, если на границе больше 100 вооруженных
воинов и осадные орудия.
—
Ваша жена, Татьяна, не будет против турнира?
—
Сейчас спрошу.
Мстислав
громко кричит в окно дворца, прикрывая микрофон телефона рукой:
—
Татьяна, а на ужин будет греческое вино, которое нам византийский император
прислал?
Снимает
руку с микрофона телефона. Татьяна громко отвечает:
—
Да.
—
Слышали? Она не против ивента.
—
Не думали перенести столицу в Краснодар?
—
Да ну, там ужасные пробки и речка очистными попахивает. И памятник мне и деду
до сих пор не поставили. А тут, на Тамани, море, грязевые источники, вино, красная
рыба, Крым рядом. По льду, зимним походом, за час добираемся.
—
Греков пригласим на турнир?
—
Только как спонсоров. У них в Евросоюзе борцы только на античных вазах
остались. И те без штанов. Борцов лучше звать из Дагестана.
—
Как там погода в Тмутаракани?
—
Туристический сезон заканчивается. Потом тишина до весны. Но если мертвый сезон
в масках затянется, плавно начинается сезон набегов. Как говорится на застолье,
касожскому роду — нема переводу.
* * *
«Единоборство Мстислава с Редедей». Худ. Н. К. Рерих (1943)
вторник, 29 декабря 2020 г.
воскресенье, 27 декабря 2020 г.
Кулинарные рецепты вяленого мяса и рыбы на дому быстро, а также пирога с тархуном из ю-чуба
Балык из скумбрии
Бастурма по-армянски
Куриный балык
Happy New Year! Kazakia!
* * *
Этнические казачьи и степные мелодии и песни в современной обработке
* * *
Походы выходного дня по краю
* * *
Словари, стихи и проза балачкою
* * *
Книжки по теме на свободную закачку
* * *
Блог о древних кубанцах-касогах
* * *
Графика для ваших постов
* * *
* * *
Макаренко П.Л.
Трагедия Казачества
(Очерк на тему: Казачество и Россия)
ЧАСТЬ V
(Апрель-ноябрь
1920 г.)
Глава XIX
(цитата)
В то время, как русские люди в Крыму
создавали различные планы и делали разного рода попытки с целью нового захвата
в свои руки казачьей силы и Казачьих Земель, к югу от Кавказских гор казаки,
попавшие в Грузию, не переставали искать возможностей к освобождению Казачества
от советской власти.
Ни оторванность от родной территории,
ни отсутствие финансовых средств и вооружения, ни психологический гнет сознания
переживаемой тягчайшей катастрофы, постигшей казачество, не останавливали
казаков, любивших свой народ и свой край.
Члены Кубанской Краевой Рады и
Кубанского Правительства, бывшие тогда в Грузии, наряду с чисто политической работой,
о чем говорилось выше (глава VIII), занялись
разрешением вопроса об устройстве тех казаков, которые весною 1920 г. оказались
на территории Грузии, Терский Войсковой Атаман генерал Вдовенко, как было уже
отмечено, при активной помощи Врангеля в апреле перевез Терцев в Крым.
Кубанские казаки, попавшие в Грузию по
военно-грузинской дороге, жили в старых кубанских казармах в городе Кутаисе.
Но, грузинское правительство скоро заявило Кубанцам, что если эти казаки «не
исчезнут», то оно принуждено будет посадить их в концентрационный лагерь.
Находившийся тогда в Тифлисе Кубанский Атаман генерал Букретов, заместитель
председателя Кубанской Краевой Рады И. П. Тимошенко и другие члены Рады принимали
все меры к тому, чтобы грузинское правительство все же разрешило желающим казакам
остаться в Грузии на свободе.
Члены Рады И. В. Горбушин, Ф. Т.
Аспидов, В. И. Налетов, А. Н. Мещанинов и другие стремились к тому, чтобы
кутаисскую группу здоровых казаков отправить в Крым. Негласный представитель
генерала Врангеля в г. Тифлисе и гласный представитель его в Батуме поддерживали
работу этой группы Кубанцев. Группа И. Горбушина нашла 40000 рублей грузинских
(в то время обед в Тифлисе стоил 25 рублей) и от себя делегировала Ф. Т. Аспидова
в г. Кутаис для организации перевозки оттуда Кубанцев в г. Батум с тем, чтобы по
морю перевезти их в Крым. Благодаря этим мероприятиям из Грузии в Крым было
отправлено около тысячи казаков.
Таким образом, и при разрешении
вопроса об устройстве кутаисской группы казаков среди Кубанцев — членов Рады —
выявилось два разных направления: одно — стояло за активное сотрудничество с
Врангелем, а другое — было против этого. Подобное расхождение в среде Кубанцев
проявлялось и при решении иных острых и важных вопросов.
Ушедшим в Грузию членам Кубанской
Краевой Рады и Правительства было известно, что перед самой сдачей Кубанской
армии большевикам в апреле в районе Сочи—Адлер от командования негласно было
передано казакам — «кто не хочет сдаваться, пробирайся горами на Кубань», и что
действительно часть казаков, особенно казаков южных отделов Кубани, направилась
тогда в горы и через перевалы, преодолев большие трудности, перебралась на
Кубань. В Грузии ь то время знали, что в Кубанских горах находится много
казаков, не желающих признавать советскую власть. Это обстоятельство и основное
непринятие большевизма казаками укрепляли членов Рады и Правительства в
стремлении продолжать борьбу за освобождение Кубани. Поэтому, естественно, на
тифлисских совещаниях членов Рады и Правительства в мае-июне всеми единодушно
была признана необходимость «создания на юге, с Грузией в центре,
демократической вооруженной силы».
Этому намерению вполне соответствовали
долетавшие с Кубани в Грузию сведения о начавшемся там повстанческом движении.
Полученные в июне в Тифлисе повстанческие прокламации говорили о том, что повстанцы
«ведут борьбу только с коммунистами за Учредительное собрание и, вообще, стоят
на демократической платформе». Надо полагать, что такими лозунгами повстанцы хотели
привлекать на свою сторону солдат красной армии и вообще не настраивать против себя
массы русского народа, не желавшего возвращения царского режима и царских
порядков.
Среди Кубанцев не было согласия и
единодушия ни в понимании конечных целей борьбы, ни ее плана, ни путей ее
осуществления. Несмотря на пройденный тяжелый путь почти трехлетней войны,
среди Кубанцев даже к лету 1920 г. не выделилась группа людей или одна особа,
которая могла бы взять в свои руки руководство освободительным движением
Кубанского казачества. Кубанская интеллигенция все еще переживала длинный и
нелегкий путь политических исканий, стремясь создать ясную, понятную для
населения, жизненную программу активной борьбы. То же самое можно сказать и об
интеллигенции других Казачьих Войск.
