понедельник, 31 мая 2021 г.
Журнал «Разведчик»
№ 484
25 января 1900 года
стр. 82-82
Ф.С.М.
Казачата в столичных кадетских корпусах
Сравнительно недавно я назначен на должность офицера-воспитателя в один из столичных кадетских корпусов. На первых порах знакомства моего с бытом этого учебного заведения один из маститых педагогов корпуса, преподавая мне разного рода советы и указания по учебно-воспитательной части, в конце концов нашел возможным не без некоторой конфузливости добавить:
— А затем, не будьте в претензии, если по адресу ваших земляков услышите в корпусе не совсем благоприятные отзывы…
Последнее предупреждение было для меня настолько неожиданным, что я, смутившись, не нашелся, что и ответить, и с неменьшею конфузливостью спросил:
— Разве, почему же, какие это отзывы?
— Поживете, узнаете! — ответил мне с некоторою нерешительностью педагог.
И действительно, прожив в стенах корпуса недели две-три, я узнаю еще и следующее. Когда господин директор в кругу воспитателей сообщил о том, что вот скоро прибудет новый воспитатель из казаков, то кто-то заметил:
— Да ему, ваше превосходительство, трудно будет в корпусе служить, уж больно-то казачков продергивают!
И прочее.
Конечно, все эти предупреждения и слухи не могли не заинтересовать меня, хотя бы настолько, чтобы я не выяснил себе, в чем же тут суть дела, с какой стороны дурно или невыгодно заявили себя в корпусе казаки и почему они и земляки мои не пользуются тут, по-видимому, хорошей репутацией. С этой целью я обращался ко многим воспитателям и преподавателям и просил их высказать самые откровенные мнения о казачатах в учебно-воспитательном отношении, и, резюмируя все мои впечатления по этому поводу, прихожу к следующим выводам.
Лет 8-10 тому назад в столичных кадетских корпусах начали появляться дети казачьих семей, что, по-видимому, совпадает с временем закрытия в городе Екатеринодаре Кубанской войсковой гимназии и пансиона при ней. Первое время присутствие казачат в корпусах мало сказывалось. Казачат было очень немного и из общей массы детей они как будто бы ничем не выделялись. Но с течением времени число их стало увеличиваться и элемент казачьих детей начал уже выражаться более или менее определенно, а в настоящее время в кадетских корпусах составилось о казачках убеждение, как об элементе наиболее тяжелом в учебно-воспитательном отношении.
Прежде всего о казачатах говорят, что они являются в корпус плохо подготовленными. Проходя через подготовительные классы при реальном училище в городе Екатеринодаре, они держат вступительный экзамен при Донском (!) корпусе, а затем уже без предварительного экзамена зачисляются войсковыми интернами в столичные корпуса.
Представляя собою в некотором смысле своеобразный элемент, — детей, выросших на просторе или, как говорят, даже с озлоблением некоторые педагоги, «дрессированных на свободе», казачата наши с первых же дней пребывания в корпусе начинают проявлять свои грубые наклонности. Превосходя в большинстве случаев других товарищей физической силой, «дети кубанских степей» сразу же начинают порабощать себе слабых товарищей, оказывать на них дурное влияние и становятся главарями во всех грубых и неприличных шалостях.
Казачата, по мнению педагогов, не производят впечатления детей с выгодным домашним воспитанием, хотя в этом отношении бывают и исключения, и последние клонятся обыкновенно в сторону тех, кто до поступления в учебное заведение жил в городах, а не в станице. Дети наши обнаруживают в себе слишком раннее знакомство с черною стороною жизни и в своих шалостях нередко бывают циничны, в чем и составляют значительный контраст с остальными детьми их возраста.
Проходя через подготовительные классы при реальном училище, а не поступая в корпус прямо из семьи, как остальное большинство детей, казачата являются уже знакомыми с некоторыми отрицательными сторонами закрытого учебного заведения, каковым является в частности и реальное училище, где, как и во всяком гражданском учебном заведении среднего типа в виду самых разнообразных причин, воспитательная сторона дела, конечно, оставляет желать много лучшего. Казачата приносят с собою в корпус нередко удивительные по своему цинизму клички товарищам, существовавшие у них еще в подготовительных классах.
