Макаренко П.Л.
Трагедия Казачества
(Очерк на тему: Казачество и Россия)
ЧАСТЬ V
(Апрель-ноябрь
1920 г.)
Глава XVII
(цитата)
Было уже отмечено, что приказ генерала
Улагая, отданный 9-го августа, об отходе войск к Гривенской, знаменовал начало
ликвидации десанта. Ни последовавшие 11-12 августа новые блестящие победы 1-й
Кубанской дивизии, ни замена начальника штаба десантных войск генерала Драценко
энергичным и распорядительным генералом Коноваловым, ни объединение всех
казачьих дивизий в сильный кулак между Кирпильскими лиманами, Ангелинским ериком
и р. Протокой, ни приказ Врангеля об отходе войск десанта на Таманский
полуостров не могли уже приостановить наметившейся ликвидации десанта.
Это обстоятельство хорошо понял ген.
Врангель после получения первого обстоятельного доклада от посланного им к
генералу Улагаю генерала Коновалова.
Тяжелое сознание проигранной
решительной ставки на Казачество, на его военные силы и экономические богатства
угнетало Врангеля, который только на днях, после получения сообщения о взятии
казаками ст. Тимашевской, поспешил гордо и многозначуще заявить иностранным
журналистам: «Казачьи отряды, посланные нами на Донскую и Кубанскую территории,
развивают стремительное наступление. Местное казачество присоединяется к
отрядам и оказывает им всякую помощь. Наш реорганизованный флот является cyщественной
поддержкой для наших сухопутных частей и опасным врагом большевистской
флотилии. Обладая в настоящее время контролем над Доном и Кубанью — наиболее
хлебородными областями России, мы вскоре будем иметь возможность вывезти
значительное количество зерна и пищевых продуктов в обмен на мануфактуру, нужда
в которой у нас очень велика».
Это сообщение облетело русскую и
иностранную печать. Европа тогда переживала весьма значительные продовольственные
затруднения. Врангель это знал и потому особенно подчеркивал то именно
обстоятельство, что он может снабжать Европу «зерном и пищевыми продуктами».
Не только сам Врангель, но и его
представители за границей и вообще русская пропаганда делали большие усилия,
чтобы представить дело Врангеля, как могучее, все разрастающееся и
усиливающееся, русское народное движение. Состоявшееся в конце июля официальное
признание Врангеля со стороны правительства Франции, 1-го августа
распубликованное в печати, было наглядным доказательством дипломатических успехов
Врангеля.
Выдвижение врангелевских десантов на
Казачьи Земли, как сказано, явилось следствием наметившегося перед тем общего неуспеха
широко задуманной акции Врангеля в южной Украине. Провал десантов означал, собственно,
крах дела Врангеля.
Особенно неприятно для него было
сознание того, что провал так широко афишированных десантных операций и
ожидавшихся от них больших политических успехов и экономических выгод, может
пагубно отразиться на получении им поддержки со стороны Франции.
«Необходимо было в предвидении
возможных колебаний поддержать у французов уверенность в прочности нашего положения.
Известие об оставлении нами Кубани могло произвести в настоящее время за границей_
особенно неблагоприятное впечатление. Необходимо было этого избегнуть», говорит
Врангель (Записки, II, 156).
Но как этого достигнуть? Взоры русских
обращались тогда в сторону Польши. Известно, что успешное апрельское 1920 г.
Продвижение польско-украинских войск к р. Днепру, южнее р. Припяти и такое же
продвижение польских войск на восток, севернее р. Припяти, в мае того года
сменились успехами большевиков...
10 (23) июля советский Главком Каменев
приказал уже командующему Западным красным фронтом Тухачевскому «не позже 30
июля (12 августа) овладеть городом Варшавой» (Н. Е. Какурин и В. И. Меликов. Война
с белополяками 1920, стр. 212).
