Макаренко П.Л.

 

Трагедия Казачества

 

(Очерк на тему: Казачество и Россия)

 

ЧАСТЬ V

 

(Апрель-ноябрь 1920 г.)

 

Глава XVIII

 

(цитата)

Как отразилась на армиях явная недостаточность пополнений, видно из следующих фактов: III-я красная армия 1 июля имела 30243 бойца, а на 1 августа 23324 бойца, т. е. почти на 25% меньше; ХV-я армия на 1 июля имела 44796 бойцов, а на 1 августа 27522 бойца, т. е., на 30% меньше; штаб ХII-й армии Юго-Западного фронта 1 (14) августа по телеграфу сообщил главкому, что в этой армии самая крупная дивизия имеет 1500 штыков, самая малочисленная — 700 на всю дивизию; части утомлены, не хватает винтовок, плохо одеты и т. д. (там же, 306).

Особенно характерны и показательны данные о состоянии 1-й конной армии. Выше было отмечено, что к июлю бригады этой армии имели только по 500 шашек против первоначального состава в 1400 шашек. В июле в армию поступили кое-какие пополнения. Но в боях с 8 по 24 июля (ст. ст.) на Бродском направлении эта армия вновь понесла тяжелые потери и, в конце концов, несмотря на то, что сама имела четыре дивизии конницы и две дивизии пехоты, принуждена была этот город уступить одной 18-й стр., правда, прекрасной, польской дивизии.

Этому обстоятельству большевики дают такое объяснение: «Конная армия фактически являлась маятником, регулирующим ход главных операций Юго-Западного фронта. Бродская операция... еще лишний раз подтвердила это положение. Она протекала на фоне морального и материального истощения пехоты». (Там же, 249).

«В виду небоеспособности своей (красной) пехоты, конной армии в дни решительных боев за Броды пришлось исключительно почти одной выдерживать борьбу... Эта армия (1-я конная), выдержавшая уже на своих плечах всю тяжесть первого прорыва Польского фронта, Ровенскую операцию и борьбу за Броды, не могла уже достаточно успешно противодействовать этому (польскому) натиску» (там же, 252).

Таким образом, уже в июле большевистская пехота и конница Юго-Западного фронта были совершенно измотаны боями и потерями. Обновление и освежение их состава представлялось затруднительным в виду отсутствия подкреплений, так как весьма значительные силы красных были направлены на Казачьи Земли и на Крымский фронт.

Эти обстоятельства были причиною весьма неприятных и роковых для большевиков событий, предопределявших исход предпринятого большевиками похода на запад.

* * *

Юго-Западный большевистский фронт составляли ХII-я, Конная и ХIV-я армии. Вследствие больших потерь в двухмесячных беспрерывных и тяжелых боях и невозможности пополнить истрепанные части, вследствие упорного сопротивления польских и украинских дивизий, вследствие весьма искусного управления войсками (противобольшевистского южного (украинского) фронта со стороны его командующего генерала Ридз-Смиглого, — со времени перехода Западного советского фронта в начале июля (нов. ст.) в успешное наступление севернее р. Припяти, армии юго-западного красного фронта в своем продвижении вперед начали значительно отставать от армий Западного большевистского фронта.

Этот печальный для большевиков факт красный главком констатировал уже 8 (21) июля (там же, стр. 210). И хотя потом главком своими указаниями старался продвигать Юго-Западный фронт скорее вперед, однако, «быстрое развитие темпа операций Западного фронта, не совпадало во времени с таковыми же действиями Юго-Западного фронта, которому в это время приходилось уже затрачивать более значительное время на преодоление сопротивления противника», поясняют большевики.

Большевистское командование, считая Варшавское направление за главное, к северу от р. Припяти сосредоточило целых четыре армии — IV-ю, ХV-ю, III-ю и ХVI-ю — и Мозырскую группу. Причем большевики наносили главный удар центром прямо на Варшаву и правым флангом в обход польской столицы с севера. Вследствие такого большевистского плана, целых три красных армии, силою свыше 68 тысяч бойцов, направлялось воротами между нижним течением р. Западный Буг и старой южной границей Восточной Пруссии, т. е. севернее параллели г. Варшавы, а в центре наступала ХVI армия своими 33 тысячами бойцов; длинный южный участок Западного фронта занимала Мозырская группа, имевшая всего только около 12 тысяч бойцов.