Будучи все до одного земляками и сплотившись в товарищеские группы еще до поступления в корпус, казачки и в стенах корпуса заметно проявляют свою корпоративность, но обыкновенно в грубой форме. Если мальчик, вышедший из семьи, раскаивается перед воспитателем в своем поступке, бывает откровенен и прямодушен, то казачок в большинстве случаев наоборот: лжив, скрытен и корпоративен. Корпоративность казачат является в особенности тяжким бременем для воспитателя и составляет большой тормоз в проведении в среду детей начал гуманности, добра и правды и вообще вредно отзывается в воспитательном отношении на всем отделении.
Если отделение в значительном числе проделывает какую-либо неприличную шалость или произведет беспорядок, то казачата почти никогда не составляют в этом исключения. Корпоративность казачков сказывается еще и в своеобразном взгляде на их на товарищеские отношения. Казачата считают обыкновенно товарищами только своих земляков, обзывая остальных либо «солдатами» либо «москалями». Если вашего сынка кто-либо одолеет или просто «вздует», то помощи он просит только у «своего», хотя бы и другого класса, этот уже считает своею обязанностью защитить земляка и на вопрос воспитателя: «Какое тебе дело вмешиваться в интересы чужого класса или отделения?» обыкновенно отвечает, что он защищает своего товарища и прочее.
Изредка бывают случаи, что казачок стащит что-либо, но опять-таки не у товарища, не у земляка, а у «москаля или солдата»., а нарушить право собственности по отношению к товарищу-казаку считает позорным…
Иногда, как говорят педагоги, казачок наш расшалится до степени, что самое строгое наказание, стояние под лампой, практикуемое в младшем возрасте, на него уже не действует, и, изведенный увещеваниями воспитателя, он вдруг и неожиданно прольет горькие слезы и начинает просить воспитателя, чтобы тот его выпорол, ибо иначе казачок не надеется исправиться…
Казачата «в минуту жизни трудную» с увлечением вспоминают реальное училище, где они пользовались свободой, ходили в отпуск к родственникам, гуляли «по Красной улице», а иные в оправдание своих проступков возводят на реальное училище разнообразные поклепы, в роде того, что клички им давали их учителя, за неуспех били, придирались и прочее.
Наблюдения воспитателей показывают еще и то, что земляки мои в большей мере, чем другие дети бывают склонны к протестам, к выражению разного рода неудовольствия по поводу режима в пище, одежде и прочего, и очень медленно привыкают к установленным в корпусе порядкам. Семья казачья годами не видит своих детей за дальностью расстояний, а дети в письмах к своим родителям бывают особенно бессодержательны и зачастую мало правдивы. В отроческом возрасте казачки проявляют грубую силу по отношению к слабым товарищам, а в юношеском, когда физическое превосходство начинает уже уступать моральному развитию, они сильно отстают от других товарищей в умственном развитии. Представляя собой, вообще говоря, довольно грубый элемент в воспитательном отношении и немало затруднений в учебном, вследствие слабого развития, неохоты к чтению, меньшего запаса слов и прочего, сравнительно с другими детьми, казачата наши почти у каждого воспитателя составляют тормоз отделения, а потому являются и мало желательными.
В одном их кадетских корпусов казачата наши составляют довольно значительный процент и педагог считают несправедливым, что этот тяжелый элемент не распределен по корпусам равномерно.
