Макаренко П.Л.
Трагедия Казачества
(Очерк на тему: Казачество и Россия)
ЧАСТЬ V
(Апрель-ноябрь
1920 г.)
Глава XVI
(цитата)
* * *
Как тогда оценивало ситуацию красное командование?
Командующий IХ-й
сов. армией Левандовский после боя у Тимашевской не знал об отданном Улагаем, в
ночь под 10-е августа, приказе об отступлении казачьих дивизий; с другой
стороны, командарм IX знал о полном разгроме казаками генерала Бабиева
правофланговой 25-й красной бригады и о паническом отступлении Приуральской
бригады; знал он также о том, что Сводная дивизия генерала Казановича не была
разбита и, нанеся большие потери в течение 9-го августа наступавшим на
Тимашевскую красным частям, в полном порядке и без всякого давления со стороны
красных, по своей воле отошла на запад от станицы Тимашевской.
Кроме того, командующего советскими силами на Кубани весьма
беспокоила мысль о возможности восстания Кубанских казаков....
Учитывая так обстановку, создавшуюся в ночь под 10-е
августа, командарм IX думал, что противник производит перегруппировку с целью
наступления на Екатеринодар с утра 10 августа.
«Поэтому внимание командования 1Х-й армии в это время было
приковано к подготовке отражения предполагавшегося наступления противника, на
удержание Тимашевской и на прикрытие Краснодара», говорит Голубев, обстоятельно
изучавший на основании данных Архива красной армии противодесантные операции
советских войск (Врангелевские десанты на Кубань, 84).
«В соответствии с этим было решено прикрыть краснодарское
направление расположением «с оборонительными целями резервов:
1) 26-й стр. бригады с приданными 9-м кавалерийским и 2-м
стрелковым полками — в районе Медведовской — хутора Малого — ст. Поповичевской,
2) вновь прибывшей в состав армии сильной кавалерийской
бригады 33-й дивизии — в Медведовской,
3) из 2-й Донской дивизии и Конной группы, располагавшихся
главными силами в Тимашевской, создавался сильный маневренный кулак с задачей
«иметь в виду разгром противника при его попытках прорваться на юго-восток
между Тимашевской и Поповичевской или между Тимашевской и Брюховецкой».
Конкретная задача этой группы на 10 (23) августа должна была
заключаться в установлении связи с соседями и высылке разведки «для выяснения
сил противника и их группировки» в направлениях: 1) Роговская-Новоджерелиевская,
2) хут. Роговской-хут. Гречаного.
Таким образом, основные силы армии с утра 10 (23) августа
получали оборонительную группировку и пассивные задачи в расчете «а противодействие
предполагаемому контрнаступлению противника» (там же).
Приведенные большевистские данные ясно говорят о том, какую
непоправимую ошибку допустил генерал Улагай, отдав распоряжение об отходе к
морю. Выполняя директиву командарма IX, 2-я Донская дивизия для разведки использовала
всю Конную группу, но организовала ее так, что в этот день не получила никаких сведений.
Таманская и 14-я кавалерийские бригады, переданные в распоряжение командиров
стрелковых бригад, были выброшены для разведки: первая — на ст. Роговскую, где
вошла в связь с 27-й бригадой, вторая — одним полком на Поповичевскую, другим —
на хутор Роговской. В первой были обнаружены части, приданные 26-й бригаде,
второй занят противником не был (9 верст от Тимашевской). Войти в
соприкосновение с частями противника ни той, ни другой бригаде не удалось.
Подошедшая к полудню 1-я Кавдивизия распоряжением начдива 2-й Донской побригадно
была выброшена в тех же направлениях и к вечеру вышла на линию хут.
Роговская-хут. Гречаного, также не войдя в соприкосновение с частями противника»
(в 21-й версте к западу от ст. Тимашевской) (там же, 85).