Это обстоятельство никогда не следует
забывать при установлении основных причин тогдашнего неуспеха борьбы
Казачества.
* * *
Для бывшего председателя Кубанской
Краевой Рады и в тоже время председателя Верховного Круга Дона, Кубани и
Терека, И. П. Тимошенко и его немногих единомышленников в Тифлисе летом 1920 г.
ясно было одно: недопустимость и вредность сотрудничества Казачества с
Врангелем и «с Крымом» вообще.
Но И. Тимошенко не мог никак решить
вопрос о том, что же поставить на место программы тех Kубанцев, которые шли
вместе с Врангелем к возрождению «единой и неделимой России».
Еще недавно, возглавляя в начале 1920
г. Верховный Круг, И. Тимошенко стоял во главе общеказачьего парламента и
должен был бы вести борьбу за создание Казачьего государства. Но, попав в
Грузию, И. Тимошенко весьма быстро и легко оставляет эту мысль и выдвигает
иную. Вот как он сам говорит по поводу своей новой политической линии: «После
неуспеха в деле организации кубанских общественных сил, я пытался создать
самостоятельное демократическое движение уже не в кубанском, а в более широком
северокавказском масштабе. С этой целью мною было созвано несколько совещаний
представителей кавказских народностей, на которых выработан был проэкт
организации «Совета Революционно-Демократических Организаций Народов Северного
Кавказа».
«В резолюции по поводу организации
этого «Совета», продолжает И. Тимошенко, «говорилось о необходимости борьбы с
коммунистами и монархистами, о гибельности союза с реакцией, о том, что в
дальнейшем нужно бороться под лозунгом: «Государственная независимость
территориальных частей Северного Кавказа». Следующим этапом в процессе борьбы,
как указывалось в резолюции, должен был явиться процесс конфедерации
государственных образований Северного Кавказа» (записано со слов самого
Тимошенко. Раковский: Конец белых, стр. 118).
На место казачьей программы в
воображении вчерашнего председателя Верховного Круга появилось здание
«государственной независимости территориальных частей Северного Кавказа» с
последующим процессом конфедерации их. Понятно, что из такой нежизненной программы
ничего доброго не получилось. «Определенных практических результатов такая
работа не дала» признает и сам И. Тимошенко (там же).
Чтобы еще более стала понятной
нежизненность начинаний бывшего председателя Верховного круга Дона, Кубани и
Терека и его политические шатания, обратим внимание на ту политическую
программу, которой руководствовались кавказские горцы того политического течения,
в соглашение с которым входил И. Тимошенко и его единомышленники среди Кубанцев
в целях совместного ведения борьбы. Эти горцы во второй половине сентября 1920
г. в Тифлисе составили и подали Международной Социалистической Делегации в Грузии
особое «Обращение социалистов Горских Народов Северного Кавказа» и в этом
«Обращении» между прочим говорили следующее:
«Мы, социалистический авангард Горских
Народов, отражая интересы трудовых масс, считаем своей исторической задачей
оформить этот стихийный процесс освободительного движения Горских Народов на
основах последовательного демократизма в предвидении социализма, — этой
ближайшей мировой задачи нашей эпохи. Мы думаем, что демократическая школа —
необходимое преддверие, неизбежный этап в царство социализма...
Творцом этой будущности является
мировой пролетариат... Льстим себя надеждой, что настоящий голос наш... будет
доведен до сведения западноевропейского пролетариата, этого единственного
носителя в нашу эпоху всех ценностей и всех лучших надежд измученного человечества».
(А. Тахо-Годи. Революция и контрреволюция в Дагестане. Дагестанский
научно-исследовательский институт. Махачкала, 1927, изд. второе, стр. 235).
Очевидно, подобная программа не могли
принести освобождения ни горцам, ни казакам, так как именно во имя того самого
«царства социализма», во имя «интересов пролетариата» московские большевики
беспощадно громили Казачество и топтали в грязь его свободу, грабили его имущество
и тысячами убивали...
Тот, кто защищал подобную программу,
волей или неволей, становился союзником большевизма.
* * *
Иное политическое течение среди
Кубанцев в Грузии представляли члены Кубанской Рады И. Горбушин, Ф. К.
Воропинов, Ф. Т. Аспидов, А. Н. Мещанинов, В. И. Налетов, А. Гордиенко и др.
После долгих обсуждений и колебаний в июле они организовали «Союз Освобождения
Кубани» с такими задачами:
1) Освобождение Кубани от
большевистской власти
2) Создание самостоятельной Кубанской
Республики
3) Борьба с большевизмом до конца
Делами этого Союза управлял выборный
Комитет, во главе которого был поставлен Ф. К. Воропинов, а секретарем — Ф. Т.
Аспидов.
Этот Союз поставил задачей своей
практической деятельности, прежде всего, организацию вокруг Союза тех казаков и
офицеров, которые находились в Грузии. После капитуляции Кубанской армии в
апреле 1920 г. у границ Грузии, значительное число казаков, несмотря на все
меры противодействия со стороны грузинских властей, просочилось в пограничную
Абхазию и Сухумский округ. Среди этих казаков в начале были больные и раненые —
около 300 чел. Кубанцев и 60-70 Донцов. Когда генерал Букретов был еще
Войсковым Атаманом, он высказался за то, чтобы этим казакам была организована всесторонняя
помощь в Сухумском округе. Этого же мнения позже придерживался и «Союз освобождения
Кубани».
Члены этого Союза и член Кубанского
Правительства Б., являвшийся представителем этого Правительства в Тифлисе,
вошли в соглашение с Грузинским правительством по вопросу об организации помощи
казакам.
Решено было командировать в г. Сухум
члена Рады И. В. Горбушина, которому были выданы соответствующие полномочия от
Кубанского Правительства, от «Союза Освобождения Кубани» и от министерства
внутренних дел Грузии. Последний документ «говорил о том, что И. В. Горбушину
«разрешается принять меры к тому, чтобы организовать казаков в районе Абхазии, организовать
труд и помощь для них» и т. д.
Вообще говоря, Грузинское
Правительство оказывало уже некоторую поддержку Кубанцам.
«В целях оказания казакам трудовой помощи»,
И. Горбушин, А. Мещанинов, В. Налетов и М. Волков купили (за 490 тысяч груз.
рублей) в г. Сухуме кожевенный завод и колбасную, а другой кожевенный завод.
И дачу с мандариновым садом
заарендовали. Рабочими на заводах были Кубанцы и несколько Донцов и Терцев. Как
видно, эта группа Кубанцев поспешила получше устроиться материально, что ей и
удалось.
Эти предприятия фактически находились
в распоряжении «Союза Освобождения Кубани», а по его ликвидации должны были
перейти в распоряжение Кубанского Правительства.