Отовсюду приходится слышать, что в нашем реальном училище необыкновенно хорошо поставлено обучение чистописанию: почти все казачата пишут аккуратно, красиво, правильным и одним почерком…
Если в трущобах, турецких и армянских селениях дети казачьих семей не приобретают большого запаса слов, то, пожалуй, тут мало удивительного. Немногому, конечно, научишься и в станице, если проживешь там безвыездно до поступления в учебное заведение. А служба офицера в Войске, за некоторыми исключениями, только и состоит в непрерывных разъездах по станицам и в периодическом, в зависимости от этого, бросании семьи на произвол судьбы…
Если казачата резвятся больше, если здоровье их требует большего простора и если горожане, выгодные для воспитателя дети, представляют собой одну скромность, то еще вопрос, какие дети являются наиболее желательными по своему физическому складу для будущей, может быть, и очень суровой обстановки: казачки или дети горожан, не дышавшие здоровым воздухом…
А может быть и корпоративность казачат представится в ином виде, если бы возможно было направить ее в хорошую сторону, но тут уж, конечно, нужна педагогическая опытность…
Может быть, казачата требуют иных условий для воспитания, может быть, их полезно было бы совершенно изолировать от остальных детей, выделив в особую роту, а, может быть, было бы полезно иметь в Войске и свой кадетский корпус…
Так это или иначе, но пребывание наших казачат в столичных кадетских корпусах заслуживает серьезного внимания и интереса в учебно-воспитательном отношении.
пятница, 28 мая 2021 г.
четверг, 27 мая 2021 г.
Поговорки из текста «Записка полковника Шарапа». Автор еще в 70-х годах 19 века использует слово «балакать», одвязать, грошей, слово «яма» как тюрьма (у Ходарева В.В. «Казачий кладезь» тоже есть «яма» в словарике). Добавлено сотню новых слов на балачковый сайт. У Ходарева В.В. в Терском словаре множество балачковых, адыгских, польских слов. Из самого текста книги автора можно донабрать еще столько же слов в его словарик из пословиц, сказок, рассказов и так далее.
А то биса його батька
Бисова твоя душа
Бог его знае, як воно?
Бороны Боже!
Воны з нами справди, як Биг зна с чим!
Гаспидська, ыродова душа!
Голэнькый — ох, за голэнькым Бог!
Закопыть губу
З порожняго колоса хлиба нэ добудэшь!
Мовчить, мов, воды в роти набралы!
Моя хата с краю
На шо ты тут здався?
Ну, тэпэрь, нас нэ замай!
Ну шо ж.
Он бач!
От тоби!
Побачимо, чия визьмэ и кто на кутни смиятэмэться!
Подывлюсь я на вас!
Покы зийдэ сонце, роса очи выисть
Та нэ так склалося, як ждалося!
Чи так, чи ынак
Чом се так, шо
Як бы до самой рипици хвист одкусыть!
Журнал «Разведчик»
№ 453
18 мая 1899 года
стр. 548
Ш — й
Анекдоты
Не знаю, появлялся ли в печати в тот или другом пересказе этот характерный рассказец, построенный на действительном случае нашей туркестанской исторической жизни.
Видите ли, мы явились в Среднюю Азию с большим запасом предрассудков, значительная доля которых здравствует еще и по сие время. Как сложились эти предрассудки — другой вопрос, но их крепко держались, считая за драгоценные данные, полученные путем глубокого опыта в азиатской жизни.
Так, например, полагали, что чем русский человек выше по положению, тем надменнее, пренебрежительнее должно быть его обращение с азиатами, ибо только этим путем, мол, возможно заставить их с подобающим почтением относится к себе. И обратно, — были уверены, что ваша приветливость в глазах азиата будет всегда признаком вашей незначительности, робости перед ним.
Следуя этому мудрому рецепту, один из былых начальников лихих войск Туркестанского военного округа так принимал нескольких кокандских принцев, явившихся к нему с покорностью.
Он страшно долго проморил их в своей приемной и когда узнал, что они уж совершенно истомлены, приказал ввести их в кабинет, причем сделал вид, что не заметил их прихода, углубившись в работу.
Принцы представляли из себя красивый, видный, полный царственной важности народ. Отвесив глубокие поклоны по направлению генеральского стола, они с видимой досадой переминались и легонько покашливали, посматривая на сгорбленную фигуру генерала, целый час еще строчившего свои бумаги…
Наконец, взглянув, будто невзначай, генерал заметил посетителей, сразу оживился, ласково встретил их, пожал руки, усадил…
Обменявшись официальными фразами, собеседники перешли на более жизненные темы.