Генерал Улагай 10-го августа так быстро и так далеко. на
запад от Тимашевской и Поповичевской увел дивизии Казановича и Шифнер-Маркевича,
что, понятно, красные, не ставившие себе на этот день наступательных задач, а только
оборонительные, потеряли связь с ними. Вследствие такого отхода Улагая, между
ним и красными временно оставалась широкая полоса никем не занятой территории и
на ней осторожно и со страхом передвигались, запуганные предыдущими боями,
красные конные части....
Глубоко был прав генерал Бабиев, когда в телеграмме, посланной
10-го августа в штаб Врангеля, положение десантного отряда оценивал, как
благоприятное.
Вообще говоря, плохо обстояло дело с командованием десантным
отрядом. Не сумело оно показать своих талантов в руководстве операциями: почти
трое суток выгружало отряд — всего около 5000 человек; потом два дня — 4 и 5
августа — наступало, в силу объективных причин (казаки буквально рвались в бой,
а красные имели сравнительно слабые силы), достигнув весьма значительных
успехов; но после этого целых три дня — 6-8 августа — десантные войска стояли
на месте; после однодневного боя 9-го августа командование потянуло войска к
морю, когда красные, более правильно
оценивая создавшуюся на фронте ситуацию, ожидали наступления казаков в
противоположную сторону, т. е. движения к столице Кубани....
Словом, три дня выгружались, два дня наступали, три дня
стояли, день бились и на десятый день потянули в камыши и плавни. Получилась,
вместо серьезной десантной операции, какая-то дорого стоящая и громоздкая
разведка в сторону расположения вооруженных и политических сил противника.
Могли ли казаки иметь успех 10-го августа при активных
операциях в сторону Екатеринодара? Да, при разумной организации дела, без
сомнения, могли бы поднять восстание всего казачьего населения, хорошо вооружить
его и разгромить большевистские дивизии, поочередно, пачками, как бы для
облегчения работы казаков, вводимые красными в бой.
Ведь, что было перед 10-м августа? Казаки легко разбили
заслон красной конницы, выставленный большевиками на главном направлении
движения десантных сил; дивизия генерала Бабиева поочередно громила все то, что
большевики высовывали против казаков на северном участке фронта южнее линии
Бриньковская-Брюховецкая: пятитысячную Приуральскую бригаду, двухтысячную 25-ю
бригаду; дивизия генерала Казановича блестяще дралась 9-го августа в районе ст.
Тимашевской; конница красных была в таком состоянии, что просто уклонялась от
сколько-нибудь серьезных столкновений с казаками....
Наглядные примеры весьма успешных боев конницы Бабиева с
многотысячными массами большевистской пехоты красноречиво свидетельствовали о
слабости этой последней.
Дорогу на Екатеринодар 10-го августа, после разгрома
Бабиевым 9 го августа большевиков на всем северном участке, могли бы
преграждать 26-я стр. бригада с приданными ей 9-м конным и 2-м стрелковым полками,
конная бригада 33-ей стр. дивизии и сильно пострадавшая в бою 9-го августа 2-я
Донская стр. дивизия красных. Естественно, эти части не могли бы в тот день
остановить сосредоточенного удара двух-дивизий — Казановича и Шифнер-Маркевича,
а третья казачья дивизия — генерала Бабиева и далее так же успешно могла
прикрывать операцию с севера, со стороны р. Бейсуг, что предусматривалось и
основной директивой Улагая, отданной 7-го августа....
Большевистское командование лучше знало свои войска, лучше
видело и понимало настроение станиц, готовых каждую минуту восстать против их
власти...
Учтя все эти данные и обстоятельства, командарм IX склонился
к оборонительной тактике и спешил подтягивать все новые и новые подкрепления,
чтобы силе казаков противопоставить русскую красную массу...
Но в том-то и заключалась глубокая трагедия казаков, что в
тяжелые времена, когда на долгие годы решалась их судьба, у них не оказалось
вождей, что ими брались руководить люди, которые не были в состоянии организовать
удовлетворительно даже техническую сторону десантной операции: шли на Кубань с
малыми численно силами, всецело рассчитывая на то, что казаки восстанут против большевиков,
но не позаботились о простой вещи — не взяли с собой даже достаточного
количества винтовок...