Часть доходов от этих предприятий была
употреблена на содержание больных и раненых казаков (сообщение И. В.
Горбушина).
Так как И. В. Горбушин всегда стоял за
тесное сотрудничество Кубанцев с Русскими, естественно, оказавшись потом в
Грузии, он принадлежал к той группе Кубанцев, которая защищала необходимость
сотрудничества Кубанцев с генералом Врангелем (сотрудничества военного, но не
подчинения, как это говорится в договоре Атаманов с Врангелем, от 22 июля 1920
г.). Вследствие этого И. Горбушин, с ведома и согласия иных членов сухумской группы
Кубанцев, вошел в контакт с неофициальным представителем генерала Врангеля.
Этот представитель тоже проживал в Сухуме.
«Хотя представители Врангеля в Тифлисе
и в Батуме весьма доброжелательно относились к «Союзу освобождения Кубани», но
сами ничего не имели, а потому и помочь (материально) нам не могли», повествует
И. Горбушин. Очевидно, представители Врангеля, хорошо зная личный состав этого
Союза, не считали его такой организацией, которая действительно хочет бороться
за отделение Кубани от России в самостоятельное государство.
Также в г. Сухуме И. В. Горбушин, как
представитель Кубанского Правительства и «Союза Освобождения Кубани», вошел в
общение с военными грузинскими властями, которые сочувствовали борьбе Кубанцев за
свое освобождение и готовы были оказывать им свое негласное содействие. Такое
доброжелательное отношение к Кубанцам могло быть использовано в смысле снабжения,
через горные перевалы, оружием кубанских повстанцев Баталпашинского, Майкопского
и Лабинского отделов.
Дело в том, что верстах в пяти южнее
г. Сухума начинается военно-сухумская шоссейная дорога, идущая в горы, вверх к
р. Кадору и далее вдоль этой реки поднимается все выше и выше и через Клухорский
перевал ведет к верховьям р. Кубани и р. Зеленчука. Верстах в сорока перед
Клухорским перевалом от этой главной дороги отделяется влево и ведет в северо-западном
направлении другая дорога, которая через Марухский перевал тоже ведет на
Кубань.
Там, где расходятся дороги на
Клухорский и Марухский перевалы, у р. Кадор находились кельи Драндского
монастыря, в котором располагалось примерно две роты Грузии, а на Кубанской
стороне с названных перевалов дороги вели в районы, занятые кубанскими повстанцами-казаками.
Через эти перевалы в обоих направлениях по разным делам проходило достаточное число
казаков.
Все эти условия давали некоторую
возможность организовать доставку из Грузии повстанческой армии на Кубани
патронов, ружей, пулеметов, лекарств, перевязочных средств и т. п.
* * *
Стр. 9-11
25 ноября 1938 года
журнал «ВК»
253-й номер
* * *
* * *
В
целом армянский язык проще русского, буквы такие же. Каждый может выучить при
желании. Но иногда впадаю в ступор от таких вариантов: срчаран-пахпахак
(кафе-мороженое), ссндамтеркх (продукты), нахатчашикаран (закусочная),
патаракхагх (вилка), кисашрджазгест (юбка), згестапахаран (гардероб).
* * *
Карибидис зажигает
Макаренко П.Л.
Трагедия Казачества
(Очерк на тему: Казачество и Россия)
ЧАСТЬ V
(Апрель-ноябрь
1920 г.)
Глава XIX
(цитата)
Кубанцы, находившиеся в Грузии, еще в одном направлении
искали возможности облегчения работы повстанческой армии на Кубани. С 1919 г. в
Черноморской губернии существовал «Комитет Освобождения Черноморья». После
захвата большевиками этой губернии этот Комитет, перейдя на территорию Грузии,
продолжал свою деятельность.
Кубанцы решили вступить в переговоры с этим Комитетом с
целью выяснения возможности установления контакта в работе между кубанскими
повстанцами и повстанцами Черноморской губернии и с целью выяснения возможности
приспособить Черноморское побережье в качестве базы для снабжения оружием
кубанских повстанцев.
Как повествует один из главарей черноморских крестьян Н.
Воронович, и эти последние тоже искали сотрудничества с Кубанскими казаками.
Большевистские мероприятия «нисколько не устрашили
черноморских крестьян», говорит Н. Воронович, «решивших начать организованную
борьбу за свое освобождение от власти чуждых населению и назначенных из
Екатеринодара комиссаров. С этой целью в горах собрался нелегальный съезд
делегатов от всех деревень Сочинского округа, который переизбрал Главный Штаб
крестьянского ополчения и поручил ему руководить борьбой крестьян с
коммунистами».
«Сознавая, что немедленное вооруженное выступление окончится
полным разгромом Черноморского крестьянства, съезд поручил Главному Штабу
вступить в переговоры с Кубанским казачеством на предмет подготовки общего
выступления против большевиков в северокавказском масштабе. Впредь до такого
выступления крестьяне благоразумно решили воздержаться от всяких легкомысленных
авантюр и неорганизованных вспышек... Мы, прежде всего, старались завязать
сношения с нашими ближайшими соседями — казаками Майкопского и Баталпашинского
отделов, с которыми нам было легко сноситься через незанятые большевиками
горные перевалы.
«Несмотря на то, что нашествие казаков (весною 1920 г.)
совершенно разорило сочинских крестьян, они отнюдь не питали враждебных чувств
к Кубанскому казачеству, обвиняя в своем разорении не рядовых
казаков-станичников, а их бывших руководителей — генералов Добровольческой
армии и членов Кубанского Правительста. Казаки, в свою очередь, сильно
пострадали от безумной черноморской авантюры и проклинали своих вождей,
вовлекших их в эту авантюру и благополучно эвакуировавшихся заграницу. Поэтому
нам быстро удалось завязать дружественные отношения с соседними станицами» (Н.
Воронович. Между двух огней. Архив русской революции. Берлин. 1922. Том VIII, стр. 176).
Инициатором новых переговоров Кубанцев с главарями черноморских
крестьян был кубанский министр внутренних дел Б. Для этой цели из г. Гагры в
Тифлис прибыли представители вышеупомянутого Главного Штаба Н. Воронович и
Верховский. При первой встрече с Кубанцами эти лица поставили вопрос о
ликвидации тех тяжелых отношений, которые создались весною между Кубанским
Правительством и населением Черноморской губ. в связи с приходом Кубанской армии
в Туапсинский и Сочинский окрути. Б. заявил Вороновичу и Верховскому, что
«члены Рады и другие политические деятели Кубани чрезвычайно удручены происшедшим
«недоразумением» между Кубанцами и черноморским крестьянством, которые являются
естественными союзниками. Всю вину за происшедшее в Сочинском округе Б.
сваливал на генthfkf Шкуро и его штаб, не желавших исполнять директив
Кубанского Правительства».