Генерал поминутно переходил от олимпийского величия к трогательному панибратству, желая тем совершенно огорошить и ослепить азиатов, как советовала «азиатская тактика».
Принцы вели себя замечательно корректно. Не теряя важности, которая так красива у среднеазиатцев, они старались быть глубоко-почтительными к человеку, в руках которого была теперь их судьба. Конечно, они сильно досадовали в душе и на необходимость покориться, и на маленькое тиранство русского генерала, но не подавали и виду, отлично владея собой.
Только один принц, более нервный, чем его товарищи, нет-нет, да старался как-нибудь уколоть на словах генерала в отплату за перенесенное…
Злой огонек вспыхивал в его умных глазах.
— Ты что делаешь? — спросил он вкрадчиво генерала. — Все пишешь?
— Да, — сказал важно генерал. — Работы такая бездна — я не имею отдыха.
— А когда я был большим человеком, — сказал, вздохнув, принц, — у меня была тоже пропасть государственных забот… только я никогда не обременял себя такой черной работой, на это у меня были мелкие люди, писцы…
Генерал нахмурился и сухо прервал аудиенцию.
Журнал «Разведчик»
№ 448
18 мая 1899 года
стр. 437
К. С. М.
Служба донских офицеров
Процент донских офицеров из кадетского корпуса и военных училищ постепенно растет, но пока только среди младших офицеров; более ответственные посты в Войске все еще занимаются почти исключительно людьми, прошедшими курс юнкерского училища, которое, как известно, комплектуется молодежью, не имеющей законченного образования.
Окончившие училище подхорунжие производятся в офицеры и входят полноправными членами в полковую среду, искусственным образом созданную, не имеющую прошлого и никакого определенного облика.
Офицерское общество казачьего полка обыкновенно состоит из отдельных кружков, сплошь да рядом враждующих между собой. Такая среда не может, понятно, оказать благотворного влияния на молодого офицера. По прослужении трехлетнего срока в полку, офицер опускается на льготу, которая для большинства есть период полного безделья и переход на более низкий оклад содержания, существовать на который прямо-таки невозможно.
Некоторые, правда, получают места в Войске и на льготе живут безбедно, возбуждая в остальных зависть и желание завоевать и себе такого же рода обеспеченное положение; большинство же перебивается кое-как, влезая в долги.
Время пребывания на льготе зависит от усмотрения войскового начальства и есть ли для этого определенные правила, мы не знаем. Можем только сказать, что нередко приходится слышать жалобы на несвоевременное командирование на службу в первоочередные полки. Выход же на службу всегда сопряжен с большими расходами, в особенности для людей, обремененных семьями.
По приходе в полк состоявший на льготе офицер начинает из скудного своего содержания погашать долги. Из заемного капитала деньги берутся нарасхват и многим приходится ожидать очереди, пока представится возможность получить ссуду из капитала. Ссуда получена, скоро прожита, вычеты продолжаются, содержание уменьшилось, а тут не за горами и льгота со всеми ее невзгодами. Сходив раза три в полк, пережив два-три льготных периода, казачий офицер производится наконец в есаулы.
В регулярных частях капитаны и ротмистры — люди уже более или менее обеспеченные; в Войске же дело обстоит совсем иначе. В армии с чином капитана или ротмистра безусловно связано понятие о командовании ротой или эскадроном; в казачьих же частях есаул, прослуживший в офицерских чинах минимум пятнадцать лет, становится только кандидатом на командира сотни с окладом содержания субалтерн-офицера. Приняв сотню, есаул командует ею два года и семь месяцев, после этого срока спускается на льготу для того, чтобы при новом командовании на службу явиться в полк снова кандидатом на командира сотни с тем же окладом жалованья субалтерн-офицера.
