Макаренко П.Л.
Трагедия Казачества
(Очерк на тему: Казачество и Россия)
ЧАСТЬ V
(Апрель-ноябрь
1920 г.)
Глава XV
(цитата)
Не может быть сомнения в том, что и число пехоты, и число
конницы в. группе генерала Бабиева преувеличено, хотя общее число бойцов в
группе генерала Улагая, вероятно. приближается к действительности. Возможно,
что к вечеру 8-го августа генерал Улагай имел в общем 7—8 тысяч бойцов, при чем
часть их была только что мобилизована и еще не влилась в боевую линию, а
находилась в тылу, где производила строевые занятия.
Припомним, что в директиве командарма 1Х-Й красной армии,
данной в ночь под 8-е августа, силы генерала Улагая определялись всего в 3000
штыков и 2000 шашек.
Если даже допустить, что генерал Улагай вечером 8-го августа
имел уже 7—8 тысяч бойцов, то и в этом случае его силы в сравнении с 18.000
бойцов IХ-й армии,
сосредоточенных на его фронте, были численно в два с половиною раза слабее сил
красных.
Здесь же отметим, как командующий советскими войсками на
Кубани оценивал намерения генерала Улагая днем 8 (21) августа и какие намечал
меры противодействия: «Днем 8 (21) августа командарм IX армии в разговоре по
прямому проводу с командиром 26-й бригады, высказывая уверенность в переходе
противника, усиленного мобилизацией людей и лошадей, к активным действиям в
ночь с 9 (22) на 10 (23) августа, считал основной задачей своей армии не
допустить прорыва противника на Краснодар и «не выпустить его из района
Новоджерелиевская-Тимашевская». Достигнуть этого предполагалось активными
действиями группы начдива 9 с севера, которая должна была наступать, «не
считаясь с группировкой конной (большевистской) группы», и расположением
основных резервов армии — 2-й Донской дивизии и 26-й бригады 9-й дивизии, на
линии Поповичевская-Медведовская-Дядьковская, готовых «встретить достойным
отпором наступление противника» на Краснодар или Усть-Лабинскую».
Как видно из приведенной выше оценки положения сторон
накануне 9-го августа, данной самим командующим красными силами на Кубани, этот
командующий больше всего боялся предполагаемого им наступления противника на Екатеринодар.
«Эти предположения», говорит большевик Голубев, «которые обрекали на
пассивность примерно 3/4 девятой армии, были продолжением растерянности,
вызванной первыми успехами противника» (Врангелевский десант на Кубани, стр.
71).
Однако, эти предположения командарма IX не осуществились,
«так как вечером 8 (21) августа командование IX узнало о намерениях противника
из показаний пленных офицеров и перехваченного приказания по группе Улагая».
Командование советскими войсками на Кубани тогда узнало, что генерал Улагай по окончании
мобилизации перейдет в наступление на Екатеринодар (Приказание № 300б/оп. 8/21
августа, 1920 г. Екатеринодар, 18 часов. Архив Красной армии, дело № 64-039,
приведено в том же труде Голубева, стр. 72).
Эго раскрытие планов Улагая на ближайшие дни было ценно для
большевиков в том отношении, что они узнали о том, что 9-го августа казаки еще
не перейдут в наступление.
Таким образом, большевики, во-первых, вечером 8-го августа
силы Улагая определяли всего в 7—8 тысяч бойцов, тогда как сами к тому времени
сосредоточили против него, как отмечено, около 19-ти тысяч бойцов, это во-вторых;
и в-третьих, знали, что и на следующий день войска Улагая еще не перейдут в
наступление и будут держаться пассивно в занятом ими еще перед 6-м августа
районе.
Такая ситуация, естественно, подсказала большевистскому командованию
активный образ действий на 9-е августа, вместо пассивного — защиты Екатеринодарского
направления.
Вечером 8-го августа командарм IX послал своим войскам целый
ряд приказаний, наметивших, в общем, следующий план действий:
Северная группа начдива 9 наступает с целью выйти на линию
железной дороги, захватив станицы Ольгинскую, Новоджерелиевскую и Роговскую;
Восточная группа, в составе 2-й Донской дивизии и Конной
группы, из станицы Новокорсунской обрушивается на Тимашевскую с целью ее
занять; 26-я бригада 9-й дивизии, с приданными ей частями и бронепоздами, из
станиц Дядьковской, Медведовской и Старовеличковской содействует 2-й Дондивизии
в ее операции против Тимашевской, а левым флангом овладевает ст. Поповичевской;
Южная группа, в составе кавбригады и одного пехотного полка
22-й дивизии, из ст. Полтавской наносит удар на Староджерелиевскую-Новониколаевскую-Степную
с целью выйти в тыл группе генерала Улагая и преградить ему путь отхода на
Новонижестеблиевскую (Гривенскую).