Но не оправдались надежды руководителей
«мировой революции». 1(14) - 3(16) августа польская армия перешла в весьма искусно
подготовленное контрнаступление, как в районе Георгиевска и Варшавы, так и на
нижнем течении р. Вепрж. 4-я и 3-я польские армии, собранные в ударную группу,
руководимые лично Пилсудским, с фронта Ивангород - Люблин – Холм повели
неожиданное для большевиков наступление в северном и северо-восточном
направлениях, нанося тяжелый и решающий удар во фланг и тыл сначала ХVI-й сов. армии, а потом и остальным армиям
красных, сосредоточенным северо-восточнее, севернее и северо-западнее Варшавы. Также
необыкновенно энергично и успешно действовали войска северного фронта,
руководимые генералом Галлером и южного — под управлением генерала
Ридз-Смиглого. (об этом ниже).
Так начался полный разгром русских
большевистских армий, уже протягивавших свои руки к самой Варшаве и угрожавших
всей Европе...
Победа поляков над носителями идей
«мирового пожара» спасла Европу. И тот самый ген. Врангель, который весною 1920
г. совершенно не хотел сотрудничать с Польшей и с Украиной, в августе, дабы
перед французским правительством прикрыть свою тяжелую неудачу в операциях на
Казачьих Землях, вдруг выступил с нижеследующим планом, переданным французскому
правительству через начальника французской миссии в Крыму и через своего
дипломатического представителя в Париже:
«Генерал Врангель считает нужным
представить французскому правительству и командованию следующие соображения об общем
военном положении: крупные успехи поляков в борьбе с красной армией дают впервые
за все время борьбы возможность, путем согласованных действий польской и
русской армий, под высшим руководством французского командования, нанести советской
власти решительный удар и обеспечить миру всеобщее успокоение и социальный мир.
«Заключение одного только мира поляков
с большевиками оставит общий вопрос не решенным и большевицкую опасность не
устраненной.
Посему главнокомандующий ставит перед
французским правительством и командованием вопрос о создании общего и связного
фронта вместе с поляками против большевиков, при руководящем участии
французского командования. В таком случае наши стратегические планы подлежали
бы изменению и центр Тяжести переместился бы на Украину.
Предпринимать эту перемену
стратегического плана без одобрения и поддержки французского правительства и
командования главнокомандующий не считает возможным. Но положение на фронтах
таково, что оно требует срочного принятия решения и немедленного приступа в его
осуществлении. В кубанской армии Улагая, кроме контингентов, более или менее
экипированных и вооруженных, имеется 5000 мобилизованных, у которых, однако,
нет самого главного — винтовок. Вот в каких условиях главнокомандующему
приходится осуществлять сложную и трудную стратегическую операцию. «Соображения
главнокомандующего в пользу изменения стратегического плана таковы: если поляки
будут развивать операции на своем правом фланге, то уклонение наше вправо (т.
е. в Казачьи Земли, прим. Ред.) будет такой же ошибкой, какую допустил генерал
Деникин, избегая связи с адмиралом Колчаком. Значительные силы, сосредоточенные
большевиками на Кубани, обусловливают для нас необходимость переброски туда
частей за счет оставления материковой Таврии. Между тем общая обстановка
требовала бы ее сохранения за нами. При активных действиях поляков на правом
украинском фланге и концентрации наших действий на левом — возможно образование
общего связного фронта с целью полного уничтожения советской власти и успокоения
Европы ка основе общего мира. Главнокомандующий настоятельно просит срочного ответа».
(Записки, II, 156-167).
Так Врангель свой уход с территории
Кубани пробовал объяснить необходимостью изменения «наших стратегических
планов» и желанием избежать ошибочного «уклонения вправо». Не удалось добиться
массового привлечения казаков на свою сторону, так хотелось теперь использовать
победу поляков над русскими «красными» армиями.
Стр. 7-8
10 ноября 1938 года
журнал «ВК»
251-й номер
Комментариев нет:
Отправить комментарий