Есаулы производятся в войсковые старшины на основании общего закона для производства в штаб-офицеры, то есть на вакансии и половина по избрании, а другая половина по линии. При порядке казачьей службы очень легко может случиться, что офицер, аттестованный к производству по избранию в одном полку, в другом же полку такой аттестации уже не получит и наоборот.
Одним словом, положение и служба казачьего офицера, не говоря уже о всегда возможных злоупотреблениях, обставлены ничем не регулируемой массой случайностей.
Уничтожить совершенно состояние на льготе по условиям организации казачьих войск дело, конечно, очень трудное.
Но неужели нельзя принять каких-либо мер, чтобы положение донского офицера и вся его служба сделались более обеспеченными.
Журнал «Разведчик»
№ 467
28 сентября 1899 года
стр. 814-816
С. Стороженко
Прошлое и настоящее Терских казаков
К началу нынешнего столетия казаки успели уже прочно засесть в своих станицах.
Будучи в постоянной борьбе с враждебными нам кавказскими горскими племенами, они хотя и сохранили у себя общественное самоуправление, во главе выборных войсковых и станичных атаманов, дав им по управлению самые широкие полномочия, но внутреннее самоуправление не представляло из себя патриархальной идиллии. Главными недостатками его были разные злоупотребления лиц, поставленных у власти, слабое уважение к выборным властям, а часто и обращение самих выборов не на лучших людей.
Такой порядок вещей не укрылся от зоркого глаза тогдашнего начальника Кавказского края, генерала Ермолова, и он, в 1819 году, уничтожив выборные должности войсковых и станичных атаманов, заменил их ответственными полковыми командирами и начальниками станиц, по назначению от правительства, которые, при посредстве станичных сборов и особо выборных почетных стариков, имевших право голоса чисто совещательного характера, и ведали всеми общественными делами в станицах.
Поставленная на таких началах власть, по словам историка, успела в непродолжительное время удалить непорядки, порожденные самоуправлением, и на место их поставить должное благоустройство. Ермоловские времена составляют лучшую страницу в исторической жизни казаков по своим благодетельным последствиям. И это в то время, когда все мужское население, кроме дряхлых стариков, калек и малолеток, непрерывно несло царскую службу, оставляя заботу о хозяйстве на одних только женщин.
К тем временам относится и возникновение в полковых штаб-квартирах полковых школ, давших лучших представителей Терского казачества, из которых многие достигли крупных чинов в служебной иерархии, да и в настоящее время мы видим в строевых частях войска и в учреждениях офицеров, которые обязаны своим первоначальным воспитанием полковым школам.
В 183 году все общественные разновидные единицы Кавказского казачества вошли в состав Кавказского Линейного Войска, а в 1845 году было введено первое высочайше утвержденное положение, которое, урегулировав систему управления казаками и порядок относительно организации строевых казачьих частей, оставило по-прежнему во главе общественных управлений ответственных начальников станиц, по назначению. Так продолжалось до конца шестидесятых годов. Полувековая жизнь казаков при таком режиме, несмотря на все невзгоды той эпохи, вызываемые военными событиями на Кавказе, текла своим чередом. Мы точно не можем сказать, в какой степени развития в то суровое время беспрерывной борьбы находилось экономическое положение казаков, но можем заверить, что коневодство в станицах в большей или меньшей степени процветало, благодаря избытку свободных земель; особенно не слышно было ни воплей, ни жалоб на тяжесть службы и трудность снаряжения.
Казак того времени снаряжался на службу без всяких субсидий со стороны общества или правительства. Но зато щеголеватая обмундировка, прекрасное оружие и хорошая лошадь составляли гордость казака, и он среди своих станичников справедливо пользовался почетом и уважением.
Наконец, наступает 1870 год, когда введено новое положение, главными основаниями которого были: изъятие из военного ведомства казачьих станиц и подчинение их министерству внутренних дел, учреждение общественного самоуправления в станицах на самых широких началах, учреждение должностей окружных начальников и атаманов отделов, поземельное устройство казачьих станиц, наделение землею, взамен пенсии, офицеров и их семейств, устройство строевой части и, наконец, упразднение полковых школ и учреждение, взамен их, станичных школ, подчиненных министерству народного просвещения.