Представители крестьян Сочинского округа поставили вопрос —
«признает ли себя Кубанское правительство ответственным в ограблении
Черноморского крестьянства и готово ли оно хотя частично возместить нам убытки,
причиненные продажей принадлежавших Комитету Освобождения табаков».
На этот вопрос Б. «ответил утвердительно, торжественно заявив,
что Кубанское правительство считает своим священным долгом при первой
возможности возместить черноморскому крестьянству все причиненные (Кубанской)
армией убытки» (там же, стр. 178).
И все же, несмотря на такие, казалось, благоприятные предпосылки
для установления действительного контакта в работе Кубанских казаков и
Черноморских крестьян, сотрудничество не наладилось, так как черноморские крестьяне
летом 1920 г. не смогли поднять широкого восстания и красные войска продолжали
занимать всю Черноморскую губернию, вплоть до нейтральной зоны между Советской
Россией и Грузией. Попытки посланного генералом Врангелем из Крыма генерала Муравьева
поднять восстание черноморских крестьян также не увенчались успехом, как не
дали желанных результатов для Врангеля и усилия его негласного представителя
полковника Валуева, проживавшего в г. Гаграх — близь границы Грузии с
Черноморской губернией.
В виду отсутствия почтового и телеграфного сообщения через
вышеназванные перевалы, общение велось исключительно посредством специально
посылавшихся людей. На южной, грузинской, стороне Кавказского хребта прежде
всех и наиболее полные информации получал начальник вышеназванного грузинского
отряда, расположенного в стыке дорог на Клухорский и Марухский перевалы, а через
этого офицера — грузинские власти.
* * *
В июле с Кубани прибыл в г. Сухум поручик X. — сын члена
Кубанской Рады одного из селений Баталпашинского отдела. Этот офицер привез
подлинное письменное сообщение, в двух экземплярах, от генерала Фостикова о
повстанческом движении на Кубани (глава IX). В отдельном письме на имя И. В.
Горбушина генерал Фостиков просил «переслать его донесение Главнокомандующему Врангелю
или Кубанскому Правительству».
Смысл сообщения генерала Фостикова заключался в следующем:
ген. Фостиков принял меры к объединению всех восставших казаков и собирается
выступить в направлении на г. Армавир и ст. Лабинскую; жаловался на недостаток
оружия и патронов, сообщал, что возле него собралось несколько членов Краевой
Рады, но что людей для работы не хватает...
Как отмечено выше, в г. Сухуме проживал представитель
генерала Врангеля. Сообщение генерала Фостикова было немедленно передано этому
представителю, а этот последний в тот же день отправился на пароходе в Батум к
находившемуся там официальному представителю Врангеля. Сообщение ген. Фостикова
батумский представитель послал в штаб Врангеля в Севастополе.
Представитель Врангеля в г. Батуме прислал И. В. Горбушину
письмо, в котором сообщал, что донесение, полученное от генерала Фостикова
через И. Горбушина, по телеграфу передано в Крым. Далее представитель Врангеля
просил все сведения о повстанческом движении на Кубани передавать ему в Батум
для спешной дальнейшей передачи штабу Врангеля.
Другой экземпляр сообщения ген. Фостикова И. В. Горбушин
переслал в Тифлис председателю «Союза Освобождения Кубани» Ф. К. Воропинову.
Естественно, Союз был весьма обрадован достоверными сведениями о восстании казаков
на Кубани. Ф. Воропинов послал генералу Фостикову от имени Союза пространное письмо,
в котором говорилось о положении дел в Крыму, о необходимости согласования
действий между повстанцами и предполагавшимся десантом, о необходимости организации
кубанской народной власти в освобожденных от большевиков районах, о правильной организации
Кубанской армии, об энергичной борьбе с насилиями над мирным населением
(сообщение И. В. Горбушина).
Вместе с тем «Союз Освобождения Кубани» решил послать к ген.
Фостикову члена Кубанской Краевой Рады полковника В. И. Налетова с целью: а)
передачи ген. Фостикову и получения от него точных информаций, б) убедить
генерала Фостикова принять определенную политическую программу и в) объединить всех
членов Кубанской Рады, собравшихся в повстанческом районе, в какой-либо Комитет
или Совещание, имеющее общественно-политический характер.
Так как каждый населенный пункт Кубани, имеющий не менее пяти
тысяч населения, посылал в Раду одного депутата от каждых пяти тысяч населения,
в районе, занятом повстанческой армией, могло оказаться значительное число
членов Рады.
Кроме того, полковнику Налетову было поручено передать возглавителю
повстанческого движения в юго-восточной части Кубани генералу Фостикову, что
оружие (винтовки и пулеметы) и патроны могут быть даны для повстанцев в каком
угодно количестве (в Грузии оставались склады бывшей Кавказской армии с войны
1914-1917 годов). «Фактически это можно было осуществить, если бы генерал
Фостиков обратил должное внимание на эту сторону жизни своей армии», утверждают
члены «Союза Освобождения Кубани» (сообщение И. В. Горбушина).
Полковник В. И. Налетов взял с собою человек десять офицеров
и казаков и отправился из Сухума на Кубань через Марухский перевал, куда и
прибыл благополучно.
В виду того, что в то время Кубанское Правительство Иваниса
активно сотрудничало с генералом Врангелем, решено было, в целях широкой и
активной поддержки повстанческого движения на Кубани, использовать не только те
возможности, которые имелись в Грузии, но и Крым. Поэтому И. Горбушин и Ф.
Аспидов в Сухуме составили план помощи повстанческой армии при участии крымских
средств. Этот план, с небольшими изменениями, сделанными в Тифлисе, был одобрен
«Союзом Освобождения Кубани». Для ускорения дела с приведением этого плана в
жизнь из Тифлиса в Крым, для доклада председателю Правительства и исполняющему
обязанности Кубанского Войскового Атамана инженеру В. Н. Иванису, выехал министр
внутренних дел того же Правительства Б.
Этот делегат из Грузии сделал Кубанскому Правительству в
Крыму доклад, обосновывая срочную и неотложную необходимость оказания помощи
повстанческой армии на Кубани в виду того, что «это движение носит демократический
характер и может принять очень крупные размеры». Кубанское Правительство
постановило поддержать повстанцев денежными средствами, оружием и т. п.
Так как в Крыму Кубанское Правительство находилось в полной
зависимости от Врангеля, то председатель Правительства Иванис и делегат из
Тифлиса поехали из Феодосии, где пребывало это Правительство, в Севастополь —
резиденцию генерала Врангеля. Иванис говорил по этому поводу с Врангелем, а
член правительства Б. с генералом Болховитиновым и генералом Артифексовым, «как
генералами — близкими к Ставке».