Такая группировка большевистских сил, совершенно выяснившаяся уже при подходе красных к р. 3. Бугу около половины июля, ясно указывала, что генеральное сражение должно произойти к востоку, северо-востоку и к северу от г. Варшавы.

Весь Юго-Западный красный фронт и по своим силам, и по своей значительной удаленности от главного театра боевых действий играл тогда явно второстепенную роль. Фактическая связь этого фронта с фронтом Западным была весьма слабой, как вследствие географических причин — болотный район между правым флангом Юго-Западного фронта и левым — Западного, так и вследствие слабости Мозырской группы, связывавшей главные силы Западного фронта с Юго-Западным.

Такова была общая обстановка на фронте.

* * *

Директивой от 11 (24) июля армиям Юго-Западного фронта даны были задачи: ХII-й армии овладеть г. Ковелем, 22 июля (4 августа) занять г. Холм и не позже 2 (15) августа занять переправы через Вислу и Сан в районе Аннополь-Ниско; Конной армии — не позже 29 июля «овладеть районом Львов-Рава Русская, выбросив передовые части для захвата переправ через Сан в районе Синява-Перемышль; Х1У-Й армии: «преодоление сопротивления противника на р. Збруче и наступление в общем направлении Тарнополь-Перемышляны-Городок».

В июльских боях армии Юго-Западного фронта ни в какой мере не достигли поставленных им задач. С большим трудом и усилиями они смогли подойти только к старой русско-австрийской границе з районе Броды-Сокаля и далее к северу — к р. 3. Бугу, в районе Грубешева, а правым флангом Юго-Западный фронт беспомощно повис в воздухе восточнее г. Холма. От тех пунктов на р. Висле и р. Сане, к которым армии Юго-Западного фронта должны были выйти к 29 июля-15 августа (нов. ст.), эти армии отделяло еще пространство в 150-180 верст.

И все же, главной причиной неуспеха действий армий Юго-Западного фронта является отмеченная нами выше невозможность пополнять свои части свежими силами, поглощенными борьбой на Казачьих Землях и на Крымском фронте. Если верить большевистским данным, то к 29 июля (11 августа) ХIV-я армия имела всего 2113 бойцов пехоты, 2879 бойцов кавалерии; ХII-я армия в то же время имела 10582 бойца пехоты и 1494 бойца кавалерии; и командарму конной армии было подчинено две стрелковых дивизии, к тому же времени имевших 3394 бойца пехоты. Так что, кроме конницы Буденного, к началу августа (по старому стилю) Юго-Восточный фронт имел всего 16089 бойцов пехоты и 4373 бойца кавалерии, занимавших, вместе с конницей Буденного, фронт длиною свыше 400 верст.

Слабость сил Юго-Западного фронта станет особенно ясной, если эти силы сравним с теми, которые большевики тогда сосредоточили только на Кубани — 43.000 бойцов. Что касается качества советских войск, то оно, в общем, всюду было приблизительно одинаковым.

Понятно, что при таком количестве и качестве пехоты Юго-Западного фронта красных, главная роль принадлежала коннице Буденного. О состоянии этой последней к концу июля мы уже говорили выше.

Поэтому становится понятным следующее утверждение большевиков: «На исход варшавского сражения имели бесспорное влияние предшествовавшие ему действия Врангеля в Крыму в июне и июле, в результате которых Крымский участок фронта оттянул к себе половину всех наших сил, действовавших на Западном и Юго-Западном фронтах» (Гражданская война, 1918-1921, т. III).

«К Висле красная армия подходила без резервов, частично эти резервы отправлялись на Крымское направление» (С. Будкевич. Статья: «Врангель и Польша», напечатанная в сборнике: Разгром Врангеля, стр. 40).

Юго-Западный фронт был слабый перед началом апрельского наступления польско-украинских войск на Украину, оказался он слабым и перед началом августовского наступления Польской армии, когда она главной своей задачей поставила разгром противника, так легкомысленно зарвавшегося на польскую территорию.

Отмененное состояние Юго-Западного красного фронта дало возможность польскому командованию взять часть своих сил, действовавших против этого фронта, и применить их на главном театре военных действий. Остальным же силам польско-украинского фронта, оставшимся против Юго-Западного фронта далее, временно были Поставлены оборонительные задачи «сковывать силы противника в целях облегчения положения северного фронта» (Польское Историческое Бюро Генерального Штаба. Тактические исследований из истории польских Войн 1918-190-1, т. II, стр. 160-170).