Итак, с введением этого положения весь строй стародавней казачьей жизни рухнул и станицы быстро изменили свою физиономию. Последствия вновь созданного порядка не замедлили отразиться на всей жизни казаков.
Казаки, перейдя из военного ведомства в ведение министерства внутренних дел, перестали себя считать военным сословием; общественное самоуправление близилось к самоуправству, когда на станичных сходах вершились общественные дела.
На атамана станицы смотрели не как на начальника, а как на своего ставленника, которого можно заменить, если не сегодня, так завтра, другим, более податливым.
Начальники округов и атаманы отделов уже не были теми отцами-командирами, которых казаки привыкли видеть и забота которых простиралась на все мелочи повседневной их жизни. Окружные начальники, будучи людьми чуждыми уклада казачьей жизни и их традиций, заботились соблюдать формальности, вести в канцеляриях в должном порядке переписку и далеки были от круговорота станичной жизни.
Как снаряжался казак, как выходил на строевую службу, до этого не было им никакого дела, а атаманы отделов, не имея никакой власти по отношению станичных атаманов, деятельность свою, поневоле, ограничивали ведением учета казаков, подлежащих к выходу на укомплектование строевых частей и обратно, на льготу, в Войско.
Правда, положение это в 1888 году видоизменено, но оставляет желать многого. По первоначальному проекту положения о поземельном устройстве в казачьих станицах, предположено наделить на каждую душу мужского пола 30 десятин земли, сообразно ее качеств, по таксации; оставшаяся от надела станиц земля свободно поступила в надел офицерам и их семействам, по чинам, в размере от 100 до 400 десятин и более, а из свободной затем земли образованы запасные войсковые участки.
С того времени не прошло еще 30 лет. И что же мы видим? Взамен положенных по упомянутому положению 30 десятин на каждую душу мужского пола остается теперь не более 10-12 десятин на душу. Что будет далее?
Офицерские участки, за небольшим исключением, перешли в руки кабатчиков и лиц других подобных профессий, — такого элемента, который вовсе нежелателен для казачьего населения, по 6-10 рублей за десятину.
Можно было преклониться перед необходимостью, если бы чувствуемое теперь в станицах малоземелье произошло от естественных причин, то есть прироста населения, но обидно, когда сознаем, что доля этого горя внесена зачислением в войсковое сословие лиц постороннего ведомства.
В казаки зачислялись,без разбору, все, кто находил это для себя выгодным, и крестьяне, и мещане, и все эти люди не всегда были высокой пробы. В особенности широко был открыт доступ к зачислению в войсковое сословие всех званий людей, когда казаки в административном отношении были подчинены министерству внутренних дел.
И с тех пор замолкли звуки чарующей слух песни казаков, вложенные в их уста поэтом:
На берегах заветных вод
Цветут богатые станицы…
Надо ли говорить, что совокупность перечисленных нами причин и создала те явления, которые мы переживаем в современной жизни казаков.
Для восстановления более здорового нормального порядка в жизни казаков во всех ее проявлениях, как в бытовом, так и в военном отношениях, по нашему крайнему разумению следует:
1) Упразднить должности выборных станичных атаманов и заменить их по назначению от правительства.
2) Компетенцию станичного сбора оставить в тех пределах, какие установлены положением об общественном управлении в станицах казачьих войск 1891 года, но с такими ограничениями, чтобы, в случае несогласия станичного атамана с приговором станичного сбора, было предоставлено последнему право делать об этом представления атаману отдела с особыми по данному вопросу мнениями.
3) Наделить станицы дополнительными земельными участками, а оставшиеся войсковые участки свободными отдавать исключительно казакам на льготных условиях. Кроме того, открыть кредит из свободных войсковых сумм, в роде крестьянского банка, для выкупа станицами офицерских участков и таких же участков, перешедших в посторонние руки.