Как повествует Б., «к этим докладам в Ставке отнеслись чрезвычайно
легкомысленно. Помощник Врангеля генерал Шатилов прямо заявил, что они сами
знают, что нужно делать. В Ставке опасались, как бы повстанческое движение не
вылилось в формы враждебные Врангелю, и потому это движение надо было или
затушить, или взять в свои руки. В результате Б-у не разрешили вывезти для
Фостикова пятидесяти миллионов рублей под тем предлогом, что из Крыма нельзя вывозить
больше двухсот тысяч рублей. В свою очередь, Ставка посылает Фостикову
полковника М. с десятью миллионами рублей. Туда же из Крыма командируются на
командные должности офицеры, которые должны были направлять повстанческое
движение в «надлежащее русло» (Раковский. Конец белых, стр. 119)
Вокруг повстанческого движения на Кубани поднялась (в
Крыму!) жестокая борьба. Русские хотели не только это движение, но и всю Кубань
захватить в свои руки. А кубанские правители продолжали активно сотрудничать с
Врангелем, полагая, что от этого сотрудничества будет польза для Кубани.
* * *
Теперь обратимся к деятельности генерала Фостикова.
Из сообщений полковника Налетова с Кубани «Союзу
освобождения Кубани» видно было, что казаки «со всей душей» идут на борьбу с
большевиками, что казачья армия разрослась, что авантюризма в ней нет, но что
«политическая ситуация неясная»...
Из оказавшихся в районе восстания членов Рады полк. Налетов
сорганизовал особую группу. Эта группа членов Рады выпустила обращение к
населению, в котором разъясняла, что Кубанское Правительство, хотя и принуждено
было оставить пределы Кубани, но свою работу продолжает и что оно является
единственной законной властью на Кубани.
Полковник Налетов предложил генералу Фостикову принять программу
«Союза Освобождения Кубани»: 1) необходимость борьбы с большевиками до конца,
т. е. что Кубанцы не ограничиваются только изгнанием большевиков со своей
земли, 2) на Кубани — только Кубанская власть, все законы, изданные Радой,
действуют далее и проводятся в жизнь, 3) объединение всех антибольшевистских
сил — казаков, горцев, грузин, украинцев, татар, Врангеля и т. д. — объединение
целевое, 4) вопрос об иногородних решается так: кто жил на Кубани до 1914 г.,
тот может стать гражданином Кубани (цитируется выше сообщение И. В. Горбушина).
Ген. Фостиков как будто бы принимал эту программу, но в то
же время не проявлял желания активно взяться за ее проведение в жизнь. Он
признавал власть Врангеля, признавал и Кубанское Правительство (из доклада
доктора Ледомского на конференции в Праге 18 дек. 1920 г.).
Около генерала Фостикова была сильная группа русских офицеров
— казаков и неказаков, «тянувшая прямо к Врангелю». Эта группа была враждебна
группе членов Рады, собравшихся около полковника Налетова. Эта группа офицеров
считала, что далеко не все то, что постановляла Кубанская Краевая Рада, можно
проводить в жизнь; так, например, Земельный закон Рады не следует осуществлять.
Эта группа русских «сквозь пальцы смотрела на безобразия, творившиеся в армии повстанцев».
* * *
Выше были уже отмечены некоторые основные недочеты политики
ген. Фостикова (глава IX). Теперь укажем еще на некоторые факты из деятельности
представителей фостиковской власти. Сошлемся на данные, зафиксированные одним
из участников этого движения.
«На фостиковской Кубани не все было благополучно», говорит
этот свидетель и при этом отмечает, как фостиковцы беспощадно расстреливали в
станицах «главарей» советской власти, нередко казаков же освобожденных станиц»,
как эти жестокие расправы вызывали в населении обоснованный страх перед местью
со стороны болыиевиов, в руки которых, после кратковременного пребывания фостиковских
властей, вновь попадали казачьи станицы. И чем Фостиков строже расправлялся с
главарями станичной коммуны, тем больших бед ожидала станица...
Уходил Фостиков из станицы на север — сейчас же с юга приходили
красные войска, уходил Фостиков на юг — с севера приходили упорные большевики.
Фостиков наказывал в станице за большевизм, красные наказывали «за
зеленчукство». Станицы жили между двух огней».
«В фостиковском стане имели место и более печальные навыки.
Например, от аула Хазартуковского требуют 50 подвод под пехоту фостиковского
отряда и несколько голов рогатого скота для довольствия повстанцев.
Хазартуковцы отказались исполнить повстанческое требование,
говоря, что они держат в противобольшевистском восстании нейтралитет. Сотня
партизан назначается для наказания аула. Повстанческий карательный отряд порет
хазартуковцев нагайками, выбивая из них «нейтралитет», затем подводы берутся
насильно, насильно же угоняется и скот для продовольствия
фостиковцев».
«Подобные карательные действия быстро облетели фостиковскую
Кубань, производя повсюду должный эффект. Красные тоже пользуются этим
эффектом, и их агитаторы не без успеха вселяют ненависть к «генералу нагаечнику»,
как писалось в одной большевистской летучке... На фостиковцев начинали смотреть
уже из-подлобья. Число врагов увеличивалось с каждым днем, чему особенно способствовала
комендатура тыла повстанческой армии, всеми мерами старавшаяся «вырвать с корнем»
большевизм в станицах, т. е. изъять из обращения наиболее влиятельных врагов
повстанчества, агитирующих против армии генерала Фостикова.
Казаки станицы Сторожевой — Руденко и Белоусов (к слову
сказать, не большевики, а первопоходники-корниловцы) были арестованы за такую
агитацию и расстреляны.
«Приказ, предписание, порка, расстрел... На этих «китах»
зеленое дело, конечно, не могло покоиться» (И. Савченко. Зеленая Кубань. Голос
минувшего на чужой стороне, 1926, т. IV, стр. 206).
Само собою разумеется, что члены Кубанской Рады, объединившиеся
вокруг полк. В. И. Налетова, не могли одобрять такого обращения с населением.
Понятно, что подобная деятельность фостиковских властей в
корне подкапывала тот фундамент, на котором строилось народное
антибольшевистское движение, как вооруженная борьба с большевистской политикой насилий
и жестокой расправы над населением. Насилия и жестокости фостиковских властей
обесценивали весь смысл и моральные основы антибольшевистской
борьбы.
Казачество, восставшее против большевиков, видя такие
действия фостиковцев, теряло веру в успех начатого. дела и не находило уже
оправдания для великих жертв, приносимых им на алтарь борьбы.