* * *
Рассмотрим в общих чертах ход боевых операций, происшедших
9-го августа на всех трех участках фронта. Начнем с южного. В ст. Полтавской
красный противник, согласно советским данным, обладал тогда сравнительно
небольшими силами — всего около 1200 штыков и шашек при 31 пулемете и 6
орудиях, но действовал смело и весьма энергично.
Против него в ст. Староджерелиевской было сосредоточено, по
тем же данным, еще меньше — всего 400 сабель, 200 штыков при 2-х орудиях, т. е.
в два раза меньше того, что имели там красные.
Большевики воспользовались, как своим превосходством в
силах, так и условиями местности — лиманы и плавни — и энергичным натиском к
6-ти часам вечера 9-го августа завладели ст. Староджерелиевской, где захватили
орудие, два пулемета и около ста пленных (красные данные). Воодушевленные
успехом, красные потеснили своего противника далее на север, перешли
Ангелинский ерик и поздно вечером овладели, оставленным казаками, хутором
Золотаревского, что находится всего верстах в 2—3 на юго-восток от ст. Новониколаевской.
Казаки отошли на хутора Гречаные.
Этот неожиданный и быстрый успех красных на южном участке
фронта 9-го августа расстроил мобилизацию казаков в станицах Староджерелиевской
и Новониколаевской и вообще внес первое значительное смятение в ряды казаков.
Перейдем к восточному фронту. 2-й стрелковый и 9-й конный
красные полки, занимавшие ст. Старовеличковскую, с утра 9-го августа повели
наступление ка ст. Поповическую, занятую сравнительно небольшими частями 2-й
дивизии генерала Шифнер-Маркевича — всего батальоном пехоты и сотней конницы.
На этом второстепенном участке бой шел целый день с переменным успехом (красные
данные).
Как видно, казаки станиц Поповичевской, Старовеличковской,
Староджерелиевской и соседних не захотели тогда активно и массово выступить на
поддержку десантных войск, а к тому же не имели и потребного количества оружия.
При желании и наличии оружия и огнестрельных припасов, казаки только одной из
названных станиц могли бы с успехом разбить каждый из этих двух советских
отрядов, наступавших со стороны Полтавской (1200 человек) и со стороны Старовеличковской
(1100 чел.).
Большим минусом в операциях генерала Шифнер-Маркевича было
то, что его дивизия принуждена была действовать в обширном районе, вследствие
чего начальник дивизии разбросал свои силы небольшими отрядами и потому на всех
направлениях оказался слабым. Та же разбросанность сил 2-й дивизии была
причиною того, что во время напряженных боев на том или ином участке разорванного
фронта части дивизии не были в силах быстро преодолевать большие расстояния и
потому не могли во-время подать в нужном месте помощь.
Врангель утверждает, что «от генерала Шифнер-Маркевича пришло
(Улагаю) донесение, что он, понеся большие потери, начал отходить» (Записки, II, 155). Если это так, то
нужно признать, что на южном и юго-восточном участках фронта к вечеру 9-го
августа создалось нелегкое положение. Что большевики на Полтавском направлении
в тот день принудили казаков к отступлению, это не подлежит сомнению. Для нас
неясно, почему поздно ночью с 9-го на 10-е августа, казаки оставили, в конце
концов, ст. Поповичевскую и отошли из ее района: в силу ли приказа генерала
Шифнер-Маркевича или же в силу приказа генерала Улагая об отступлении на Гривенскую
(об этом приказе несколько ниже).
Не менее сложным оказалось положение 9-го августа в районе
ст. Тимашевской, с вечера 5-го августа беспрерывно находившейся в руках дивизии
генерала Казановича. На эту станицу в тот день с рассвета наступали с севера —
со стороны ст. Брюховецкой — 1-й стр. полк Приуральской бригады, с востока — со
стороны ст. Новокорсунской — 2-я Донская дивизия, вместе с конными частями, и с
юго-востока — части 26-й бригады при поддержке двух бронепоездов, в общем, согласно
вышеприведенным советским данным, свыше 9-ти тысяч красных бойцов при 38
орудиях против 2200 бойцов при 4-х орудиях дивизии Казановича.