То обстоятельство, что к моменту начала генерального сражения на р. Висле между главными польскими силами и советскими армиями Западного фронта красный Юго-Западный фронт на его стыке с Западным фронтом, на разграничительной линии Ратно-Опалин-Седлище, мог быть задержан поляками на линии р. Западного Буга или только несколько западнее этой реки, но восточнее г. Холма, приводило к тому, что большевистский западный фронт, подходя к р. Висле, открывал свой левый фланг мешу р. Бугом и р. Вислой для удара польских войск с юга.

Это обстоятельство было одной из причин, подсказавших польскому командованию решение; дать генеральное сражение к востоку от р. Вислы, нанося при этом главный удар во фланг и тыл красным армиям Западного фронта с линии Ивангород-р. Вепрж-г. Холм.

Насколько большое и решающее, но в то же время чрезвычайно ответственное, значение придавалось успешному исполнению именно этой части талантливо задуманного и твердо проводимого, как командованием, так и отдельными дивизиями и бригадами, маневра, видно из того, что руководство этим контрударом ваял на себя лично верховный вождь польских армий — Пилсудский.

Для ясности и правильного понимания задуманного контрудара и фактической возможности его осуществлений, отметим те моменты, которые, по-нашему мнению, вообще могли привести к решению дать генеральный бой красным именно перед Варшавой и задуманную операцию закончить полным разгромом целых четырех русских армий, и Мостырской группы в сравнительно короткий промежуток времени после такого долгого и, казалось, безнадежного отступления.

Эти причины были следующие: объединение всех классов и слоев польского народа в стремлении во что бы то ни стало защитить свое возрожденное и обновленное государство от нового русского завоевания; огромный подъем и воодушевление в борьбе, выразившиеся в поступлении в армию большого числа добровольцев и в весьма успешном и дружном прохождении мобилизации и в Польских восстаниях в тылу красных армий; сохранение полной боеспособности польской армии, несмотря на длинный и трудный путь отхода; наличие талантливого, испытанного и закаленного в долгой борьбе с Россией вождя народа и верховного руководителя армий — Пилсудского и многих талантливых его помощников и сотрудников; богатые кадры национальной интеллигенции; полная гармония и тесное сотрудничество между руководителями и народом в понимании национальных и государственных задач и полная решимость бороться до конца; существование трудно проходимой водной преграды в виде р. Вислы впереди столицы государства; существование крепостей на флангах Главного участка намеченной операции и возможность возведения укреплений впереди столицы; достаток технических средств и вооружения...

При осуществлении намеченного контрманевра польской армии с южного участка фронта, противостоявшего Юго-Западному красному фронту, были взяты следующие части: 18 стр. дивизия, сыгравшая такую видную роль в боях у Ровно, у Брод и т. д. и переброшенная теперь в район крепости Новогеоргиевска, 1-я и 2-я дивизии легионеров и 4-я конная бригада, составившие главные силы II-й польской армии, вместе с IV-й армией составившие в районе Ивангорода-р. Вепрж- г. Холм ударную группу, действительно сыгравшую решающую роль в боях, закончившихся полным поражением красных армий Западного фронта».

Насколько рискованным был этот контрманевр и насколько заметную роль при его осуществлении должна была играть пассивность Юго-Западного большевистского фронта, видно из слов верховного вождя польских вооруженных сил — И. Пилсудского сказанных им вечером 30 июля (12 августа) в беседе с военным министром Соснковским, начальником штаба Розвадовским и французским генералом Вейганом перед отъездом из Варшавы на фронт для осуществления задуманного плана: «В-третьих подчеркнул, что задуманный контрманевр предприятие рискованное, так как подтягивая 1-ю и 3-ю дивизии легионеров с юга, я тем самым как бы открываю ворота для конной армии Буденного. Опыт прошлого напоминает, что здесь нужна бдительность, так как у нас не могло быть уверенности что в течение ближайшего времени мы не будем иметь непосредственно в своем тылу двигающуюся от Сокаля и Грубешова Конную армию или часть ее, что сделало бы все мои усилия по организации контрманевра напрасными. При этом заметим, что на Буге против ХII-й советской армии оставляю слишком слабые силы — 7-ю дивизию в окрестностях Холма и южнее 6-ю Украинскую дивизию». (И. Пилсудский. «1920 г.». Какурин и Меликов, стр. 285).