О чем свидетельствует обращение Врангеля к главе Французской
военной миссии с ходатайством о помощи с указанием на то, что вот в армии
Улагая пять тысяч воинов остаются без винтовок?!
Другая сторона дела: у генерала Бабиева были такие же
Кубанские казаки, какие составляли две другие конные дивизии десанта... Не
лучше и не хуже. Если Бабиев громил красные массы пехоты, то же самое могли
делать и 2-я и 4-я конные дивизии. Если эти последние этого не делали, то,
очевидно, это можно объяснить не боевыми качествами рядовой казачьей массы, а
другими причинами...
Правда, дивизия Шифнер-Маркевича не имела достаточного
количества лошадей. Но ведь продвижение вперед давало и лошадей, и новых
бойцов, тогда как движение к морю убивало дух и у тех, которые уже находились в
рядах полков и батальонов.
Каждый час промедления был на пользу большевикам. 10-го
августа в ст. Каневскую, т. е. к северному участку фронта, прибывала из района
г. Азова 1-я бригада 2-й Донской стрелковой дивизии. Эта бригада имела 4632
штыка, 44 пулемета и 8 орудий. Из Мариуполя морем перевозилась Морская
экспедиционная дивизия — около 3000 штыков, 40 пулеметов, 8 орудий.
В пути по железной дороге на Кубань находились 2-я Московская
отдельная бригада курсантов — 2900 штыков, 385 шашек, 43 пулемета, 4 легких и 2
тяжелых орудия и. 7-я кавалерийская дивизия — 648 шт., 1175 шашек, 76
пулеметов, 12 орудий.
Большевики чрезвычайно боялись того, чтобы напор казачьей
бурной реки не прорвал красную плотину на Кубани и потому спешили укреплять ее,
русскую плотину, тысячами советских солдат.
«На суше — на Кубани», говорится в одном из советских трудов,
«нашим частям удалось сдержать натиск экспедиционной армии Улагая, однако,
несмотря на перевес в силах (мы имели 18.000 штыков, 5.000 сабель и 81 орудие
против 8.000 штыков и сабель и 17 орудий противника), исход борьбы был еще не
решен.
«Наличие в нашем тылу, спускавшейся постепенно с гор «Армии
Спасения России» Фосгикова, высадка десантов противника, хотя и незначительной
численности в районах Таманского полуострова и юго-восточнее Анапы, заставляли
нас (большевиков, прим. ред.) спешить с ликвидацией Улагая, что с бою очередь требовало
сосредоточения всех возможных сил.
«В виду этого было решено развертываемую из морских
десантных отрядов Морскую экспедиционную дивизию перебросить морем и высадить в
Ахтари в тыл армии Улагая. Директивой командующего морскими силами командующему
азовским флотом предлагалось:
1) десанту под прикрытием Азовской флотилии выйти с расчетом
произвести высадку в ночь с 10 (23) на 11 (24) августа. Азовская флотилия
должна поддерживать высадку огнем;
2) для обеспечения операции — постановка с истребителей минного
заграждения у Ахтарей (второго) и оставление на рейде двух плавучих батарей.
3) десантному отряду наступать, стараясь войти в связь с
1Х-й армией, в подчинение командарму коей поступить.
«Если бы Улагаю удалось закрепиться на побережье Кубани»,
говорится в том же труде, «для его ликвидации пришлось бы пожертвовать не
одной, а многими дивизиями.
«С другой стороны, путь морем был единственным, по которому
еще не направлялись наши части к месту высадки противника, все остальные были уже
заняты, и использование этого последнего пути было обязательно.
«Само использование морской дивизии на Ахтарском направлении
было решено командующим морскими силами лишь по приказанию главкома»
(Гражданская война. Боевые действия на морях, речных и озерных системах, т. III, стр. 81. Морская
историческая комиссия).