Образцово дрались части стойкой дивизии генерала Казановича:
утром они не допустили и близко к станице 1-й полк Приуральской бригады (около
1200 штыков); отбросили и рассеяли огнем атакующую тоже с севера 1-ю конную бригаду
красных; разгромили и с огромными потерями отбросили атакующий с юго-востока 13-й
стр. полк, и после полудня принудили всю многочисленную 2-ю Донскую дивизию
(одна эта дивизия была численно в два с лишним раза сильнее дивизии Казановича)
не только прекратить наступление на самую станицу и станцию, но и отойти назад
— на восток на 3—4 версты. Эти неудачи подтверждают и сами большевики.
Безуспешной оказалась и предпринятая с 7-ми часов вечера
общая атака на станицу Тимашевскую, произведенная 1-м полком Приуральской
бригады, 2-й Донской дивизией, 14-й конной бригадой и частями 26-й бригады с
бронепоездами...
Чтобы яснее и полнее можно было представить значение военных
операций под Тимашевской 9-го августа, следует помнить, что одновременно с
этими боями происходили, описанные выше, бои на Поповичевском и Полтавском
направлениях; что 9 августа, в глубоком тылу дивизии генерала Казановича 2-й и
3-й полки Приуральской бригады взяли станицу Ольгинскую и к полудню их передовые
части подошли уже к станции Ольгинской — верстах в 50-ти на северо-запад от
Тимашевской; что перед полуднем в тот же день 25-я стр. бригада красных подошла
к той же железнодорожной линии у станиц Роговской-Новоджерелиевской — в 26-ти
верстах в тылу Тимошевской; что связь командующего всей десантной группой
генерала Улагая с командиром 1-й Кубанской конной дивизии генералом Бабиевым,
стремительно бросившимся со своей дивизией на фланг и тыл 25-й большевистской
бригады, к вечеру 9-го августа была прервана (это подтверждает и генерал Врангель:
Записки, II, стр. 155)...
Поздно вечером 9-го августа генерал Улагай имел сведения: а)
о скоплении очень больших сил красных на северном и восточном участках фронта
против дивизий генерала Бабиева и генерала Казановича, б) об отступлении 2-й
дивизии генерала Шифнер-Маркевича на Полтавском направлении и о давлении
красных на тылы десантной группы, в) о выходе Приуральской и 25-й бригад к
единственной железной дороге, связывавшей казачьи войска с единственной морской
базой, г) о продолжавшихся в течение целого дня наступлении и атаках больших
сил красного противника на ст. Тимашевскую, д) о нападении красного флота на
ст. Приморско-Ахтарскую и о бегстве оттуда тылов десанта, во главе с
генералом-квартирмейстром генералом Соколовым....
В то же время генерал Улагай еще не имел сведений о
блестящем и решающем в пользу казаков дне боев, который генерал Бабиев имел с
25-й бригадой (об этом ниже)...
Имея перед собой такую чрезвычайно сложную общую ситуацию на
всех фронтах и в тылу, генерал Улагай не выдержал... зашатался....
По-своему учитывая все обстоятельства, сопровождавшие посылку
десанту на Кубань и те условия далеко неравной борьбы, в которые попал десант
на самой Кубани (отношение населения, подавляющую численность красных войск,
отсутствие связи с повстанцами горных районов Кубани, затруднительность сношений
с Крымом, невозможность получить из Таврии подкрепления войсками и т. д.),
генерал Улагай, утомленный бесчисленными стычками и недоразумениями со своим же
начальником штаба генералом Драценко, весьма поспешно решил, что дело десанта
уже проиграно и что настало время ликвидации, т. е. отъезда обратно
в Крым…
Возможно, что в то именно время генерал Улагай переживал, свойственное
иногда ему, упадочное настроение духа....
Так или иначе, но генерал Улагай пришел тогда к самым пессимистическим
заключениям. Быть может, и он тогда почувствовал всю глубину ошибочности
подхода русских к казачеству. Быть может, и он понял, что ом привез с собою на
Кубань совершенно чуждых и даже враждебных Казачеству людей — русских
генералов, предназначенных в правители Казачьих Земель и в полновластные распорядители
и казачьим имуществом, и казачьими жизнями....
В ночь под 10-е августа генерал Улагай отдал приказ об отходе
дивизий к ст. Гривенской... Приняв такое решение, Улагай тогда же
телеграфировал в штаб Врангеля в Крым: в виду обнаружения вновь прибывших свежих
частей противника и подавляющей численности врага, положение серьезное... И
просил спешно выслать к поселку Ахтарскому суда для обеспечения погрузки десанта
(Врангель. Записки, ч. II-я,
стр. 153).
Этот приказ тогда получили только генералы Казанович и
Шифнер-Маркевич. Связи с генералом Бабиевым не было в ту тяжелую, поворотную в
истории десанта, ночь.
* * *
Стр. 13-15
август 1938 года
журнал «ВК»
249-й номер
Комментариев нет:
Отправить комментарий