Однако, 1-я конная армия Буденного сама нуждалась в отдыхе, в приведении в порядок и, главное, в пополнениях. Ее командование было хорошо осведомлено о том, что польское командование снимет с фронта и уводит куда-то в тыл несколько дивизий, но не о наступлении приходилось думать Буденному.

«Пользуясь ослаблением фронта противника», говорят большевики, «командарм 1-й конной, заслонившись со стороны Брод, решил выдвинуться вновь на фронт р. Стыри и вывести в армейский резерв для приведения в порядок две наиболее пострадавшие дивизии: 4-ю и 11-ю. Равным образом пришлось снять с фронта и отправить в тыл для приведения в порядок и 47-ю стр. дивизию». (Какурин и Меликов, цитируется Их работа, стр. 248).

Этот отвод сразу трех дивизий в тыл Буденный спешил осуществить именно в тот самый день 24 июля (6 августа), когда красное командование имело сведение о том, что «некоторое число (польских) дивизий, в том числе и 18 пехот, дивизия, отправлялись на главный театр военных действий» (там же, 248 и 263).

Особенно примечательно то, что и командующий Юго-Западным фронтом Егоров в телеграмме на имя главкома 30 июля (12 августа) писал: «Складывающаяся боевая и военно-политическая обстановка вызывает необходимость рассмотреть вопрос о дальнейшем использовании I конной армии. Считаю вполне возможным... 1-ю конную армию без одной кавалерийской дивизии сосредоточить немедленно в районе Проскурова, где она, оставаясь в резерве фронта, составит маневренную группу для действия на случай наступления Румынии... С другой стороны, сосредоточение 1-й конной армии в резерве фронта позволяет базироваться на ней, как на ближайшем источнике для усиления конницей Крымского фронта. Одну кавдивизию (желательно шестую) нахожу необходимым начать перебрасывать по железной дороге в район Каховки безотлагательно. Прошу срочного ответа» (там же, 293).

Видимо, командующий фронтом был доволен тем обстоятельством, что противник прекратил активные действия на его фронте, а командующий Ю.-З. фронтом стремился за счет Конной армии усилить Крымский участок своего фронта.

Главком отклонил ходатайство о предоставлении 1-й конной армии отдыха, и приказал «стремиться с прежней энергией к выполнению основной, поставленной ему (Буденному) задачи — овладения Львовом» (там же, стр. 253).

* * *

К моменту начала генерального сражения на Висле противники имели:

Русская армия и польская армия (чьи данные):

1. 156133 и 101500 (Полевой штаб Р. В. С. Республики)

2. 52753 и 107000 (Тухачевский: Поход за Вислу, стр. 45 (только Западный фронт)

3. 80950 и 148500 (Шапошников: «На Висле»)

4. 130-150 и 120-180 (Пилсудский: «1920 г.»)

5. 86500 и 111300 (Какуров и Меликов: «Война с белополяками»)

Приведенные данные разных авторов говорят о том, что в этом случае весьма трудно говорить о какой-либо достоверности. Можем только отметить, что данные полевого штаба красной армии и данные И. Пилсудского наиболее приближаются один к другим.

Для нас важно одно: сравнивая силы красных на Казачьем фронте на 1-е августа (на Кубани — 43000, на Дону — 10-15000, на Тереке — 10-16000, на Крымском фронте — на долю казаков половина: 20000, всего: 83000-93000) видим, что красные силы на Казачьем фронте составляли во всяком случае больше половины того, что большевики имели на Польском фронте перед самым началом генерального сражения.

Не мешает при этом помнить, что в состав антибольшевистских сил на западе тогда входили и части Украинские, генерала Булак-Балаховича. И даже, хотя численно весьма слабые, казачьи части, составившиеся из перебежчиков из красной армии (по крайней мере, обозначали казачьи настроения и манифестировали единство антибольшевистских сил).

Имея перед собой вышеизложенные данные о борьбе на Западном и Южном фронтах, можно говорить о существовании тогда неписанного, но все же действительного взаимодействия и не только идейную, но и боевую связь и сотрудничество между украино-польским и казачьим движением.

* * *

Выше было отмечено, какая, полная тревоги, телеграфная переписка шла между красным главкомом и командующими Западным и Юго-Западным фронтами по поводу необходимости усилить Крымский фронт 1-3 дивизиями... В результате этих переговоров признано было невозможным взять с польского фронта хотя бы одну дивизию для той цели.