Приведенная выдержка подтверждает, что исход борьбы на
Кубани действительно тогда далеко еще не был решен в пользу большевиков; что
борьба эта, в оценке самих красных, была настолько серьезной и важной для большевиков,
что советская власть для переброски подкреплений на Кубань использовала
решительно все пути — грунтовые и железные дороги и море.
Отметив вышеперечисленные мероприятия советской власти по
усилению красных сил на Кубани, уместно будет подчеркнуть, что направляемые
тогда на Кубань советские войска в боевом отношении ничем не выделялись среди
иных, уже не раз битых казаками, красных дивизий. Поэтому казаки, при условии
разумного казачьего военного и политического руководства и при достатке оружия,
могли разбить и новые красные дивизии на Кубани точно так, как месяцем позже —
в сентябре того года, славная Донская казачья конница в районе гор. Мариуполя
разгромила названные выше морскую экспедиционную и 2-ю Донскую красные дивизии,
переброшенные туда с Кубани после ликвидации десанта (об этом ниже).
Между тем, не раз битые тогда казаками, 9-я стрелковая, 2-я
Донская и Морская дивизии считались тогда лучшими красными частями...
Вместе с тем, должно быть особенно подчеркнуто, что и само
советское командование тогда не только не проявило никаких — ни стратегических,
ни тактических талантов в руководстве войсками на Кубани, но показало свою полную
бездарность, если только не хотело сознательно облегчать работу десанта по
разгрому красных войск: сначала оно выставляет против десанта только одну
малочисленную конную дивизию; хотя море у Приморско-Ахтарской 1-2 августа было усеяно
десятками кораблей противника и там беспрерывно шла выгрузка войск, о чем
хорошо был осведомлен командующий IХ-й армией через свою воздушную разведку, он, командарм IX,
«считает действия противника демонстрацией» и т спешит с сосредоточением войск
против этого десанта; потом командарм IX, при самой отдаленной опасности, со
штабом поспешно оставляет Екатеринодар и бежит в Тихорецкую и далее, чем подает
заразительный пример остальным советским военным и гражданским властям, впопыхах
бросающим свои канцелярии, бумаги, пишущие машинки...
Как бы умышленно создается хаос и полный паралич в работе
красных властей; подтягиваемые советские подкрепления почти равномерно
распределяются по всему фронту, а не группируются в сильные кулаки, и вводятся
в бой поочередно пачками; командиры конных красных частей в течение ряда дней совсем
не выполняют боевых приказов и со своими частями слоняются по станицам,
удаленным от фронта, как бы, следуя примеру штаба 1Х-й армии, руководствуются правилом:
«спасайся, кто может»; командиры красной пехоты, как правило, вводят ее в бой,
«развертываясь на ровной степи бесконечно длинными цепями», без разведки и
фланговых прикрытий, при первой возможности стараясь укрыться за спасительные
Бейсугские плавни; разведка в коннице и пехоте красных или совсем отсутствует,
или же поставлена плохо, примером чего служит «работа» двух конных советских бригад
10-го августа, когда они за целый день никак не могли «обнаружить противника»
или! «найти его», так как красные разведчики входили в хутор или в станицу
только после того, как получали от жителей достовершнейшие сведения о том, что
ни в данном пункте и нигде близко не имеется казачьих частей...
Вообще говоря, ни качество советских бойцов, ни качества их
командного состава не являлись большой преградой к казачьей победе. Точно так,
как ни количественное, ни качественное состояние советских армий, ни «таланты»
советских военных и гражданских руководителей в августе того же 1920 г. не
спасли советскую Россию от полного разгрома поляками армий Западного и
Юго-Западного красных фронтов при условии, конечно, что государственные идеалы
польского народа и правительства были одни и те же — -полная государственная независимость
и самостоятельность Польши.
У казаков же «белые» и «красные» руководители и начальники,
как загипнотизированные, настойчиво и упорно тянули на Москву. Разумеется, не
все, но — подавляющее большинство.
* * *
Стр. 7-9
октябрь 1938 года
журнал «ВК»
250-й номер
Комментариев нет:
Отправить комментарий