Генерал Фостиков, хотя в начале борьбы и сознавал, что без
помощи выборных представителей населения — членов Рады ему не удастся укрепить
в населении авторитет своей власти, но при практическом ознакомлении со
взглядами членов Рады, собравшихся возле него, увидел, как в действительности
велико расхождение между тем, чем он и его окружение жили, во что верили и ради
чего шли на нелегкую борьбу, и тем, что, по сути, представляли из себя
постановления Кубанской Рады по основным вопросам государственного строительства,
по вопросу о взаимоотношениях Казачества и руководителями русского белого
движения, по вопросу земельной реформы, устройства казачьих вооруженных сил и
т. д....
И генерал Фостиков тяготился присутствием возле него тех
членов Рады, которые отмечали недопустимость такой политики, которая им
проводилась. Не удивительно, что иногда доходило до таких столкновений, когда.
генерал Фостиков угрожал арестом неугодных ему членов Рады, а члены Краевой
Рады заявляли ему об их намерении оставить генерала Фостикова и уехать в Карачай
(из доклада члена Куб. Правительства доктора Ледомского).
В конце концов, получив от генерала Врангеля через посланных
из Крыма лиц информации о положении русской власти в Крыму, о ее
взаимоотношениях с казачьими Атаманами и Правительствами, генерал Фостиков решил
авторитет своей власти опереть о Врангеля.
Вследствие такого подхода к делу организации власти на
Казачьей Земле, ген. Фостиков издал приказ, провозгласивший, что ген. Фостиков,
как старший в чинах, «именем главнокомандующего русской армии ген. Врангеля
подчиняет себе все зеленые вооруженные силы Кубани» (там же, 213).
Этот приказ и вытекающие из него последствия, по мнению ген.
Фостикова и его единомышленников, значительно упростили и укрепили положение
его власти. Однако, в действительности, игнорирование воли Кубанского казачества,
навязывание казакам своей и ген. Врангеля неограниченной власти только ухудшили
положение Фостикова.
Фостиков действовал именем Врангеля. Того самого Врангеля,
который упорно боролся против казачьих свобод, против казачьей воли
тысячелетней, который повесил А. И. Кулабухова, который жестоко насмеялся над
Кубанским казачеством....
Русские «вожди» и их казачьи сторонники не могли все же
силой, как послушных рабов, заставить казаков против их воли идти на великие
жертвы по «московской дороге», за «малиновым звоном»; а рядовое Казачество,
вместе с вышедшей из него интеллигенцией, в то время не сумело само,
одновременно, повести борьбу против большевиков, и строить свою новую жизнь.
Вследствие всего этого, в конечном итоге, тогда на Казачьей Земле получился
заколдованный круг...
А между тем, казачья борьба могла бы иметь успех даже в
августе 1920 г.
Даже большевики признают, что «по своей численности (то есть,
по количеству участвовавших в нем казаков. Примечание Редакции) бело-зеленое
движение в то время действительно было таким, что при активном содействии десантам,
оно могло существенно повлиять на исход всей операции. И если этого не
произошло, то основной причиной явилось то противоречие, которое существовало
между казачье-крестьянской Кубанью и реакционной врангелевщиной» (Голубев. Врангелевские
десанты на Кубани, стр. 131).
Так пишет враг казачьего освободительного движения через
девять лет после восстания казаков Баталпашинского, Лабинского и Майкопского
отделов. И большевики признают, что если бы казачье освободительное движение находилось
под руководством казачьей власти, ведшей Казачество к казачьим целям борьбы и
казачьей дорогой, оно могло бы иметь успех; и наоборот, неуспех казачьей борьбы
объясняется тем, что этой борьбой руководили врангелевцы, т. е. люди, которые
старались тянуть Казачество к не-казачьим целям....
* * *
Стр. 11-13
25 ноября 1938 года
журнал «ВК»
253-й номер
Макаренко П.Л.
Трагедия Казачества
(Очерк на тему: Казачество и Россия)
ЧАСТЬ V
(Апрель-ноябрь
1920 г.)
Глава XIX
(цитата)
Путем объединения отдельных повстанческих отрядов и
вследствие проведенной мобилизации, казачья повстанческая армия к августу
месяцу значительно усилилась (глава IX). К тому же времени была закончена ее реорганизация,
в основу коей была положена привычная для казаков территориальная система укомплектования
полков. К сожалению, не имеется сколько-нибудь точных данных о численном
составе этой армии.
Согласно данным Кавказского красного фронта, в то время казачьи
силы, собранные под общим командованием генерала Фостикова, состояли из
следующих частей:
1-й Лабинский полк — 300 шашек, 4 пулемета
2-й Лабинский полк — 300 шашек, 4 пулемета
3-й Лабинский полк — 20 штыков, 100 шашек, 1 пулемета
1-й Хоперский полк — 300 шашек, 4 пулемета
2-й Хоперский полк — 300 шашек, 4 пулемета
1-й Линейный полк — 500 шашек, 4 пулемета
2-й Линейный полк — 500 шашек, 4 пулемета
1-й Урупский полк — 1000 штыков, 4 пулемета
2-й Урупский полк — 1000 штыков, 4 пулемета
Отряд полковника Крыжановского:
а) 1-й Пластунский батальон — 275 штыков, 2 пулемета
б) Отряд есаула Бойко — 300 штыков, 100 шашек
Отряд есаула Женцова — 500 штыков
Всего: 3095 штыков, 2400 шашек, 35 пулеметов, 10 орудий
(Выше цитируется работа Голубева, 132).
Генерал Врангель, получавший от генерала Фостикова рапорты,
говорит, что «ген. Фостиков собрал вокруг себя несколько тысяч казаков» (Записки,
200). В воспоминаниях И. Савченко о силах генерала Фостикова, без сил полковника
Крыжановского, говорится: «фактически у него было не более 3000—3500 повстанцев
(выше цитируется его работа, стр. 208). Иные авторы говорят о 30—25—15 тысячах повстанцев.
Также интересно будет отметить мнение большевиков о «духе»
это казачьей армии.
В боевом отношении армия представляла собой значительную
силу. Конница состоявшая преимущественно из казаков — участников, гражданской,
а отчасти и мировой войны, имела удовлетворительную боевую подготовку и могла
вести правильные бои. Хуже было с пехотой, представлявшей собой довольно нестойкие
и плохо вооруженные части (?). Командный состав состоял исключительно из
офицеров старых деникинских частей. В период подготовки армии к операциям в
частях велись и тактические занятия. Вооружены части армии были неодинаково.
Лучшее вооружение имела конница, хотя и здесь часто встречались бойцы, вооруженные
только холодным оружием. Во всех частях не хватало винтовок и пулеметов.
Артиллерия была крайне малочисленна и испытывала постоянную нужду в снарядах.
Своих баз армия не имела. Фуражирование и продовольствие шло за счет населения.
Боеприпасы — за счет налетов на красноармейские части и склады. В боевых
действиях армия, как и все партизанско-повстанческие части, проявляла
исключительнуюподвижность» (Голубев, стр. 133, рапорт ген. Фостикова ген. Врангелю
от б (19) августа 1920 г.).