Тогда Главком взял 55 дивизию из района Петрограда и направил ее «на Врангеля» (там же, 319). Перевозка совершалась в то время, когда большевики начали уже весьма поспешно и в беспорядке отскакивать от Вислы. И 55-ю дивизию с пути бросили на Западный фронт.

Этот факт сопоставим с тем, как большевики в те же дни отнеслись к появлению на Кубани десантных войск у Приморско-Ахтарской.

Начало польского контрнаступления и начало продвижения десантных сил из района Приморско-Ахтырской вглубь Кубани во времени совпало. Отношение свое к десанту, как мы видели, большевики проявили в том, что со всех сторон, по грунтовым и железным дорогам и даже по морю, к месту десанта начали сосредотачивать свои дивизии. Только из резервов красного главного командования были взяты для борьбы с казаками: 9-я стр. дивизия, 2-я Московская отдельная бригада курсантов, Морская дивизия, 7-я конная дивизия (Голубев. Врангелевские десанты на Кубани, 147).

К 13 (26) августа большевики сосредоточили только на Кубани, вместе с бывшими там перед десантом войсками, 51731 штыков, 8450 шашек, 1396 пулеметов, 279 орудий или целых 60 тысяч бойцов.

А что бы было, если бы эту красную пехоту и конницу большевики могли подбросить на Западный фронт к началу генерального сражения на Висле? Не будь казачьего освободительного движения, что помешало бы красному командованию осуществить эту перевозку в то время, когда уже в начале июля Юго-Западный фронт, в целом, и Конная армия Буденного, в частности, испытывали большой недостаток в пополнениях и начали отставать от Западного красного фронта?

Отметим и следующий факт. Когда уже началось движение ударной группы Польских Дивизий с фронта Ивангород-Холм, ХII-я сов. армия и 1-я конная армия немедленно были подчинены командующему Западным фронтом и этим двум армиям дана была задача ударить в тыл Польской ударной группе.

Директива командующего Западным красным фронтом Тухачевского от 3 (17) августа дословно говорила следующее: «1-й Конной армии — напрячь все силы и во что бы то ни стало сосредоточиться в назначенный срок в районе Владимир-Волынский - Устилуг, имея целью в дальнейшем наступать в тыл ударной группе противника» (Какурин и Меликов. цитируется их работа, стр. 321).

Вспомним при этом об опасениях Пилсудского перед возможностью такого именно удара 1-й конной или ее части. Потом несколько раз и главное командование и командзап Тухачевский и сам председатель революционного военного совета Республики Троцкий-Бронштейн подтверждали эту директиву Буденному. Но все было напрасно 1-я Конная армия так и не выполнила поставленной ей задачи. «Командарм конной в телеграмме своей 22 августа (4 сентября) на имя командзапа указывал, что конная армия уменьшилась в своем составе на 50% и к моменту подачи телеграммы насчитывала в своем составе не свыше 8 тысяч сабель при ограниченном количестве артиллерии и пулеметов.

Командарм конной констатировал понижение боеспособности своей армии и указал, что его армия в течение 7-10 дней не в состоянии выполнить каких-либо оперативных заданий фронта» (там же, 365).

* * *

Казаки на Крымском фронте, на Кубани, на Дону и на Тереке надежно и крепко сковали весьма значительные силы большевистских войск и не дали возможности Советской России использовать эти силы на ином фронте.

Нисколько не уменьшая значения антибольшевистской борьбы Польского, Украинского и иных народов, поставивших преграду дальнейшему расширению большевистской державы на запад, мы только хотели подчеркнуть и не малое значение казачьей борьбы, обеспечившей и облегчившей общий успех всех антибольшевистских сил того времени.

Возможно, что среди многих иных причин и это обстоятельство в той или иной мере способствовало разгрому красных на западе и помогло надолго вырвать из рук III интернационала возможность силою оружия насаждать в Европе большевистские идеи и организовывать советские республики, расширяя пределы РСФОР...

Нам бы хотелось, на основании многих фактов, подчеркнуть то почетное место, какое принадлежит казакам в борьбе с большевизмом, тем 'более, что до сих пор казаки тяжело переносят только отрицательные стороны этой борьбы и не могут на родной земле радоваться своим вольностям и свободам...

 

Стр. 12-15

25 ноября 1938 года

журнал «ВК»

252-й номер