3-я часть

Журнал «Разведчик» № 472

1899 год

В. И. Б.

Пластуны на персидско-турецкой границе

По дороге, в селении Караджуране и Тулюнби, к пластунам присоединились три человека всадников-миллиционеров, земская стража Эчмиадзинского уезда, но никто из них не мог дать никаких указаний о месте нахождения разбойников, а старшина селения Тулюнби, ближайшего населенного пункта к месту будущего действия, отозвался полным незнанием о существовании по соседству разбойников.

От селения Тулюнби начался крайне трудный подъем на гору Карниярых, без дорог, через целый ряд глубоких и крутых ущелий, которые команда, в виду приближения вечера, форсировала без передышки. К 6 часам вечера, сделав по горам более 20 верст трудного марша, пластуны подошли к ущелью Эрмяни-Дараси. Поднявшись до снеговой линии Карниярыха. Здесь старший лазутчик Наби-Роджаб-Оглы, условными знаками подозвал Агабабу-Аликпер-Оглы, сторожившего издали разбойников, и, переговорив с ним по-татарски, сообщил начальнику команды, что разбойники на прежнем месте, ничего не подозревают, но вместе с тем стал усиленно просить отложить поимку разбойников до утра на том-де основании, что если до темноты, а время близилось к этому, не удастся их захватить, то, потревоженные, они ночью убегут. Не согласившись с приведенными лазутчиком доводами, напротив, опасаясь, что если не измена со стороны туземцев, то другая какая-либо случайность может до утра обнаружить присутствие команды и повредить успеху предприятия, есаул Бенкевич, глубоко уверенный по поводу предыдущего года на Сардар-Булахе в молодечестве, лихости и самоотверженности своих подчиненных, приказал Агабабе немедленно указать убежище разбойников. Последнее оказалось внизу и несколько в стороне под пластунами, на середине крутого ската в ущелье Эрмяни-Дараси, и состояло из громадных глыб камня, окруженных дубняком, с каменным же навесом, образовавшим род пещеры, открытая сторона которой была обращена к противоположному скату, так что разбойники видеть пластунов пока не могли.

Команда, рассыпавшись в две боковые цепи, спустилась в камнях и, сомкнувшись впереди их, окружила незаметно. Когда это было исполнено, есаул Бенкевич с вершины камней (крыша пещеры), потребовал через переводчика, чтобы разбойники положили оружие и сдались, но один из них, не обнаруживая себя, ответил из берлоги: «Что вы за люди? Зачем пришли сюда? Уходите вон, а не то мы всех вас перебьем!» и вслед за этим раздались два выстрела вниз, в окружившую их цепь спереди.

Приказание сдаться было повторено еще несколько раз, и когда разбойники отвечали все бранью и выстрелами, казакам было приказано открыть тоже огонь.

Цепь, с фельдфебелем Андреем Верещагиным во главе, лихо и неустрашимо, под непрерывными выстрелами разбойников, приблизилась к пещере на расстояние 7-10 шагов, залегла и открыла по нише огонь.

Пластунам приходилось стрелять снизу вверх, разбойники, закрытые и спереди каменным барьером, видны не были, а высовывали только ружья, сумерки быстро наступали и потому есаул Бенкевич решил завалить выход из пещеры хворостом, чтобы лишить разбойников возможности проскользнуть незаметно через цепь ночью.

Пока несколько человек рубили кинжалами хворост и наваливали его сверху, стрельба продолжалась, но становилась все реже и наконец разбойники стали отвечать из одного ружья. Во время перерывов стрельбы неоднократно повторялось требование сдаться, но каждый раз безуспешно, и все уже начинали мириться с мыслью, что развязку придется отложить до утра, оставаясь на занятых местах, как вдруг фельдфебель Верещагин крикнул: «Бегут, стреляй!»

Разбойники, пользуясь быстро наступавшею темнотою и закрытые поваленным впереди их хворостом, незаметно подползли к левому флангу своего логовища, оказавшегося в этом месте не загороженным, благодаря нависшему над ним громадному камню, быстро поднялись на ноги, произвели выстрел и бросились вниз на цепь, но вовремя замеченные фельдфебелем были встречены в упор выстрелами его и казаков Максима Кобызева, Моисея Клычева, Ивана Иценко, Клима Алтухова, Харитона Бырлова, Фрола Бебешко и Павла Дейнеги.

После дружной встречи огнем один разбойник пал на месте мертвым, а другой, раненый успел скользнуть сквозь цепь и скрылся в камнях, меж кустов, над ущельем нависли тучи и стало совершенно темно.

Вооруженные туземцы — окрестные жители, во множестве (более 20 человек) собравшиеся к месту перестрелки и не принимавшие до этой поры никакого участия, если не считать громких выражений восторга и удивления смелым действием казаков, неожиданно открыли издали беспорядочный огонь в пространство, но тотчас были остановлены через переводчиков.

Вслед за бежавшим бросились фельдфебель Верещагин и казаки Бырлов, Бебешко и Дейнега, к которым несколько позже были посланы младший урядник Пантелеймон Куранов и казаки Пантелеймон Чухалев и Ефим Сафронов. Скат, покрытый кустарником и усеянный камнями, настолько крутой, что днем возможно было спускаться по нему с большой осторожностью, но казаки, пренебрегая опасностью, стремительно бросились вниз за беглецом и когда, достигнув дна ущелья, не нашли его там, то устроенные фельдфебелем двинулись цепью опять по этому же скату для тщательного его осмотра. По временам останавливаясь и прислушиваясь, фельдфебель Верещагин услыхал невдалеке от себя чье-то хрипение, которое на оклик его: «Кто здесь? Отзовись, а то буду стрелять!» прекратилось.

Предупредив об этом бывших с ним людей и удостоверяясь, нет ли в этом направлении поблизости своих, фельдфебель выстрелил, после чего в куста послышался легкий шорох и вновь все затихло.

Распорядившись окружить это место бывшими с ним людьми и подбежавшими на выстрел младшим урядником Дмитрием Федориновым, казаками Клычевым, Николаем Гущиным, Павлом Емцевым и двумя чапарами, фельдфебель Верещагин сомкнул круг и стал приближаться, причем распоряжения и оклики делались громко.

Притаившийся разбойник, сознавая себя окруженным и не видя больше спасения, неожиданно разразился бранью по адресу русских («гяур урус!») и выстрелил; чапары-милиционеры тоже открыли было огонь, но их остановил фельдфебель, опасавшийся подстрелить в тесном кругу своих; затем произошла непродолжительная перебранка разбойника с чапарами, после которой разбойник бросил в сторону ружье и сдался.

Приведенный задержавшими его пластунами обратно к логовищу, которое отстояло от места задержания в шагах 60, разбойник Мамед-Мардан-Оглы оказался раненым 5 пулями в левую руку и правую ногу; брат же его, Уссан-Мардан-Оглы, простреленный в 5 местах (правый сосок, правую руку и правое бедро), умер на месте.

Перестрелка и поимка бежавшего были окончены около 9 часов вечера, когда полил дождь и прибыли чины Новобаязетской и Эчмиадзинской уездной полиции. Ночь пластуны провели под проливным дождем и пр сильном холоде на месте боя, а утром 17 мая выступили обратно на селение Караджуран, где и сдали убитого Уссана, раненого Мамеда и вещественные доказательства (две винтовки и 14 патронов) полицейским властям. Убитых и раненых, по счастью, у пластунов не было; патронов выпущено: ружейных 142 и револьверных 5.