Впереди, справа и слева этой казачьей армии находились большевики,
а позади — высокие Кавказские горы. Хотя сообщение через перевалы с Грузией и
не представлялось делом легким и удобным, но все же, если бы на этот путь
общения с внешним миром руководители повстанческого движения своевременно обратили
должное внимание и, в целях организации получения огнестрельных припасов и
вооружения из-за Кавказского хребта, предприняли действительные меры, безусловно
можно было бы, особенно в летние месяцы, когда перевалы свободны от снега,
получить некоторое вооружение из Грузии....
На такую возможность указывал генералу Фостикову «Союз
Освобождения Кубани» через своего делегата, полковника Налетова. Также один из
самых видных организаторов повстанческого движения, полковник Серебряков, предлагал
ген. Фостикову послать сотни две казаков за перевалы с целью достать в Грузии
хотя бы ружейные патроны; однако, ген. Фостиков не принял и этого предложения,
полагая, что легче будет достать патроны с большевистских складов в Армавире,
чем из-за Кавказского хребта» (из рассказа полк. Серебрякова И. В. Горбушину в
сентябре 1920 г. в ущелье р. Маруха).
Между тем, возможность получения именно из Грузии запасов
вооружения и огнестрельных припасов не являлась только теоретическим
предположением, а и фактически была подтверждена в августе того же года
получением 20-ти пулеметов, нескольких сот ружей и патронов для отрядов
Войскового Старшины Черного и генерала Келеч-Гирея (об этом — в главе XX), так
как грузины, по понятным причинам, сами были заинтересованы в успехе казачьего
освободительного движения.
Пренебрежение этой возможностью или неуменье использовать
этот путь для снабжения своей армии вооружением и патронами, вне сомнения,
является весьма крупной ошибкой ген. Фостикова и его штаба. Указание на трудности
этого пути не может служить достаточным оправданием для ген. Фостикова, так как
руководители военных действий в горах вообще должны считаться с большими
трудностями при снабжении войск не только «вооружением и огнестрельными
припасами, но и продовольствием. Этот последний вопрос в повстанческой армии, как
отмечено, разрешался весьма просто: продовольствие армии и фуражирование шло за
счет местного населения.
* * *
Заканчивая дело реорганизации повстанческих отрядов в более
или менее правильную армию, казаки и их командование, естественно, готовились к
более решительным боевым операциям в широких размерах.
Должно быть отмечено, что обстоятельство, что с конца июля
советское командование свое внимание и боевые силы сосредоточило к западной
части Кубани, весьма благоприятно отразилось на положении армии ген. Фостикова.
Во-первых, в конце июля большевики из Лабинского отдела весьма поспешно взяли
конную бригаду 22-й стрелковой дивизии и эту бригаду бросили на борьбу с десантом
(эта бригада дралась в районе станиц
Полтавской-Староджерелиевской-Новониколаевской; главы ХIII-ХVII); во-вторых, на фронте повстанческой армии большевистское
командование временно перешло к обороне в виду того, что со всех сторон стягивало
силы на борьбу с десантом.
Как видно из рапорта ген. Фостикова ген. Врангелю от б (19)
августа, самое появление казачьих десантных дивизий в районе ст.
Приморско-Ахтарской весьма быстро стало известно в повстанческой армии и,
понятно, благоприятно отразилось на настроении казаков и их командиров.
На фронте повстанческой казачьей армии были тогда следующие
большевистские части:
1) 101-я бригада 34-й дивизии — в районе Апшеронская-Майкоп-Белореченская-Пшехская.
2) Два полка 102-й бригады той же дивизии и 2-й полк особого
назначения в районе Лабинская-Вознесенская-Чамлыкская-Костромская.
3) 12-я кавалерийская дивизия в районе Невиномысская-Баталпашинская-Отрадная
(в последнем пункте 1-я кав. бригада).
4) Кавалерийская бригада 34-й дивизии с 304-м полком в районе
Попутная-Бесскорбная-Вознесенская (исключительно).
Эти силы были крайне разбросаны. Как правило, в каждом
населенном пункте сосредоточивалось не более одного стрелкового или
кавалерийского полка. Причем, большевики утверждают, что именно эта разбросаннность
была причиною первоначальных успехов казаков.
Хотя ген. Фостиков и имел сведения о действиях десанта ген.
Улагая, хотя общие интересы обеспечения успеха в борьбе с большевиками
требовали согласованности в действиях десантных войск ген. Улагая и армии ген.
Фостикова, этот последний, решив перейти в общее наступление, направил главный
удар не в сторону района действий войск Улагая — в Екатеринодарском направлении,
а в сторону гор. Армавира, вследствие чего получилось, что оба генерала
наносили удары по расходящимся направлениям. Это обстоятельство облегчало
положение красных войск на Кубани.
Задачей для своей армии ген. Фостиков поставил «выход на
линию Владикавказской железной дороги на участке Армавир-Невинномысская, а в
дальнейшем перенос боевых действий на территорию Ставропольской губернии,
население которой с нетерпением ждет нашего прихода» (рапорт ген. Фостикова
Врангелю от 6 (19) августа).
В том же рапорте ген. Фостиков сообщал Врангелю: «Одновременно
с сим посылаю части для связи с армией Улагая, о действиях которого до меня
доходят только слухи».
Из таких широких задач, данных повстанческой армии, видно,
что ген. Фостиков твердо верил, как в успех действий своей армии, так и группы
ген. Улагая.
* * *
Согласно общему плану операций повстанческой армии,
майкопской группе полк. Крыжановского, ген. Фостиков приказал своими активными
действиями в районе станиц Севастопольской, Тульской и Ярославской «сковать
находящиеся здесь части красной армии и обеспечить главные силы со стороны
Майкопа и Екатеринодара». Главные же силы повстанцев должны были перейти в
наступление на участок ст. Отрадная-ст. Лабинская, при чем целью движения
являлся гор. Армавир.
Со стороны станиц Беломечетской-Невинномысской правый фланг
главных сил прикрывался сравнительно небольшим отрядом.
В описании большевиков, наступление повстанческой армии
протекало следующим образом:
«Группа полк. Крыжановского 8 (21) августа без труда выбила
полк особого назначения из ст. Костромской и, преследуя его частью сил на
Лабинскую, главными силами заняла Ярославскую (Ярославская-Лабинская 24,5
версты).
«Главные силы Фостикова атаковали с утра 9 (22) августа
Лабинскую группу красных со стороны Упорной и Переправной отрядом в 600 сабель,
200 штыков, 1 орудие, а 10 (23) августа повели наступление на Отрадную и
отбросили частью вверх по р. Урупу, частью на Казминское — 1-ю бригаду 12-й
кавалерийской дивизии и 305-й стрелковый полк.