4) Строго воспретить зачисление в войсковое сословие лиц постороннего ведомства, к какому бы они званию не принадлежали.
5) Воспретить произвольные разделы семейств; в случае же возникших разногласий в семье, происшедших по вине кого-нибудь из членов семьи, назначать опеки.
6) Воспретить женитьбу молодым казакам впредь до окончания выслуги в действующих полках.
7) Станичные школы подчинить военному ведомству, приурочив в них воспитание детей по системе военно-учебных заведений.
8) Для обеспечения казаков коневым составом учредить в станицах общественные косяки, на первое время от 15 до 25 голов кобылиц, с необходимым числом производителей улучшенных пород; довольствие косяков отнести на станичные общества, что не составит особенных затруднений, при заготовлении необходимого количества сена на зимнее время самими обществами натуральною повинностью. Для содержания косяков на юртовых наделах станиц устроить хутора с конюшнями, а надзор и уход за лошадьми можно возложить на казаков, неспособных к службе, но способных к труду, с производством им довольствия натурою или деньгами на счет обществ, а жалованье и ремонт отнести на счет войсковых сумм, с зачетом времени нахождения казаков в этой командировке за действительную службу.
Тем станичным обществам, кои на первых порах, за отсутствием средств, не в состоянии будут приобрести необходимое число кобылиц и производителей, выдавать для этого из войсковых сумм ссуды, с пополнением таковой от продажи молодым казакам приплода. Ближайшее наблюдение за косяками возложить на станичных атаманов и офицеров, заведующих станицами, под надзором заведующих полками и атаманов отделов.
Увеличения числа кобылиц можно достигнуть и привлечением самих казаков к отдаче в косяки собственных своих кобылиц, что охотно будут делать в особенности те из казаков, которые имеют подростков-сыновей.
среда, 26 мая 2021 г.
Прогулка по Маркотхскому хребту. Выглянуло солнышко, +23, пора пробежаться по горам, пробздеться, погонять застоявшуюся кровь, собрать дары Кубани. Сегодня короткий поход на хребет за чабрецом и ясноткой. Садимся на любую маршрутку с надписью Шесхарис на борту. Доезжаем до остановки Судостальской и топаем по улице Пограничной вверх, в горы.
В мае в горах все цветет и пахнет. Можно с закрытыми глазами определить поляну с чабрецом или ясноткой, как пчелка, по аромату. Ни одной змеи в походе не было замечено. Ни черепах, ни зайцев, ни косуль. Одни только пронырливые ящерки всех цветов и мастей шныряли по тропе.
Старые карьеры Новороссийского района. Тут можно снимать сериалы про зомби-апокалипсис и прочую чушь.
Ковыль и Новороссийск с высоты 400 метров.
Когда асфальт еще не изобрели, передвигались по перевалам по такой вот брусчатке на конях и верблюдах.
Заброшка в лесу. Сотни таких развалин по всей горной цепи. Камень-дикарь.
Мангальная зона в ущелье около небольшого горного озера. Очень много туристов стало в горах, успевай здороваться. Все соскучились по природе. Обязательно обувайте туристическую обувь, берите с собой много воды, кепку, влажные салфетки, туалетную бумагу, щетку для одежды и обуви. Не забывайте тушить костер, а лучше брать с собой горелку или сухой спирт.
Шиповник цветет. Цветы и молодые листья древние кубанцы заваривали в чай. А также листья боярышника, мяты, яснотки, чабреца. Чайный магазин располагался вокруг вашего костра. Протяни руку и заваривай.
Засеял пакет ягод можжевельника высокого и немного семян яблони и катальпы. Из-за частых майских дождей могут пустить корни еще в этом году. В Крымске на городском рынке нашел деда с саженцами краснодарского чая и оливкового дерева. От центрального входа сразу влево и пройти 50 метров. Саженцы по 200 рублей. Говорит, что сам из семян выращивает. Купил, попробую посадить на горных "огородах" в следующем походе.
Погуляли, футболка мокрая, травы собраны, пора и до дому.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)