Кубанские Войсковые Ведомости

№ 44

6 ноября 1865 год

стр. 176

Султан Крым-Гирей

Несколько слов о нашей старине

Прежде чем приступлю к переводу из отрывка из давно обещанного «Савсорука», считаю своей обязанностью извиниться перед читателями. Еще в одном из майских номеров «Кубанских Войсковых Ведомостей» под своей статейкой — «Несколько слов о нашей старине» — я обещал продолжать ее. Но, к сожалению, я должен был отложить исполнение данного мною обещания на несколько месяцев вперед по обстоятельствам, хотя и лично меня касавшимся, но далеко независимым от меня. Надеюсь впредь чаще встречаться с читателями на страницах «Кубанских Войсковых Ведомостей».

* * *

Однажды в отсутствие Савсорука нарты отправились искать добычи, говоря: «И без Савсорука мы найдем обильную добычу».

Вооружаясь тотчас саблей, Савсорук отправился вслед за нартами, проехав к полдню трехдневный путь нартов, догнал их. Они объехали горы и ущелья, но, не найдя нигде добычи, возвращались домой без поживы.

— Эх, неопытные, как же теперь вы покажитесь вашим женам без материй для шальваров? Они отрекутся от трусов.

Сказав это и переменив места двух сыновей Анны, начальствовавших нартами, Савсорук пригласил последних следовать за ним. Самолюбие его страдало и он отомстил завистливым нартам жестоким холодом.

— О, черный Савсорук с огненными глазами железного человека, холод губит нас, нарты погибают от стужи! — возопили нарты.

— Вы страдаете от холода, но никто из вас не имеет столько бодрости, чтобы развести костер и отогреть удальцов: как же после этого общество ваше безубыточно без меня?

Сказав это, Савсорук тотчас развел огонь, но пока нарты грелись отдельными членами, он успел сразу обогреться, став посреди костра. Видя, что нарты еще не скоро воспользуются огнем, Савсорук, чтобы не опоздать на добычу, бросил его в воду.

— Эх, Савсорук, ты вечный хитрец, напрасно мы столько надеялись на твою помощь в настоящем нашем положении: ты жестоко обидел нас. Обида не может остаться без мщения.

Нарты обнажили сабли. Савсорук угомонил их и, надев сандалию, с помощью которой он ходил по воде, начал мешать воду саблей с видом, будто бы ищет огня.

Нарты опять обнажили сабли.

— Эх, ты, лукавец! Последний твой поступок еще больше оскорбляет нас, чем все прежние твои обиды. Ты теперь должен погибнуть.

— Погодите, нарты, отсрочьте ваше намерение, я сейчас снабжу вас огнем, — сказал Савсорук и отправился на соседнюю гору. С нее он увидел вдали небольшой дым. Савсорук подъехал к нему — и что же он встретил? Громадный горевший пень и около него чудовищного великана, дремавшего, греясь! Савсорук спросил совета своего рыжего коня (Тхозий); тот ему сказал:

— Я подойду к огню тихонько, присяду по возможности осторожнее, а ты, Савсорук, не польстись большим огнем, да набери его немного — и будем таковы.

Но Савсорук второпях уронил горсть огня на спавшего великана — и чудовище проснулось. Первым его делом по пробуждении было схватить и приостановить Тхозия и спешить его господина.

Савсорук не терял присутствия духа, а напротив того, по врожденной ему страсти к затеям, уже помышлял об уничтожении великана. Этот предложил ему несколько вопросов.

— Незваный гость из нартов, не знаешь ли ты некоего Савсорука, о котором так много сказано и еще больше говорят?

— Савсорука я не знаю лично, но слышал, что о нем ходит чудная молва и за горами.

— Так не можешь ли рассказать мне известнейший из его подвигов?

Авось и я, может быть, не хуже Савсорука повторю их. Я давно желаю встретиться и состязаться с этим молодцом.

Савсорук начал рассказывать свой.

— Человек, которого ты желал бы видеть и о котором так много ты наслышался, в одном месте сорвал гору, мешавшую племени нартов делать набеги на вражьи селения, поставил ее себе на голову и понес к морю; потом подбросив гору вверх один и другой раз, низверг ее вглубь моря.

Великан встал и пробовал сделать тоже самое, что и удалось ему.

— Шутка эта хороша сама по себе, а в особенности для меня потому, что она уничтожила старую неизлечимую язву, покрывавшую мою голову. Еще что скажешь7 — спросил великан.

— Савсорук, говорят, иногда тешится и тем, что проглатывает докрасна раскаленный железный прут.

Великан мановением руки приобрел железный плуг и, разогрев его докрасна, проглотил.

— И эта шутка хороша, а для меня она тем благодетельней, что возбудила во мне давно желанный аппетит: ведь я два года не обедал. Дальше что? — продолжал великан.

— Савсорук до груди становится в воду и, когда она от стужи замерзает толстым слоем льда, выходит из реки, грудью разломав лед.

Великан отправился к реке и вступил в нее. Вода от жестокого холода тотчас замерзла. Великан стал грудью разламывать

лед, но нарт к последним своим словам прибавил такую оговорку, что в воду должно набросать соломы и древесных веток. Великан и на это согласился, — но после, при всех своих усилиях, уже не мог разломать льда — и Савсорук восторжествовал над врагом.

Великан, уверенный в том, что черный Савсорук с огненными глазами железного человека отрубит ему голову, просил нарта опоясаться внутренностью «побежденного чудовища».

Савсорук отсек ему саблей голову и хотел уже выполнить просьбу великана, как вдруг Тхозий начал копытами топтать о землю. Савсорук спросил своего коня причину его беспокойства, на что тот отвечал своему господину советом наперед бросить внутренность великана на ближайшее дерево. Савсорук послушался своего коня… но дерево мгновенно пережглось.

Уничтожив таким образом врага своей родины, Савсорук возвратился к нартам, развел им огня, обогрел их и потом повел их дальше.

Читатель легко заметит сходство между христианским и нашим преданиями о Георгии. Разумеется, то и другое обусловливается местностью и склонностью народов к своеобразному способу сохранения памяти героев, давным-давно отживших свое время.

Тем не менее, в приведенной сейчас песне и в христианском предании о Георгии исходная точка и результат его подвигов один: Георгий — герой и Георгий — победитель чудовища, — змия ли, великана ли человека.

Город Екатеринодар

 

1-го ноября 1865 года