Казаки заняли станицы Отрадную, Попутную и Бесскорбную и
казачьи разъезды появились у линии Владикавказской железной дороги.
«Таким образом, в боях 7-11 августа противник (казаки)
прорвал фронт красных частей и открыл себе выход к линии Владикавказской
железной дороги и Армавиру», констатируют большевики.
Однако, на левом фланге главных сил ген. Фостикова уже в
первые дни наступления обозначился неуспех — роковой по своим последствиям:
несмотря на нажим казаков на станицу Лабинскую с запада — со стороны станицы
Ярославской, несмотря на удары казаков с юга и юго-востока на ту же станицу,
эту последнюю большевики сумели удержать в своих руках, благодаря подавляющему
превосходству своего пулеметного и артиллерийского огня, против которого казаки
были просто бессильны со своим холодным оружием.
Другой причиной неуспеха казаков было то обстоятельство, что
в этой огромной станице казачье население составляло незначительное,
сравнительно, меньшинство, потому красные чувствовали себя там, как дома,
опираясь на активную поддержку неказаков.
Большевики, чтобы не допустить захвата казаками
Владикавказской железной дороги, с утра 13 (26) августа повели энергичное
наступление: конной бригадой со стороны ст. Урупской на занятую казаками
станицу Вознесенскую и на эту же станицу 34-й кав. Бригадой и одним пехотным
полком со стороны ст. Лабинской.
Одновременно полк красной пехоты наступал из Лабинской на
Костромскую.
Однако, казаки разбили оба большевицкие отряда, наступавшие
на Вознесенскую, причем «1-я кабригада 12-й дивизии, попав под фланговый удар
со стороны станицы Бесскорбной, потеряла Урупскую и в беспорядке отошла на
Армавир (Урупская-Армавир, 24 версты).
Как писал полк. Налетов «Союзу Освобождения Кубани» в
Грузию, казаки во время этого наступления дрались храбро, шли в бой охотно,
никакого разложения в частях те было.
К 15 (28) августа большевики окончательно потеряли инициативу
и, ожидая окончания сосредоточения 14-й стрелковой красной дивизии, перешли к
обороне, стараясь удержать в своих руках Лабинскую, Армавир и Невинномысскую.
К 16 (29) августа повстанческая казачья армия вышла на линию
ст. Усть-Джегутинской (17 верст южнее Баталпашинской) — Эрсаконского-Казминского
хутора, в 7—8 верстах южнее Армавира-хутор Ереминский-ст. Владимирская-ст.
Лабинская (исключительно) ст. Ярославская-ст. Тульская. Таким образом,
повстанческая армия подошла вплотную к г. Майкопу, ст. Лабинской, г. Армавиру
1И приблизилась к Владикавказской железной дороге на участке Армавир-Жоноково-Овечка-Невинномысская.
Кроме ранее освобожденных от большевиков станиц, в течение всего одной недели казаки
заняли обширный район чрезвычайно тогда богатых станиц по реке Урупу-Отрадную,
Попутную, Бесскорбную и Урупскую и селения Новоалександровское и Ливонское; далее
казаки заняли весьма богатую и большую станицу Вознесенскую на р. Чамлыке, Засовскую
и Владимирскую на р. Лабе, и станицы Костромскую и Ярославскую между Лабой и р.
Белой....
Что же нес населению казачьих станиц, крестьянских сел и
горских аулов, молодой, малоопытный, совершенно не искушенный в политике ген.
Фостиков?
Отсутствие у возглавителя восстания ясной й определенной программы
явилось «холодным душем» для населения вновь занятого района....
Политическая неопределенность руководителей политических движений
или военных восстаний, не может поднимать людей на жертвы....
Какие чувства, мысли и настроения могла вызвать у населения
малочисленная, плохо вооруженная, не имеющая патронов и снарядов, не имеющая
даже достаточного количества ружей для себя, а не только что для вновь
мобилизованных казаков, чрезвычайно пестро одетая казачья армия, но носящая
претенциозный ярлык — «Армия Возрождения России»....
Горькая улыбка неприятного и щемящего разочарования пробегала
на печальных лицах противников советской власти.... Ехидной насмешкой,
злорадством, местью и, ожидающей скорого удовлетворения, злобой сверкали глаза
сторонников большевиков.
* * *
Ген. Фостиков очень быстро выдвинулся с гор в равнинную
часть Кубани и подошел к самому Армавиру, где поднялась паника и большевики,
боясь того, что этот город захватят казаки, взорвали даже один из складов
патронов и снарядов. Ген. Фостиков так был уверен в захвате Армавира, что из
ст. Урупской за его войсками шли подводы за ожидаемыми патронами и снарядами.
Но, сравнительно численно слабые части повстанческой армии —
люди и кони — были чрезвычайно утомлены большими переходами и боями, (в одной
из конных атак казачья конница двигалась шагом); когда борьба подходила к
решающему моменту, могущему открыть казакам путь к новым победам, особенно
остро почувствовали казаки недостаток боевых припасов; для тех казаков, которые
в освобожденных от советской власти станицах присоединялись к повстанцам, не
было даже винтовок.
В то же время казачий фронт растянулся более чем на 250
верст и, не дойдя до естественных преград, повис воздухе. На востоке и на
севере он был открыт для большевистских ударов....
И потому казаки не только не смогли взять Армавира, но даже
ст. Лабинская оставалась в руках большевиков, нависая на левом фланге и тыле
казачьих отрядов; приближавшихся к городу, манящему запасами оружия и патронов.
Вся обстановка борьбы свидетельствовала о том, что
наступление повстанческой армии захлебнулось прежде, чем она захватила Лабинскую,
Армавир и Невинномысскую, т. е, прежде, чем она достигла первого этапа,
намеченного ген. Фостиковым плана операции.
В результате так быстро проведенного наступления, повстанческая
армия оказалась в худшем положении в сравнении с тем, в каком она находилась
перед переходом в наступление.
* * *
Сравнивая ход событий на фронте повстанческой армии с
действиями десантной группы войск ген. Улагая, видим, что, когда десантная
группа Улагая 1-9 августа проявляет свою деятельность (боевую или
мобилизационную), тогда повстанческая армия ген. Фостикова бездействует; когда
же ген. Улагай 9-го августа вечером решает приступить к ликвидации десанта, тогда
ген. Фостиков находится в весьма решительном наступлении на Армавир.
Очевидно, такая несогласованность, такой удивительный разнобой
в руководстве боевыми операциями двух сильных антибольшевистских групп казачьих
войск на Кубани, приносили только вред казачьей борьбе и, в то же время, в
весьма значительной мере облегчали работу оккупационной советской IХ-й армии.
Стр. 13-15
25 ноября 1938 года
журнал «ВК»
253-й номер
Подписаться на:
Сообщения (Atom)